ИДЕОЛОГИЯ

- в широком смысле система взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг к другу, а также содержатся цели (программы) социальной деятельности. В 1795 г. М.-Дж. Дежерандо получил приз Национального института Франции за предложенное на конкурс исследование идей и их связи со знаками, а в 1796 г. Дестют де Траси впервые употребляет термин И. (Ideologie) для обозначения новой эмпирической науки об идеях. Траси, Дежерандо, П. Кабанис и др. развивали новую науку, опираясь на идеи французских просветителей и энциклопедистов. В пятитомной работе "Элементы идеологии" Траси соединяет, на почве сенсуализма, учение Кондильяка о языке и критический настрой энциклопедистов, их стремление избавиться от религиозных и философских предрассудков. И. следует в его системе наук после зоологии. Критический настрой идеологистов (Ideologistes) становится с 1801 г. предметом выпадов Наполеона, назвавшего их "ветрогонами и идеологами (Ideologues), которые всегда боролись против существующих авторитетов" (Г. Зандкюлер, 1991, с. 13). В 1808 г. Наполеон писал: "Ваши идеологи разрушают все иллюзии, а время иллюзий для отдельных людей, как и для народов, - время счастья" (там же).

В дальнейшем понятие И. изменялось в следующих направлениях: 1) у Тена, в связи с отрицательной оценкой идеализма: "Их зовут именно потому идеологами, что они полагаются на идеи, а не на факты" (там же); 2) у Гегеля, в связи с его критикой методологии идеологов за "недиалектичность" и "абстрактную метафизику"; 3) в значении нереалистичности, удаленности от действительности.

К. Маркс сначала понимал И. по Наполеону: "Не в идеологии и пустых гипотезах нуждается наша жизнь, -а-в том, чтобы мы могли жить, не зная смятения". Его понимание изменилось благодаря Энгельсу, усвоившему критику иллюзии совпадения идеи и интереса от Фурье. Фурье критиковал "философов", т. е. тех же самых "идеологов", за их исключительный интерес к идеям, к изменению лишь сознания и простой переинтерпретации существующего. В сложившемся марксизме И. понимается как "ложное сознание", порождаемое "классовым интересом" господствующих классов, стремящихся представить его "интересом всего общества". Данное понимание несемиотическое, негативное и критическое. В дальнейшем негативное восприятие И. "эксплуататорских классов" образует оппозицию с И. "социалистической", воспринимаемой сугубо позитивно (напр., "идеоллогическая работа" как "воспитание" и "контрпропаганда" против "идеологической пропаганды"). М. М. Бахтин снимает классовополитические коннотации в своем истолковании И. "Идеологическое" становится для него синонимом семиотического, знакового вообще: "Ко всякому знаку приложимы критерии идеологической оценки (ложь, истина, справедливость, добро и пр.). Область идеологии совпадает с областью знаков. Между ними можно поставить знак равенства. Где знак - там и идеология" (Бахтин, МФЯ. 1993, с. 14). И. противопоставляется психология как область "внутреннего знака" и "внутренней речи". Бахтин говорит о диалектическом характере этого противопоставления, т. к. "внутренний знак" тоже знак, а значит, и И., только "индивидуальная", а в случае социально-психологических явлений - "жизненная идеология". Все психологическое имеет свои семиотические основания: "Вне объективации, вне воплощения в определенном материале (материале жеста, внутреннего слова, крика) сознание -  фикция. Это плохая идеологическая конструкция, созданная путем абстракции от конкретных фактов социального выражения" (там же, с. 99). Психологии противопоставляется не И. (семиотика) вообще, а только ее социальные объективации в форме этических ценностей, норм права, символов религии и т. д. Бахтин для обозначения объективности форм И. использует термин "идеологема". У него встречается и понятие, близкое по смыслу понятию "социолекта" в социолингвистике, он говорит о том, что существующие в обществе "идеологические кругозоры" соответствуют "социальным языкам".

Понимание И. как универсального свойства всего семиотического препятствует спецификации ее семиотических механизмов, хотя и устраняет идеологические коннотации самого исследователя И., делает его подход объективно-семиотическим (по сравнению с политической ангажированностью марксизма). Спецификация семиотических механизмов И. является одним из важнейших достижений Р. Барта, их определение достигалось поэтапным привлечением семиологических методов анализа с использованием марксистской и фрейдистской критики.

На первом этапе, в "Мифологиях" (1957), Р. Барт описывает миф и И., называя их "метаязыком". Барт не проводит между И. и мифом семиотического разграничения, определяя И. как "миф сегодня", как введенное в рамки общей истории и отвечающее тем или иным социальным интересам мифическое построение. Основным инструментом семиологического описания в данной работе является структурная лингвистика Ф. де Соссюра. Барт определяет знак как ассоциацию означаемого и означающего, а язык как систему знаков. Миф и И. определяются как "вторичные семиотические системы", "вторичные языки", "метаязыки". Смысл знаков первичной знаковой системы, исходного "языка" (в широком смысле) "опустошается" метаязыком до полой формы (но и сохраняясь в обескровленном состоянии), которая становится означающим мифа и И. Мерцающее существование первичных смыслов выступает в функции алиби для концептов метаязыка, т. е. для означаемых мифа и И. Это алиби мотивирует идеологический знак, представляя связь формы с концептом как что-то "естественное" и "природное". Критическое отношение к мифу и И. приводит к их описанию в образе вурдалака: "Миф же - это язык, не желающий умирать; из смыслов, которыми он питается, он извлекает ложное, деградированное бытие, он искусственно отсрочивает смерть смыслов и располагается в них со всеми удобствами, превращая их в говорящие трупы" (Барт, 1989, с. 100). Миф и И. говорят голосом языка-объекта, оживляя его перед взором потребителя, чередуя его выпотрошенную форму с исходным его смыслом. Значение же самого метаязыка "натурализируется" в И.

Следующий этап эволюции семиотической модели И. отражен в "Основах семиологии" (1965).

И. - это постоянный поиск ценностей, их тематизация. В случае же фигуративизации идеологический дискурс становится мифологическим. Ю. Кристева использует для исследования И. термин Бахтина "идеологема". Последняя определяется ею в качестве интертекстуальной (также понятие Бахтина) функции, придающей тексту социальные и исторические координаты, а также связывающей текст с прочими практиками означивания, составляющими его культурное пространство. "Идеологемы" понимаются ею в значении, близком "парадигме" Куна, "эпистеме" Фуко и т. п. И., по Кристевой, присутствует и в семиотических предпосылках самого исследователя И., санкционирующих использование им тех или иных моделей и формализации. Избавиться отданных предпосылок невозможно, но возможно их прояснение в акте саморефлексии.

У. Эко рассматривает И. исходя из ее коммуникативных функций. И., по мнению исследователя, "предохраняют нас от рассмотрения семантических систем в целокупности их внутренних взаимоотношений" благодаря ограничению области возможных кон нотаций. Идеологический субкод исключает нежелательные коннотации семантической системы. И. выступает означаемым данного риторического субкода, и идеологические коннотации образуются "склеротически отвердевшими сообщениями". Позже Эко рассматривает И. как перекодирование первичного кода, придающее сообщениям вторичные смыслы. Перекодирование есть интерпретативная модификация первичного кода, приводящая к нестандартному употреблению прежнего правила и создающая новое правило. Например, риторические и иконологические правила наделяют некоторым значением макроскопические фрагменты первичных сообщений, перекодируют их. Э. Верон считает, что И. не является содержанием сообщения, но "системой семантических правил производства сообщений", которая передается посредством "коммуникативного измерения коннотации". Л. Прието рассматривает зависимость структуры познаваемого объекта от условностей и исторических характеристик познающего субъекта. И. же есть "натурализация" структурных характеристик, приписывание их самому объекту, а потому - сокрытие структурных альтернатив.

Авторитет И. как связь дискурса с некоторой социальной топикой описывается как ряд отношений правдоподобия. Референциальное правдоподобие рассматривается как отношение к реальностям мира. Логическое правдоподобие связано с соответствием жанровым законам. Поэтическое правдоподобие порождается внесением в дискурс общих мест.

Д. В. Анкин