Болезни психические

- термин, связанный с традиционной теорией существования группы самостоятельных эндогенных заболеваний (в противовес теории единой эндогенной болезни и антинозологической концепции). Первоначально, как считают некоторые историки психиатрии, понятие о психической болезни возникло в связи с попытками разграничить «психологические болезни» от одержимости бесами (то есть собственно психиатрнических пациентов, с одной стороны, и жертв злокозненного влияния ведьм и колдунов, с другой). Благодаря фундаментальным работам основоположников психиатрии в 19-20 вв (В. Гризингер, В.Х.Кандинский, С.С.Корсаков, Э.Крепелин, Е.Блейлер и др.), в ней, как и в соматической медицине в целом, более чем на столетие вперёд прочно утвердилось нозологическое направление исследований, относящееся в первую очередь к всегда стоящей несколько особняком эндогенной психической патологии (другие психические расстройства, вызванные уже известными соматотропными этиологическими факторами, и поныне относятся к соответствующим соматическим заболеваниями). Именно в этот, классический период период развития психиатрии были разработаны и приняты достаточно чёткие общие критерии психического заболевания (установленная этиология, известный патогенез, определённая клиническая структура, характерная динамика и закономерные, а следовательно, и прогнозируемые исходы). Тем не менее не была устранена и до сих пор сохраняется неопределённость относительно нозологической самостоятельности ряда психических расстройств с недостаточно изученными этиологией, патогенезом и соматической основой (шизофрения, аффективные психозы, шизоаффективные психозы, ряд заболеваний, которые описывали некоторые авторы, как самостоятельные нозологические формы, например, циклоидные, фазные психозы К.Леонгарда). Гипотеза о существовании группы упомянутых и так называемых эндогенных заболеваний до сих пор является предметом острых дискуссий, и чаши весов периодически склоняются то в её пользу, то в пользу концепции единого эндогенного психоза. В настоящее время вновь набирает силу тенденция рассматривать эндогенные психические расстройства и прежде всего шизофрению как класс относительно автономных болезненных форм, на чём в своё время настаивал Е.Блейлер, а в последующем и многие другие исследователи.

Существует и совершенно иная точка зрения на этот счёт. Усилиями психоанализа, бихевиоризма и когнитивной психологии, весьма далёких и даже демонстративно дистанцирующихся от соматической медицины, сам факт существования собственно психических заболеваний постоянно ставится под сомнение или категорически отвергается, причём, с точки зрения клиницистов, это делается на умозрительных и нередко ложных основаниях. С антинозологической позиции является вполне логичным и естественным отказаться даже от самого термина «психиатрический пациент» и использовать вместо него заимствованное из сферы обслуживания потребителей выражение “клиент”, дезавуировать термин “психическое заболевание” и подменить его словосочетанием «психологическое расстройство», представить психопатологические феномен как вызванные неправильным научением, условным рефлексом, психологической защитой, неким бессознательным комплексом и т.д., а также разграничить психические и поведенческие нарушения как мало или вовсе не связанные одна с другой категории расстройства. В клиническую терминологию активно внедряется выражение “психическое расстройство”, определённо отражающее попытку утверждения антинозологической позиции или её компромисса с классическим учением о психическом заболевании, но содержащее явно антинозологические коннотации. Стремление подменить психопатологию психологией, вообще свойственное дилетантизму и считающиеся рядом исследователей совершенно недопустимыми как в общетеоретическом, так и в практическом плане, стали едва ли обычным делом даже со стороны некоторых профессиональных психологов. Так делает, объясняя природу депрессии неправильным мышлением, в частности, А.Бек, когнитивный психолог, точно также поступают психологи-бихевиористы, когда причины отклонений в процессах научения они распространяют на объяснение природы психиатрических симптомов, частности, на навязчивые явления. В Российской большой психологической энциклопедии описывается, что можно только приветствовать, множество психических отклонений, в особенности это касается бесчисленных навязчивых страхов, но с общими, расплывчатыми формулировками и рассуждениями и без осознания авторами текста того, что собою представляют собственно навязчивые страхи.

Между тем, если называть вещи своими именами, психологии, оторванной от нейрофизиологии, психопатологии и социологии, известна в сущности только внешняя сторона того, что определяется терминами «личность, сознание, самоосознавание, психическая деятельность», то есть поведенческие и речевые проявления индивида в виде его действий и высказываний разного рода, но она абсолютно ничего не знает или даже не желает знать о том, что именно за ними скрывается, что происходит под их поверхностным слоем. Эта сумма всякого рода словесных конструкций тотчас рассыпается в прах при психическом расстройстве, которое обнажает некие глубинные процессы, изучением которых как раз и занимается психопатология. Опираясь на опыт и теоретический багаж ряда направлений современной психологии, невозможно не только объяснить, но даже предположить, какой может или должна быть симптоматика психических расстройств и тем более найти более или менее эффективные пути их преодоления.

Представляется совершенно ясным, что именно психопатология располагает ныне методологией, пусть далеко несовершенной, но тем не менее способной обеспечить до известной степени продуктивное исследование психиатрических последствий повреждения и дисфункции головного мозга, какое-то, пусть косвенное понимание глубинных механизмов психической деятельности, а, следовательно, и идентифицировать сами эти механизмы, хотя, разумеется, о последних, на основании их клинических проявлений, она способна делать не более, чем гипотетическте выводы. Наиболее вероятно, что естественно-научный методологический базис психопатологии и клинической психиатрии, если он не будет разрушен всякого рода тестами и изучением бесконечных корреляций между бесчисленными переменными, если он будет сохранён и продолжит своё развитие и далее, рано или поздно он если не выведет, то, несомненно, сыграет неоценимо важную роль в выведении психиатрической нозологии из того сложного положения, в каком она ныне пребывает. Одним из следствий того, что клиническая психиатрия с её жесткими требованиями достоверности находится как бы в осаде со стороны претендующей на всезнание психологии, является, например, то, что статистические данные по многим психическим расстройствам, согласно литературе, расходятся в 4-5 раз и более. Все те публикации, в которых изучаются нарушения нейромедиации, также вызывают некоторое недоверие, поскольку не бывает шизофрении, депрессии или эпилепсии вообще, но существует множество более или менее однородных групп пациентов, принадлежащим к одной и той же болезненной форме, составить которые можно лишь по материалам тщательного клинико-психопатологического исследования и на основе нозологического направления.