Я уже давно собиралась написать хоть что-нибудь, хоть пару строчек, хоть пару слов. Мне мешает одно: я счастлива, полностью, без «но», «за исключением» и «кроме». Но иногда, когда не получается сразу уснуть, я стараюсь поймать то странное чувство, которое возникало у меня раньше. Это сладкая, легкая, почти невесомая грусть. Грусть, от которой сердце замирает, от которой его удары становятся все тише и реже; грусть, при которой, глядя ночью в окно, хочется умереть, когда кажется, что с таким щемящим чувством в груди просто невозможно дожить до утра. Я пытаюсь поймать это чувство, не зная точно, зачем оно мне. Оно мне и не нужно, когда рядом любимый человек, когда мне хорошо, но иногда, по старой памяти, когда в квартире становится тихо, когда солнце отправляется спать, я ловлю его за хвост, как проворную птицу, а оно все ускользает от меня, перелетает со стола на подоконник, летает под потолком, – и на плечо мне садится только счастье. Радостная, я ложусь спать, втайне довольная тем, что это чувство не дается мне. Но я хотя бы напишу о нем, чтобы похоронить навсегда. О своем счастье я боюсь написать: кажется, вот скажешь слово, и оно, обиженное, улетит к другим. Счастьем не хочется делиться, хочется спрятать его у себя на груди и тайком поглаживать и заботиться о нем. А свою грусть я отдам любому прохожему. Да и сложно держать ее у себя. Грусть требует кофе и сигарет, бессонницы и приятного независимого одиночества. Это мне не по средствам.
Я не знаю точно, какая была раньше у меня грусть, отчего. Придумала ли я ее себе или она на самом деле существовала. Такая нежная и пустая. Тогда, когда я ненавидела собственный дом и любила чужие дома, ненавидела дни и любила ночи, ненавидела чай и любила кофе, ненавидела собственность и любила одиночество, когда я была счастлива, оттого что никак не могла стать до конца счастливой, ненавидела встречи и любила расставания, ненавидела себя и любила длинные разговоры, ненавидела трамваи и любила метро. И я сама, такая мимолетная и неприкаянная во всем этом.
Может быть, настанет день, когда мне придется снова встретить ее, мою грусть. Я поприветствую ее, будто мы и не расставались, и пойду гулять под дождем. Я снова буду во власти каких-то легких странных ощущений, я не скажу ей ни слова упрека. Потому что я снова буду счастлива, но уже по-другому – оттого что никак не смогу стать до конца счастливой.