СВОБОДА

способность человека действовать в соот­ветствии со своими интересами и целями, опираясь на познание объективной необходимости.

В истории обществ. мысли проблема С. традиционно сводилась к вопросу: обладает ли человек свободой воли, иначе говоря, обусловлены или нет все его наме­рения и поступки внеш. обстоятельствами. Материалистич. понимание истории  отвергает субъективно-идеалистич. представление о С. личности как независимо­сти её сознания от объективных условий. Марксизм-ленинизм выступает также против метафизич. противо­поставления С. и необходимости, распространённого среди философов и естествоиспытателей 17-19 вв. (Т. Гоббс, П. Гольбах, Ж. Ламетри, П. Лаплас, Е. Дю­ринг и др.), а также против их истолкования как анти­номий сознания (Кант). Марксистское понимание С. в её диалектич. взаимодействии с необходимостью противостоит как волюнтаризму, проповедующему произ­вольность человеч. поступков, так и фатализму, рассматривающеыу их как предопределённые. В отличие от идеалистов, ограничивающих проблему С. Сферой сознания (Гегель, экзистенциализм), Марксизм-лени­низм считает, что одно сознание С., без возможности её практич. воплощения в деятельности - это лишь ил­люзия реальной С.

В повседневной практич. деятельности люди сталки­ваются не с абстрактной необходимостью как тако­вой, а с сё конкретно-историч. воплощением в виде реально существующих естеств. условий, а также со­циальных и экономич. отношений, к-рые обусловли­вают круг их интересов, а также в виде материальных средств для достижения поставленных целей. Люди не вольны в выборе объективных условий своей дея­тельности, однако они обладают известной С. в выборе целей, поскольку в каждый данный момент обычно су­ществует не одна, а неск. реальных возможностей, хотя и с разной долей вероятности; даже тогда, когда нет альтернативы, они в состоянии замедлить наступ­ление нежелательных для них явлений либо ускорить приближение желаемых. Наконец, они более или ме­нее свободны и в выборе средств достижения цели. С., следовательно, не абсолютна, а относительна и претво­ряется в жизнь путём выбора определ. плана действия. Она тем больше, чем лучше люди сознают свои реаль­ные возможности, чем больше средств для достижения поставленных целей находится в их распоряжении, чем в большей мере совпадают их интересы с объективными тенденциями обществ. процесса, со стремлениями боль­ших масс людей, обществ. классов.

Отсюда вытекает марксистское определение С. как «познанной необходимости», согласно к-рому С. лич­ности, коллектива, класса, общества в целом заключа­ется «не в воображаемой независимости» от объектив­ных законов, а в способности выбирать, «...принимать решения со знанием дела» (Энгельс Ф., в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 20, с. 116). Это относи­тельная исторически, но вместе с тем реальная практически С. личности выбирать свою линию поведения в различных обстоятельствах возлагает на неё мораль­ную и социальную ответственность за свои поступки. Т. н. «отрицательная свобода» (от лишений, эксплуатации, социального и нац. гнёта) является условием «положительной свободы» (для творч. труда, осущест­вления своего призвания в жизни, всестороннего разви­тия личности и т. д.).

С. отнюдь не равнозначна произволу. Человек сво­боден в своих мыслях и поступках вовсе не потому, что они причинно ничем не обусловлены. Причинная обусловленность человеч. мыслей, интересов, намере­ний и поступков не отменяет С., т. к. они не детерми­нированы однозначно. Независимо от происхождения своих целей и намерений люди обладают С. постольку, поскольку они сохраняют реальную возможность вы­бора и предпочтения, к-рая объективно соответствует их интересам, поскольку внеш. обстоятельства не вы­нуждают их поступать вопреки их личным интересам и потребностям. Абстрактной С. не существует. С. всегда конкретна и относительна. В зависимости от объектив­ных условий и конкретных обстоятельств люди могут обладать С. или же быть лишены её; они могут обла­дать С. в одних сферах деятельности и быть лишены её в других; наконец, и степень их С. может быть весьма различной - от С. в выборе целей через С. в выборе средств до С. приспособления к действительности.

В реальной действительности С,_присутствует в не­обходимости в виде непрерывной С. выбора, к-рая была осуществлена людьми в прошлом и привела общество к его данному состоянию, в свою очередь, и необходимость присутствует в С. в виде объективных обстоятельств и не может претвориться в жизнь иначе, как благодаря свободной деятельности людей. Историч. детерминизм, следовательно, не отрицает С. вы­бора в обществ. деятельности людей, но предполагает её и включает в себя как её результат.

Свободная сознательная деятельность, по определе­нию К. Маркса, составляет родовой признак человека, выделяющий его среди животных, а сама С., к-рой обладают люди в каждую данную эпоху, является не­обходимым продуктом историч. развития: «Первые вы­делившиеся из животного царства люди были во всем существенном так же несвободны, как и сами живот­ные; но каждый шаг вперед по пути культуры был шагом к свободе» (Э н г с л ь с Ф.,. там же). Несмотря на все противоречия и антагонизмы обществ. развития, оно сопровождается в общем и целом расширением рамок С. личности и в итоге ведёт к освобождению человече­ства от социальных ограничений ого С. в бесклассовом, коммунистическом обществе, где «...свободное разви­тие каждого является условием свободного разви­тия всех» (Маркс К. и Энгельс Ф., там же, т. 4, с. 447).

Если объём человеч. С. может служить мерой обществ. прогресса, то, в свою очередь, его темпы непо­средственно зависят от степени С., к-рой располагают люди в процессе своей деятельности.

Мера С., к-рой в каждую конкретную историч. эпо­ху обладают люди, в общем и целом определяется уров­нем развития производит. сил, степенью познания ими объективных процессов в природе и обществе, на­конец, социальным и политич. строем данного общест­ва. С. личности всегда представляет собой лишь часть С., к-рой располагает данное общество в целом. И в этом смысле, как отмечал Ленин, опровергая анархич. индивидуалистич. концепции С. личности, «жить в обще­стве и быть свободным от общества нельзя» (ПСС, т. 12, с. 104).

В антагонистич. обществе разделение труда,  частная собственность  на средства произ-ва и раскол общества на антагонистич. классы обусловливают господство партикулярных интересов и стихийно действующих процессов, выходящих изпод контроля людей. В таких условиях С. господствующего класса распоряжаться собственностью, материальными богатствами и знаниями оборачивается для эксплуатируемого класса не­свободой, необходимостью трудиться ради обогащения других и выполнять чужую волю; во взаимоотношениях между отд. личностями индивидуальная С. одних под­рывается произволом других поступать по своему ус­мотрению. Мерой индивидуальной С. становятся разме­ры частной собственности, обусловливающие в значит. степени возможность распоряжаться материальными я духовными благами. При этом ущемляется не только С. подавляющей массы людей, одновременно происхо­дит колоссальная растрата материальных и людских ресурсов данного общества. Стремясь экспроприиро­вать в свою пользу по возможности всю С., к-рой по­тенциально обладало общество в целом, правящий класс в антагонистич. обществе всегда максимально регламентировал поведение остальных людей различ­ными кастовыми, сословными, иерархич., правовыми и др. социальными нормами. Такие возведённые в за­кон ограничения в поведении большинства людей ста­новятся условием С. и произвола привилегированного меньшинства.

На протяжении всей истории человечества борьба людей против социальных ограничении своей С., в ка­кие бы идеологич. формы она ни облекалась, была мо­гучей движущей силой обществ. прогресса. Требования С. и равенства были взаимно обусловлены, хотя обосновывались идеологами различных классов по-разному. Накануне бурж. революции в Зап. Европе и Сев. Америке они были провозглашены как естественное пра­во всех людей в равной мере пользоваться достижени­ями цивилизации и распоряжаться плодами своего труда и своей судьбой.

История капиталистич. общества опровергла бурж. доктрины С., в частности популярную в 19 в. либераль­ную концепцию А. Смита, И. Бентама, Т. Джефферсона и Дж. С. Милля, к-рые полагали, будто макс. огра­ничение сферы деятельности гос-ва, свободное распо­ряжение людьми своей частной собственностью и пре­следование каждым своих разумных интересов будут сопровождаться всеобщим благосостоянием и расцве­том индивидуальной С. всех членов общества. Даже в самых развитых капиталистич. странах С. личности в значит. мере остаётся формальной, а те реальные пра­ва и демократич. свободы, к-рых нар. массы добились в ходе упорной борьбы (С. слова, совести, орг-ций, собраний и др.), подвергаются постоянным посягатель­ствам со стороны реакции.

Лозунг «С.» широко используется идеологами бур­жуазии в пропагандистских целях, поскольку он об­ладает неотразимой привлекательностью в глазах ши­роких нар. масс. Именно этим объясняется, напр., при­менение лозунга «свободный мир» для обозначения ка­питалистич. Запада и т. п. Как отмечал Ленин, «пока не уничтожены классы, при всяком рассуждении о сво­боде и равенстве должен быть поставлен вопрос: свобо­да для какого класса? и для какого именно употребле­ния? равенство какого класса с каким? и в каком имен­но отношении?» (там же, т. 41, с. 425). Многие бурж. идеологи, напр. М. Фридман, Г. Уоллич, Ч. Уайтепкер и др., ныне открыто противопоставляют С. равенству. Наряду с этим на Западе широкое распространение получают различные технократич. и бихевиористские концепции (см. Технократия, Бихевиоризм), умаляю­щие и даже откровенно отрицающие всякую С. лично­сти, напр. теория амер. социального психолога Скиннера и его последователей, оправдывающие манипуля­цию сознанием и поведением людей. В условиях кри­зиса бурж. индивидуализма, когда гос.-монополистич. бюрократия ущемляет С. личности и попирает её до­стоинство, такие концепции импонируют, с одной сто­роны, тем представителям правящего класса, к-рые стремятся к подавлению демократич. прав и усилению бюрократия, контроля над массами, а с другой - раз­деляются представителями либеральной интеллигенции и радикально настроенной молодёжи, к-рые настолько изверились в традиционных ценностях бурж. цивили­зации, что склонны считать фикцией всякую С. лично­сти. В историч. перспективе, однако, расширение С.- это диалектич. и необратимый процесс, развивающийся в направлении последовательного социального и нац. освобождения человечества.

Объективные условия подлинной С. реализуются только в результате ликвидации антагонистич. отноше­ний между людьми. Когда на смену стихийным процес­сам в обществе приходит планомерное развитие, в значит. мере исключающее непредвиденные экономич. и социальные последствия, обществ. деятельность людей становится подлинно свободным и сознательным исто­рич. творчеством. В коммунистич. обществе, писал Энгельс, «объективные, чуждые силы, господствовав­шие до сих пор над историей, поступают под контроль самих людей. И только с этого момента люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, толь­ко тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в преобладающей и все возра­стающей мере и те следствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 20, с. 295). Одновременно с этим каждый член общества приобретает реальные возможности для все­стороннего и полного развития заложенных в нём спо­собностей и талантов, для свободного доступа к накоп­ленному человечеством опыту, знаниям и остальным духовным ценностям, обладая при этом свободным временем для овладения ими.

Социалистич. революция положила начало этому процессу освобождения людей во всех сферах жизни общества. Он протекает ускоряющимися темпами вместе с бурным ростом производит. сил, развитием научно-технич. революции, совершенствованием обществ. отношений, всеобщим культурным подъёмом. Реальные права и С. личности гарантированы в Кон­ституции СССР и других социалистич. стран. В комму­нистич. обществе С. воплотится в создании всех необхо­димых условий для всестороннего гармонич. развития личности. Как отмечал Маркс, при коммунизме, по ту сторону царства необходимости (т. е. за пределами собственно материального произ-ва), «...начинается развитие человеческих сил, которое является самоце­лью, истинное царство свободы, которое, однако, мо­жет расцвести лишь на этом царстве необходимости, как на своем базисе» (там же, т. 25, ч. 2, с. 387).