АФИНЫ И ИЕРУСАЛИМ

- одно из осн. произв. Шестова. 1-я ч. книги была написана в 1926 г. (издана в 1932). О точной дате окончания книги в целом говорить трудно, 1-е полное ее изд. на рус. языке вышло в Париже в 1951 г. Задачей книги Шестов считал уяснение неправомерности притязаний "умозрительной" философии на истину: к "умозрительным" философам причислялись не только собственно рационалисты (Сократ, Аристотель, Спиноза, Гегель и др.), но и те религиозные философы, к-рые не отвергали радикально разум, а обращались к нему как к определенному способу доказательства. Истина, согласно Шестову, не связана со всеобщими и необходимыми положениями указанных философов, отказавшихся от чувств, воли, личной веры в пользу объективного понимания. Истина всецело зависит от Бога-Творца и свободной и неразумной веры в него человека. Религиозная философия начинается именно с веры человека в то, что для Бога нет ничего невозможного, ее целью является борьба за победу над смертью, за первозданную (т. е. бывшую у райского человека до грехопадения) свободу и добро. Шестов обнажает равнодушие необходимых истин, их власть над жизнью и душой отдельного человека, считая необходимым противопоставить им экзистенциальное мышление ("человек хочет мыслить в тех категориях, в которых он живет, а не жить в тех категориях, в которых он приучился мыслить..."). В своем труде философ раскрывает недостатки и неправду "умозрения" (I и II ч.), невозможность примирения знания и веры (III ч.) и достоинства веры, или "второго измерения мышления" (IV ч.). В I ч. - "Об источниках метафизических истин (Скованный Парменид)" говорится о таинственной и противоестественной оторванности человека от "самого важного", от "истоков и начал жизни". Отсюда ясные и отчетливые истины разума оказываются не соизмеримыми ни с миром, ни с переживаниями человека. Выход состоит в "безумной" и "последней" борьбе души с равнодушием необходимости, с истинами, к-рые делают человека несвободным и побиваемым судьбой. В результате мышление меняется в своей сути, открывается "сверхъестественное зрение", при к-ром то, что видит человек, "(по его воле) становится тем, что есть", происходит изменение мира, связанное с проникновением в иную реальность бытия с иными, послушными человеку, законами. Истинный философ идет к окраинам жизни, дружит со смертью, заявляет свою волю и власть, причащается истинной свободе и Богу, готовому отдать всю свою мощь человеку. У большинства же философов, даже если они опираются на интуицию, есть лишь стремление убедить "всех", т. е. они пишут о "нормальном", "разумном". Поэтому человек и оказывается в ограниченном мире со всеми его ужасами, без живого Бога и без надежды. Во II ч. - "В Фаларийском быке (Знание и свобода воли) " - в центре внимания Шестова "живые люди" (М. Лютер, Ф. Ницше, С. Кьеркегор), "рыцари веры" (Авраам, Моисей, Иов), а также история библейского грехопадения - основа его онтологии и антропологии. Знание генетически, начиная с первого греха, связано со злом и по своему существу исключает истину, т. е. веру. Согрешивший Адам своим страхом перед ничто (небытием) превращает последнее во всемогущую необходимость, а потом и в этическое, учащее находить блаженство даже в Фаларийском быке пыток. Надежды на пробуждение человека Шестов связывает с глубочайшими прозрениями: напр., с чувством парализованной воли (у Лютера), с вдохновениями, аналогичными опыту древних (у Ницше), с нарушением "вечных" законов (у Орфея), с бунтом библейского Иова против "фактов" и самого Бога. В III ч. -  "О средневековой философии (Concupiscentia irresistibilis) (Непобедимое стремление)" - главной является проблема соотношения Афин, т. е. человеческой, естественной мудрости греков с их поклонением "вечным истинам", и Иерусалима, т. е. божественной, сверхъестественной мудрости библейской веры и "библейской философии". Шестов страстно доказывает невозможность "моста" между Афинами и Иерусалимом, к-рый начал строить Филон Александрийский и продолжили мн. философы средних веков - Августин, Фома Аквинский и др. Он считает, что до сих пор защита Иерусалима, истин пророков и апостолов, т. е. иудейско-христианской философии, представленная в соч. П. Дамиани, Тертуллиана, позднее Ницше, Достоевского и др., терпела поражение, причинами чего явились и великая трудность понимания воспитанными на эллинах европейцами слова Божьего, и желание не просто верить, но и знать, и вера не в добрый и ничем не ограниченный произвол "Бога Авраама, Исаака, Иакова", а в разумного Бога философов. Между тем подлинная вера, согласно Шестову, - это "непостижимая творческая сила", к-рая "определяет и формирует бытие", делает реальной победу с помощью Творца над смертью и над мировым злом, исцеляет и восстанавливает целостность падшего человека. Вступлением к иудейско-христианской, или экзистенциальной, философии Шестов считает изречение Тертуллиана: "Верю, потому что бессмысленно"; ее сущность - в отрицании с библейских позиций всех знаний и морали Афин и преодолении самоочевидностей. Заключительная IV ч. - "О втором измерении мышления (Борьба и умозрение)" - составлена из разнообразных афоризмов, объединенных темой "нового измерения мышления". Для них характерны парадоксальность вопрошания, подобного тому, как разговаривали с Богом "наши праотцы". Утверждая безмерную тайну человека, Шестов делает вывод, что "за какой-то чертой" человеческой души и мышления открываются особые, незащищенные и недоказуемые истины, к-рые и являются для человека "самым важным". "А. и И." выражают суть воззрений Шестова, его бескомпромиссной борьбы за освобожденного и богоподобного человека, за "иной", неизъяснимо совершенный мир и за невероятные, но реальные чудеса, открываемые, по его мнению, верой в Бога. Зеньковский писал, что именно в этом произв. Шестов "договаривает до конца": "... истинная философия вытекает из того, что есть Бог", и именно она приближает нас к "подлинному бытию".