Некий человек отправился к своему знакомому, чтобы попросить у него помощи в каком-то деле. Поначалу посетитель удивился, а потом несказанно разгневался, когда тот, другой, считавшийся, по-видимому, благочестивым человеком, ответил: "Я не могу помочь тебе. Я должен молиться".
Проситель затаил на приятеля обиду и позже пересказал этот случай Бахааддину Накшбанду.
Бахааддин терпеливо выслушал его и ответил так:
- Здесь мы имеем наглядный пример ошибочного мышления. Вероятно, следовало бы назвать молельщика лицемером, поскольку было сказано, что лучшая молитва - полезное действие.
Однако в данном случае возможны два толкования: так мог бы поступить и лицемер, и мудрец. Все зависит от внутренних возможностей и истинной сущности набожного человека.
Если этот человек жаден и заинтересован лишь в собственном спасении, он непременно произнесет те слова, которые тебе довелось услышать от своего знакомого.
Но, с другой стороны, если он просветлен и знает, что его молитвы более полезны, нежели любое иное действие, которое он может совершить, то он, вне всякого сомнения, ответил бы точно так же.
И все же, хоть в обоих случаях и должны были прозвучать одинаковые слова, посетитель, не ведая о том, что под одной и той же словесной оболочкой могут скрываться две совершенно противоположные сущности, скорее всего истолкует этот ответ не в пользу отвечавшего.
Подобное восприятие может проистекать либо из его же собственного невежества, по вине которого он считает, что с ним обошлись неучтиво и несправедливо, ибо иной образ мышления ему неведом, или потому, что он судит обо всем с позиции своего критически настроенного ума, суждения которого, как правило, неглубоки и даже совершенно нейтральную фразу он уже воспринимает как выпад против него.
В конкретном случае из-за отсутствия точного знания реального положения дел в этой истории я не нахожу возможным утверждать, кто был прав тогда. Наносит ли благочестивый человек себе вред, предаваясь молитвам в своекорыстных целях, вместо того чтобы оказать помощь нуждавшемуся в нем, или же, будучи одаренным внутренним предвидением, он идет вперед по пути к истине.
Известно, что критик - это тот, кто судит о других по себе. Если бы проситель был просветленным человеком, тогда бы он смог увидеть истинную суть дела. И в том случае, если набожный человек был не прав, он попытался бы переубедить его с помощью своего духовного видения и наставить заблудшего на путь истинный. Ну а если бы молившийся оказался прав, тогда просветленный проситель совершенно иначе воспринял бы его слова.
Обращение ко мне за одобрением чего-либо или толкованием каких-либо событий может быть полезным только в том случае, если проситель осознает: лучше всего его смогут удовлетворить не юридические суждения, а познание того, что лучшим из всех возможных для него путей будет выход на тропу к приобретению внутренних знаний. За неимением оного, он должен по крайней мере узнать о его существовании. И уже знание этого даст ему возможность избегать неразумных действий.