ТРОИЦКИЙ

Матвей Михайлович (1835-1899) — российский философ-позитивист и психолог. Стоял у истоков отечественной истории психологии как отрасли психологической науки. Доктор философии (1867), профессор (1868). Засл. профессор Московского ун-та (1875). С 1880 г. — декан историко-филологического фак-та МГУ (1880— 1884; 1889-1891; 1893-1894). В 1895-1896 гг. — ректор Московского ун-та. Основатель Московского психологического общества (1885). Инициатор издания журнала Вопросы философии и психологии (с 1889). Автор грандиозных систематиза-ционных трудов по психологии. Родился в семье простого дьякона. С тринадцати лет обучался в Калужской семинарии, где у него появился первый интерес к психологии: однажды он совершенно случайно обнаружил, что обладает способностью очень ярко представлять в воображении различные сцены и картины (в частности, географические карты), а несколько позже убедился, что способен на самовнушение. В 1853 г. после окончания семинарии отправился в Киев, намереваясь изучать философию и психологию. Поступил в Киевскую духовную академию (КДА), поскольку только там давалось профессиональное философское образование, второе после богословского. После окончания в 1857 г. КДА защитил магистерскую дис. по богословию (1858) и был оставлен при КДА преподавателем Истории древней философии и греческого языка. В 1859 был назначен бакалавром академии. Одновременно с преподавательской работой занимался собственным психологическим образованием: прослушал курсы в Киевском ун-те по общей и сравнительной анатомии, по нервной физиологии и патологии. Но работать в КДА было очень трудно из-за невыносимой моральной атмосферы. Его попытки перевестись в Петербургскую духовную академию не увенчались успехом и в 1861 г., окончательно отказавшись от богословской карьеры, Т. перешел на государственную службу (1862). В этом же году в журнале Библиотека для чтения он публикует чрезвычайно интересную статью Субъективные тоны. От природы Т. обладал способностью к эйдетическим представлениям, повышенной сенсорной чувствительностью с хорошей дифференцировкой ощущений, способностью к самовнушению, которые могли бы привести его к интересным открытиям (в духе тех, что позднее были сделаны в гештальтпсихологии), если бы он выбрал иной, не профессорский, стиль жизни. Так, в своих музыкальных штудиях он натолкнулся на феномен, вновь переоткрытый и осмысленный чуть ли не век спустя в рамках деятельно-стного подхода, как свойство предметности восприятия (Рубиншетйн С.Л. Основы общей психологии, в 2-х т., М., 1989, т. 1, с. 246). Т. давал следующее описание этого феномена: сначала дополнительный тон кажется исходящим от той струны, которая при этом колеблется, затем — исходящим уже от той струны, которой он соответствует в музыкальном звукоряде, а спустя некоторое время начинает звучать с той стороны фортепьяно, на которую обращается внимание, и, наконец, звучит решительно в одном ухе. Вообще Т. был очень внушаемым человеком, способным работать исключительно с внутренними представлениями, которые очень неявно связаны с внешними впечатлениями. В силу этого и основной вопрос философии о связи сознания и материи, который так беспокоил и профессионалов, и широкую общественность и которым ему волей-неволей приходилось заниматься, был в действительности ему чужд. Он, как никто другой, готов был встать на позиции психофизиологического параллелизма, предписывающего психологам заниматься психологическим, а физиологам — физиологическим. Значительно позже, в своем итоговом психологическом труде Наука о духе (1882), Т. вспоминал (не без некоторого сожаления) о своих многочисленных интроспективных опытах, которые так и не получили серьезного развития. Еще задолго до массового увлечения гипнотизмом в России он обратил внимание на то, что человек может сознательно регулировать деятельность своих внутренних органов; подметил активизацию мышц гортани и язычка, происходящую при мыслительной деятельности; приступил к изучению эйдетических представлений, условий их возникновения (в частности, отметал легкость их появления при открытых глазах) и динамики взаимодействия. Но все это осталось в виде заготовок, которыми, кажется, так никто и не воспользовался. А сам Т., из-за появления перед ним новых жизненных горизонтов, связанных с университетской карьерой и задачами создания государственной психологии, по-видимому, уже не имел возможности слишком углубленного самопознания. В 1860-е гг. среди других государственных преобразований осуществлялась и реформа образования. Новый министр народного просвещения, А.В. Головин, в рамках подготовки нового университетского устава (1863) обосновал необходимость восстановления ун-тских философских кафедр. При этом было решено возобновить практику обучения будущих российских профессоров в европейских ун-тах, существовавшую до 1830-х гг. К этому моменту (1861) Т. перешел на службу в систему народного просвещения и сразу же был отправлен, вместе с СП. Автократовым и М.И. Владиславлевым, в заграничную командировку (1862—1864) в крупнейшие ун-ты Германии. В Йене он слушал гегельянца К. Фишера по истории новейшей философии; в Геттингене — Р. Лотце, стремившегося объединить идеализм и естественные науки, и Г. Тейхмюллера, дававшего обзор по философским системам Э. Бенеке и И.Ф. Гербарта; в Лейпциге — Г.Т. Фехнера (интересно, что Т. нашел у него только спекуляции и вычисления ) и М. Дробиша по психологии. Основной его задачей было написание собственных курсов по Истории философии , Психологии и Логике, с которыми он должен был возвратиться. И лишь в России он действительно серьезно приступил к анализу (уже не беспристрастному) всего накопленного материала. Как отмечал сам Т., во время написания Немецкой психологии в текущем столетии (1867), которая стала итогом его командировки, он пережил сильнейший умственный кризис, приведший к смене научных авторитетов. Если в Германию он отправился метафизиком, симпатизировавшим немецким философам, то теперь стал ярым их противником. Поводом для его критической переоценки послужило то обстоятельство, что в этих системах человеческой душе приписываются некие изначальные, существующие до опыта, способности, вместо того чтобы рассматривать их как результат развития души. Композиционно Немецкая психология в текущем столетии была построена на противопоставлении двух подходов: дедуктивного и индуктивного. Т., вообще склонный к психологизации логики, такое противопоставление обосновал следующим образом. Одни люди (умы терпеливые) в силу естественных склонностей показывают особую чуткость к тому, что есть в действительности. Для них есть особое очарование в том, чтобы узнавать то, что создала природа, удивляться величию мира и его Творца. Такими людьми создается эмпирическая, или индуктивная, философия. Другие же люди (умы нетерпеливые ), напротив, имеют особую чуткость к абстрактным элементам нашего мышления и тому, что из этих элементов может быть создано. Они полагают, что для остроумного таланта достаточно немногих фактов, чтобы извлечь из них богатые последствиями выводы. Это — создатели рационалистической, или дедуктивной, философии. Что касается дедукции, то ее Т. знал прежде всего в объеме курса духовной семинарии, где она была представлена схоластическим силлогизмом (например, если существует Троица, то человек — трехчастен и состоит из тела, души и духа), в котором главная посылка должна приниматься на веру. Открывший для себя эмпирическое богатство психических процессов, Т. уже не хотел ограничиваться только верой, и поэтому его окончательный выбор был сделан в пользу индуктивного метода, служащего для обобщения единичных фактов. А идейными учителями — выбраны представители английской эмпирической философии, понятийно оформившие индуктивный метод (Ф. Бэкон, Дж. Локк), и психологи ассоциативного направления (Д. Юм, Д. Гартли, Т. Браун, А. Бэн). Правда, приняв сторону английской философии, Т. не стал долго разбираться, в чем суть и новизна других подходов, в частности немецких диалектиков. Не приняв во внимание убийственную критику английского эмпиризма, прозвучавшую в немецкой философии, продолжал трактовать наличные состояния сознания в качестве действительного начала истинной умозрительной философии. Немецкая психология после публикации имела огромный успех, что было обусловлено ее полемической заостренностью против схоластики, прежде всего религиозной. Но вынесенная на официальную защиту в качестве диссертации, она встретила и категорические возражения. Тем не менее защита состоялась в Санкт-Петербургском ун-те (1867). После защиты Т. приступил к работе в Казанском ун-те (экстраординарный профессор, 1867; ординарный профессор — 1868). В 1869 г. он принял предложение преподавать в Варшавском ун-те, где читал Историю древней философии, заканчивая ее Аристотелем (Историю новой философии читал Г. Струве), и Психологию. В 1875 г. позитивист Т. был утвержден ординарным профессором на кафедру философии Московского унта, где развернул интенсивную деятельность, направленную на подготовку психологически (и идеологически) образованных кадров для государственного аппарата России. В Москве преподавательская деятельность Т. проходила почти так же успешно, как в Казани и Варшаве, однако не без критики со стороны некоторых его учеников (например, В.В. Розанова, братьев Е.Н. и С.Н. Трубецких и др.). Редактируя свои лекции, Т. издал их в виде литографированных курсов по психологии, изложив в новом выражении те мысли, к которым пришел еще в конце 60-х ( Л.М. Лопатин характеризовал их как странную смесь эмпиризма и богословия). Эти курсы были построены по схеме, которая и в дальнейшем часто использовалась другими преподавателями: определялся предмет психологии (это наука о явлениях духа, а не о его сущности, которая решительно непостижима для человеческого ума); давалось обоснование исследовательского метода (интроспективный анализ и индуктивное обобщение, приводящее к формулированию закона последовательности и преемственности, теперь мы еще не в состоянии построить дедуктивную психологию, — считал Т.); описывались основные психологические законы, в качестве которых фигурировали законы ассоциаций — по сходству, смежности и причинности; предлагалась классификация разделов психологии и давался очерк истории психологии. Центральным моментом лекционного курса было описание духа. Стремление буквально следовать установке эмпиризма (не признавать за душой изначальное содержание), привело Т. к положению, что душа наполняется содержанием каждый момент заново, в соответствии с тем контекстом, в котором она существует, ничего в него не привнося (в принципе в качестве такого контекста может выступать и органический мозг, и всеобщая мировая душа). Интересно отметить, что такая формулировка души очень близка буддистскому канону. Реализуя заложенный в эмпирическом подходе принцип экономии мышления, достаточно естественно было прийти к теории психофизического параллелизма. В соответствии с таким подходом Т. понимал дух как неизвестную (но при этом нематериальную) субстанцию, которая, также как материальные объекты, предстает субъекту лишь в своих явлениях. Однако теория психофизического параллелизма не является естественно-научной теорией, она имеет методологический статус: для субъекта познания открыто лишь его собственное сознание, а чужое сознание, также как и материальные объекты, фиксируется лишь как внешнее, или телесное. Соответственно, психическое или материальное определяются лишь позицией наблюдателя, его обращенностью либо на самого себя, либо на иное. Так или иначе, в лекциях Т. по психологии обнаруживались разные подходы к психическому. Например, вопреки эмпирической установке (которая в полном объеме вообще не исполнима), им были введены некоторые теоретические конструкты, противоречащие друг другу (обусловленность духовных процессов материальным — творящая природа духовного , закон ассоциации идей — невозможность взаимодействия мыслей и пр.). Все это было очень показательно для теоретических построений Т., не владевшего ни естественно-научной методологией, ни диалектикой теоретического мышления. Но его статус и его стремления обязывали заниматься созданием основ психологической науки. В 1880 г. Т. становится деканом историко-филологического фак-та Московского ун-та, занимая этот пост три срока (до 1895 г.), а затем в течение двух лет — его ректором. В 1882 г. выходит итоговый труд его жизни — двухтомное издание: Наука о духе. Общие свойства и законы человеческого духа, где он, в частности, излагает свой взгляд на взаимоотношения личности и общества, закладывая основание отечественной социальной психологии. По определению Т., общество — это союз людей с какой-нибудь целью, достигаемою их общими усилиями по установленному ими плану и в установленном порядке. Выстраивая систематизацию психологии, Т. отбирал лишь те психические феномены, которые минимально связаны с внешним миром и соотносимы — через законы ассоциаций — лишь с другими психическими феноменами. Часть из них была достаточно подробно описана, при этом поражает его интуиция в трактовке некоторых из феноменов. Так, например, он рассмотрел мотивацию как основанную на эмоциональных процессах, и прежде всего на чувствах приятного и неприятного; в качестве источника формирования мышления указал, наряду с ощущениями, чувства и волю; трактовал пространственное восприятие как основанное на ассоциации разномодальных ощущений; указал на роль эталонов при восприятии; проанализировал влияние знака эмоций на ощущения и соматику; дал понимание чувства космического как основы нравственной оценки, а чувства сходства-различия как основы эстетической оценки и др. Многие из этих интуитивных открытий впоследствии были запатентованы уже другими психологами. В 1885 г. Т., уже ректор Московского университета, от имени многих ведущих профессоров университета, утвердил устав и получил разрешение на организацию Московского психологического общества. На его открытии, 24 января 1885 г., он выступил с речью Современное учение о задачах и методах психологии. С созданием Московского психологического общества, в России появилась возможность действительно широкого образования философских и психологических кадров, которое не было сковано рамками учебного процесса и в принципе могло строиться на основе дискуссий, предлагая трибуну и для решения содержательных проблем, и для выработки философского языка. На заседания Общества стали выноситься защиты докторских и магистерских дис. В 1886 г. кончился срок обязательной службы Т., и его преемником на кафедре философии, а также в Психологическом обществе, стал Н.Я. Грот. На два года Т. уехал за границу. Вернувшись, занялся тем, что нравилось более всего, — написанием книг (по логике) и преподаванием. До последних дней своей жизни он вел курс логики в ун-те, курсы педагогики в Первой женской гимназии и курсы по эстетике и истории искусств в Московской консерватории. В 1889 г. в Париже проходил первый Международный конгресс по психологии, на котором Т. был избран в число почетных председателей съезда и председателем секции наследственности. Кроме указанных, Т. автор трудов: Психология, лекции ординарного профессора М.М. Троицкого, читанные в 1881/2 академическом году, (б/г.); Психология, лекции ординарного профессора М.М. Троицкого, читанные в 1882/3 академическом году. Изд. З.(б/г.); Современное учение о задачах и методах психологии. Речь, произнесенная в первом публичном заседании Психологического общества, состоящем при Имп. Московском университете, 14 марта 1885, М., 1885. И.М. Кондаков