“КУЛЬТ, РЕЛИГИЯ И КУЛЬТУРА”

“КУЛЬТ, РЕЛИГИЯ И КУЛЬТУРА”
    “КУЛЬТ, РЕЛИГИЯ И КУЛЬТУРА” - текст лекции П. А. Флоренского, прочитанной 5—7 мая 1918. Один из немногих сохранившихся фрагментов общего курса лекций о культе, которые он читал в Московской духовной академии с 1908 по 1919. Позднее Флоренский продолжил разработку темы в написанных им “разделах” незавершенного труда, претендующего на построение единой философии культа: “Дедукция семи таинств” (декабрь 1919), “Философия культа” (1922), “Иконостас” (1921—22), “Свидетели” (1922). Все эти рукописи, включая и сохранившиеся наброски лекций, прочитанных в 1918, впервые опубликованы в “Богословских трудах” (сб. 17. M., 1977).
    Свои исследования Флоренский начинает с поиска “перводеятельности” — “деятельности, посредством которой и в которой человек впервые делается человеком” (там же, с 104), причем “искомая нами деятельность есть трансцендентальное условие всех деятельностей разума и — самого разума” (там же). Человеческий разум со всеми своими “орудиями-понятиями” и многообразными произведениями, в т. ч. и материально-техническими, есть лишь продукт культовой “перводеятельности”; антропогенетически “человек есть homo liturgus”, ибо “в деятельности литургической должно видеть сердцевину деятельности человека вообще, перводеятельность”.
    Своим определением перводеятельности Флоренский принципиально расходится с Кантом и, хотя и считает его “величайшим философом” (“Платон и Кант — два величайших философа, в своей совокупности определившие всю философию”, с. 126), с беспощадной жесткостью критикует последнего за “протестантское” отрицание фундаментальногносеологической роли культа. По Флоренскому, культ — это точка пересечения “усии” (сущности) и ипостаси. Или, другими словами, это соединение беспредельно изменчивой мощи автономной воли-воображения и устойчивых, свыше заданных эйдосов, т. е. твердо определенных, зримых обликов, “видов” трансцендентной идеи, воспринимаемых как святыни. Но пересечение субъективной своей воли и “чужого” отстраненного идеала, образующее человеческий разум, исходно антиномично и потому потенциально всегда трагично. Трагическая мистерия с падениями во грех, ослеплениями и катарсисом — судьба развития личности. По Флоренскому, только “в Боге гармония усии и ипостаси” — полное тождество облика и идеи, собственной воли и абсолютного смысла (с. 114). Человек же достигает осмысленности своей деятельности опосредованно — через конкретный культ. В разных конфессиях совершенно разные вещи (символы-маски) могут стать предметами культа — “лицом святыни”. Но без таких твердо очерченных лиц — тьма беспредметности, хаотическая игра необузданного воображения, т. е. “вне-бытие” — “бытие вне Бога”, “геенна” (с. 135). Суть всякого культа, созидающего ипостасные лица, — “именно в мерности, в ограненности, в наложении определений и границ” (там же). Без культа продуктивное воображение, способное конструировать нерушимые образы и твердые общезначимые первопонятия, невозможно. В этом суть критики Канта: “Кант не хотел знать культа. Единственная осмысленная реальность для него сам он и поставление себя в безусловный центр мироздания, а в этом существо западноевропейского духа нового времени” (с. 123).
    Флоренский утверждает, что “всякий культ истинен”, хотя, разумеется, одна религия может быть богаче и выше другой. “Культу можно противопоставить лишь культ”. Ни один из них нельзя опровергнуть рационально: “если бы мы могли сполна выкачать из сознания своего культовое содержание, то не только лишились бы высших духовных ценностей, но — и просто сознания. Для нас не было бы... никаких координат” (с.133).
    Из соборного культового ритуала (перводеятельности) Флоренский выводит миф и культуру. Вторичен миф-первоязык: “миф возникал из ритуала, а не ритуал из мифа” (с. 111) Для доказательства этого тезиса Флоренский обращается к этнографии. Миф, пытающийся задним числом словесно истолковать и объяснить обряд, есть первый шаг в сторону секуляризации литургического действа — “перводеятельности, производящей святыни — Sacra” (с. 108). Еще дальше заходит культура: “культурные ценности — это производные культа... Система понятий первоначально есть система, сопровождающая культ... мифы, формулы, термины получают далее самостоятельный рост, автономно усложняются, отдаляются и отделяются от культа... порождают светскую философию и светскую науку... аналогичным путем выветривания религиозного смысла возникает техника” (с. 117). Особое внимание Флоренский уделяет философии, доказывая, что основной массив собственно философской терминологии разных культур (китайской, античной, классической западноевропейской) имеет прямое культовое происхождение и в значительной степени сохраняет исходный сакральный смысл.
    Ю. М. Бородой

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.