ЭМПИРИОМОНИЗМ

(от греч. опыт и один, единственный) — философская концепция, выдвинутая А. А. Богдановым в первом десятилетии 20 в. и основанная на монистическом истолковании опыта. Несмотря на эволюцию своих философских воззрений, Богданов до конца жизни оставался марксистом. Он одним из первых предпринял попытку построить такую модель философии марксизма, которая была бы направлена против ее изоляции от общего направления развития философской культуры.

В основе эмпириомонизма лежат три важнейшие установки. Первая — наивный реализм,  т. е. убеждение человека практики в том, что вещи именно таковы, как человек их чувственно воспринимает, а не есть нечто скрытое под оболочкой явлений. Вторая — признание того, что «природа», т. е. низшие, неорганические и простейшие органические комбинации, есть генетически первичное, а высшие органические комбинации, ассоциативные, и особенно те, которые образуют «опыт», — генетически вторичное. Именно поэтому эмпириомонизм, по Богданову, принадлежит к тому же ряду, к которому принадлежат «материалистические» системы: это, следовательно, идеология «производительных сил» технического прогресса. Третья — познание — всегда тяготеет к единству, к монизму, поэтому философия есть не что иное, как именно стремление организовать воедино опыт, раздробленный и разрозненный силой специализации. Исходными для эмпириомонизма являются понятия «опыт» и «организованность», которые впоследствии оказались центральными в богдановской тектологии. Под опытом Богданов понимает и вещи, и ощущения, поскольку и те и другие в одинаковой мере образуют материал для познания, основная задача которого по отношению к наличной системе опыта (здесь Богданов следует за Р. Авенариусом и Э. Махом) состоит в том, чтобы ориентироваться в ней с возможно меньшим трудом, с возможно большей полнотой и точностью, стремясь при этом к практически пригодной ориентировке и реализуя экономическую природу познания. Это достижимо посредством разложения системы опыта на составные части и выяснения их взаимной связи, а также с помощью критики опыта, устраняющей «примыслы» обыденного познания, подобные «идолам» Ф. Бэкона. В конечном счете познание должно представлять мир опыта таким, каков он есть в действительности, каким он дан людям в их наблюдениях и каким выступает в их критически проверенных высказываниях; оно должно разложить его на простейшие части, на «элементы» и установить между ними связь. Находясь под влиянием эмпириокритицизма, Богданов, однако, расходится с ним по ряду принципиальных моментов. По его мнению. Мах и Авенариус не объяснили, почему в едином по материалу опыте, состоящем из элементов-ощущений, присутствуют психический и физический ряды элементов, несводимые друг к другу. Эмпириомонизм, стремясь избавиться от этого дуализма, рассматривает связь элементов опыта, во-первых, генетически, анализируя происхождение «физического» и «психического», а во-вторых, с точки зрения их организованности. В отличие от Д. Юма и махистов Богданов считал причинную связь неотъемлемым элементом научного и философского познания. Высшей ее формой он признает социально организованную «трудовую причинность». Аналогичным образом основную задачу познания Богданов усматривал не в описании исследуемых объектов, как утверждали эмпириокритики, а в их объяснении. Существенная часть эмпириомонизма — концепция социоморфизма, в которой утверждалась универсальная применимость в научном познании т. н. «основной метафоры», представляющей явления внешней природы по образцу человеческих действий. Оригинальной в эмпириомонизме является идея метода подстановки, который означает, что на место неизвестного физического или физиологического факта всегда можно подставить факт психический, и наоборот, так как в конечном счете те и другие — результат нашей организационной деятельности. Этот метод явился по сути прообразом метода моделирования. Базируясь на принципах эмпириомонизма, Богданов построил картину мира как непрерывный ряд форм организации элементов, форм, развивающихся в борьбе и взаимодействии, без начала в прошлом, без конца в будущем. Мир в этой концепции представляется цепью комплексов элементов, где каждый комплекс обладает особой организованностью. Начало цепи — хаос элементов (то, что, по мысли Богданова, материализм именует природой без человека); затем ассоциативная связь элементов — психическое, или индивидуально-организованный опыт, и, наконец, физическое и возникающее из него познание — социально-организованный опыт. В процессе труда психическое становится частью физического. Все основные философские категории получили в эмпириомонизме свою особую интерпретацию, являясь выражением и средством социальной организованности опыта и его форм.

Эмпириомонизм не был по достоинству оценен в философской литературе. Даже близкие по духу к Богданову философы, напр. П. С. Юшкевич, считали, что эмпириомонизм приводит к панпсихизму и идеализму. Отрицательное отношение к эмпириомонизму выразили Г. В. Плеханов (в работах «От обороны к нападению», «Materialismus militans», 1909) и В. И. Ленин (в «Материализме и эмпириокритицизме», 1909), однако их критика носила в основном партийно-политический, а не научно-философский характер. Долгое время эмпириомонизм оценивался как вариант субъективно-идеалистической философии; западным философам он был неизвестен. В 1990-х гг. было показано, что эмпириомонизм развивался в духе характерного для нач. 20 в. эмпиризма (прагматизм, эмпириокритицизм, логический эмпиризм  и т. д.).

Лит.: Богданов А. А. Эмпириомонизм: статьи по философии, кн. 1. M., 1904; кн. 2. M., 1905; кн. 3. M., 1906; Он же. Философия живого опыта. Популярные очерки: Материализм, эмпириокритицизм, диалектический материализм,  эмпириомонизм, наука будущего, 3-е изд. Пг.—М., 1923; Юшкевич П. С. Материализм и критический реализм.  СПб., 1908; Красный Гамлет. Опыт коллективного анализа творческого наследия Александра Богданова.— «Вестник Российской Академии наук», 1994, т. 64, № 8, с. 738-752; Садовский В. Н. Эмпириомонизм А. А. Богданова: забытая глава философии науки.— «ВФ», 1995, № 8, с. 50-62.

В. Н. Садовский, А. П. Поляков