ММК

ММК
        МОСКОВСКИЙ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ КРУЖОК (ММК) — научно-философская и методологическая школа, созданная в конце 50-х 20 столетия Г. П. Щедровицким. Просуществовала до ухода из жизни в 1994 своего создателя. Объединяла на разных этапах своего развития как профессиональных философов и логиков, так и ученых и специалистов др. профессий. В рамках школы или под ее влиянием сформировались и выросли многие известные российские философы и методологи ( Н. Г. Алексеев, B.C. Швырёв, И.С. Ладенко, Б.А. Грушин, В. Н. Садовский, В. А. Лефевр, Э. Г. Юдин, Б.В. Сазонов, О.И. Генисаретский, П. Г. Щедровицкий, СВ. Попов, М. А. Розов, И.С. Алексеев, Ю. В. Громыко, В. М. Розин, А.П. Зинченко, Л.М. Карнозова, Г.Г. Копылов и др.). В разные периоды школа имела разные названия: «Московский логический кружок», начиная с 1954, «Содержательно-генетическая логика» (начало 60-х гг.), «Московский методологический кружок» (середина 6 0-х гг. и дальше), реже употреблялись названия «Теория деятельности» и «Системо-мыследеятельностная методология».
        В развитии ММК можно выделить четыре основных этапа: этап предыстории (нащупывание основных идей и подходов; по времени примерно с 1954 по 1958), этап исследования мышления (конец 50-х до середины 60-х гг.), этап построения «теории деятельности» (середина 60-х — середина 70-х гг.), этап формирования и развертывания «организационно-деятельностных игр» (ОДИ) и построения схемы мыследеятельности. Только на этапе предыстории Г. П. Щедровицкий не являлся единственным лидером (эту роль совместно выполняли А.А. Зиновьев и Г.П. Щедровицкий); на всех остальных этапах он — абсолютный лидер, организатор работы кружка и различных семинаров, авторитетный учитель для молодых членов ММК, идеолог и ведущий теоретик. Хотя полученные в ММК представления и опубликованные работы — это, в значительной мере, результат коллективных усилий исследователей, входивших в кружок, но как правило, основополагающиеидеи формулировались Г. П. Щедровицким. В результате как школьные манифестировались и внутри ММК, и во внешних публикациях, прежде всего, взгляды самого Г. П. Щедровицкого. Траектории мыслительного движения остальных участников ММК, не совпадающие с линией Г. П. Щедровицкого, до поры до времени не осознавались; когда же это происходило, то, как правило, начинался содержательный конфликт, дискуссии, закончившиеся выходом основных участников ММК из кружка.
        По форме и содержанию работы первый этап представлял собой исследование разных видов научного мышления, коллективные обсуждения на равных, жесткий контроль за логикой движения (которая тут же конституировалась), рефлексию и методологическое планирование исследований. На втором этапе исследование мышления отходит на второй план, а на первый выдвигается методологическая работа, включающая построение методологических норм, а также теории деятельности. Главным здесь становится конструирование реальности (схем, понятий, онтологии), оправдывающей и обосновывающей методологическую работу (проблематизацию, переход от предметной позиции к методологической, анализ и перестройку рефлексивных содержаний — понятий, способов мышления, позиций, идеалов познания и т.п., обратный «дисциплинарный» переход в предмет). На этом этапе усиливается ведущая роль Г. П. Щедровицкого. На третьем этапе, когда обновились основные участники кружка (потом это происходило еще несколько раз), Г. П. Щедровицкий выступает как недостигаемый по уровню мышления лидер и учитель, который полностью организует работу и определяет основные идеи и подходы. Главным направлением методологической работы становится конструирование организационно-деятельностных игр, как форм практической методологии и реализации в практике представлений теории деятельности.
        На этапах предыстории и на первом этапе выдвигается программа исследования научного мышления с целью не только понять его природу, но и выработать логические представления и императивы для реформирования современного мышления. При этом изучение мышления понимается, в значительной мере, как исследование по образцу естественной науки. Формулируются тезисы, что логика — это эмпирическая наука, а мышление — это процесс и мыслительная деятельность, которые подлежат моделированию и теоретическому описанию. Собственно логическая и философская установки отлились в идеи исторического анализа мышления, в требование рефлексии собственного мышления и логического контроля исследований, которые в этот период велись. В первой программе ММК, которую задним числом можно назвать «методологической», были зафиксированы как перечисленные идеи, так и результаты их реализации (схема двухплоскостного строения знания, представление мыслительного процесса в виде «атомов» мышления — конечного набора операций мышления, сведение операций к схемам замещения и т.п.).
        На следущем этапе задача построения науки о мышлении на время отставляется в сторону и формулируется новая — построения «теории деятельности». При этом казалось, что если мышление — это один из видов деятельности, то создание такой теории автоматически позволит описать и законы мышления. Поскольку нормирование и организация мышления др. специалистов рассматривались в тот период как главное звено работы, как деятельность, приводящая к развитию предметного мышления, то суть мышления стали видеть именно в деятельности. Постепенно деятельность стала пониматься как особая реальность, позволяющая во-первых, развивать предметное мышление (в науке, инженерии, проектировании), во-вторых, законно переносить знания, полученные при изучении одних типов мышления, на др. типы мышления. Теоретико-деятельностные представления о «пятичленке» (структуре, содержащей блоки «задача», «объект», «процедура», «средства», «продукт»), о кооперации деятельности и позициях в ней (напр., кооперации «практика», «методиста», «ученого», «методолога»), блок-схемное представление «машины науки», схемы воспроизводства деятельности и др. позволили: во-первых, объяснять, почему происходило развитие тех или иных процессов мышления и появление в связи с этим новых типов знаний; во-вторых, использовать все эти схемы и представления в качестве норм и организационных схем по отношению к др. специалистам. При этом все перечисленные представления теории деятельности осмыслялись и задавались в особом конструктивном языке — системно-структурном, выступающем по отношению к данным представлениям в функции своеобразной «методологической математики». Поэтому Г. П, Щедровицкий рассматривал системный подход как необходимое звено методологической работы. Область существования подлинно системных проблем и системных объектов, пишет он, — это область методологии; системный подход будет эффективным только в том случае, если он будет включен в более общую и более широкую задачу создания и разработки средств методологического мышления и методологической работы.
        На третьем этапе удалось сформировать особый класс деловых игр, получивших название «организационно-деятельностных» (ОДИ), которые рассматривались как полноценная методологическая практика, поскольку в ней методологи получали в свое распоряжение (во власть), правда только на период игры, специалистов-предметников и могли им предписывать, как мыслить и действовать. В ретроспективе переход к ОДИ выглядит вполне закономерным: если в обычных условиях, на территории той или иной дисциплины, многие специалисты не хотели принимать методологические требования и нормы, то в игре их ставили в такие жесткие, искусственные условия, которые позволяли не только распредмечивать (размонтировать) сложившееся мышление специалистов, но и более или менее успешно вменять им методологические схемы и схемы деятельности. Успехи игр вскоре сменились проблемами. Одна из них определялась самой природой игры. Хотя методологи сценировали игры и старались в ходе игры управлять игровой стихией (навязывая ее участникам методологические схемы, логику мышления, общую организацию), тем не менее и самим организаторам игр приходилось менять заранее сценированное поведение, вступать в диалог с ее участниками, частично поступаться собственными принципами. К тому же ряд ведущих методологов отказались следовать общим методологическим нормам и сценариям игр, которые вначале задавал или утверждал сам Г. П. Щедровицкий. В результате, в конце концов было признано право участников игр и семинаров на свою точку зрения, которая затем, однако, должна была вводится в общее поле коммуникации и там совместно прорабатываться. Примерно в таком контексте и возникло понятие «мысли-коммуникации», потянувшее за собой необходимость очередного пересмотра методологической работы. В концепции «мыследеятельности», сформулированной ГП. Щедровицким в начале 80-х гг., мышление понималось уже как подсистема в схеме мыследеятельности, включающей в себя «пояса» коллективно-группового мыследействия, мысли-коммуникации и чистого мышления. Новая реальность была названа мыследеятельностью, вероятно, потому, что в ОДИ, с одной стороны, решались познавательные задачи, т.е. осуществлялось мышление, с др. — происходило программирование и организация мышления всех участников игры, что по традиции понималось как деятельность. Тем самым был сделан важный шаг — задана новая рамка для изучения мышления и деятельности, указан их контекст.
        Со смертью основателя ММК на основе работы методологических семинаров, а также творчества отдельных известных методологов, сложилось широкое методологическое движение. В его рамках выходит методологический и игротехнический альманах КЕНТАВР, публикуются работы Г. П. Щедровицкого, проходят ежегодные «Чтения», посвященные его памяти, работают несколько методологических семинаров и сайтов, проходят методологические дискуссии.
        В.М. Розин

Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация». И.Т. Касавин. 2009.