АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

- течение современной западной философии. Сегодня А. ф. широко распространена в англоговорящих странах и в Скандинавии. На протяжении более чем столетней истории А. ф. в центре внимания всех ее школ была разработка процедур анализа предложений естественного языка, причем важнейшим моментом этого анализа оставалось сопоставление логической и грамматической формы предложений. Предшественниками А. ф. считаются Р. Декарт, Т. Гоббс, Дж. Локк, Г. Лейбниц, Дж. Беркли, Д. Юм, И. Кант, Дж. Ст. Милль, Ф. Брентано и другие философы, исследовавшие условия возможности знания и более или менее открыто связывавшие такое исследование с теорией языка. Возникновение А. ф. вызвано стремлением применить к исследованию традиционных философских проблем математическую логику, действенность которой при описании оснований математики была доказана работами Фреге и "Principia Mathematica" Рассела и Уайтхеда. Опубликованную в 1892 г. статью Г. Фреге (1848 - 1925) "О смысле и значении" ("Смысл и денотат") принято считать началом А. ф., поскольку в этой статье формулируются основные проблемы и вводятся основные понятия А. ф. Фреге исследует вопрос об отличии познавательной ценности синтетических, как их называл Кант, суждений (А = Б) от познавательной ценности аналитических суждений (А = А). Приращение знания достигается за счет первых, однако причины отождествления двух разных выражений А и Б (условие истинности синтетического суждения) далеко не ясны. Фреге предположил, что входящие в синтетическое суждение "собственные имена" (слова, знаки, выражения) А и Б отождествляются тогда, когда указывают на один и тот же внешний объект (имеют референт). Так, например, причиной отождествления собственных имен "Утренняя звезда" и "Вечерняя звезда" является наличие у них общего референта - планеты Венера. Значение собственного имени сводится к указанию на объект, к референции; это основное положение "референциальной теории значения", общепринятой в А. ф. в первый период ее истории. Помимо значения, существует еще способ представления объекта, который Фреге называет "смыслом собственных имен": имена "Утренняя звезда" и "Вечерняя звезда" по-разному представляют планету Венера и оттого имеют разный смысл. Собственное имя выражает смысл и обозначает значение. Распространяя такие представления о смысле и значении на предложение, Фреге замечает, что повествовательное предложение содержит мысль, являющуюся его смыслом, и имеет истинную ценность (оно истинно либо ложно), которая суть его значение. Традиционный способ логического исследования предложения через сведение его к суждению в субъектно-предикатной форме открывает только смысл, но не значение предложения, поэтому Фреге предлагает иной способ анализа, прибегая к логике кванторов, одним из первооткрывателей которой он был. Такого рода анализ позволяет Фреге разрабатывать логически совершенный язык, в котором каждое собственное имя указывает на определенный референт, а введение любого нового имени не меняет истинностную ценность предложения.Несмотря на то, что как математические, так и философские труды Фреге оказали сильнейшее воздействие на становление А. ф., а его терминология была принята многими представителями данного течения, теория смысла и значения во всей ее полноте и следующий из нее способ анализа предложений остались уделом немногих. Большая же часть представителей А. ф. принимает в качестве первоисточника работы кембриджских философов Б. Рассела (1872 - 1970) и Дж. Мура (1873 - 1958), выступивших в конце 90-х годов прошлого века против теории (внутренних) отношений, которая, по их мнению, была сутью абсолютного идеализма Ф. Г. Брэдли, причем Рассел полагал, что Брэдли представляет традицию Б. Спинозы и Г. В. Ф. Гегеля.

Если Брэдли настаивал на том, что отношение предметов является следствием их скрытого тождества, а это тождество объясняется монистическим устройством вселенной, то Рассел, демонстрируя противоречивость взглядов Брэдли, утверждал, что вселенная плюралистична (существует действительность вне сознания), и стремился объяснить причины отождествления собственных имен через исследование их значения. Рассел считал, что идеалистический монизм Брэдли прямо связан с исследованием предложений путем сведения их к суждениям в субъектно-предикатной форме; отсюда ясна необходимость перехода к анализу предложений, основывающемуся на логике кванторов, созданной Фреге и Дж. Пеано. Совершая этот переход, Рассел существенно переработал референциальную теорию значения. Устранив из нее понятие "смысл" и сделав ее тем самым более последовательной, он предложил основания анализа предложений, значительно отличавшиеся от тех, которыми пользовался Фреге. В 1905 году в статье "О денотации" Рассел впервые изложил "теорию дескрипций", в согласии с которой все то, что Фреге называл "собственными именами", подразделялось на два класса: 1) имена, простые символы, прямо обозначающие единичные объекты, которые являются их значениями; 2) дескрипции, состоящие из нескольких слов с уже закрепленным значением, получающие свое значение в результате соединения слов, из которых состоят дескрипции ("Утренняя звезда", "Вечерняя звезда" и т. п.). Дескрипции подразделяются на неопределенные и определенные (с артиклем the, придающим всему выражению смысл "именно этот"). Последние, как полагал Рассел, мы путаем с именами, и даже более того: все употребляемые в обычной речи имена ("планета Венера" и т. п.) не являются простыми символами, но представляют собой сокращения определенных дескрипций. Коль скоро совершенный логический язык должен состоять только из простых символов, а далеко не все слова являются таковыми, необходима логическая редукция предложений философии к предложениям, составными частями (конституентами) которых будут только простые символы. Поскольку, по мнению Рассела, вводимое им различие между именами и дескрипциями отражает различие между знанием, полученным непосредственно, в результате знакомства с объектом, и знанием, полученным опосредованно, в результате заочного представления объекта, логически совершенный язык, состоящий только из простых символов, явится совершенным воспроизведением реальности.

Прежде философия критически использовала язык повседневного общения, путая имена и дескрипции, принимая за простые символы то, что таковыми не являлось; для усовершенствования философии необходима была "философская грамматика". Работы Фреге, Мура, Рассела определили лицо первого этапа истории А. ф., длившегося с 1890-х по 1920-е гг.; на протяжении этого этапа задачей анализа считалось усовершенствование философии с целью создания научно обоснованной философской картины мира. Позиция Рассела, разрабатывавшего процедуры сведения к простым, далее неразложимым, символам, получила название "логический атомизм" . Вышедший в свет в 1921 г. "Логико-философский трактат" Л. Витгенштейна (1889 - 1951) открывается вариантом "логического атомизма". Однако, используя термины Рассела, Мура и Фреге, Витгенштейн создает принципиально иной вариант А. ф., открывающий новый этап ее истории. Витгенштейн рисует картину мира, складывающегося из "фактов", представляющих собой комбинации изменчивых "положений дел" неизменных и лишенных чувственных качеств "объектов". Условием возможности представления мира в предложениях естествознания служит логическая форма, которая показывается в предложениях, но невыразима, что делает предложения о предложениях бессмысленными. По этой причине Витгенштейн полагает, что только предложения естествознания, но отнюдь не философии, могут быть осмысленными (содержащими мысль, представляющими собой логический образ фактов). В отличие от Фреге, Мура и Рассела, Витгенштейн полагает, что редукция предложений науки к элементарным предложениям означает конец традиционной метафизики, проблемы которой оказываются псевдопроблемами, а предложения - бессмысленными. Философия, по мнению Витгенштейна, должна стать критикой языка, деятельностью по прояснению предложений естествознания и устранению лишенных смысла предложений философии, религии, этики и т. п. Тот факт, что философия существует и как система предложений, Витгенштейн, в согласии с общепринятыми в А. ф. взглядами, объясняет некритическим восприятием языка повседневного общения, в котором присутствуют многозначные знаки или знаки, которым не приписано значение. Витгенштейн считает, что значение характеризует имена, а смысл - предложения, и выдвигает проект "логического синтаксиса", из которого были бы исключены все упоминания о значении знака. Эта идея была развита членами созданного в 1922 г. М. Шликом (1882 - 1936) Венского кружка (О. Нейрат, Г. Ган, К. Гедель, Г. Фейгл, Р. Карнап и др.) в виде серий исследований логического синтаксиса языка науки. Введенное Витгенштейном для объяснения аналитических суждений логики и математики понятие тавтологии для членов Венского кружка стало ключом к пониманию природы философии.

Философские предложения, не будучи вовсе бессмысленными, лишены фактуального содержания; они представляют собой правила логического синтаксиса языка науки. Что же касается синтетических суждений естествознания, прямо или косвенно описывающих факты, то для проверки их осмысленности Шлик ввел принцип верификации, согласно которому все подлинно научное знание можно свести к чувственным данным. Значительная часть творческой активности членов Венского кружка была посвящена разработке процедур верификации. Прежде всего было показано, что подразумеваемая принципом верификации редукция должна привести не к фактам, но к предложениям, описывающим факты, которые и будут базисом научного знания. Эти предложения предполагалось искать в протоколах научных экспериментов, отчего они получили название протокольных; в споре между О. Нейратом (1882 - 1945) и Р. Карнапом (1891 ? 970) о протокольных предложениях первый отстаивал позицию, согласно которой протокольные предложения являются фактически первичными, а второй - позицию, согласно которой они считаются логически первичными. Переход от концепции чувственных данных к теории протокольных предложений был вызван осознанием невозможности существования неинтерпретированного факта, однако по этой же причине должна быть отвергнута и эта теория. Различение непосредственной и скрытой верификации способно было лишь отсрочить переход к новым теориям языка науки.

В противовес разработке процедур верификации, К. Р. Поппер (р. 1902) подчеркивал необходимость постановки проблемы демаркации научного знания. В качестве основания метода демаркации Поппер ввел принцип фальсификации, суть которого сводится к проверке принципиальной опровержимости любого предложения Поппер полагал, что только научные предложения в принципе опровержимы. Развитие этого положения привело к формированию современной философии науки, во многом выходящей за рамки А. ф. Венский кружок последовательно воплотил предложенную Витгенштейном теорию, отводящую философии роль деятельности по прояснению предложений естествознания. С Венским кружком сотрудничали Ф. Франк и А. Айер, Берлинское общество эмпирической философии (К. Г. Гемпель, Г. Рейхенбах и др.) и Львовско-варшавская школа (К. Айдукевич, Т. Котарбиньский, Я. Лукасевич, А. Тарский и др.); в 20 - 30-е гг. нашего века Венский кружок был центром развития А. ф., характернейшим явлением второго этапа ее истории. Вызванная второй мировой войной эмиграция членов Венского кружка и философов, связанных с ним, способствовала распространению теорий, характерных для второго этапа истории А. ф., в англоговорящих странах и перенесению туда центра исследований проблем А. ф. Между тем, к концу 40-х гг. сложились новые теории и, соответственно, были предложены новые подходы к анализу языка, что и предопределило наступление нового, современного, этапа истории А. ф. В посмертно (1953 г.) изданных "Философских исследованиях" Витгенштейна излагалась новая теория языка. Витгенштейн предложил пересмотреть референциальную теорию значения, заменив ее теорией значения как употребления в рамках определенной языковой игры. В свете новых взглядов свою прежнюю позицию Витгенштейн считал лишь одной из возможных языковых игр Языковые игры невозможно свести к какому-либо общему понятию, единственное возможное их описание должно опираться на пересечения или совпадения отдельных признаков игр, выстраивая цепочку описываемых игр по принципу "семейного сходства". Однако, существенно изменив теорию языка, Витгенштейн по-прежнему считал философию деятельностью по прояснению языковых выражений, иначе объясняя разве что необходимость такой деятельности: обманутые аналогиями между формами выражений, принятыми в разных областях языка, люди впадают в заблуждения, устранением которых должна заниматься философия. Язык околдовывает разум, и метафизика с ее псевдопроблемами является на свет как плод этого колдовства. Устраняя заблуждения, А. ф. устраняет и метафизические псевдопроблемы. Деятельность Витгенштейна в 40-е гг. стала одним из источников особого течения в А. ф. - лингвистической философии, в рамках которой производится не логическая редукция, но прояснение естественного, повседневного, словоупотребления. Одновременно с Витгенштейном и более или менее независимо от него варианты лингвистической философии разрабатывались в США (Н. Мальколм и др.), а в Англии - как в Кембридже (Дж. Уиздом и др.), где лингвистической философии был придан "терапевтический" смысл, сближающий ее с "общей семантикой" и некоторыми школами психоанализа, так и в Оксфорде, где важнейшие варианты лингвистической философии были созданы Дж. Л. Остином (1911 - 1960) и П. Ф. Стросоном (р. 1919). Остин, отделив перформативные высказывания, представляющие собой лингвистическое действие, от констативных высказываний, которые описывают положение дел и могут быть истинными либо ложными, создал основания теории речевых актов. Остин выделял три разновидности речевых актов: а) локутивный акт - речевое действие как таковое, характеризующееся значением; б) иллокутивный акт - действие по осуществлению одной из языковых функций (описание, вопрос, предупреждение, приговор, приказ, клятва и т. п.), характеризующееся силой; в) перлокутивный акт - действие убеждения, вызванное речью, характеризующееся достижением результатов. С другой стороны, всякий речевой акт может быть разложен на фонетический (произнесение звуков), фатический (связывание звуков в звукосочетания, "фемы"), ретический (наделение "фем" значением) акты. Референциальная теория значения применяется только при исследовании фатического акта в составе локутивного, следовательно, сфера ее применения очень ограничена, причем если в случае логической редукции эта ограниченность вполне оправдана, то в случае лингвистического прояснения образцов повседневного словоупотребления подобное ограничение сферы действия недопустимо. Т. о., Остин показал ограниченность референциальной теории значения.

Стросон вообще отказывается от этой теории в пользу предложенной Витгенштейном теории значения как употребления. В начале 50-х гг. Стросон подверг критике теоретические основания учения Рассела о дескрипциях с позиций витгенштейновской теории значения. Стросон предлагал исследовать не столько предложения как таковые, сколько их употребление и произнесение, исходя из того, что выражение имеет значение, зависящее не от указания на объект, но от конвенций и контекста употребления выражения. Определить значение выражения - значит сообщить общие правила употребления выражения; следовательно, понятие истины не фиксирует никаких семантических характеристик. Конвенции и контекст словоупотребления обобщаются в понятии концептуальной схемы; последнее помогает Стросону "реабилитировать" метафизику. Разрабатывая "дескриптивную метафизику", Стросон исходит из представления о невозможности простого отказа от концептуальной схемы, включающей такие понятия, как "материальный объект" и "личность", характерной для нашего познания. Отказ от одной концептуальной схемы подразумевает принятие другой.

Теория концептуальных схем, критикуемая философами-аналитиками (Д. Дэвидсоном), была принята не только лингвистическими философами: один из создателей "прагматической аналитики" У. ван О. Куайн (р. 1908) широко использовал это понятие в своей философии. В начале 50-х гг. Куайн выступил с опровержением таких "догм" традиционной А. ф., как деление предложений на аналитические и синтетические и как редукция предложения к его конституен- там. Источник этих "догм" Куайн усматривает в обыкновении исследовать предложения, отвлекаясь от их роли в контексте, из которого они извлечены. Сам Куайн, напротив, считает необходимым проверять не отдельные предложения, а теории в целом. Исследования теории пропозициональных установок (выражений типа "думает, что р", "верит, что р", "знает, что р"), инициированные работами Рассела 40-х гг., привели Куайна к заключению о том, что пропозициональные установки, интенсионалы (пропозиции и атрибуты) и "значение" в научном смысле нереспектабельны, поскольку не могут быть квантифицированы без изменения смысла предложения. Упоминаемые в пропозициональных установках сущности не могут стать значениями связанных переменных, следовательно, они просто не существуют. Знаменитая максима Куайна гласит: "Быть" - значит быть значением связанной переменной".

Хотя для описания мира Куайн избирает язык физической теории и логику экстенсионалов (истинностная ценность, классы, отношения), он, в отличие от философов-аналитиков 20 - 30-х гг., не противопоставляет философии науку, полагая, что в поисках простейшей и наиболее общей теории философии следует использовать экстенсиональную логику, позволяющую выявить термины, не отвечающие критерию, предложенному максимой Куайна. В остальных же случаях критерием выбора концептуальной схемы выступают прагматические соображения. "Онтология" Куайна тесно связана с проблемами перевода: для описания реальности необходима теория, исследовать которую можно только в терминах другой теории, для исследования которой нужна третья теория и т. п. Между тем, по мнению Куайна, "радикальный перевод" невозможен, поскольку способ референции предложений любого языка остается "непрозрачным".

Концепция Куайна оказала значительное воздействие на современную А. ф., в том числе и на самого яркого философа-аналитика наших дней С. А. Крипке (р. 1940), который использовал теорию "возможных миров", интерпретируя их как возможные состояния реального мира. Такая интерпретация позволяет Крипке разработать учение о десигнаторах, призванное заменить учение об именах и дескрипциях традиционной А. ф. Крипке выделяет два типа десигнаторов: жесткие, выполняющие свою референтную функцию в любом из возможных миров (собственные имена, математические выражения без переменных и т. п.), и нежесткие, которые в контрфактических ситуациях не обозначают тот же объект (дескрипции и т. д.). Истинные утверждения тождества между жесткими десигнаторами (за некоторыми исключениями) должны, по мнению Крипке, иметь необходимый характер.

Современная А. ф. достаточно сильно отличается от А. ф. Фреге, Рассела и Мура. Не осталось практически ни одной концепции традиционной А. ф., которая не была бы подвергнута критическому пересмотру философами-аналитиками наших дней. Несмотря на значительные изменения, которые А. ф. претерпела за сто лет своей истории, и многообразие ныне существующих школ А. ф., она представляет собой единое философское течение, в центре которого находится проблематика значения.

С. А. Никитин