ПСИХОАНАЛИЗ

- термин, впервые употребленный 3. Фрейдом в 1896 г. и с тех пор применяемый для обозначения разработанных Фрейдом и его последователями: 1) метода исследования психики, предпринятого ради исцеления невротических расстройств, следующего правилу свободных ассоциаций и представляющего собой контролируемое истолкование желания, сопротивления и перенесения; 2) теорий происхождения неврозов и общего развития психики, созданных на основании результатов, полученных при использовании этого метода. Будучи одновременно медицинской практикой и теорией психики, П. с момента своего возникновения и по сей день существует на границе медицины и философии.

Предыстория П. связана с формированием в рамках магнетизма и гипнотизма XIX в. нового типа взаимодействия "врач - пациент", характеризующегося установлением между ними отношений. сходных с отношениями между ребенком и родителями и влияющих на процесс лечения. "Животный магнетизм" для исцеления больных был впервые применен в 1775 г. Ф. А. Месмером. Исходя из предположения о существовании в природе всеобщего посредника - магнитного флюида, полагая, что нарушение гармонического равновесия в организме этого флюида вызывает болезнь, Месмер стремился, установив действительный физический контакт с пациентом, воздействовать своим флюидом на его флюид и вызвать в его организме выражающийся в резких конвульсивных движениях криз, восстановив тем самым гармоническое равновесие в организме больного и добившись его выздоровления. Один из французских учеников Месмера А. М. Ж. де Шастене, маркиз де Пюисегюр открыл в 1784 г. явление искусственного, или "магнетического", сомнамбулизма и на основании этого открытия разработал методику исцеления, позволяющую избегать болезненных конвульсивных движений. Пациенты, погруженные Пюисепором в состояние искусственного сна, произносили слова и совершали действия, прямо или косвенно указывающие на причину болезни. Внушаемость магнетизируемого и "воля к добрым делам" магнетизера способствовали установлению между ними в ходе лечения связи, интенсивность которой, вызывавшая практически полную изоляцию пациента от привычного окружения, сравнима только с интенсивностью связи ребенка с родителями. Из результатов своих опытов Пюисегюр сделал вывод, что для диагностики и лечения в созданном им варианте магнетизма используется возможность исследовать обычно отсутствующую часть разделенной человеческой личности. Пюисегюр остался верен учению о магнетическом флюиде, но и практика его школы, и его теоретические выводы позволили Ш. де Вилье уже в 1787 г. высказать сомнения в существовании такого флюида. Стремление осмыслить сущность "магнетического" сна вызвало к жизни варианты магнетизма, противостоящие как ортодоксальному месмеризму, так и школе Пюисегюра, такие как магнетизм аббата Ж. К. де Фария. Вызывая сомнамбулические состояния путем концентрации внимания пациента, Фария полагал, что искусственный сомнамбулизм, или сон наяву, представляет собой внутреннюю (независимую от внешних чувств) концентрацию сознания больного, ошибочно считающего, что для достижения такого состояния необходим внешний агент. Т. о., в рамках магнетизма первой половины XIX в. наметилось противостояние школ, объясняющих магнетические эффекты внушением (самовнушением) пациента, и школ, подчеркивающих значение воли магнетизера. Поскольку представление о том, что терапевтический эффект магнетизма вызван перераспределением флюида, все реже связывалось с клинической практикой, назрела необходимость в создании более адекватной терминологии.

Такая терминология была создана Дж. Брейдом, предложившим в 1843 г. понятие гипноза и потратившим много сил на переделку терминологии магнетизма в терминологию гипнотизма. Однако Брейд не был свободен от смешения психологического и физиологического, практикуя некоторое время гипнофренологию и считаю гипнотизера механиком, способным путем фиксации внимания пациента на одной идее вызвать в его мозгу нейрофизиологический процесс, вводящий его в сомнамбулическое состояние, позволяющее заменить вызвавшую болезнь "идею-фикс" на иную, способствующую исцелению. Идеи Брейда получили преимущественное распространение во Франции, где к 1880-м гг. сложились две школы гипнотизма: Нансийская А. О. Льебо и И. Бернгейма и Сальпетриерская Ж. М. Шарко. Крупнейший невропатолог своего времени Шарко обратился к гипнозу в процессе исследования истерии, и его понимание гипнотических явлений основывается на аналогии с истерией. Считая гипноз болезненным явлением, Шарко полагал, что в случае гипноза врач, возможно, имеет дело с функциональным нарушением в нервной системе больного. Эксперименты с гипнозом позволили Шарко сделать вывод о том, что, хотя истерия и предопределена наследственно, настоящей ее причиной является мысль, а потому симптомы истерии (и других нервных болезней, не связанных с органическими поражениями) могут сниматься в особых (гипнотических) состояниях. В противоположность Шарко, Бернгейм полагал, что сущность гипноза состоит в наведении особого психического состояния повышенной внушаемости, и сопоставлял гипноз с нормальным сном, а не с болезнью. В ходе знаменитого эксперимента Бернгейм приказывал пациенту, находящемуся в состоянии гипноза, выполнить по выходе из этого состояния некоторое действие, и когда его приказ исполнялся, добивался от пациента правильного ответа на вопрос о причине его поступка. Способность пациента вспомнить полученный в состоянии гипноза приказ подтверждала не только связь гипноза с внушением, но и связь обычного состояния сознания с гипнотическим.

Практика гипнотизеров и магнетизеров была обобщена в ряде теорий психики, соперничавших с теорией Фрейда, а затем оказавших влияние на становление национальных школ П. Выдвинутая П. Жане теория подсознания тесно связана с пониманием гипноза в Сальпетриерской школе, к которой он и принадлежал. Жане полагал, что, в силу диссоциации сознания, помимо поступков, совершаемых под контролем верхнего уровня сознания (нормальная личность, "я"), человек совершает "подсознательные действия", контролируемые нижним уровнем сознания (вторая личность), представляющим собой множество других личностей, связанных между собой только по принципу диссоциации. Другие личности, присутствие которых проявляется в автоматических поступках, раскрываются в гипнотических состояниях и настолько независимы от нормальной личности, что в ходе обсуждения теории подсознания М. Принс предложил использовать для описания другой личности термин "со-сознание". Гораздо более тесная связь между сознанием и подсознанием постулировалась теорией английского психолога Ф. Майерса, отождествлявшего сверхпредельное "я" с личностью, а запредельное "я", или подсознание, с индивидуальностью, и описывавшего последнее как убежище для множества других сознаний, тесно связанных между собой и способных оказывать влияние на сверкпредельное "я". Связь между врачом и пациентом, пугавшая своей интенсивностью магнетизеров и гипнотизеров, которые зачастую пытались редуцировать ее к физиологическому процессу, объяснялась, т. о., тем, что в ходе лечения врач устанавливал контакт и с другим сознанием пациента. Однако статус этого другого сознания оставался неопределенным еще и потому, что, помимо лечебного применения, магнетизм стал причиной появления спиритизма и оказал влияние на формирование новых церквей ("Христианская наука").

Сходным образом протекали споры о "бессознательном" и в философской среде. Ф. В. И. Шеллинг, описывая бессознательное как скрытую необходимость, замечал, что поскольку в свободном действовании "я" выявить бессознательное невозможно, постичь его удастся только в акте эстетической рефлексии. А. Шопенгауэр, подобно Шеллингу, называвшему абсолютное тождество извечным бессознательным, утверждает, что мировая воля трансцендентальна и проявляется не в действии вещей, но в их существовании и сущности. Познающему сознанию, выступающему в качестве самосознания, доступна только своя свободная воля; но когда оно выступает как познание других, воля доступна ему только в качестве организма. Э. фон Гартман в своей "Философии бессознательного" (1869), следуя Шопенгауэру, считает категории бессознательными структурами действия безличного разума в человеческих индивидуумах. Бессознательность действий безличного разума объяснима "телеологическим расколом" воли и разума, расколом, которому предшествовало их единство в бессознательном. В XIX в. споры вокруг понятия "бессознательное" объединили крупнейших философов и психологов, подвергавших сомнению как те или иные определения бессознательного, так и саму необходимость введения такого рода понятия. Своеобразный итог этим спорам, среди участников которых следует упомянуть И. Г. Гербарта, Г. Л. Гельмгольца, Г. Т. Фехнера, В. Вундта, Ф. Брентано, Т. Липпса, подвел Гартман, классифицировав типы понимания бессознательного. Гартман выделял гносеологически-бессознательное (неизвестное и непознаваемое), физически-бессознательное (лишенное сознания), психически относительно бессознательное (не сознаваемое определенным образом или определенным уровнем сознания), психически абсолютно бессознательное (не сознаваемое ни одним из уровней сознания) и метафизически-бессознательное (не сознаваемая индивидом универсальная деятельность Абсолюта). Резонно отметив, что некоторые из этих типов понимания бессознательного традиционно обсуждаются в философии под другими именами, Гартман подчеркивает значение исследования психически абсолютно бессознательного, определяющееся тем, что в противостоянии психически-бессознательного и метафизически-бессознательного (аналогичном противостоянию лечебного гипноза и спиритизма) скрыт вопрос о природе и сущности бессознательного. Варианты решения этого вопроса, ведущие к разработке учений о вытеснении и сублимации, предлагались уже некоторыми философами XIX в. (Ф. Ницше, И. Тэн, Г. Тард и др.) Так, рассматривая в качестве источника морали восстание рабов, утверждающее волю к власти слабейшего, Ницше писал о вытесненной ненависти, о вытесненной жреческой мстительности, возвышенных и преображенных в христианской морали, которым он противопоставлял радикальную волю к познанию. Хотя эти философские споры о понятии бессознательного незначительно повлияли на возникновение П., оказав куда большее влияние на его дальнейшее развитие, все же сам ход этих споров подтверждал необходимость исследования отношения между культурным и природным бессознательным в человеческой психике.

Официальная медицина, в рамках которой начинал свою карьеру Фрейд, была далека как от гипнотизма, так и от споров о бессознательном. Фактически общепринятой в психиатрии была сформулированная Э. Крепелином т. зр., в соответствии с которой всякая психическая болезнь вызывалась органическим поражением. Первоначально Фрейд принял эту т. зр., но скоро она перестала его устраивать. Теориям своих непосредственных учителей и коллег (Э. Брюкке, Г. Нотнагель, Т. Мейерт, Ф. Брентано, 3. Экснер и др.) Фрейд обязан целым рядом положений (энергетическая теория функционирования нервной системы, теория инстинктов, понимание роли коры головного мозга в психических процессах и т. п.), наложивших печать на формирование не только терминологии, но и стиля мышления П.

Осознание того, что общепринятое объяснение происхождения нервного заболевания неприменимо к истерии, заставило Фрейда искать иные объяснения психогенных неврозов, что и привело его во второй половине 1880-х гг. сначала к Шарко, а затем - к Бернгейму Знакомство с их опытами позволило Фрейду в сотрудничестве с И. Брейером разработать катартический метод лечения психогенных неврозов. С т. зр. Брейера, усматривавшего причину истерии в гипноидных состояниях (совмещавших грезящее сознание и аффект), для исцеления больных истерией необходимо под гипнозом вернуть их к вызвавшему болезненный симптом аффекту. Воспоминание о болезнетворном аффекте в состоянии гипноза вызывает катарсис и исчезновение симптома. К тому моменту, когда в 1895 г. вышла в свет совместная книга Брейера и Фрейда "Исследования истерии", Фрейд, признавая значение регрессии в излечении истерии, серьезно сомневался в теории гипноидных состояний, а равно и в необходимости гипноза для исцеления неврозов. Опыт Бернгейма, свидетелем которого он был, доказывал, что регрессия возможна и без гипноза.

На смену теории гипноидных состояний приходит разработанный Фрейдом, не без влияния его друга В. Флисса, вариант сексуальной этиологии психоневрозов. Традиционная теория, считавшая истерию следствием болезни матки, а потому только женским заболеванием, сменилась в последние десятилетия XIX в. теорией, усматривавшей причину всех психоневрозов в сцене соблазнения, вызывающей отклонение в развитии, порождающее извращение или невроз. Первоначально Фрейд сотрудничал с Флиссом в разработке такого рода теории, опиравшейся на классификации сексуальных извращений, составленные психопатологами и сексологами того времени (Р. Крафт-Эбинг, X. Эллис, И. Блох, М. Хиршфельд и др.), и отвечавшей общему духовному климату "конца века". Благодаря Флиссу Фрейд познакомился также и с гипотезой бисексуальной природы человека, в соответствии с которой развитие психики связывалось с выбором сексуальной ориентации, причем нормальное развитие предопределялось разрешением противоречия между мужским и женским началом в собственной личности. Теория соблазнения, приписывающая происхождение психоневроза внешнему воздействию, и теория бисексуальности, связывающая возникновение болезни с неразрешенным внутренним противоречием, плохо согласовывались друг с другом, и признание этого факта вынудило Фрейда ограничить значимость травматического опыта в развитии невроза и включить в теорию бисексуальности гипотезу раннего сексуального развития. Только критически пересмотрев теории своих непосредственных предшественников, Фрейд сумел создать единое основание для описания как здоровой, так и больной психики.

Решающее значение для создания такого основания имело обращение Фрейда к толкованию сновидений. Его первые результаты были обобщены в книге "Толкование сновидений" (1900), созданием которой и открывается история П. Сновидение - феномен здоровой психики, а потому толкование сновидений позволяет Фрейду, не ограничиваясь проблемой лечения неврозов, разработать общую теорию психики. С т. зр. Фрейда, задача толкования сновидений - переход от явного содержания, или текста, сновидения к его скрытым мыслям, начинающийся с выделения остатков дневных впечатлений и установления их ассоциативных связей. Хотя ради завершения толкования приходится останавливать процесс ассоциирования, и потому всякое толкование сновидения можно считать незавершенным, ассоциирование по поводу остатков дневных впечатлений все же позволяет не только ограничить область поиска скрытых мыслей сновидения, но и выделить его элементы, не объяснимые дневными впечатлениями и их ассоциативными связями, названными Фрейдом символами сновидения. Несмотря на то, что в этих символах число означающих (практически все вещи повседневной реальности) многократно превосходит число означаемых (все, что относится к смерти, рождению, половым различиям и связям, к отношениям с родственниками и т. п.), одно и то же означающее может означать несколько означаемых, что является еще одной причиной незавершенности всякого толкования сновидений. Разрабатываемая на основании толкования сновидений теория работы сновидения позволяет объяснить не только алогичность явного содержания сновидений, но и механизмы работы психики вообще. Работа сновидения сводится к двум типам ассоциирования - смещению, т. е. переносу значимости с одного представления на другое, связанное с ним цепью ассоциаций, и сгущению, т. е. соединению в одном представлении нескольких ассоциативных цепей. Эти действия предпринимаются психикой спящего в стремлении сохранить состояние сна в борьбе с внутренними и внешними раздражениями и влечениями. Сновидение осуществляет желание спящего в иллюзии, тем самым предохраняя его от пробуждения, но поскольку психика взрослого слишком сложна, сновидение вынуждено прибегать к ассоциациям по смежности и сходству и к символике, для того чтобы скрыть неисполнимые желания и противоречивость желаний. Открытие Фрейдом "цензуры сновидения", т. е. сопротивления толкованию и запоминанию сновидений, позволило ему сделать вывод о том, как работает психика в бодрствующем состоянии. Фрейд полагает, что неисполнимые влечения, образующие содержание бессознательного, пребывают в состоянии вытеснения, а сознание сопротивляется вызывающему страх возвращению вытесненного. Пребывающее "между" сознанием и бессознательным предсознательное (неактуализированные воспоминания и знания) отделено от бессознательного цензурой, не допускающей в предсознательное опасные влечения, а от сознания - "второй цензурой", не допускающей в сознание тревожные мысли. Вытесненное (бессознательное) содержание психики организовано как "семейный роман", структурным центром которого является Эдипов комплекс, т. е. влечение к родителю противоположного пола и отвращение от родителя своего пола, смерти или исчезновения которого желает маленький Эдип. Коль скоро ребенок не может только любить родителя противоположного пола (испытывая к нему ненависть, поскольку тот ему не принадлежит) и только ненавидеть родителя своего пола (которого он любит как своего родителя), Эдипов комплекс задает систему отношений ненависти-любви, которую Е. Блейлер характеризует как амбивалентную, а В. Штекель - как биполярную. В пору создания "Толкования сновидений" именно в Эдиповом комплексе, складывающемся в возрасте от 3 до 5 лет, Фрейд видел источник развития как здоровой, так и больной психики, отличающихся Друг от друга тем, что в случае здоровой психики ребенку удается обрести приемлемые замещения своих родителей и тем самым добиться разложения Эдипова комплекса, сохранение которого в больной психике приводит к развитию невроза или извращения. Идеи, изложенные Фрейдом в "Толковании сновидений", легли в основание теории П., а техника толкования сновидений стала основой техники П.

Основой разработанного Фрейдом метода лечения невротических расстройств стало установление между аналитиком и пациентом отношений трансфера, в результате которого пациент переносит на аналитика образ родителя, и контртрансфера, в результате которого аналитик переносит на пациента образ ребенка. Установление такого отношения и его ограничение (плата за лечение и т. п.) становится предпосылкой успешного лечения, суть которого заключается в том, что, позволив пациенту свободно высказывать все, что тому приходит в голову, аналитик систематически толкует речи пациента, используя при этом изложенные в "Толковании сновидений" теории сгущения и смещения, и в первую очередь - теорию символики сновидений. Особое значение для П. сохраняет и толкование сновидений пациентов.

В рамках усвоения и развития созданных Фрейдом практики и теории П. свершилось и организационное оформление П., начавшееся в 1902 г., когда в доме Фрейда по средам стали собираться коллеги-врачи, обсуждавшие проблемы П. К тому времени, когда была создана Международная психоаналитическая ассоциация (1910), в П. пришли А. Адлер, В. Штекель, О. Ранк, О. Фенихель, П. Федерн, Г. Закс, Г. Нунберг, Е. Блейлер, К. Г. Юнг, О. Пфистер, К. Абрахам, М. Эйтингон, Л. Бинсвангер, Ш. Ференци, Ш. Радо, В. Тауск, Э. Джонс, А. Брилл и многие другие, были созданы центры П. в Будапеште, Вене, Цюрихе, Лондоне и Берлине, проведены международные конгрессы П. (первый - в 1908 г.), состоялось знаменитое путешествие Фрейда, Юнга и Ференци в США (1909). Организационный рост П. сопровождался и теоретическими и практическими нововведениями.

При активном участии своих учеников, в первую очередь Абрахама, Фрейд разрабатывает теорию стадий либидинального развития, обоснованную т. н. "первой теорией влечений". Называя влечением энергетический заряд, подталкивающий организм к некоторой цели, и определяя влечение его истоком, объектом, целью и силой, Фрейд выделяет два основных влечения: сексуальное влечение и влечение к самосохранению. Энергетическим наполнением сексуального влечения (позднее - и влечения к самосохранению) оказывается вырабатываемая самими органами человеческого тела энергия, которую Фрейд называет либидо. Выделение стадий либидинального развития становится возможным потому, что либидо по-разному распределяется в организме в зависимости от того, при помощи какого органа тела получает удовольствие ребенок. Становясь центром жизни влечений, этот орган вызывает к себе повышенный интерес ребенка и способствует формированию "инфантильной сексуальной теории", объясняющей (фантастически) центральное место, отводимое определенному органу в жизни ребенка.

Создание теории стадий либидинального развития позволило Фрейду и Абрахаму, описав доэдиповы стадии сексуального развития, выделить следующие стадии либидинального развития.

1) Оральная стадия связана с удовольствием от сосания, получаемым при помощи рта при кормлении грудью.

2) Орально-садистская стадия связана с отучением ребенка от груди и появлением зубов. Абрахам полагал, что ребенок, испытывая фрустрацию в связи с отлучением от материнской груди, реализует возникшие при этом агрессивные импульсы, стремясь укусить обманувший ожидания объект.

3) Анально-садистская стадия связана с получением удовольствия от испражнений и переносом интереса на анальное отверстие. Извержение кала, свидетельствующее о здоровье ребенка, радует его родителей, и восприятие этой радости способствует установлению символической связи кала с даром и деньгами. С другой стороны, запрещая игры с экскрементами, родители способствуют развитию появившегося ранее садизма ребенка, который отныне направлен против этого запрета.

4) Уретральная стадия связана с удовольствием от мочеиспускания и игр со струёй мочи и, по мнению Абрахама, является переходной к стадиям развития связанным с интересом к гениталиям.

5) Фаллическая стадия связана с получением удовольствия от игр с пенисом у мальчиков и с клитором, рассматриваемым как незрелый пенис, у девочек В этой стадии формируется представление о фаллосе-символе, имеющее равную значимость для развития и того и другого пола.

6) Генитальная стадия характеризуется формированием и разложением Эдипова комплекса у мальчиков и комплекса кастрации - у девочек. На этой стадии развития ребенок узнает о различии полов и назначении гениталий и, преодолев автоэротизм, впервые обретает внешний объект влечения в лице одного из родителей или того, кто его замещает, этому объекту он теперь отдает часть своего либидо, к этому объекту и его подразумеваемым свойствам прикован теперь его интерес. У мальчиков Эдипов комплекс с его желанием смерти отца вызывает страх перед наказанием за такое желание в форме кастрации, и угроза кастрации вкупе с биологической незрелостью ребенка приводят к исчезновению внешних признаков сексуальной жизни и началу латентного периода, длящегося приблизительно с 5 до 15 лет, вплоть до "второго начала сексуальной жизни". У девочек комплекс кастрации основывается на ненависти к матери, которая, предположительно обладая фаллосом, не передала его дочери, и обуславливает формирование Эдипова комплекса в виде стремления овладеть фаллосом отца. Неосуществимость этого стремления приводит к началу латентного периода, за время которого интерес девочки перемещается с клитора на влагалище, что соответствует осознанию женщиной своего места в мире.

Разработка теории стадий либидинального развития значительно обогатила теорию бессознательного в П. Эдипов комплекс отныне был окружен совокупностью "инфантильных сексуальных теорий", отвечающих на вопросы, продиктованные интересом к сексуальности, в духе той или иной стадии либидинального развития. Учение о стадиях либидинального развития стало основанием классификации характеров и неврозов, психозов и сексуальных извращений, соотносимых с неврозами как позитив с негативом. Как извращения, так и психогенные неврозы объясняются в П. фиксацией на определенной стадии развития с характерной именно для нее "инфантильной сексуальной теорией", закрепленной в специфической символике, истолкование которой в ходе сеанса ? должно вызвать регрессию к той именно стадии развития, разложение которой не завершено. Учение о либидинальных стадиях развития очертило т. о. границы той территории, по которой предстояло двигаться П. В более общем плане это учение обеспечило возможность описания развития личности с учетом половозрастных различий и создания новой теории личности. Вместе с тем, социокультурное содержание этого учения было далеко не очевидно, учение это, с его исключительным вниманием к структурам и символам бессознательного, исследование которых на время отодвинуло на второй план проблему личности, представлялось биологизаторским, что и вызвало первые расколы в П.

Против мнимого "пансексуализма" Фрейда выступили А. Адлер (в 1911 г.), Е. Блейлер и К. Г. Юнг (в 1913 г.). Адлер, порвавший с Фрейдом и разработавший свою индивидуальную психологию, целью которой было не столько лечение неврозов, сколько самопознание, считал сексуальность лишь символическим выражением реальной движущей силы развития психики - воли к власти, направленной на решение проблем существования (жизнь в обществе, труд, любовь) и Удовлетворение основных инстинктов (стадного, пищеварительного, сексуального) С т зр. Адлера, причиной невроза оказывается "комплекс неполноценности", вызванный физиологическими, морфологическими или функциональными отклонениями и порождающий, у тех, кто его испытывает, чувство "мужского протеста", чувство, которое слабые (дети, женщины, слабые мужчины) испытывают перед лицом сильных и преодолевая которое они стремятся компенсировать "комплекс неполноценности", выработав "комплекс превосходства". Неудачная компенсация или сверхкомпенсация и вызывают невротические расстройства. Не отрицая важности описанных Адлером чувств неполноценности и вины в развитии личности, Фрейд отверг индивидуальную психологию в целом, расценив ее как отход от П.

Отношение Адлера к сексуальности стало причиной такой оценки его теорий; и это же отношение вызвало разрыв Фрейда с Юнгом. Подобно Адлеру, Юнг считал сексуальность символическим выражением психической энергии вообще, и созданная им аналитическая психология, как и индивидуальная психология Адлера, была направлена не столько на лечение, сколько на самопознание. Юнг рассматривает либидо расширительно, как подвергающуюся саморегуляции и компенсации психическую энергию, которая порождает влечения, тогда как стереотип восприятия их объектов (матери, отца, брата и т. п.), имаго, порождает образы. Юнг переосмысливает понятие бессознательного, вводя представление о коллективном бессознательном. С т. зр. Юнга, структуру бессознательного составляют анимус и анима - имаго отца и матери соответственно - и тени, или архетипы коллективного бессознательного. Причиной невроза Юнг считает неспособность ответить на запросы жизни, объяснимую отсутствием конструктивного отношения к коллективному бессознательному, и оттого целью его "проспективного" (в отличие от "ретроспективного" анализа Фрейда) анализа становится индивидуация. Характерология Юнга, согласно которой восемь типов характера выделяются вследствие пересечения двух установок (интровертивной и экстравертивной) с четырьмя свойствами психики (мышление, чувство, ощущение, интуиция), далека от П., еще дальше от П. юнгианские представления об оккультизме; аналитическая психология Юнга по мере ее развития все сильнее напоминала религиозную философию, и все меньше оставалось в ней общего с П.

В ответ на выход из П. некоторых известных его приверженцев, ортодоксальное течение в П. консолидировалось вокруг Фрейда, создав т. н. Комитет, в который вошли К. Абрахам, Э. Джонс, Г. Закс, Ш. Ференци, О. Ранк, а позднее также М. Эйтингон и А. Фрейд. При участии этих своих учеников Фрейд в 1920-х гг. формулирует т. н. "вторую теорию влечений", дополняющую и развивающую первую. Хотя "первая теория влечений" объясняла агрессивность особенностями анальной и оральной стадий развития, один из аспектов человеческой деструктивности - стремление к повторению любого, даже болезненного, прежнего состояния - остался без объяснения. Тем самым не получил надлежащего толкования и развития целый класс неврозов - неврозы навязчивых состояний, распространенность которых стала вполне очевидной в годы первой мировой войны. "Первая теория влечений" объясняла деструктивность тем, что в процессе развития принцип удовольствия приходит в противоречие с принципом реальности, и это противоречие вызывает агрессивную реакцию со стороны ребенка. "Вторая теория влечений" утверждает, что все живое стремится к воспроизведению прежнего состояния, каким бы оно ни было, а поскольку неживое было раньше, чем живое, неорганическое предшествовало органическому, а смерть - жизни, стремление к повторению воплощает влечение к смерти (инстинкт смерти). Главным противоречием влечений отныне становится не противоречие между влечениями к сохранению рода и к самосохранению, но противоречие между влечением к жизни и влечением к смерти. Однако эти влечения противостоят друг другу лишь с т. зр. их целей; напротив, вызывая повторения, влечение к смерти обосновывает влечение к жизни. Так, коитус - воплощение влечения к сохранению рода, а коль скоро, вступая в половой акт и уделяя часть либидо партнеру, мы ожидаем возврата затраченной энергии, то коитус является и воплощением влечения к самосохранению. Но Ференци, следуя "второй теории влечений" Фрейда, заключает, что коитус прежде всего воплощает стремление вернуться назад, в материнскую утробу, в ситуацию до рождения, к смерти. Создание "второй теории влечений" не только позволило Фрейду создать исчерпывающую классификацию неврозов, но и, внешне усложнив свою теорию введением новой энергии - деструктивности и нового влечения к смерти, создать значительно более простое и понятное основание теории жизни влечений, вернувшись к древнему мифу о противостоянии Эроса и Танатоса, Любви и Вражды.

Новая теория влечений позволяет Фрейду пересмотреть и топику душевной жизни человека. Первая, созданная на рубеже веков, топика утверждала наличие в психике трех "мест": сознания, предсознательного и бессознательного. Новая топика вводит три другие инстанции: Оно, Я и Сверх-Я. Оно (ранее термин использовался Ф. Ницше и Г. Гроддеком для обозначения "безличного и природно-необходимого в нашем существе") приблизительно соответствует бессознательному первой топики: это - место пребывания вытесненных желаний, отделенное от Я стеной защитных механизмов и испытывающее воздействие предсознательных запретов Сверх-Я. Я, которое Фрейд сравнивает с телом, образуется в результате получения внешних и словесного выражения внутренних ощущений, за счет системы сознаниевосприятие и за счет постепенного освоения Оно. Сверх-Я, инстанция, которую Фрейд впервые вводит во второй топике, возникает вследствие того, что ребенок, потерпев неудачу в слиянии с объектом влечения, идентифицирует себя с ним. Я как бы предлагает себя Оно в качестве объекта любви и тем самым создает в психике новую инстанцию, занятую приведением в действие предсознательных моральных запретов. Направляя эти запреты на вытесненное бессознательное, Сверх-Я включается в бессознательный процесс. Но и Я, центром которого является сознание, включает в себя бессознательные защитные механизмы и предсознательное ("официальное" Я и неактуализированное знание). Даже Оно, включающее в себя неосознанные природные ощущения и вытесненные желания, неоднозначно. Вторая топика Фрейда обосновывает, т. о., единство психики присущими ей внутренними конфликтами, что не только объясняет феномены "множественности" личностей и "высшего" и "низшего" бессознательного, волновавшие предшественников Фрейда, но и свидетельствует о зрелости теории П. Определенность, достигнутая Фрейдом при создании второй топики, способствовала тому, что основные конфликты 20 - 30-х гг. ~ с Ранком, с Ференци, с Кляйн - остались конфликтами в рамках П. Суть П. к этому времени была сформулирована вполне отчетливо (в отличие от положения в самом начале века).

Конфликт ортодоксальных аналитиков с Ранком, основные события которого разыгрались в 1923 - 1926 гг., был связан с предложенной Ранком техникой активной терапии и с обосновывающей ее теорией "травмы рождения". За сокращение продолжительности лечения и за активизацию поведения врача в процессе лечения в различное время выступали и другие сторонники П. (В. Штекель, Ш. Ференци, М. Кляйн, Ф. Александер); особенность позиции Ранка связана с его теоретическими изысканиями. В начале века Фрейд доверил Ранку разработку проблемы немедицинского применения П., в частности - для толкования мифов. Исследовав мифы о рождении героя, Ранк пришел к выводу о том, что отличительная черта героев, позволяющая им не испытывать страха, - рождение из воды без участия отца. Ранк полагал, что мифы о героях создаются людьми в стремлении утвердить в своем двойнике бессмертие своего Я. В отношениях с противоположным полом Я старается уподобить себе Ты, увидеть в нем своего двойника, тогда как личность в такого рода контактах направлена к восполнению биологической неполноты. Стремление к созданию своего бессмертного двойника приобретает особую настоятельность в связи с "травмой рождения". Развивая учение Фрейда о влечении к смерти, Ранк высказывает предположение о том, что в основе всех невротических расстройств лежит травма, испытываемая ребенком в миг рождения и связанная с переходом на дыхание своими легкими. Утверждение бессмертия своего Я как своего рода рождение воспроизводит боль "травмы рождения", и оттого для творчества необходимо преодолеть страх. Исходя из того, что невротики, неспособные ни подчинить свою волю воле сообщества (как нормальные люди), ни противопоставить свою волю воле сообщества (как художники) находятся на полпути между нормальными и творческими людьми, Ранк считал нецелесообразным превращать невротиков в нормальных людей: целью П. Ранка становится проявление творческой активности. Для этого Ранк и разрабатывает активную терапию, в ходе которой аналитик, не ограничиваясь истолкованием, провоцирует пациента на проявление его воли к власти. Теория Ранка, равно как и его личные контакты (Г. Миллер, А. Нин и др.) вели П. к сближению с авангардистским искусством, в первую очередь к сближению с сюрреализмом, интерес представителей которого к П. отражен уже в "Первом манифесте" (1919).

Ш. Ференци, развивая учение Фрейда о влечении к смерти в тесном контакте с Ранком и исходя из принятой в биологии идеи параллелизма онто- и филогенеза, рассматривает развитие жизни на Земле от появления органического до ледникового периода и параллельное ему развитие человека от появления яйцеклетки до латентного периода как последовательность пяти катастроф, каждая из которых представляет собой этап отделения от материнской стихии первоводы или первоокеана, от Талассы. В коитусе как раз и воплощается стремление назад, "талассальная регрессия", предопределенная тем, что только в материнской утробе первоокеана возможно безусловное удовлетворение всех желаний. Поиск покоя, простирающийся вплоть до "удовольствия от саморазрушения", становится характерной чертой формирования внешней композиции Я, тогда как внутренняя композиция представляет собой амфимиксию (смесь или сплав) эротизмов. Возрастающая в процессе взросления проблематичность получения удовольствия приводит к тому, что Я отличает себя от сопротивляющегося мира, производя его фантастическое освоение в форме интроекции, и, в то же самое время, стремится к фантастическому преодолению его сопротивлений, проецируя на него свои свойства. Поскольку Я, как показал Фрейд, телесно, реально, желания реализуются в процессе материализации, т. е. посредством возможностей, заложенных в человеческом теле (непроизвольный смех, нервный тик, головокружение и т. п.). Свой вариант Ш. Ференци называет "биоанализом" и разрабатывает соответствующую теории терапию. До 1927 г. Ференци практикует вариант активной терапии, вменяя аналитику в обязанность сознаваться в своих ошибках пациенту и вознаграждать его за успех анализа; позднее Ференци создает "релаксивную" терапию, исходящую из предположения, что для достижения регрессии с пациентом надо обращаться как с ребенком. Эти нововведения в области техники П. вызвали трения между Ференци и Фрейдом в начале 30-х гг. Ортодоксальные же сторонники П. (К. Абрахам, М. Эйтингон, Э. Джонс, Э. Гловер, А. Фрейд и др.) критиковали Ранка и Ференци за то, что те, подчеркивая роль материнского начала в становлении личности, умаляют роль отца, а значит, и Эдипов комплекс, якобы производя т. о. "физиологизацию" П. и отказываясь от сексуальной этиологии неврозов. Только в П., разработанном М. Кляйн, идеи Ранка и Ференци были синтезированы с традиционными теориями П., что привело, однако, к созданию такого варианта П., который заведомо не могли одобрить ортодоксы.

Принятое в П. учение о регрессии предполагает необходимость детского ? · однако никто из основателей П. детским контингентом не занимался. Создательницей детского П. стала М. Кляйн, ученица Ференци и Абрахама. Использовав вместо метода свободных ассоциаций игры с детьми, она сумела снизить взораст пациентов аналитика до 3 лет. Полученный Кляйн клинический опыт позволил ей существенно пересмотреть теорию стадий либидинального развития. С одной стороны, Кляйн следует Ранку и Ференци, подчеркивая роль материнского начала, но, с другой стороны, она восстанавливает значение Эдипова комплекса, впрочем, описанного совсем не так, как в "Толковании сновидений" Фрейда. Участниками Эдипова комплекса, как его истолковывает Кляйн, оказываются не отец, мать и ребенок, но тело матери, пенис отца и ребенок. Кляйн полагает, что Эдипов комплекс возникает очень рано, едва ли не сразу после рождения, и что он связан с "инфантильной сексуальной теорией", в которой коитус родителей представляется их соединением в одно тело в результате обмена органами: мать поглощает семя отца и его пенис, а отец - молоко матери и ее грудь. Интроекция этого образа единого тела создает в психике ребенка инстанцию Сверх-Я. Примитивный садизм ребенка, по мнению Кляйн, вызван не фрустрацией, а влечением к смерти и направлен на тело матери, из которого ребенок хочет извлечь пенис отца, отождествляемый с экскрементами и с детьми, для того чтобы устранить отца и занять его место Эдипов комплекс в теории Кляйн одновременен орально- и анально-садистским стадиям развития, и вообще все описанные Фрейдом и Абрахамом стадии либидинального развития не следуют друг за другом, но взаимодействуют, и этим объясняется необычайная сложность детских игр и сновидений, представлявшихся Фрейду простыми. Погруженный с самого рождения в мир насилия и страха, ребенок очень рано проходит стадии развития, фиксация на "которых чревата образованием психоза, и р колебаниях страхов и защитных механизмов вырабатывает позиции двух видов· паранойяльную и депрессивную. Оставаясь сторонницей активной терапии, Кляйн настаивает на необходимости истолкования самому ребенку смысла его 1я гр, с тем чтобы привести его в результате анализа к действительности. Теория Кляйн оказалась настолько органичной дал английского П. (Д. В. Уинникот, М. Балинт, Д. Мельцер и др.), что другая, созданная чуть позже А. Фрейд школа английского П. получила название Континентальной школы. Вклад же Кляйн в развитие теории и практики П. заключается в уникальном по яркости и точности описании детских фантазий, роль которых в этиологии неврозов и психозов подчеркивалась всегда и всеми представителями П.

Исследование фантазий предполагало и обращение П. к исследованию мифов и легенд, а значит, и сближение П. с этнографией. Хотя этнографические взгляды Фрейда, сформулированные с его работе "Тотем и табу" (1913), опирались на этнографические исследования XIX в. и представляли собой применение теорий П. к чужому этнографическому материалу, они оказали значительное влияние на творчество целого ряда крупнейших этнографов XX в. (Б. К. Малиновский, Р. Бенедикт, М. Мид, К. Леви-Стросс и др.). Создателем же собственно психоаналитической этнографии стал Г. Рохайм, который, основываясь на результатах своих полевых исследований аборигенов Австралии, предложил рассматривать культуру как продленное детство. Отметив, что ребенок, в отличие от детенышей животных, рождается неготовым к самостоятельной жизни, Рохайм рассматривает основные изобретения человека (земледелие, скотоводство и т. д.) как результат проекции человеческих качеств на внешний мир. Представившая психоаналитическое толкование этнографических данных теория Рохайма была тем более своевременной, что с опорой именно на эти данные уже с конца 20-х гг. подвергались ревизии основоположения П.

В самом П. т. н. "культурализм", опираясь на идею культурного своеобразия и ссылаясь на заимствованные из этнографических исследований примеры, противопоставил себя "биоанализу" Фрейда и его непосредственных последователей. Его основные представители - ведущие психоаналитики Нью-Йорка и Чикаго ( Ф. Александер, Г. С. Салливен, Р. А. Шпитц, Э. Г. Эриксон, К. Хорни, Э. Фромм) - стремились привнести в П. теорию социального взаимодействия, что, с одной стороны, соответствовало традиционному для США истолкованию личности, а с другой стороны, было допустимым толкованием понятия "комплекс", но едва ли прибавляло что-то новое к теориям П.

Этнографические данные использовались и теоретиками, стремившимися соединить П. с марксизмом. В. Райх, сделавший себе имя в П. своими исследованиями характера, стремился, опираясь на данные Малиновского, создать новый вариант марксистской теории происхождения семьи и частной собственности. Райх полагает, что для обществ без частной собственности характерна сексуально-поощрительная мораль, тогда как сексуально-запретительная мораль вводится в интересах сохранения собственности в семье. Рассматривая первобытное состояние общества и детство как сексуальный рай, Райх попросту игнорирует теории английского П., с которыми он, возможно, даже не был знаком. Порвав в 1933 г. с П., Райх занялся разработкой теории сексуальной революции и техники вегетотерапии, предусматривавшей непосредственный телесный контакт между врачом и пациентом. Хотя вегетотерапия Райха и опирается на учение о характерах, разработанное в рамках П., сама эта техника, не учитывавшая замечание Фрейда о том, что переход от бессознательного к предсознательному осуществляется благодаря словесным представлениям, не имеет отношения к П. Напротив, Ж. Лакан развивает именно такие идеи Фрейда. Созданию его теории "стадии зеркала" (1936) и организационному оформлению его в виде Парижской школы Фрейда (1964) предшествовало освоение П. не только официальными французскими аналитиками (Р. Лафорг, М. Бонапарт, Т. Рейк, Э. Пишон, Р. де Соссюр, С. Нахт и др.), но и французскими поэтами, художниками, философами, прямо или косвенно связанными с сюрреализмом, оказавшим сильнейшее воздействие и на теорию Лакана. Лакан предполагает, что Эдиповой, иди символической, стадии либидинального развития предшествует стадия зеркала (или "воображаемая"), за время которой ребенок переходит от восприятия своего образа как другого к идентификации со своим образом и тем самым от восприятия матери как другой к идентификации с фаллической матерью. В Эдиповой же стадии ребенок переходит от идентификации с матерью к получению доступа к Имени Отца и к символическому порядку. Выражающееся в фантазиях и символах бессознательное, пусть и не связанное с представлениями слов, структурировано как язык, и Лакан подчеркивает значение языка и речи в П., полагая, что задачей П. является укрепление в субъекте реального, противостояние которого символическому и воображаемому поддерживается желанием и воплощает интерсубъективность. Создавая языковой вариант П., Лакан утверждает принципиальную незавершенность всякого толкования в П., а обращение к работам самого Фрейда и восстановление значения таких важных для П. понятий, как "сексуальность" и "бессознательное" позволяет говорить о Лакановом П. как о завершении одного из циклов развития П.

В конце XX в. идеи П., зародившегося около ста лет тому назад, распространены практически повсюду: в медицине (психосоматической) и в целении, в философии и в искусстве; П. оказал несомненное воздействие на формирование целого ряда гуманитарных и социальных наук: социологии, этнографии, литературоведения... П. сильнейшим образом повлиял и на стиль мышления ху в., представ, как отмечал уже Ранк, своего рода религией века. Вместе с феноменологией, П. представляет собой одну из двух теорий психики, отвечающих на запросы нашего столетия, и сегодня, несмотря на то, что нерешенные в этой области проблемы (такие, как проблема лечения психозов) постоянно вызывают к жизни все новые теории, опровергающие основоположения П. (антипсихиатрия шизоанализ и т. д.), он сохраняет свое исключительное значение и как техника лечения, и как культурно-философское явление.

С. А. Никитин