Джордж Беркли (1685-1753)

В философии Англии XVIII в., представленной плеядой ярких, талантливых и влиятельных мыслителей, наиболее значительными суждено было стать Джорджу Беркли и в особенности Дэвиду Юму, философу поистине выдающемуся. Дж. Беркли родился 12 марта 1685 г. в Южной Ирландии в семье потомков английских переселенцев. В 1700 г. он поступил в Тринити-колледж в Дублине, где изучал философию, логику, математику, теологию, древние и новые языки. С 1707 г. Беркли стал преподавателем этого колледжа, а в 1709 г. принял священнический сан; в 1727 г. он получил степень доктора философии. Беркли глубоко изучил и критически переработал философию Локка, Мальбранша, Юма. Он много занимался осмыслением философских предпосылок и следствий учения Ньютона, а в 20-х годах подверг ньютонианство резкой критике.

В 1707-1708 гг. Беркли сделал наброски, которые затем получили название «Философских заметок». В 1709 г. появился его значительный труд «Опыт новой теории зрения», а в 1710 г. — главное произведение «Трактат о принципах человеческого познания» (часть первая; вторая часть, написанная Беркли, была им утеряна во время итальянского путешествия и не была восстановлена автором). Труд Беркли встретил либо прохладный, либо негативный прием. Между тем это было одно из наиболее глубоких и новаторских, хотя и во многом спорных, философских сочинений XVIII в. В 1713 г. Беркли предпринял десятимесячное путешествие в Лондон, где общался с такими выдающимися соотечественниками, как Свифт, Поп и др. В том же году он опубликовал свое сочинение «Три разговора между Гиласом и Филонусом». 1716-1720 гг. Беркли провел на континенте, живя во Франции и Италии, общаясь с учеными, писателями, теологами. В 1728-1731 гг. он предпринял неудачно окончившиеся попытки миссионерской деятельности в Америке. Здесь он написал и на родине опубликовал (1732) полемическое сочинение «Алсифирон, или Ничтожный философ», направленное против Шефтсбери, Коллинза, Мандевиля («Алсифирон» значит: сильный духом). По возвращении на родину Беркли стал епископом в Ирландии. Он уделял внимание не только теологическим и философским, но и политическим проблемам, которым посвящено его сочинение «Пассивное послушание» (1712). Два открытых письма 1745 г., опубликованные в «Дублинском журнале», содержат резкую критику "ирландского бунтарства", направленного против британской короны.

Философское учение Беркли (здесь оно будет рассмотрено в самых основных его чертах) вносит весомый вклад прежде всего в теорию познания, в частности и в особенности в концепцию зрительных восприятий, в дискуссии относительно абстракций и роли всеобщих слов и понятий языка. Беркли выступает в качестве решительного критика материализма. Как философствующий теолог он посвящает значительные усилия теории богопознания и обновлению доказательства существования Бога. Беркли известен также как экономист, теоретик хозяйственной политики.

«Опыт новой теории зрения» — это, с одной стороны, продолжение целого ряда концепций и тенденций эмпиристской концепции ощущений, а с другой стороны, достаточно радикальный пересмотр теории зрительных восприятии, восходящей к Декарту и картезианцам. Беркли прежде всего возражает против того, чтобы по примеру Декарта считать, что расстояние между предметами прямо дается в зрительном восприятии. На самом деле, настаивает Беркли, мы в прямом восприятии наблюдаем только цвета и фигуры. Что же касается расстояния, то оно не наблюдается зрением, а "внушается" моему уму скорее благодаря опыту и суждению, чем ощущению. Подобно этому, Беркли утверждает (§§ 13 и 14 «Опыта»), что линии и углы "сами по себе не воспринимаются зрением", что они "не имеются реально существующими в природе" и что "представляют собой лишь гипотезу, созданную математиками или введенную ими в оптику с целью получить возможность трактовать эту науку геометрическим способом".

Беркли отверг выводы тех физиологов и психологов, которые утверждали, что существует необходимая и естественная связь между ощущениями, получаемыми нами благодаря повороту глаз, и большими или меньшими расстояниями от тел. Причина переживания нами соответствий или несоответствий такого рода — опыт, рассуждения субъекта, привычка, благодаря которой мы судим о связи между ясностью или смутностью увиденного и расстоянием, отделяющем нас от объекта. "Из изложенного нами с очевидностью следует, — заключает Беркли, — что идеи пространства, внешнего мира и вещей, помещенные на расстоянии, не составляют, строго говоря, предмета зрения; они столь же воспринимаются глазом, сколь и ухом". Возьмем такой пример, предлагает Беркли. Я сижу в рабочем кабинете и слышу, что вдоль улицы едет карета. Я "по слуху" могу примерно определить, на каком она от меня расстоянии. (Это, разумеется, не означает, что Беркли отождествляет ощущения зрения, слуха, осязания.)

Ошибку философов, отождествивших расстояния, величины как первичные качества с чем-то непосредственно ощущаемым, Беркли мыслит исправить так: "...число (как бы настойчиво ни относили его к первичным качествам) не есть нечто определенное и установленное, существующее в самих вещах. Оно есть всецело создание духа, рассматривающего или простую идею саму по себе, или какую-либо комбинацию простых идей, которой дается одно имя и которая таким образом сходит за единицу". Другая ошибка, согласно Беркли, состоит в следующем: мы воображаем, будто на дне глаза получается чуть ли не буквальное изображение внешних объектов. Беркли же стремится доказать, что нет никакого сходства между идеями зрения и воспринимаемыми вещами. При этом историки мысли нередко упускают из виду, сколь сложную структуру имеет берклеанское понимание зрительных и всяких иных впечатлений в их отношении к телам природы.

С одной стороны, Беркли вполне в духе Локка и других сенсуалистов утверждает независимость существования тел вне сознания: "Тела существуют вне сознания, т.е. они не сознание ( mind), но от него отличается. Тем самым я принимаю, что сознание в свою очередь отличается от них". "Тела и пр. существуют даже тогда, когда не воспринимаются, будучи возможностями (powers) в действующем существе", т.е. Боге. Итак, одной стороной философии Беркли, вопреки распространенным в марксистской литературе оценкам, оказывается как раз опровержение субъективного идеализма, где самым "сильным" аргументом является ссылка и на независимый мир тел, и на Бога, заключающего в себе как существования, так и возможности тел. И потому Беркли был по-своему прав, когда утверждал, что он "более уверен в существовании и реальности тел, чем г-н Локк...". Когда Беркли говорит: "В соответствии с моими принципами существует реальность, существуют вещи, rerum Natura (природа вещей)", то он имеет в виду некоторую принципиальную возможность мира, которую нельзя отрицать по причинам, названным выше. Главная из них, конечно, Бог, дух, независимый от всех человеческих сознании.

С другой стороны, когда речь заходит об исследовании восприятии, прежде всего зрительных, положение существенно меняется. Существование воспринимаемой вещи вне восприятия — предположение абсурдное. При таком повороте исследования, действительно, необходимо признать: объекты восприятия не существуют вне восприятия, т.е. вне человеческого духа. Но Беркли идет дальше: и применительно к телам природы, относительно которых он утверждал их (Богом обусловливаемую) независимость от ума, сознания, философ предлагает поразмыслить над трудностью, которую считает неразрешимой в рамках материалистического сенсуализма. Скажем, я сейчас воспринимаю стол, за которым сижу. В этом случае существование стола неотделимо от восприятия в том смысле, что стол не существовал бы для меня и других людей, если бы мы его не воспринимали. Но вот я выхожу из комнаты и, стало быть, уже не вижу, не воспринимаю стол. Значит ли это, что он существует вне моего или нашего восприятия? Ни в коем случае, отвечает Беркли. Когда бы и как бы мы ни представляли себе, ни мыслили стол, он уже неотделим от совокупности каких-либо чувственных восприятии. И только таким стол перед нами представлен, "репрезентирован" нам. Отсюда следующие центральные принципы философии Беркли:

1) существовать (быть) — значит быть воспринимаемым: esse — percipi; 2) "...я не в состоянии помыслить ощущаемые вещи или предмет независимо от их ощущения и восприятия. На самом деле объект и ощущение — одно и то же (are the same thing) и не могут быть абстрагируемы одно от другого". 3) Мы никогда не можем воспринимать реки, горы, дома, словом, предметы природы, в некоем их существовании, отличном от того, каким они предстают перед разумом. "А что же мы воспринимаем, как не свои собственные идеи или ощущения (ideas or sensations)"? 4) Отсюда для Беркли следует, что необходимо отвергнуть свойственную материалистической теории отражения мысль о том, что "идеи могут быть копиями или отражениями (resemblances) вещей". Идеи не могут походить ни на что, кроме самих идей: например, цвет или фигура (которые Беркли считает именно идеями, притом довольно сложным путем возникшими) могут походить только на другие цвет или фигуру.

При этом Беркли отклоняет сложившееся в его время представление о первичных и вторичных качествах, согласно которому первичные качества объективны, т.е. наличествуют в самих телах, а вторичные качества субъективны. Беркли разбирает приводимую в пользу этой концепции аргументацию. Вторичные качества считаются субъективными потому, что их относят главным образом не к предметам, а к органам чувств, действующим отнюдь не по принципу зеркала. Но, рассуждает Беркли, то же самое можно сказать о первичных качествах — протяжении, фигуре, движении, ибо и они зависят от специфической в каждом случае работы органов чувств человека, прежде всего зрения. А зрение, как мы уже знаем, дает не простые копии качеств, заключенных в предметах, а оказывается результатом сложной конструктивной работы духа, итогом длительной работы чувств и ума, что, собственно, и понимается под опытом.

Ещё одна специфически берклеанская тенденция в философии, о которой здесь будет упомянуто, — отрицание "реальности" абстрактных идей. Беркли по сути дела продолжает здесь линию локковского номинализма, но делает это еще решительнее, пытаясь преодолеть его материалистический уклон. Прежде всего подвергаются отрицанию общие абстракции философии, подобные материи, материальной субстанции. Аргументы, направляемые против общих идей, не затрагивают, согласно Беркли, понятия духа как такового. Здесь он готов присоединиться к реалистам. Что же до материи, то в ход идут номиналистические соображения и выводы: "Если мы последуем указаниям разума, то из постоянного единообразного хода наших ощущений мы должны вывести заключение о благости и премудрости духа, который вызывает их в наших душах. Но это все, что я могу отсюда разумного вывести. Для меня, говорю я, очевидно, что бытия духа, бесконечно мудрого, благого и всемогущего, с избытком достаточно для объяснения всех явлений природы. Но что касается косной, неощущающей материи, то ничто воспринимаемое мной не имеет к ней ни малейшего отношения и не направляет к ней моих мыслей". Впрочем, Беркли не может не признать, что к материи, которая кажется ему "неразумным, немыслящим нечто", выдумкой и фикцией материалистов, "человеческий дух сохраняет такое сильное пристрастие, вопреки всей очевидности разума...".

Беркли направляет свои возражения и против теории абстракции как таковой. Чтобы составить представление обо "всех" треугольниках, так необходимое геометрам, совсем необязательно, возражает Беркли Локку и другим авторам, "добывать" всеобщее понятие треугольника путем абстракции от любых частных и особых треугольников. Такое абстрагирование, во-первых, невозможно, а во-вторых, и не нужно. Нам достаточно обладать некоторыми обобщенными "представлениями", не обязательно отвлекающимися от всего частного, но "репрезентирующими" самое существенное в треугольнике, что отличает его от других предметных единств и от прочих геометрических фигур.

Значение философии Беркли в истории человеческой мысли (которое было несправедливо принижено Лениным и другими марксистскими авторами) на самом деле весьма велико. Кроме того, что он по справедливости прослыл оригинальным философом-спорщиком, задавшим современникам и потомкам немало трудностей и загадок, он был ученым, вмешавшимся в спор физиологов, математиков, физиков. Без Беркли отныне уже непред ставима философская теория ощущений, чувственных восприятии. "Парадокс Беркли" относительно независимого от ума существования тел и невозможности для людей представить мир иначе, чем через наш дух, через человеческое сознание, стоит у истоков весьма сходного "парадокса Канта" (хотя Канту, о чем речь пойдет в посвященном ему разделе, пришлось преодолевать трудности, заданные берклеанским подходом).