Совпадение ценностных и познавательных ориентиров человеческого бытия в средние века

С возникновением христианства начинается формирование личностного самосознания — особого измерения человеческого бытия, названного Августином "внутренним человеком". Человек осознает несводимость своего "я" к миру чувственных образов, отображающих внешний мир  и эмоционально-психические переживания; жизнь в природном или социальном космосе с ее интересами и заботами уже не представляется ему единственно возможной. Христианский Бог трансцендентен миру; обращение с молитвой к Богу, находящемуся за пределами "этого" мира, выводит человека за границы "мирского" существования. Ещё более важно живое, непосредственное ощущение божественного присутствия, обретаемое в случае пребывания в особом "благодатном" состоянии, которое возникает, согласно христианским воззрениям, в момент нисхождения Духа Святого на человека. Стяжание Духа Святого, составляющее содержание и цель христианской жизни, развертывается, очевидно, совсем в иной плоскости человеческого существования, чем та, что заполнена земными делами и свершениями. Жизнь, посвященная снисканию божественной благодати, строится по иным законам, чем жизнь, главным содержанием которой является познание внешнего мира, достижение социально значимых благ, не говоря уже просто о попечении о своих повседневных нуждах. "Внутренний" человек и "внешний" человек живут в разных системах координат; деяние, представляющееся значительным свершением в одной системе координат, может расцениваться как свидетельствующее о моральном или интеллектуальном падении в другой. Жизненные миры, характеризующиеся столь различными системами координат, не могут совпадать друг с другом. Постоянная устремленность человеческой души "вверх", к Богу, формирует мир духовного существования, со своей собственной системой ценностей, оценок и предпочтений, которая может не только не совпадать, но и противоречить системе ценностей, которой пользуется человек, находясь в "горизонтальном" мире чувственно воспринимаемых вещей и событий.

Для христианина мир духовного существования является главным; верующий человек ищет и находит цель своей жизни внутри этого измерения бытия. Не будь духовной составляющей, жизнь для него стала бы бессмысленной. Но помимо внутреннего, духовного мира, определяющего ценностную структуру человеческого бытия, есть и внешний мир, доступный восприятию и разумному постижению. У него своя структура; к внешнему миру относится прежде всего природа, управляемая собственными законами, а не ценностными предпочтениями отдельного человека или человечества в целом. Эти законы могут быть познаны на основе наблюдений и понятийного обобщения результатов. В принципе, результаты познавательной деятельности могут не иметь никакого отношения к ценностным установкам исследователя, к его представлению о том, как следует жить. Образ мира, формируемый на основе наблюдения, собирания фактов и размышлений, т.е. в случае, когда человек руководствуется во взаимоотношениях с реальностью познавательной установкой, стараясь не смешивать результаты объективного исследования со своими субъективными целями и устремлениями, может оказаться (и действительно часто оказывается, как свидетельствует история философии  и науки) в противоречии с ценностными представлениями человека, определяющими, что хорошо и что плохо, указывающими, каким он должен стать и каким должен быть мир, чтобы можно было жить так, как подобает человеку. Задача рационального познания — констатировать объективную истину, независимо от того, нравится это кому-либо или нет, помогает ли она в достижении жизненных целей, стоящих перед человеком, или же ее знание разрушает уверенность в их реализуемости, препятствует или просто отвлекает от их реализации. Мир рациональных истин в таком случае оказывается обособленным от мира ценностей, от мира идей и переживаний, единственно важных для человека, одухотворяющих его жизнь и делающих ее осмысленной. Рациональное знание создает образ реальности, противостоящей интимному миру значимых переживаний человека, чуждой его внутреннему "я" и таящей зачастую угрозу последнему Именно в таком виде предстает реальность, отображаемая средствами рационального познания, в произведениях многих мыслителей Нового и Новейшего времени. Этой трагической коллизии между констатацией истины и утверждением ценности не знает средневековье. Не будет преувеличением сказать, что столь оптимистического взгляда на возможность гармоничного сочетания познавательной и ценностной установок в жизнедеятельности человека мы уже не найдем в последующие эпохи.

Почему схоластика утверждает достижимость согласия между умом и сердцем, знанием и верой, а в Новой и Новейшей философии все громче и настойчивее звучит мысль о трагической участи человека, лишенного цельности, обреченного жить, сознавая принципиальную несовместимость различных планов своего существования Во многом это объясняется различием в трактовке рационального знания и задач познавательной деятельности. В средневековой философии сосуществуют два типа рационального знания. Один — философско-научное знание, преследующее цель описания и объяснения некоторого круга явлений или мира в целом. Этот тип знания характерен не только для средневековья; вплоть до настоящего времени философия и наука видят свое главное предназначение именно в объективном познании и описании мира, хотя средства его описания радикально изменились со времени средневековья. Философско-научное знание в средние века  имело совершенно особую логическую структуру (она будет рассмотрена ниже), которая позволяла превратить знание о внешнем мире в одну из ступеней лестницы духовного совершенствования "внутреннего человека". Достижению этой цели служил и другой тип рационального знания, получивший наибольшее развитие и распространение именно в средневековой культуре, — символическое знание.