Давно это было. Жил в городе Дамаске золотых дел мастер. С таким изяществом изготавливал он ювелирные украшения, что слава его достигла ушей самого Иблиса - властителя зла.
И вот в один прекрасный день золотых дел мастер сидел в своей мастерской и заканчивал обработку крыльев золотой бабочки, как вдруг, подняв взгляд к окну, он увидел в нем мрачное лицо властителя зла, сверлившего беднягу своим тяжелым взором сквозь оконное стекло.
- Помилуй меня Аллах! - в страхе воскликнул ювелир. - Неужели настал мой смертный час?!
Дверь распахнулась, словно ее с силой толкнула невидимая рука, и в дверном проеме появилась облаченная во все черное зловещая фигура.
Властитель зла ухмыльнулся и промолвил:
Не бойся, смертный, пришел я пока не за тобой. Я просто-напросто любовался твоим изумительным мастерством. Даже в своих глубинных владениях прослышал я о твоем восхитительном искусстве. Мне бы хотелось заполучить
некоторые из твоих творений, скажем, те немногие ценности, которые я увидел в твоем окне.
- Ну конечно, бери все, что хочешь, - облегченно сказал золотых дел мастер. Сейчас он готов был отдать все свое достояние, настолько он был счастлив, что властитель зла не тронет его, - одну только секундочку подожди, о Великий, я достану их, и ты сможешь выбрать... теперь же... вот медведь из самоцветов, вот золотая рыбка с рубиновыми глазами и браслет для...
- Нет-нет, - нетерпеливо отмахнулся от него князь тьмы, - не сейчас, я приду за ними в другой раз. Смотри, хорошенько храни для меня все, что было в твоем окне, даже если, прежде чем я вернусь, пройдет много лет. Обещаешь?!
- Кто же осмелится обманывать тебя? Клянусь, - ответил ювелир, и властитель зла исчез.
- С кем ты тут разговаривал? - спросила мастера жена, которая в эту минуту принесла ему пиалу с шербетом.
- Дорогая, - ответил он, - это был не кто иной, как сам Иблис, проклятый князь тьмы. Он взял с меня обещание, что я сберегу для него все, что он увидел в моем окне. А заберет он, когда сможет, сейчас у него не было времени ждать. Жалко, конечно, расставаться с этими изделиями, но слава милостивому Аллаху за то хотя бы, что он не дал Иблису утащить меня в Джеханнум.
Как, как он сказал? Все, что было в окне?
Да, именно так и сказал властитель зла.
В ту же минуту женщина схватилась за голову и разразилась рыданиями.
- Горе, горе, горе мне... дитятко наше. Она же играла как раз под окном... ведь это он сказал... что он... заберет ее! О, горе мне! - запричитала она.
Ювелир, как безумный, посмотрел на окно, да, так оно было, его маленькая дочурка преспокойно играла с золотыми игрушками, выставленными им в окне напоказ. Ну! Быстрей! Быстрей, женщина, - крикнул он ей, - скорей в лавку серебряника и принеси оттуда мерку чистого серебра.
Жена мастера исполнила все, как он ей приказал, и, заливая свой платок горючими слезами, протянула ему серебро.
Ювелир снова кинулся в мастерскую и, схватив с подставки Коран, раскрыл его на нужной странице и прочитал Тронную Песнь*.
Потом он выковал серебро в тончайший, словно бумажный, лист и сделал из него талисман для дочери, чтобы она носила его. Мастер знал, что именно серебряный амулет будет самым надежным защитником дочери, поэтому сказал ей, чтобы она никогда не расставалась с талисманом, иначе Иблис утащит ее в свои мрачные чертоги.
Прошли годы, но властитель зла больше не появлялся. И ювелир с женой начали было уже забывать о той клятве, которую он дал когда-то, но властитель зла не позволил забыть себя и явился в мастерскую ювелира, по своему обычаю, когда никто уже и не ждал его.
А вот и я, - произнес дух зла. - Так где же обещанные мне сокровища? Красавице, должно быть, уже лет семнадцать, да?
О, Иблис могучий, - взмолился мастер, - пощади нашу старость. Ведь она одна у нас, наша доченька. Смилуйся, не трогай ее. Ну... возьми ты хоть меня, но ее не трогай, она еще так юна, а мне что, я уже свое пожил. Возьми меня, о великий князь тьмы!
Ну нет, нет, смертный, - ответил властитель зла, отбросив в сторону прекрасные золотые украшения, которые ювелир пытался всучить ему, - я хочу именно ее, и я ее возьму.
Что ж было делать, послал ювелир за дочерью, а про себя взмолился, лишь бы талисман не подвел.
Зора, так звали дочь ювелира, в это время плескалась в купальне. Узнав, что отец ждет ее, она впопыхах накинула халат, покрывало, а про талисман-то в спешке и забыла. Розовой ласточкой она впорхнула в мастерскую, но в высоком сумрачном незнакомце, который стоял подле отца, было что-то такое, что заставило ее остановиться на полушаге, ей показалось, будто леденящий подкрался к самому сердцу, и девушка в ужасе от зловещего гостя.
- Зора, девочка, моя, - сказал золотых дел мастер, - это и есть Иблис, могущественный правитель нижних миров, он хочет забрать тебя. - И, уверенный в силе серебряного талисмана, он воскликнул: - Но ты, доченька, не бойся его, ведь у тебя есть талисман, он защитит тебя! - Что?! - диким голосом взвыл сатана. - Ты посмел обмануть меня? Еще ни один смертный не осмеливался играть со мной в такие шутки!
В ту же секунду он выпростал руки из-под своего черного плаща и хотел было сорвать одежды с девушки, но она быстрее лани кинулась прочь от него, и в его когтях осталась лишь одна ее девичья накидка. В мгновенье ока Зора очутилась в купальне, испуганный взгляд ее скользил по полу: вот он. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем ее оцепеневшие пальцы смогли застегнуть амулет на шее.
Да, такого с Иблисом еще никогда не случалось.
- Что ж, - прорычал он глухим голосом, сдерживая клокотавший в нем гнев, - я ухожу, но запомни, проклятый старик, ровно через семь дней я вернусь за твоей девчонкой и уж тогда не смей шутить!
В ту же секунду он исчез, а в следующее мгновенье ужас охватил всех слуг темного царства, столь жуткие проклятья рассыпал на их головы повелитель, князь тьмы.
- Что хотите делайте, но чтоб силы в этом амулете через семь дней не было! - наконец приказал Иблис своим бесовским помощникам.
Но золотых дел мастер уже смекнул, что от талисмана теперь будет мало проку, и решил он тогда приготовить восковую куклу, чтобы та во всем походила на дочь.
В глубокой тайне от всех семь дней и ночей не разгибая спины корпел он над куклой в подвале и наконец создал столь точную копию своей дочери, что даже мать с трудом могла уловить разницу.
Исполнив первую часть своего хитроумного плана, золотых дел мастер отослал дочь в соседнюю деревню к тетке, а сам принялся дожидаться своего грозного посетителя. Ждать долго не пришлось: не успел он присесть передохнуть у себя в мастерской, как свет в окошке померк и прямо перед ним из воздуха возник властелин зла.
- Ну что, старик, заждался? - леденящим душу голосом произнес Иблис. - Веди сюда девчонку, да смотри мне, не смей еще чего-нибудь выкинуть, а не то гореть твоей лачуге вместе с тобой и всей твоей челядью, как тому костру, вокруг которого у меня черти хороводы водят!
Золотых дел мастер понурил голову, съежился весь, всем своим видом стараясь изобразить скорбящую покорность. Дрожащей рукой приоткрыл он занавес, который отделял женскую половину дома от его мастерской, и негромко крикнул:
- Зора, доченька, иди ко мне, дай мне с тобой попрощаться... хозяин твой пришел, Иблис, князь тьмы...
Заслышав слова мастера, жена тотчас же повернула ключик на спине у прекрасной куклы, набросила на лицо розовую вуаль и произнесла нежным голоском:
- Я слышу и повинуюсь, отец! - раздвинула шторы и подтолкнула куклу в комнату, а сама спряталась в складках занавески и принялась ждать.
У ювелира перехватило дыхание, когда он увидел это прелестное создание, которое, словно лебедь, вплыло в мастерскую. Кукла так была похожа на настоящую Зору, что в первую секунду он испугался: уж не она ли это в самом деле?
Когда Иблис, властитель зла, увидел юное гибкое девичье тело, которое ласково обнимали полупрозрачные шелковые накидки, он упоенно воскликнул:
О прекрасная смертная, подойди ко мне, я подарю тебе все великолепие моего величественного царства тьмы, я унесу тебя с собой, и ты станешь королевой вечной ночи. - Нетерпеливою рукой он сорвал розовую вуаль и увидел смущенное, но от этого еще более прекрасное девичье лицо. Нежный голосок, словно чистый родник, прозвенел в наступившей тишине:
Слушаю и повинуюсь, мой повелитель! Властитель зла судорожно вцепился в куклу и, объятый безумной страстью, унесся в свои мрачные чертоги.
В эту ночь в царстве вечного огня было устроено роскошнейшее пиршество. Иблис приказал своему сатанинскому сброду подготовить все самое наилучшее, что только можно было раздобыть в нижнем и верхнем подвластных ему мирах, для безумной ночной вакханалии. И они постарались на славу. Трапеза оказалась великолепнейшей, вино - самое лучшее, а музыка - неудержимо веселая. Но к несчастью, то ли истопники переусердствовали, то ли так уж и было заведено, костер в эту ночь пылал ярче тысячи солнц, и, пока властитель зла, развалившись на своём эбеновом троне, беспечно уничтожал вино, восковая кукла начала потихоньку таять, потом сильнее и, наконец, вовсе свалилась в огонь. Языки пламени в считанные мгновенья сожрали ее останки. Что тут началось! Все сатанинское племя словно окаменело, приросло к своим громадным трезубцам, страх овладел ими. Все с ужасом ожидали, как властелин ада воспримет эту утрату.
Но, к великой их радости, Иблис без тени сожаления воскликнул:
- Ах, вот как! Эти человечки слишком уж хлипки! Проклятая девка, не долго ж она выдержала с нами! И как только она могла мечтать о вечном пребывании здесь моей невестой? М-да, я, оказывается, тоже могу ошибаться. Да разожгите ж костер, и пожарче!
И снова всех обуяло безудержное, дикое веселье, вино хлынуло рекой, а костер, весело потрескивая, разгорался все сильнее. И чем дальше в ночь, тем безумнее бушевало пиршество, тем веселее становилось сатанинское племя, а князь тьмы даже и не вспомнил ни разу о Зоре, дочери золотых дел мастера.