АКСИОЛОГИЯ

(от греч. axia — ценность и logos — учение) — филос. дисциплина, исследующая категорию “ценность”, характеристики, структуры и иерархии ценностного мира, способы его познания и его онтологический статус, а также природу и специфику ценностных суждений. Термин “А.” введен в 1902 фр. философом П. Лапи, а в 1904 использовался уже в качестве обозначения одного из разделов философии Э. фон Гартманом.

В истории филос. освоения ценностной проблематики выделяются несколько эпох. Начиная с античности и завершая послекантовской эпохой, можно говорить об обращениях к ней преимущественно “контекстного характера”. При всех важных достижениях философии И. Канта ни категория ценности, ни ценностный мир, ни ценностные суждения еще не становятся предметом специализированной филос. рефлексии. В истории А. как реальной филос. дисциплины можно различить по крайней мере три основных периода.

I. Предклассич еский период (1806— 1890). Своим широким внедрением в философию категория ценности была обязана Г. Лотце, который вводит ее в действие практически во всех своих многочисленных сочинениях. “Главным органом” ценностного мировосприятия Лотце считает некое “откровение”, определяющее ощущение ценностей и взаимоотношения последних. При всей своей субъективности ценности не создаются субъектом (как считал Кант), но лишь “раскрываются” им. Между ценностью, “заготовленной” в вещах, и способностью субъекта актуализировать ее, существует корреспондент-ность, за которую ответствен Бог как Мировой Разум. Начиная с Лотце, понятия ценностей — эстетических, моральных, религиозных — становятся общезначимыми единицами филос. лексики. А. Ритчль соотносил предметы веры, в отличие от научных или метафизических, с формулировками ценностных суждений. Ф. Брентано разделил психологические феномены на классы представлений, суждений и душевных переживаний, из которых последние ответственны за чувства удовольствия и неудовольствия, основополагающие для ценностных суждений. Существенным обострением интереса к ценностной проблематике филос. культура того периода была обязана Ф. Ницше, который провозгласил в незаконченной кн. “Воля к власти” знаменитое афористическое требование “переоценки всех ценностей”.

II. Классический период (1890—1930) ознаменован подлинным “аксиологическим бумом”, когда ценностная проблематика в одночасье стала едва

ли не преобладающей в европейской мысли. Классическую А. правомерно рассматривать как единство А. “формальной” — изучение предельно общих законов, заключенных в ценностных отношениях, и “материальной” — изучение структуры и иерархии наличных, “эмпирических” ценностей. К этим двум предметнос-тям можно добавить аксиологическую “онтологию” — изучение субъективности/объективности ценностей, их бытийной локализации и соотношения с существованием, а также “гносеологию” — исследование места ценностей в познавательном процессе.

В “формальной” А. систематизировались прежде всего некоторые аксиологические аксиомы, напр., 1) существование некоторой положительной ценности = положительная ценность; 2) существование некоторой отрицательной ценности = отрицательная ценность и т.д. (Брентано); близкие им реляции ценности и долженствования, закон исключенного третье го в А.: одна и та же ценность не может быть и позитивной, и негативной (М. Шелер); формулировки “закона специфического отношения ценностей” (из двух ценностей одна должна быть больше, другая — меньше), суммирования (А В ценнее, чем А), “ценностной инверсии”, ценностного “обмена” (А В = В А), сопоставления; если В ценно, поскольку ценно А, то А ценнее, чем В (Т. Лессинг).

“Материальная” А. соответствует способам иерар-хизации основных классов ценностей. Э. фон Гартман предлагал ценностный ряд: удовольствие — целесообразность — красота — нравственность — религиозность, отчасти напоминающий иерархию благ в платоновском “Филебе”. Субординации ценностей уделял специальное внимание Г. Мюнстерберг.

Наиболее глубокое осмысление принципов “материальной” А. было представлено у Шелера. Иерархия ценностных модальностей описывается в последовательности четырех рядов: 1) ценностный ряд “приятного” и “неприятного”; 2) ценности витального чувства: все качества, которые охватывают противоположность “благородного” и “низкого”, а также ценности сферы значений “благополучия” и “благосостояния”; 3) области духовных ценностей: “прекрасное” и “безобразное” и весь круг чисто эстетических ценностей; “справедливое” и “несправедливое”, т.е. область ценностей этических; и ценности чистого познания истины, которые стремится реализовать философия; 4) высшей ценностной модальностью оказывается модальность “святого” и “несвятого”; основной ее признак — то, что она являет себя только в “абсолютных предметах”, и все остальные ценности есть ее символы. Каждой из этих четырех ценностных модальностей соответствуют свои “чистые личностные типы”: художник наслаждения, герой или водительствующий дух, гений и святой; соответствующие сообщества — простые формы “обществ”, государство, правовое и культурное сообщество, сообщество любви (Церковь).

Др. значительные схемы иерархизации ценностей разрабатывались баденской школой неокантианства (В. Виндельбанд, Г. Риккерт), а также персоналистом В. Штерном, различавшим ценности-цели и ценности-носители: вторые являются средствами для первых, но и среди первых некоторые могут быть средствами для др., высших ценностей. Иерархия “самоценностей” есть иерархия личностей различных порядков; ее завершает “самоценность с безграничной самоценностной полнотой” — Божественная Вселичность.

“Ценностная ситуация”, как и познавательный акт, предполагает наличие трех необходимых компонентов: субъекта (в данном случае “оценивающего”), объекта (в данном случае “оцениваемого”) и некоторого отношения между ними (в данном случае “оценивания”). Поскольку все три компонента содержатся в ней уже аналитически (входят в само ее понятие), то не было философов, которые могли бы отрицать хотя бы один из них. Расхождения были связаны поэтому преимущественно со сравнительной оценкой их места в “ценностной ситуации” и, соответственно, онтологического статуса ценностей. Основные позиции исчерпали все четыре логические возможности, которые можно было бы записать в виде тетралеммы.

1. Попытки локализовать ценности преимущественно в оценивающем субъекте. Хр. фон Эренфельс, Р. Гольдшид, А. Фуйе и др. отстаивали натуралистическую трактовку ценностей, связывая их с желательностью и потребностью; Г. Шварц, Мюнстерберг, а также глава марбургской школы неокантианства Г. Коген — волюнтаристическую, основатель имманентной философии В. Шуппе, В. Дильтей, А. Де-ринг — “сентименталистскую”, связывая ценности с внутренним чувством. Аксиологам, настаивавшим на локализации ценностей в каком-то одном аспекте душевной деятельности, противостояли те, кто отказывались от выделения в субъекте к.-л. специальной “ответственной за ценности” способности (Э. фон Гарт-ман, А. Риль, прагматист Ф. Шиллер).

2. К “субъект-объективистам” в первую очередь относятся последователи Лотце и Брентано. А. Мейнонг подверг критике натуралистический субъективизм: выводить ценность объекта из его желаемости или его способности удовлетворять наши потребности неправомерно, ибо отношения здесь скорее противоположные — желательно для нас и удовлетворяет наши потребности то, что мы уже считаем для нас ценным. Критиком субъективистов-натуралистов был и Дж. Мур, считавший, что не наши эмоциональные состояния обусловливают представления о ценности соответствующих объектов, но как раз наоборот. Ценность можно определить как неэмпирическое, но объективное свойство предмета, постигаемое лишь в особой интуиции. Для Г. Зиммеля ценности — нечто субъективное, но он признавал и их “надсубъективную” значимость. У И. Хейде ценность в собственном смысле есть особое отношение взаимной “приуроченнос-

ти” между объектом ценности и ее чувством. Хейде различает ценность, которой обладает сам объект и объект ценности, рассматриваемые им как ценности соответственно первого и второго порядка, ибо второй ценностный уровень уже включает в себя первый и опирается на него. К субъект-объективистам можно отнести и Э. Гуссерля, исследовавшего природу того, что он называл оценивающими актами. Когда субъект осуществляет их, он “схватывает” вещь и одновременно “направлен” на ценную вещь. Последняя является полным интенциональным коррелятом (объектом) его оценивающего акта.

3. Объективистская А., составляющая прямую противоположность субъективистской, настаивает на существовании онтологически независимого от субъекта царства ценностей, по отношению к которым он оказывается в положении реципиента. Основателем этого направления по праву считается Шелер, частично опиравшийся на идеи Брентано. Носители ценностных качеств, или благ, соотносятся с ценностями как вещи, в коих осуществляются эйдосы, с самими эйдосами. Последние могут созерцаться и независимо от своих носителей, подобно тому как краснота может постигаться и вне отдельных красных предметов. Субъект есть лишь локализация этих иноприродных по отношению к нему и независимых от него идеальных сущностей, способная тем не менее к “диалогу” с ними. Последователь Шелера Н. Гартман развивает концепцию царства ценностей: ценности — это сущности или то, посредством чего “все причастное им становится тем, что они суть сами, а именно ценным”. Они не формальные, бесформенные образы, но “содержания, “материи”, структуры”, открытые для вещей, отношений и личностей, которые к ним стремятся.

4. Если Шелер и Гартман выделяли для ценностей отдельное бытийное царство, то Виндельбанд противопоставлял ценности “сущему” как таковому, а Риккерт считал, что простое расширение реальности до включения в нее ценностей не может привести к постижению их значимости. Ценностные значимости “не располагаются ни в области объекта, ни в области субъекта”, “они даже не суть реальное”. Не будучи реальными, они, однако, “объективны” и могут познаваться теоретическими науками, но не могут опираться на их результаты и быть поколебленными последними. Мы можем сообщаться непосредственно лишь с культурными благами — в виде личностей или вещей.

Разработка ценностных аспектов познания принадлежала преимущественно баденской школе. Виндельбанд, выясняя предметные границы философии и конкретных наук (изучающих различные роды сущего), определял философию как таковую в качестве “науки о необходимых и общезначимых определениях ценностей”. Любые — как “практические”, так и “теоретические” — суждения с необходимостью включают в себя и оценку своего содержания. Значение ценностных компонентов в научном познании специально

рассматривалось М. Вебером, выдвинувшим концепцию “ценностной идеи”, которая определяет установки ученого и его картину мира. Специальное значение “ценностная идея” имеет для наук о культуре, к которым он относил и социологию.

III. Постклассический период (с 1930-х гг.). Теоретическое значение современного этапа А. в сравнении с классическим относительно скромно. Можно ограничиться лишь двумя моментами современного “аксиологического движения”: отдельными направлениями развития классических моделей А. и некоторыми относительно новыми тенденциями.

Современный аксиологический натурализм исходит из старого постулата о том, что вещь обладает ценностью, поскольку она желаема (см. выше), — при том, что существуют разногласия относительно того, что именно в субъекте претворяет предмет в ценность (потребность или чувство удовольствия). Эти идеи отстаивали Р. Перри (ценность как производное от интереса), К.И. Льюис (ценность как “долговременное чувство удовлетворенности”), но наиболее значительная фигура здесь — Дж. Дьюи. Амер. прагматист различал объекты, “провоцирующие” ценностное отношение, и сами ценности, побуждения и желания. В желании, лежащем в основе ценностных установок, различаются два уровня — побуждение и интерес, а также фактуальные и ценностные суждения. К первым относятся: “Мне нравится то-то”, “Я люблю то-то”, ко вторым — “Это заслуживает внимания”, “Этим стоит насладиться” и т.д. Все ценностные суждения — суждения опыта, а потому подлежат экспериментальной проверке. Элементы бихевиоризма обнаруживаются в работах А. Маслоу, Р. Кеннея и многих др. англоязычных авторов.

Согласно феноменологам, напротив, ценностные суждения не эмпирические, но априорно синтетические, а А. в целом — априористское наукоучение, методологически отличное от эмпирических наук. Р. Ин-гарден различал в аксиологическом контексте эстетическое и теоретическое переживания и соответствующие установки. Как и Гуссерль, он видел в ценностях сущее (в отличие от неокантианцев), но ценности — не свойства вещей, “обладание” ими не относится к отношению присущности, и потому непостижимо, каким все-таки образом вещи могут быть носителями ценностей. Носители этических ценностей — личности, эстетических — произведения искусства, относящиеся, однако, с онтологической т.зр. не к реальным, но к интенциональным сущностям. Близок этому направлению был и Я. Мукаржовский, разрабатывавший семиотическую трактовку ценностей (а также дифференциацию ключевых понятий, в частности ценности и цели). Согласно его иерархизации, следует различать ценности существования, интеллектуальные, этические, социальные и религиозные.

Традиции нем. аксиологического идеализма продолжал Ф.Й. фон Ринтелен, различавший “самоценности” — прежде всего этические — и “относительные ценности” — утилитарные, а также ценности “вещные” и “личностные”, ценность как объект и ценностное познание. К критикам натуралистической А. следует отнести Р. Траппа, доказывавшего неэмпирический характер ценностей исходя из того, что любой опыт является теоретически нагруженным, а в случае с ценностным опытом отсутствует к.-л. независимая инстанция его “контроля”.

Аналитики во главе с А. Айером развивали тезис о неопределимости ценностных понятий на основании того, что им не соответствует реальный референт ни в субъекте, ни в объекте ценностной реляции. Оценочные понятия и суждения, собственно, ничего не означают и лишь выражают определенные эмоции. Этот эмотивистский подход к предмету А. преодолевается представителями того же направления — Дж. Урмсо-ном, Р. Брандтом, а также Р. Хэаром, который исследует типологические различия фактуальных и ценностных суждений, соотнося их, соответственно, с дескриптивными и прескриптивными высказываниями. В более поздних работах Хэар акцентирует различия категорий ценности (включаемой в сферу “желаемого”) и интереса, а также трех классов существ, о которых можно сказать, что они имеют ценность: 1) имеющие ценность для себя (люди, животные и, возможно, сверхъестественные существа); 2) имеющие ее для др. существ (типа эстетически совершенных природных феноменов); 3) имеющие лишь “инструментальную” ценность для других (типа урожая, золотоносного песка и т.п.).

Хотя А. никогда не была в числе приоритетных областей отечественной философии (достаточно упомянуть о критической реакции на “аксиологизм” баден-ской школы), среди рус. философов можно отметить И.О. Лосского, который, подвергнув критике основные нем. аксиологические теории, предпринял попытку построить ценностную модель на основании теистического персонализма, отстаивая понимание Бога как высшую “самоценность” (совпадение бытия и ценности), являющуюся источником всего тварного ценностного мира. Нетеистический аксиологический персонализм развивался М.М. Бахтиным, который видел в многообразии индивидов множество “неповторимо ценных личных миров”, настаивая и на том, что между ними не может возникнуть противоречия, но скорее “диалог”.

Область т.н. прикладной А. охватывает применение понятия “ценность” и прилагательного “ценностный” ко всем практически сферам человеческого познания и деятельности (от политики до медицины), а потому закономерно ведет к “обесцениванию ценностей” как глубинно-личностных атомов человеческой экзистенции и создает кризис в А., преодолимый только серьезными “антиинфляционными” мерами, связанными в первую очередь с “лечением” самого современного языка и серьезной работой над категориями А.

Лосский И.О. Ценность и бытие. Бог и Царство Божие как основа ценностей. Париж, 1931; Проблема ценности в философии. М., 1966; Кюнг Г. Брентано, Гуссерль и Ингарден об оценивающих актах и познании ценностей // Логос. 1995. № 6; Каган М.С. Философская теория ценности. СПб., 1997; Шохин В. К. Классическая философия ценностей: предыстория, проблемы, результаты // Альфа и Омега. 1998. № 18 (3); KrausO. Die ferttheorien. Geschichte und Kritik. Rohrer, Bruenn etc., 1937.

B.K. Шохин