Я лучше был бы птицей, чем улиткой
I'd rather be a sparrow than a snail
Если б только мог, точно б был
Yes I would, if I could, I surely would
Я б лучше лесом был, чем улицей
I'd rather be a forest than a street
Если б только мог, точно б был
Yes I would, if I could, I surely would
Я б чувствовал землю, что под ногами
I'd rather feel the earth beneath my feet
Если б только мог, точно б чуствовал
Yes I would, if I only could, I surely would
Слова Саймон и Гарфункель
(Simon And Garfunkel)
Из альбома «Bridge Over Troubled Water» 1970 года
В комнате у самого окна лежал старик. А за окном красовалось лето, и теплый ветерок залетал в форточку и обдувал его лицо. Ощущая это нежное прикосновение, старик вспоминал такую же нежность, которую он испытывал когда-то давно от теплых голубиных лапок, когда кормил их с руки.
Всю жизнь он завидовал птицам и деревьям. Птицы летают по небу, глядят с высоты на земные просторы и нежатся от ласки теплого ветерка. Деревья растут на земле. Они чувствуют землю даже самым тоненьким своим корешком, небо же – каждым, даже самым маленьким листиком. И деревьям и птицам ничего больше не надо для жизни - лишь бы были божественные небо и земля.
Старик прожил долгую интересную и насыщенную различными событиями жизнь. Но старость берет свое. И вот уже несколько лет он ни разу не смог выйти из дома. Вся его радость сейчас - в ощущении бурлящей и ни на секунду не останавливающейся жизни за окном его тихой квартиры.
Каждый день с весны до осени старик слышит шум листвы растущих у него под окном могучих столетних деревьев, и голоса птиц, гнездящихся на их раскидистых ветвях. Он впоминал себя молодым и те далекие счастливые годы своей жизни. То время, когда он играл на флейте и кларнете, вспоминал репетиции, концерты, своих друзей музыкантов. Теперь же источником его радости и вдохновения были деревья и птицы, живущие рядом с ним.
Но нежданно нагрянула беда. Осенью пришли какие-то люди и спилили раскидистые ветви могучих тополей, растущих под окном его дома…
Нет, деревья не погибли. Земля и небо не допустили этого. Земля дала силу корням ослабевших деревьев, и на обрезанных ветвях весной зазеленели молодые листочки. Выжил и двухсотлетний тополь, растущий рядом с окном старика. Но птицы не могут вить гнездо на спиленных ветвях…
«Будем ждать, - думает старик, прислушиваясь к слабому шелесту молодой листвы. – Даст Бог, тополь окрепнет, и у него снова отрастут длинные ветви. И тогда на них весной птицы снова совьют свои гнезда».