Жили когда-то на свете два брата — Касым и Юсуф. Хотя родились они от одной матери, но, о Аллах, какими же они были разными!
Отец оставил им в наследство по сто динаров. Касым купил на эти деньги место на базаре и начал торговлю всякой мелочью. Дирхем к дирхему, динар к динару — и вот, спустя десять лет неустанных трудов скромная сотня многократно умножилась.
Теперь он был богат, имел большую лавку и долю в соляном промысле. С восхода и до заката он сидел в своей лавке или бегал по делам, торговался с поставщиками, пересчитывал товары в амбарах и на складах.
Он мечтал к пятидесяти годам заработать столько денег, чтобы хватило на старость, и после этого удалиться на покой. Потому он работал, как проклятый, не зная жизненных радостей и не имея ни одного друга. Да и какие друзья могут быть у человека, который интересуется лишь видами на урожай и ценами на имбирь?
А Юсуф за неделю истратил отцовские сто динаров. И с этого времени он видел такие деньги только в чужих руках. Он был настолько беден, что отличался от нищего только тем, что не просил милостыню. Юсуф работал водоносом. Полдня он разносил и продавал воду, а когда видел, что полученных медяков хватает на чай и пару лепёшек, отставлял кувшин в сторону до завтрашнего дня и предавался бесплатным удовольствиям: играл в нарды, пел песни с друзьями или сидел возле арыка, часами глядя на текущую воду.
Мудрые говорят: приумножай друзей, а не деньги. Будут друзья — появятся и деньги. Но в отношении Юсуфа мудрые ошибались. Хотя друзей у него было почти столько же, сколько жителей в городе, бедность не собиралась выпускать его из своих костлявых объятий. Но он никогда не жаловался, и его песни не становились печальнее. А если совсем подводило живот, он находил тенистое место, ложился на мягкую траву и засыпал: ведь известно, что спящий человек не чувствует голода.
Когда ему говорили: «Эй, Юсуф, если ты будешь работать ещё полдня, то перестанешь нуждаться!», он весело отвечал:
— Разве деньги сделают меня счастливее, чем я есть? Разве жизнь дана человеку, чтобы он потратил её на работу? И разве вы хотите, чтобы я стал похож на своего несчастного брата Касыма? От постоянных забот, подсчётов и расчётов лицо его преждевременно покрылось морщинами. Он родился на два года позже меня, а выглядит на пять лет старше!
Все любили Юсуфа и порицали Касыма за то, что он не помогает брату. Много раз Касым слышал, как ему кричат: «Эй, Касым, ты такой богатый, как тебе не совестно, что твой брат такой бедный?»
И вот однажды Касыму надо было уехать по торговым делам в Хиву. И он подумал: «А что если попросить Юсуфа посидеть в лавке? Не придётся на целый месяц закрывать торговлю, и брату помогу, и злые языки замолкнут. Ничего не продаст — и не надо, будет вместо сторожа, лишь бы люди видели, что лавка открыта».
Юсуф с радостью согласился помочь брату. Касым рассказал ему, что надо делать и чего делать не надо, заставил несколько раз повторить сказанное — и уехал.
И началась у Юсуфа совсем другая жизнь. Теперь люди отдавали ему не какую-то мелочь, а серебро и даже золото!
Говорят, что нельзя обедать трижды в день. Неправда, можно! Юсуф три раза завтракал, три раза обедал и да и ужин съедал с таким расчётом, чтобы не просыпаться ночью от голода.
Рассудив, что в такой богатой и красивой лавке нельзя сидеть в лохмотьях, Юсуф купил себе новый халат, а потом ещё два халата, один лучше другого.
Находиться в лавке весь день было скучно. Юсуф кое-как выдерживал до обеда, а потом ходил по базару — уже не просто глазея на недоступные вещи, а прицениваясь и покупая. Желая поделиться с другими своим счастьем, он после каждой покупки раздавал милостыню, и благодарные нищие не уставали восхвалять его доброту.
А по дороге домой он каждый день покупал лучшее мясо и узгенский рис, чтобы собственными руками приготовить плов для ужина с друзьями. Друзья ели, нахваливали щедрое угощение и радовались, что Юсуфу наконец улыбнулась удача.
Через месяц Касым вернулся в родной город. Всё это время сердце его было не на месте, поэтому он сразу направился в лавку. И как же он удивился, когда увидел, что товаров почти не осталось.
— Ах, какой ты молодец! — воскликнул Касым, радостно оглядывая пустые полки. — Всё продал! А я-то думал, что торговли у тебя не будет. Ну, показывай выручку?
Брат Юсуф порылся в карманах и достал несколько монет.
— Денег не так уж много, — виновато потупился он.
— Как, это всё?! — изумлённо спросил Касым. — Но здесь же было товара на пятнадцать тысяч динаров!
— Не тревожься, брат, — успокоил его Юсуф. — Все твои деньги целы и невредимы. Просто я отдал много товара в долг.
— Где долговая книга? — протянул руку Касым.
— Зачем книга? — улыбнулся Юсуф. — Многих я запомнил по именам, а если кого не запомнил, не страшно. Всё это были честные люди, и все они клятвенно обещали, что заплатят, как только смогут!
Касым в ужасе смотрел на безмятежное лицо Юсуфа.
— Неужели ты ничего не продал за наличные?
— Конечно, продал. Но я купил себе кое-какую одежду, потому что настоящий купец должен выглядеть солидно. И немного, совсем немного потратил на милостыню — пусть все знают, что торговое дело Касыма и Юсуфа процветает… Что с твоим лицом, брат?
— Я разорён и ограблен! — закричал Касым. — Меня ограбил родной брат! Я столько лет работал, чтобы наполнить эту лавку товаром — ты украл у меня деньги! Ты украл больше, чем деньги — ты забрал мою жизнь! Теперь мне придётся просидеть в этой лавке на пять лет дольше!
И он прогнал Юсуфа прочь и поклялся больше никогда не помогать ему. Сам же, повздыхав и поохав, начал работать вдвое больше прежнего, в надежде вернуть потерянные деньги и сократить время, оставшееся до ухода на покой.
А горожане ещё сильнее невзлюбили его за то, что он так жестоко обошёлся с родным братом, и часто говорили друг другу, что свет ещё не видел такого скряги и братоненавистника.
Зато они по-прежнему любили Юсуфа и вспоминали, каким щедрым и великодушным он был во время своего краткого благоденствия. Да и Юсуф не унывал. Он снова разносил воду до полудня и снова пел песни после полудня. А если ему не удавалось заработать на обед, он находил тихий уголок, ложился на мягкую траву и дремал. Ведь все знают: когда лежишь, есть хочется меньше.