ПРАВОВОЙ ЗАКОН

- властно-регулятивный акт, не только подкрепляемый и санкционированный государством или иными социальными институтами, но и соответствующий (содержательно, формально и процедурно) принципам общественного правосознания, существующим конституционно-правовым нормам и в силу этого обладающий всей полнотой действия в пределах данной правовой системы. Для современного общества понятие и концепция П. з. являются одним из фундаментальных принципов легитимации государственных актов и действий государственно-политических институтов, с одной стороны, и закрепляемым правовым способом разнообразных потребностей общества и граждан, с другой. Наиболее простая и абстрактная формула П. з. представлена дефиницией "Правовой закон есть закон, созданный и функционирующий по праву". При этом для каждой социально-политической системы существует собственная или специфическая конъюнктура определения существующих или вновь создаваемых законов в качестве П. з. Уже на заре теоретического правосознания - в эпоху античности - сложилось представление о возможности различения позитивных законов по тем или иным критериям, определяющим их "правильность" либо "неправильность". Такими критериями, как правило, выступали общее благо  и естественная справедливость; причем их принципы носили умопостигаемый характер и совпадали с общекосмическим Логосом. В то же время в античной мысли складываются концепции возможного несовпадения П. з. с разумной моральностью (Демокрит), справедливостью (софисты) либо практической эффективностью (Платон). Специфическая черта правового статуса закона в античную эпоху - его ограниченность сферой политического и, отчасти, хозяйственного взаимодействия свободных и равных граждан. Средневековая богословская и юридическая мысль дополняют классические античные критерии ссылкой на божественное право  либо "универсальный закон" (Фома Аквинский), соответствие которому легитимирует законодательный акт в качестве П. з. Коллизия между содержанием закона и принципами универсально-божественного мироустройства (последние выражены в Священном Писании и Священном Предании, а также в каноническом церковном праве) рассматривается авторитетными церковными органами и дает последним основание освобождать подданных от обязанности повиновения неправедным законам. При этом полагается, что нарушение божественных и конкретизирующих их естественных законов может относиться только к области присвоения и распоряжения властно-законодательными прерогативами. Сам принцип властвования и законодательствования носит и сохраняет безусловно божественный характер. Средневековая мысль выдвигает принцип сословного представительства как дополнительной инстанции, инициирующей, легитимирующей и контролирующей полноценный правовой статус власти и ее законотворческих актов. В новое время  с изменением социально-экономического уклада меняется и понимание П. з. Все большую роль в легитимации законодательных актов начинают играть представления о естественных неотчуждаемых правах личности, присущих человеку от рождения и определяющих его равную с другими правоспособность. Правовой статус законов теперь соотносится с общим благом, понимаемым как возможность блага для большинства граждан государства. Сама законодательная прерогатива государства истекает из волеизъявления народа (ситуация общественного договора) и становится легитимной и общеобязательной лишь в случае соответствия этому волеизъявлению. Установление такого соответствия - прерогатива выборных представительных органов, являющихся носителями законодательной власти и контролирующих деятельность правительства (монарха). С т. зр. содержания, П. з. признается лишь такой долговременный, необходимый и разумный законодательный акт, предписания и запреты которого совпадают с требованиями "естественного разума" как носителя естественного права. Такая позиция предполагает принципиальную идентичность механизма деятельности и самого содержания сознания всех индивидов. С XVII - XVIII вв. благодаря этому в философии права устанавливается принцип формально-правового равенства всех людей, чье участие в системе правоотношений определяется единой для них природой интересов и потребностей. В классических естественно-правовых теориях от Т. Гоббса до Ж.-Ж. Руссо весь конструируемый механизм государственно-политической машины предназначен для Уравновешивания общегражданских, сословно-групповых и частных интересов. Такое равновесие, достигаемое за счет разделения властей и верховенства закона, представляется не только как оптимальный правопорядок, но и как идеальное политическое устройство вообще. При этом постепенно нарастает акцентирование активности народа (граждан) по отношению к государственно-правовой системе, складывается радикальная концепция "народного суверенитета", распространяющегося (Ж.-Ж. Руссо) не только на сферу конкретного законодательствования, но и на сферу принципиального нормотворчества. В классической немецкой философии И. Кантом и Г. В. Ф.Гегелем были разработаны фундаментальные для современной политикоправовой мысли концепции П. з., вобравшие в себя основные достижения предшествующей эпохи. Прежде всего было подчеркнуто внутреннее различие законов правовых и Моральных: в учении И. Канта утверждается принцип моральной автономии индивида по отношению к любой внешне-правовой системе обязательств. Но абсолютная моральная автономия, в то же время сопряжена с обязанностью подчиняться законам и установлениям государства, поскольку они (даже в случае их неоптимальности) являются основой стабильного правопорядка, который, в свою очередь, есть залог формирования морально совершенного сообщества (последнее Кант приравнивает к "царству божию"). Философия права Гегеля в целом строится на двояком логическом принципе: разведение права и закона как "идеи" и "наличного бытия", с одной стороны, и обнаружение их диалектической тождественности, с другой. Гегелевская формула такова: "Право есть нечто святое вообще уже потому, что оно есть наличное бытие  абсолютного понятия, самосознательной свободы". Это позволяет ему определить, что в реально функционирующих системах законов не каждый государственный акт является П. з. С другой же стороны, поскольку государство как "в себе и для себя  реализованная разумная воля" санкционирует какой-либо акт, постольку в нем необходимо есть разумно-правовое начало. В конечном счете, все фундаментальные принципы и идеи права обретают свою позитивную реальность лишь посредством государственного законодательствования. В этом случае, по Гегелю, основным признаком П. з. становится его способность "положительного соединения субстанционального и индивидуального", т. е. способность действовать для общегосударственных интересов, учитывая и сохраняя при этом правовые интересы и свободу отдельных граждан.

В либеральных теориях права (И. Бентам, Б. Констан) акцент в понимании П. з. смещается в сторону разработки институтов и процедур, позволяющих гарантировать и обеспечивать права личности даже вопреки воле и действиям государства. Отсюда вырастает принцип автономности судебной и местной муниципальной власти, возрастание их законотворческой значимости. Марксистская социально-политическая теория рассматривает право и закон как выражение и закрепление воли правящих классов, средство подавления сопротивления подвластных классов и консервации политического строя. В таком контексте значимость понятия П. з. существенно снижается, хотя марксистской традиции принадлежит неоспоримое первенство в разработке взаимосвязи социально-классовых интересов и законодательно-правовой активности различных субъектов. Именно на основе классового подхода в конце XIX - начале XX вв. сложились правовые концепции солидаризма, в которых в качестве П. з. рассматривались регулятивные акты, направленные на синтез классовых интересов. Само право в данной концепции объявляется надклассовым и потому обладающим общеобязательным характером. В целом для второй половины XIX - XX вв. характерно формирование многостороннего и гибкого понятия П. з., которое становится фундаментом современной концепции правового общества и государства. Его основные компоненты: 1. П. з. опирается на конституционные принципы и не может им противоречить ни формально, ни содержательно; 2. Процедура формирования и принятия П. з. всегда многоступенчата и предполагает участие всех установленных конституцией ветвей власти; 3. Общеобязательный характер, т. е. П. з. действует не только на всей территории государства, но и распространяется на все категории населения, исключая какую-либо правовую дискриминацию; 4. Действие П. з. распространяется на все властно-политические инстанции и институты так, что любое действие любого государственного органа предпринимается в соответствии с внутренними законами государства; 5. Эффективность П. з. прямо зависит от уровня развития правосознания общества, от доверия граждан и их готовности подчиняться предписаниям и ограничениям, налагаемым на них законами; 6. Правовому регулированию подлежат лишь внешне-деятельные аспекты жизни граждан; духовная жизнь гражданина и его убеждения не подлежат властно-правовой регуляции; 7. П. з. гарантирует сохранность и неприкосновенность неотчуждаемых прав и свобод личности, личное достоинство граждан и их безопасность; 8. П. з. не имеет "обратного действия" (т. е. его регуляции не подлежат действия, совершенные до момента вступления П. з. в силу); 9. П. з. может быть изменен или отменен только при соблюдении всех предусмотренных конституций законодательных процедур; 10. С содержательной т. зр. П. з. направлен на обеспечение интересов большинства граждан государства или государства в целом, причем должна быть возможность той или иной компенсации ущемления интересов меньшинства, неизбежного при масштабности и разнообразии современных обществ. Весь комплекс перечисленных признаков П. з. представляет собой оптимум современного правосознания, но говорить о реальной возможности достижения для каждого законодательного акта такого статуса не приходится. В реальной политико-правовой жизни современных обществ следует говорить лишь о большей или меньшей степени приближения правовых систем к оптимуму П. з. При этом нужно учитывать и саму зависимость его понятия и роли в жизни общества от конкретной социально-исторической ситуации, типа общественных отношений и властно-политической организации общественной жизни.

Е. В. Гутов