КАТЕГОРИИ

КАТЕГОРИИ
(от греч. kategoria — высказывание; признак) — наиболее общие, фундаментальные понятия, являющиеся формами и устойчивыми организующими принципами мышления. Система К., или категориальная структура, представляет собой сеть основных К. мышления, их устойчивую конфигурацию и взаимосвязь, при которой изменение одних элементов влечет за собой изменение других. Образно говоря, К. — это те очки, через которые человек смотрит на мир и без которых он не способен действовать в мире. Категориальная структура представляет собой систему координат мышления: его вопросов к самому себе и ожидания ответов на них. Такая структура, являясь инвариантным аспектом мышления, обеспечивает его единство, целостность и постоянную воспроизводимость несмотря на динамику и многообразие конкретных областей его приложения.
Система К. вырастает из глубин культуры конкретной эпохи и определяется культурой как целым, а не какими-то отдельными ее областями, напр. философией, теологией или наукой. С изменением культуры меняется и соответствующая ей система К. Переход от одной исторической эпохи к другой всегда сопровождается настолько радикальным изменением системы К., что возникает сомнение в том, что последующая эпоха способна понять предыдущие. В частности, О. Шпенглер был убежден в том, что такое понимание невозможно, и одна эпоха или культура наглухо закрыта для другой.
Основатель эволюционной эпистемологии К. Лоренц полагал, что К. — это функции нейросенсорной организации, сформировавшейся в интересах выживания.
Анализ К. как наиболее общих характеристик всякого сущего восходит к античности. Впервые систематическое учение о К. попытался развить Аристотель в трактате «Категории», обобщившем более ранние попытки выделить основные К. и охарактеризовать их. Аристотель выделил такие К., как «сущность (субстанция)», «количество», «качество», «отношение», «место», «время», «положение», «состояние», «действие» и «страдание». Эта система К. с несущественными изменениями обсуждалась в философии вплоть до Нового времени. И. Кант истолковал К. как априорные неизменные формы мышления, упорядочивающие опыт, и подразделил их на следующие разряды: качество (реальность, отрицание, ограничение), количество (единство, множество, цельность), отношение (субстанция и свойство, причина и действие, взаимодействие), модальность (возможность и невозможность, действительность и недействительность, необходимость и случайность). Г.В.Ф. Гегель выделял в качестве К. «бытие» (качество, количество, мера), «сущность» (основание, явление и действительность, включающая субстанцию, причину и взаимодействие), «понятие» (субъект, абсолютная идея, объект).
Системы К., создававшиеся в рамках нем. классической философии, поражают своей искусственностью, оторванностью от реального мышления. Эти системы основываются на нескольких ошибочных предпосылках: существует замкнутый перечень К.; он не зависит от культуры и не изменяется вместе с нею; система К. представляет собой не результат анализа реального мышления, а следствие определенных общих филос. идей, касающихся реальности, и др. В дальнейшем системотворчество в сфере изучения К. резко пошло на убыль.
Современная философия ввела в число К. такие понятия, как «вероятность», «рациональность», «объяснение», «понимание», «содержание», «форма», «редукция», «жизненный мир», «страх», «заброшенность», «забота», «сомнение», «языковые игры» и т.д. Стало ясно, что никакого исчерпывающего перечня К. не существует, что множество К. является не только размытым, но и весьма разнородным, так что о системе К. следует говорить с большой осторожностью. Каждая филос. концепция вводит свои собственные К., претендующие на то, чтобы быть экспликациями К. обычного мышления. Все филос. классификации К. (т.н. таблицы К.) в значительной мере искусственны, и нет оснований думать, что в будущем философия даст естественную и, значит, единственную их классификацию. В философии существует множество направлений, и каждое из них предполагает свою систему К., т.е. собственную их классификацию.
Из числа тех К., которые, так или иначе, предполагаются, по всей вероятности, большинством филос. систем К., можно выделить следующие: «существование», «время», «пространство», «изменение», «определенность», «рациональность», «добро», «истина», «убеждение», «знание» и т.д. Первая часть этих К. касается мира самого по себе, вторая — познания мира человеком. Перечень К. не является исчерпывающим уже потому, что познание — не единственная сфера человеческой жизнедеятельности.
Единая категориальная структура мышления отчетливо распадается в своих приложениях к конкретному содержанию на две противостоящие друг другу системы понятий. Иногда они также называются «К.», а иногда — «категориальными характеристиками».
В первую из этих систем входят абсолютные понятия, представляющие свойства объектов, во вторую — сравнительные понятия, представляющие отношения между объектами. Существование как свойство — это становление (возникновение или исчезновение); существование как отношение — это бытие, которое всегда относительно («А более реально, чем не-А»). Время как свойство представляется динамическим временным рядом «было—есть—будет»; время как отношение — статическим временным рядом «раньше—одновременно—позже». Пространство как свойство — это «здесь» или «там»; пространство как отношение — это выражения типа «А дальше В», «А совпадает с В» и «А ближе B». Изменение как свойство передается понятиями «возникает», «остается стабильным» и «исчезает»; изменению как отношению соответствует «А преобразуется (переходит) в B». Определенность существующего, взятая как свойство, передается рядом «необходимо—случайно—невозможно»; определенность как отношение передается выражением «А есть причина B».
Рациональности как свойству соответствует понятие «обоснованно» («утверждение А является обоснованным»), как отношению — выражение «А более рационально, чем 5». Добро в качестве свойства — это ряд «хорошо—безразлично—плохо»; добро как отношение — ряд «лучше—равноценно—хуже». Истина как свойство передается понятиями «истинно—неопределенно—ложно», как отношение выражением «А более вероятно, чем В». Убеждению как свойству соответствует ряд «убежден—колеблется—отвергает»; убеждению как отношению — выражение «А более приемлемо, чем B». Знание как свойство представляется рядом «знает—сомневается—отвергает»; знание как отношение — выражением «А адекватнее, чем В».
Абсолютные категориальные характеристики принято называть А-понятиями, сравнительные — В-понятиями.
Единая категориальная система распадается, т.о., на абсолютные и сравнительные К. За каждой из этих подсистем стоит свое видение мира, свой способ его восприятия и осмысления. Если К. это очки, через которые человек смотрит на мир, то наличие двух подсистем К. говорит о том, что у человека есть очки для ближнего видения, связанного с действием (абсолютные К.), и очки для дальнего, более абстрактного и отстраненного видения (сравнительные К.). Вопрос о том, зачем необходима не одна, а две системы К., дополняющие друг друга, остается открытым.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

КАТЕГОРИИ
        (от греч. — высказывание, обвинение; признак) в философии, предельно общие, фундаментальные понятия, отражающие наиболее существенные, закономерные связи и отношения реальной действительности и познания. Будучи формами и устойчивыми организующими принципами процесса мышления, К. воспроизводят свойства и отношения бытия и познания во всеобщей и наиболее концентрированной форме.
        Ранние формы филос. анализа К. возникли в древности в учениях, пытавшихся выявить осн. принципы бытия. Впервые учение о К. было систематически изложено в трактате Аристотеля «Категории», обобщившем попытки предшествующей филос. мысли выделить наиболее общие понятия о мире и способах его познания. Составленная Аристотелем таблица включала та-кие К., как сущность (субстанция), количество, ка-чество, отношение, место, время, положение, состоя-ние, действие и страдание; она оказала определяющее влияние на развитие учения о К. вплоть до нового вре-мени, когда были предприняты попытки изменить её состав в связи с достижениями философии и конкретных наук.
        Новый этап в анализе К. открыло учение Канта, который рассматривал К. как априорные формы рассудка, характеризующие не мир «вещей в себе», а познающего субъекта, структуру его мышления. У Канта К. делятся на следующие разряды: качество (реальность, отрицание, ограничение), количество (единство, множество, цельность), отношение (субстанция и свойство, причина и действие, взаимодействие), модальность (возможность и невозможность, действительность и недействительность, необходимость и случайность). Категориальная таблица Канта, связанная с его априоризмом, игнорировала отражат. характер К.: последние рассматривались у Канта как неизменные формы мышления, упорядочивающие опыт.
        Новый подход к К. и диалектич. трактовку их на основе объективного идеализма выдвинул Гегель. Представляя взаимосвязи и взаимопереходы К. как порож-дения абс. идеи, он свёл их в следующую таблицу: бы-тие (качество, количество, мера), сущность (основание, явление, действительность; причём в эту последнюю входят субстанция, причина и взаимодействие), понятие (субъект, абс. идея, объект).
        В совр. бурж. философии отрицается объективной значение К., их диалектич. взаимосвязь, обусловлен-ность их развития науч. познаниим и обществ.-историч.
        практикой. В логич. позитивизме (Р. Карнап, О. Нейрат) филос. анализ К. подменяется формально-логич. анализом терминов языка, соотношений между ними в связи с изучением таких областей науч. знания, как логика, математика, физика. Экзистенциализм (Хайдеггер, Сартр, Ясперс), отражая кризис личности в условиях совр. бурж. общества, возводит в ранг онтологич. К. чувства страха, «заброшенности», «заботы» и т. п. Попытки преодолеть субъективно-идеа-листич. установки неопозитивизма приводят некоторых представителей бурж. философии к использованию категориального аппарата объективного идеализма (Поппер). Представители неотомизма выдвигают религ.-идеалистич. толкование К., утверждая, что они существовали изначально в божеств. разуме как прообразы реальных вещей, свойств, отношений.
        В системе диалектич. материализма К. рассматриваются как результат обобщения опыта историч. развития познания и обществ. практики. К. (такие, как единичное и особенное, часть и целое, форма и содер-жание и др.) являются узловыми пунктами познания, «ступеньками», моментами проникновения мышления в сущность вещей. Характеризуя познават. значение К., В. И. Ленин писал: «Перед человеком сеть явлений природы. Инстинктивный человек, дикарь, не выделяет себя из природы. Сознательный человек выделяет, категории суть ступеньки выделения, т. е. познания мира, узловые пункты в сети, помогающие познавать ее и овладевать ею» (ПСС, т. 29, с. 85). В процессе историч. развития общества и познания изменяется роль и место отд. К. Филос. мышление обогащается новыми К. (напр., структура, система и др.). Вместе с тем происходит дальнейшее развитие уже сложившихся ?.
        Развитие науч. знания привело к вычленению ряда фундаментальных понятий, которые приобретают кате-гориальный смысл, поскольку они выполняют по от-ношению к конкретным областям знания функцию, сходную c K. филocoфии. Сyществуют приcyщиe мн. наукам (т.н. общенаучные — напр., информация, са-морегуляция, симметрия). В науч. познании выделяют К., которые определяют предмет конкретной науки (напр., вид, организм в биологии и др.). В совр. философии анализируется науч.категориальный аппарат, имеющий свою специфику и не совпадающий с системой филос. К., хотя и неразрывно связанный с ней. Выяв-ление осн. элементов категориального аппарата кон-кретной науки позволяет раскрыть логику её разви-тия, закономерного преобразования строя сё понятий. К. философии1 постоянно аккумулируя в себе резуль-таты развития отд. наук, способствуют выделению и синтезу мировоззренч. и общеметодологич. моментов в содержании науч. мысли.
        К. филос. науки находятся в определ. связи между собой и представляют собой систему, которая строится на основе единства исторического и логического. Каж-дая из К. может быть осмыслена лишь как элемент всей системы К. Важной задачей марксистско-ленинской философии является построение такой системы К., которая в сокращённом виде отражала бы формирование и историч. развитие категориальной структуры че-ловеч. мышления.
        см. также Диалектический материализм, Диалектика.
        Энгельс Ф., Диалектика природы, Маркс К. и Эн-гельс Ф., Соч., т. 20; Ленин В. И,, Филос. тетради, ПСС, т. 29; Георгиев Ф. И., К. материалистич. диалектики, М., I960; Шептулин А. П., Система К. диалектики, М., 1967; К. диалектики как ступени познания, М., 1971; Сага-товский В. Н., Основы систематизации всеобщих К., Томск, 1973; Материалистич. диалектика. Краткий очерк теории, М., 1980, гл. 1.
        А. Г. Спиркин, М. Г. Ярошевский.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

КАТЕГОРИИ
(от греч. ?????????, букв. – высказывание) – основные и наиболее общие понятия наук, особенно логики. Греч. слово означает "осуждение", "решение", "показание", "объяснение", "высказывание". Уже этот большой диапазон значений слова К. свидетельствует о том, что греч. философы имели здесь в виду не просто высказывание о предмете, но и какое-то важное о нем решение, как бы привлечение его к ответственности, высказывание о нем чего-то весьма важного, внутреннего и существенного.
В ранней греч. философии, когда бытие и мышление еще различались слабо, в виде К. выступали просто осн. элементы материи в ее непосредств. данности (земля, вода, воздух, огонь, эфир). С возникновением интереса к проблемам сознания и познания, к проблемам разума и науки К. приобретают логич. вид и формулируются как обобщенные, отвлеченные понятия. Платон признавал пять таких осн. К. – сущее, движение, покой, тождество и различие; и поскольку они трактовались у него как вытекающие друг из друга, а не как отражение бытия, постольку их диалектика являлась идеалистической. Но этим К. нельзя отказать в существенности, т.к. без них, действительно, немыслимо ни бытие, ни само мышление.
Аристотель свою материалистич. тенденцию наряду с идеализмом проводил и в учении о К., в специальном трактате "Категории", часто трактуя их как отражение и наивысшее обобщение объективной реальности, Чаще всего с именем Аристотеля связывают десять К. – сущность (субстанция), количество, качество, отношение, место, время, положение, состояние, действие и страдание, хотя у Аристотеля это далеко не единственная таблица К. Учение это, несомненно, обобщает огромный опыт анализа общих понятий И содержит много тонких различений. Тем не менее, с т. зр. совр. науки оно во многих отношениях не выдерживает критики. Неясен самый состав этих К., поскольку в нем отсутствуют все К. модальности. Кроме того, многие К. часто перекрывают друг друга. Такая важная К., как свойство, рассматривается и в разделе качества и в разделе обладания, а отдельно не формулируется. Место и время выступают здесь только как подвиды положения. Последние шесть К. в таблице являются тоже только подвидами отношения. А все К., кроме сущности, уже сам Аристотель во "Второй Аналитике" (I, 22) считает только признаками субстанции. Поэтому Аристотель поступил правильнее, когда в "Метафизике" (XIV, 2) признал только три осн. К.: сущность, состояние и отношение. Самая последовательность К. у Аристотеля никак не мотивируется; неизвестна их диалектич. взаимосвязь. О ней можно догадываться только на основании всех прочих сочинений Аристотеля. Общая позиция материализма выдерживается у философа отнюдь не везде, потому что, напр., математич. отношения или время ставятся иногда в зависимость не от объекта, а от порождающего их субъекта ("души"). Чересчур близкая у Аристотеля связь логики и грамматики, наконец, проявляется и здесь, поскольку К. объявляются не только общими родами высказывания, но и простыми частями речи. Поэтому становится понятным, что уже ближайшие философы после Аристотеля подвергали эти категории Аристотеля критике и старались их упростить, делая учение Аристотеля менее описательным, менее эклектическим и стараясь понимать его менее статически и более диалектически.
Стоики значительно упростили аристотелевскую таблицу, оставив в ней только четыре К. – субстрат (субстанция), качество, образ существования ("как"?) и отношение ("в отношении чего как имеется"). Плотин в первых трех трактатах 6-й Эннеады дает критику аристотелевского и стоич. учения о К., доказывает необходимость разделения К. на умопостигаемые и чувственные, признавая первые образцом для вторых, и формулирует первые (как у Платона) в виде сущего, движения, покоя, тождества и различия, а чувственные категории – как субстанцию, отношение, количество, качество, движение. То, что Платон и Плотин называют умопостигаемыми К., мы сейчас назвали бы попросту логич. К.
Ученик Плотина Порфирий написал "Введение в категории Аристотеля", имевшее широкое распространение в течение всего средневековья вместе с "Категориями" Аристотеля. Здесь выставляется пять К.: род, вид, видовое различие, собственный признак и привходящий признак. Но каково их отношение к категориям Аристотеля, об этом у Порфирия ничего не говорится. Пять категорий Порфирия даны в плане описат. анализа и многочисленных различений. И во всем трактате не чувствуется ни малейшего веяния той диалектики, к-рой переполнены сочинения всех других неоплатоников; вместо этого находим здесь аристотелевскую и перипатетич. позицию бесконечных описаний и дистинкций.
В новое время каждая филос. система выставляла свои собственные К., трактуя их то материалистически, то идеалистически, в зависимости от осн. тенденции данной филос. системы. Кант объявил все К. порождением рассудка. В кантовской таблице К. делятся на следующие разряды: качество (реальность, отрицание, ограничение), количество (единство, множество, цельность), отношение (субстанция и свойство, причина и действие, взаимодействие), модальность (возможность и невозможность, действительность и недействительность, необходимость и случайность).
Эта кантовская таблица К. закрепилась весьма надолго и часто еще до наст. времени остается в своем первоначальном виде потому, что она действительно охватывает наиболее явные и ходовые К. человеч. мышления. Их трактовка у Канта должна быть отвергнута как идеалистическая. Не говоря уже о том, что все эти К. совершенно статичны и метафизически дискретны, что они получены как функции субъективного рассудка, что они накладываются на чувств. данные явления как бы извне, в порядке метафизич. дуализма, уже самый их состав и метод их дедукции вызывает глубочайшие сомнения. Если взять категории качества и количества, то уже общечеловеч. чувство языка подсказывает, что всякое качество есть качество чего-нибудь, и всякое количество есть количество чего-нибудь, т.е., что это нечто (или бытие) должно предшествовать и качеству, и количеству. Но бытие не входит в таблицу категорий у Канта. Очевидно, что Кант абсолютизирует качество и количество; Если же это так, то создается большой разрыв между качеством и количеством, с одной стороны, и прочими категориями – с другой. Ведь "отношение" у Канта вовсе не есть простое и непосредств. отношение, ибо последнее имеется уже и в качестве (ограничение, напр., и есть не что иное, как известного рода отношение между ограничивающим и ограниченным) и в количестве, ибо количественный счет есть не что иное, как установление отношений между счисляемыми единицами. Отношение, о к-ром говорит Кант и подвидами к-рого считает субстанцию и причину, представляет собой нечто гораздо более сложное: ведь отношение уже предполагает те вещи, между К-рыми устанавливается отношение, а К. вещи опять-таки отсутствует в таблице Канта. Но если бы она и присутствовала, то она не имела бы у него достаточной мотивировки, потому что вещь не есть просто бытие, но – бытие определ. образом организованное. Другими словами, для мотивированного внесения К. вещи в таблицу нужно было бы предварительно уже иметь К. сущности и явления, а они тоже отсутствуют в таблице Канта.
И вообще отношение – термин весьма неудачный в кантианской лит-ре, поскольку он только в очень отвлеченной форме выражает те сложно-рефлектированные К. (субстанция, причина), к-рые под ним обычно понимаются. Наконец, статичное понимание К. помешало Канту внести в свою таблицу те К., к-рые являются осн. пружинами возникновения всех К., а именно: тождество, различие, противоречие и противоположность. И потому, несмотря на видимую железную архитектонику таблицы К. у Канта, самый ее состав и метод ее конструктования вполне случаен, эклектичен и слабо мотивирован.
После Фихте, отбросившего даже и "вещи в себе" и превратившего все бытие в порождение абсолютного "Я" как эволюции духа, возникла логика Гегеля как классич. система объективного идеализма, по к-рому все бытие существует лишь в виде К. абс. духа. Поэтому вся филос. система Гегеля есть не что иное, как диалектика К. – в мышлении, в природе, в духе, в истории. Чисто логич. категории Гегеля таковы: бытие (качество, количество, мера), сущность (основание, явление, действительность, причем в эту последнюю входят субстанция, причина и взаимодействие), понятие (субъект, объект, абс. идея). Эта диалектически подвижная система К. у Гегеля уже ввиду одного своего монизма представляет собой огромный прогресс в сравнении с дуализмом и эклектизмом Канта. Качество и количество рассматриваются здесь как подвиды бытия, причем их противоположность снимается в той новой К., к-рую Гегель назвал мерой. А в области сущности Гегель начинает с тождества, различия и противоречия, переходя далее к сущности как основанию и к диалектике сущности и явления.
Однако, поскольку все К. у Гегеля суть порождение мыслящего мирового духа, постольку самая конкретная часть логики, где синтезируются бытие и сущность, носит у Гегеля название понятия. Это и понятно: все существующее, по Гегелю, есть мышление, а мышление конкретно проявляет себя в понятиях. Ясно поэтому, что К. субъекта и объекта, к-рые отнесены в эту область понятия, носят у Гегеля исключительно логич. характер, хотя для нас субъект и объект суть, прежде всего, стороны самой действительности, а не только мышления. Кроме того, если субъект и объект суть противоположности и мы захотели бы найти единство этих противоположностей то, очевидно, нам пришлось бы в первую очередь заговорить о таких категориях, как личность или общество, поскольку то и другое, во-первых, есть субъект или состоит из субъектов, а во-вторых, вовсе не есть только субъект, но есть объективная действительность. У Гегеля же здесь стоит мистич. термин абсолютная идея, к-рый сам по себе говорит довольно мало и допускает много разных интерпретаций.
К. у Гегеля самостоятельно порождают друг друга и являются только моментами общей творч. идеи. И это как раз и привело к специфич. конкретизации всех К. как моментов понятия и к завершению всех моментов понятия в абс. идее.
С падением гегельянства возникает опять множество метафизич. систем с различной трактовкой К. Так, рационалист-метафизик Тренделенбург трактует К. как функции рассудка, к-рым соответствует и определенная объективная реальность. Спиритуалист Лотце пытается понять К. как нечто среднее между объективным и субъективным мирами и сводит их к следующим: вещь, качество, деятельность, отношение. Э. Гартман, в связи со своим учением о бессознательном, трактует К. как возникающие из бессознательного, где они даны в нерасчлененном виде; Шуппе, в соответствии с учением об имманентности, учит о К. как о формах бытия, непосредственно данного в сознании; Милль, в связи со своей эмпирич. логикой, трактует К. как возникающие из опыта и оформленные законами ассоциации идей, и т.д.
В 20 в. неокантианцы Коген и Наторп, выводя К. как функции рассудка, пытались бороться с кантовским дуализмом "вещей в себе" и явлений и пытались обрисовать К. в их познавательной и притом динамич. значимости. Для Маха не имеет значения, какого происхождения К. – субъективного или объективного, а имеет значение только релятивистское и чисто практическое их функционирование в науке, так что вместо прежнего априоризма в понимании К. у него выступают принципы экономии мышления в его практич. применении. В совр. бурж. логике особенную роль играет т.н. логический, позитивизм, целиком отрицающий всякие абстрактные обобщения, в т.ч. и К., и сводящий все к анализу языка, трактуемого тоже в виде единичных высказываний, без всякого обобщения. Бурж. субъективизм и релятивизм доходят здесь до полного абсурда и самоотрицания.
Марксистско-ленинское учение о К., используя все достижения мировой филос. мысли в этой области, является диалектич. скачком и приобретает совершенно новое филос. качество. С т. зр. марксизма-ленинизма, К. являются 1) отражением объективной действительности. Они не суть ни просто формы самой объективной действительности, и ни просто только изолированные от нее абстракции. Первая и исходная К. материалистич. диалектики – материя, филос. К. для обозначения объективной реальности, данной нам в ощущении (вместе с качеством, количеством и их взаимо-отношениями). Все остальные К. являются только отражением материи, но каждый раз вполне специфическим. К. являются 2) существенным обобщением предметов и явлений действительности и всех царящих в ней отношений. Поскольку, однако, "различие бытия от сущности, понятия от объективности относительно" (Ленин В. И., Соч., т. 38, с. 189) и поскольку "не только явления преходящи, подвижны, текучи, отделены лишь условными гранями, но и с у щ н о с т и вещей также" (там же, с. 249), постольку 3) К. обязательно берутся в их становлении. К. становления (с необходимыми для нее категориями тождества, различия, противоречия, противоположности и единства противоположностей) – первейшая категория во всей марксистско-ленинской теории и пронизывает она не только все чувственное, но и все логическое. 4) К. взаимно связаны между собой так, что одна немыслима без другой, вытекает одна из другой и одна другую обусловливает. Эта текучая взаимосвязь К. есть обобщение взаимосвязи явлений объективной действительности. 5) К., далее, будучи обобщением тех или других сторон действительности [а всеобщее, по Ленину, "воплощает в себе богатство особенного, индивидуального, отдельного..." (там же, с. 87) ], по необходимости являются также и законами действительности: "родовое понятие есть "сущность природы", есть з а к о н" (там же, с. 263). 6) Отсюда огромное познават. значение К., к-рые являются "ступеньками выделения, т.е. познания мира" (там же, с. 81). 7) Огромно и практическое их значение, поскольку "все... моменты... познания направляются от субъекта к объекту, проверяясь практикой и приходя через эту проверку к истине..." (там же, с. 315). Такие К., как: "субъект", "объект" и разные типы их взаимоотношения (труд, общение людей, язык, личность, общество и т.д.) – необходимейшие К. диалектич. логики. 8) Кроме того, все логич. К. для марксизма-ленинизма являются в то же время К. историческими, так что не существует и не может существовать к.-н. одной и неподвижной системы К., данной раз навсегда. В связи с развитием мышления и науки выступают то те, то другие К., а старые К. наполняются новым содержанием. 9) Диалектич. логика рассматривает все К. в их историч. и логич. развитии. Особенно разработанными являются в наст. время К. качества и количества, сущности и явления, формы и содержания, причины и действия, необходимости и случайности, всеобщности, особенности и единичности, абстрактного и конкретного, логического и исторического. Что же касается сводки всех категорий в одну строгую систему для настоящего момента в развитии науки, то она еще не выработана в окончат, форме и требует дальнейшей разработки.
А. Лосев. Москва.
О методологическом значении К. диалектич. материализма и их системе. Объективное содержание К. диалектич. материализма определяет их методологич. значение в познании и практике. Эту функцию в познании и практике К. могут выполнить потому, что они не просто пособие человека, "...а выражение закономерности и природы и человека..." (там же, с. 79). К. философии служат методом познания всех явлений, в то время как фундаментальными понятиями других наук руководствуются в познании строго определенных объектов. К. философии не включают в себя содержания всех осн. понятий др. наук. Поэтому одних К. диалектики недостаточно для познания явлений. К. носят историч. характер. Они возникают и развиваются на основе обобщения опыта познания и практики. Напр., К. материи в марксистской философии существенно в своем содержании отличается от этой же К., как она выступала в философии раньше. К. материи уже не связывается с признанием определ. вида или формы вещества. Произошли существенные изменения в содержании всех др. К. Нек-рые К. исчезли, были заменены другими, более совершенными.
В К. раскрывается предмет диалектич. материализма, все его черты, принципы, законы. Неверно противопоставление законов диалектики К., рассмотрение К. независимо от законов. К. выступают логич. формой принципов, законов, методологич. положений. Пока не сформировались К., наука не достигла и знания законов, а законы составляют объективное содержание К. Поэтому без законов нет К., а без К. нет знания законов.
Диалектич. материализм как наука является системой К. Определить содержание к.-л. К. – значит найти ее место в этой системе, установить отношение данной К. к другим, вскрыть закон, к-рый отражается в отношениях между К. Система К. отражает целостность и единство явлений материального мира, их внутр. взаимосвязь. К. выступают в философии в виде системы потому, что сам объективный мир является своего рода системой, закономерной связью явлений: "Вся доступная нам природа, – писал Ф. Энгельс, – образует некую систему, некую совокупную связь тел..." ("Диалектика природы", 1955, с. 45). Объективно существующая связь явлений, служит исходным пунктом в построении системы К.
Важнейшим принципом в построении системы К. является идея Ленина о совпадении диалектики, логики и теории познания. Нельзя строить такую систему К., к-рая бы принимала во внимание только к.-л. одну сторону в них. В марксизме не может быть никакой онтологич. или гносеологич. системы К., точно так же как сами К. диалектич. материализма не делятся на онтологические (отражающие бытие) и гносеологические, выражающие закономерности процесса познания, ибо все К. имеют объективное содержание и выполняют определ. функцию в процессе познания, выражают закономерности перехода от незнания к знанию.
Система К. должна быть также воплощением единства исторического и логического. Развертывание, последовательность К. отражают в сокращенном виде всю историю их формирования и развития; следуя законам движения мышления, необходимо в системе исходить из таких К., к-рые фиксируют самое простое, непосредств. бытие вещей, и восходить к К. более содержательным и развитым. Так, Ленин писал: "Сначала м е л ь к а ю т впечатления, затем выделяется н е ч т о, – потом развертываются понятия к а ч е с т в а... (определения вещи или явления) и к о л и ч е с т в а. Затем изучение и размышление направляют мысль к познанию тождества – различия – основы – сущности versus явления, – причинности etc" (Соч., т. 38, с. 314–15). Нарисованная Лениным картина изображает не процесс возникновения в самом мире качества, количества сущности и т.п., а развитие познания человека, становление К., последовательность их формирования. Когда логич. последовательность в системе К. превращается, как у Гегеля, в реальный генезис самих вещей, мышление становится демиургом действительности. Система К. не должна превращаться в мировую схематику, ее задача – выразить процесс постижения мышлением в К. наиболее общих законов всякого движения.
П. Копнин. Киев.
Лит.: Первая система категорий – у Платона в "Софисте" 254Е–260А. Рус. переводы этого диалога Платона – Карпова, (см. Платон, Соч., ч. 5, [2 изд. ], пер. с греч., СПБ, 1879, или Ананьин С. ?., Софист. Диалог Платона, пер. с греч., К., 1907). Еще более подробная система категорий выводится в другом диалоге Платона, в "Пармениде" начиная с 137С (см. Творения Платона, т. 4, пер. [с греч. ] Н. Томасова, Л., 1929).
Изложение и анализ платоновских категорий дает Лосев А. Ф., Очерки античного символизма и мифологии, т. 1, М., 1930, с. 490–94, 508–32; Аристотель, Категории, пер. [с греч. ] А. В. Кубицкого, ред., вступ. ст. в прим. Г. Ф. Александрова, М., 1939.
Анализ учения о категориях Аристотеля – у Ахманова А. С., Логическое учение Аристотеля, "Уч. зап. [Моск. обл. пед. ин-т ]", 1954, т. 24; и отдельно – ?., 1960.
Некоторые важные разъясняющие замечания по поводу стоических категорий – ?rendelenburg A., Historische Beitrage zur Philosophie, Bd 1, В., 1846, с. 221–31 и Prantl С., Geschichte der Logik im Abendlande, Bd 1, Lpz., 1855, с 426–37, Darmstadt, 1955.
Учение Плотина о категориях – первые три трактата VI Эннеады (рус. пер. не существует). Первое знакомство с ним можно получить по Блонскому П. П., Философия Плотина, М., 1918, с. 227–37. Трактат Порфирия "Введение... к "Категориям" Аристотеля" имеется в рус. пор. А. В. Кубицкого в приложении к упомянутому выше переводу "Категорий" Аристотеля. Критическое изложение этого трактата дал С. Prantl (указанное соч., с. 626–31).
Важные замечания по этому поводу делает Zeller Ed., Die Philosophie der Griechen..., Tl 3, Abtl 2, H. 2, 5 Aufl., Lpz., 1923, S. 698, прим. 4.
Классическим образцом учения о категориях в европейском рационализме может служить "Этика" Спинозы (с такими категориями, как субстанция, атрибут, модус и др.) – Спиноза Б., Избр. произв., пер. с лат., т. 1, М., 1957. Учение о категориях с точки зрения эмпиризма – у Локка Дж., Опыт о человеческом разуме, пер. [с англ. ], М., 1898, особенно гл. 16, 23–27. Нов. изд., М., 1960.
Формально-логическое учение о категориях у Канта И., в его Логике, пер. [с нем. ], П., 1915, с. 93 (§ 20). Трансцендентальное учение о категориях – в "Критике чистого разума", пер. [с нем. ], 2 изд., П., 1915 (отд. Трансцендент. логика, § 10–12). Критику дуализма Канта о категориях дает Фихте с точки зрения своей концепции абсолютного "Я", а также дедукцию всех категорий уже на монистической основе абсолютного "Я" во многих трактатах и, прежде всего, в Основе общего наукоучения – ?ихте И. Г., Избр. соч., пер. [с нем. ], т. 1, [М. ], 1916.
Гегель дает свою систему логических категорий:
1) Наука логики, пер. [с нем. ], т. [1 ]–2, М., 1937–39;
2) Энциклопедия философских наук, ч. 1 – Логика, пер. [с нем. ], М.–Л., 1930;
3) В Философской пропедевтике, названной по-русски "Введение в философию", пер. [с нем. ], М., 1927. Анализ последовательного развития логических категорий у Гегеля можно найти у Чернышева Б., О логике Гегеля, "Тр. Моск. Гос. ин-та истор., филос. и лит. им. Н. Г.Чернышевского", 1941, т. 9, с. 30–96.
Учение о категориях после Гегеля излагается в каждом более или менее пространном курсе логики. В виде наиболее популярных руководств можно назвать: Ueberweg F., System der Logik und Geschichte der logischen Lehre, 5 Aufl., Bonn, 1882, § 47 (с ценным историческим очерком); Зигвaрт X., Логика, пер. с нем., т. 1, СПБ, 1908, § 6; Erdmann В., Logische Elementarlehre, Bd 1, 2 Aufl., Halle a. S., 1907, почти вся 1-я книга. Особенно подробно учение о категориях разрабатывали Weisse С. Н., Grundzuge der Metaphysik, Hamb., 1835; Trendelenburg ?., Logische Untersuchungen, Bd 1–2, 2 Aufl., Lpz., 1862 (есть рус. пер. – Логические исследования, пер. [с нем. ], М., 1868); Renouvier Ch. et Prat L., La nouvelle monadologie, P., 1899. Особенно детально разработана система категорий y Hartmann Ed. von, Kategorienlehre, Lpz., 1896. Классическая для 19–20 вв. теория категорий с точки зрения эмпиризма у Милля Д. С., Система логики..., пер. с англ., 2 изд., М., 1914, кн. 1, гл. 3; ?опов П. С., О реальности категорий, в сб.: Пути реализма, М., 1926, с. 99–132; Из неокантианцев наиболее четко излагал учение о категориях Natorp P., Die logischen Grundlagen der exakten Wissenschaften, 2 Aufl., Lpz. – В., 1921. Ср. также Риккерт Г., Границы естественно-научного образования понятий, пер. с нем., СПБ, 1903; Кассирер Э., Познание и действительность. Понятие о субстанции и понятие о функции, пер. [с нем. ], СПБ, 1912.
Представление о разложении современной буржуазной логики (откуда становится ясным и понимание категорий в соответствующих философских системах) можно получить из работ Асмуса В. Ф., Критика буржуазных идеалистических учений логики эпохи империализма, в кн.: Вопр. логики, М., 1955, и Попова П. С, Алогизм – коренная предпосылка современной буржуазной логики, "Уч. зап. Моск. обл. пед. ин-та", 1956, т. 42 (Тр. каф. филос., вып. 3); его же, История логики нового времени, М., 1960.
Попытки изложения марксистско-ленинского учения о категориях: Ситковский Е. П., Категории марксистской диалектики, М., 1941; его же, то же, Л., 1956; Категории материалистической диалектики, под ред. M. M. Розенталя и Г. М. Штракса, М., 1956; Тугаринов В. П., Соотношение категорий диалектического материализма, [Л. ], 1956; его же, Соотношение категорий исторического материализма, Л., 1958; Бегиашвили А. Ф., О категориях марксистской диалектики в 1 томе "Капитала" К. Маркса, "Уч. зап. Моск. обл. пед. ин-та", 1956, т. 42 (Тр. каф. филос., вып. 3); Розенталь М., Вопросы диалектики в "Капитале" Маркса, М., 1955; Кузьмин Е. С., Система онтологических категорий, Иркутск, 1958; Библер В. С., О системе категорий диалектической логики, [Душанбе ], 1958; Основы марксистской философии, М., 1958. Важны для марксистского учения о категориях: Андреев И. Д., Основные категории и законы материалистической диалектики, М., 1959; ?уткевич М. Н., Диалектический материализм, М., 1960, гл. 9; Ильенков Э. В., Диалектика абстрактного и конкретного в "Капитале" Маркса, М., 1960; Вопросы диалектического материализма. Элементы диалектики. [Сб. ст. Отв. ред. П. В. Таванец ], М., 1960; Георгиев Ф. И., Категории материалистической диалектики, М., 1960; Мальцев В. И., Место и роль категорий в диалектическом материализме, М., 1960; Розенталь M. M., Принципы диалектической логики, М., 1960 (особенно гл. 5); ?рхипцев Ф. Т., Материя как философская категория, М., 1961; Анонимное толкование "Категорий" Аристотеля, Ереван, 1961.
А. Лосев. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.

КАТЕГОРИИ
    КАТЕГОРИИ (от греч. ????????? — высказывание; лат. ргаеdicamenta) — фундаментальные понятия, формы мысли, типы связи субъекта и предиката в суждении, устойчивые способы предицирования, существующие в языке, составляющие условия возможности опытного знания и имеющие априорное значение в качестве универсалий и предельных понятий. Категории по своей функции, будучи общими родами высказывания, отличаются от первоначал бытия и от принципов, лежащих в основании философского и научного знания, хотя нередко, особенно в древней философии, первоначала бытия отождествлялись с категориями как всеобщими определениями бытия. Так, Платон среди высших родов сущего выделяет бытие, тождество, различие, движение и покой (“Софист”, 254).
    Собственно учение о категориях связано с Аристотелем, который, выясняя исток логических ошибок и софизмов, обратил внимание на то, что существуют различные типы связи субъекта и предиката, а их смешение или подмена одного другим влечет за собой логические ошибки, паралогизмы и софизмы. Функция категорий не просто в обобщенном выражении этих форм предицирования, но и в предостережении и объяснении логических ошибок и софизмов, возникающих из-за неоправданного смешения, сближения или отождествления различных типов категориального синтеза, репрезентируемых в языковых высказываниях. Тем самым учение Аристотеля о категориях основывалось на весьма полном описании языковых высказываний (в работе “Об истолковании” он выделяет, напр., утвердительное и отрицательное, повествовательное и побудительное высказывание), на критике софистических злоупотреблений многозначностью слов, напр., глагола “быть”, различении логики от грамматики, проведенным, правда, не всегда последовательно. Аристотель вьиелил 10 категорий: субстанция, количество, качество, отношение, место, время, положение, состояние, действие и страдание (“Категории”, гл. 6—9). Здесь категории — это схемы высказываний: то, чтовысказывается о сущем, подпадает под ту или иную категорию. Поэтому категории характеризуют классы высказываний, независимые друг от друга и определяющие различные способы осмысления бытия. Функция категорий заключается не в том, чтобы охарактеризовать онтологическую структуру бытия (этот ход мысли возникнет позднее — при онтологизации категорий как родов сущего), а в том, чтобы служить гарантом правильно выбранной стратегии аргументации и доказательства, наложить запреты на подмену одних смыслов другими. Аристотель проводит различие между классификацией предикатов по категориям и по предикабилиям, т. е. по типам предикатов (род, вид, собственное отличие, случайное или привходящее отличие). Каждая из этих предикабилий принадлежит “к. одной из этих категорий” (“Топика”, IX 103 b 25). Наиболее существенной оказывается классификация по категориям. Проблема полноты категорий, возникшая перед Аристотелем, связана с полнотой описания типов языковых высказываний, с различением осмысленных и бессмысленных высказываний, с анализом в “Топике” способов аргументации в ответах на вопросы, имеющей большое значение для учения о категориях. Так, если в ответе на вопрос: “Что такое категории?” мы слышим: “Это что-то белое и весит полкило”, то здесь происходит подмена категорий: вместо категории субстанции используется высказывание, основанное на категориях качества и количества; хотя сам ответ и истинен, однако связь вопроса и ответа лишена смысла, бессмысленна. В ряде мест, напр., в “Аналитиках”, где все категории противопоставляются категории субстанции, Аристотель говорит о восьми, а не о десяти категориях, исключив категории “положение” и “обладание” (“Вторая Аналитика”, I, 22, 83а 21, “Физика” V l, 225b 6). Исследование Аристотелем схем предицирования, приведшее к вычленению независимых друг от друга категорий, в “Метафизике” получает онтологическое обоснование: категории — это характеристики бытия, его обозначения и его разделения на определенные “отделы”. “Бытие же само по себе приписывается всему тому, что обозначается через формы категориального высказывания, ибо сколькими способами делаются эти высказывания, в стольких же смыслах обозначается бытие. А т. к. одни высказывания обозначают суть вещи, другие — качество, иные — количество, иные — отношения, иные — действие или претерпевание, иные — “где”, иные — “когда”, то сообразно с каждым из них те же значения имеет и бытие” (“Метафизика” V 7,1017а 25). При онтологизации типов предицирования и превращении категорий в характеристики бытия для Аристотеля возникает ряд трудностей, которые он специально обсуждает: качество и количество не существуют отдельно; соотнесенное оказывается видоизменением количества; место и время являются подвидами положения; множественны ли сущности или сущность существует одна, и др. (“Метафизика”, 1089в 23). Для разрешения этих трудностей Аристотель и вводит трактовку всех категорий (кроме субстанции) как признаков субстанции и различение первой и второй субстанций. Учение Аристотеля о категориях неразрывным образом связано с системой греческого языка, которая и лежит в его основании. Между тем существуют языки с принципиально иной структурой и задающие иное категориальное расчленение мира. “В иврите прямого аналога слову “есть” не существует. Весь строй еврейской мысли связан с реалиями, отличными от понятий бытия, сущности, объекта, предикации, доказательства и т. д.... Основное значение при формировании грамматических отношений в семитских языках имеют, как известно, не онтологические связки (есть, esse и т. д.), а местоименные структуры. Эта особенность прослеживается не только в языке, но и в отношении к реальности” (Дворкин И. “Существование” в призме двух языков.— “Таргум. Еврейское наследие в контексте мировой культуры”. М-, 1990, вып. 1,с. 121). Анализ учения Аристотеля о категориях с позиций современной лингвистики — напр., гипотезы лингвистической относительности Э. Сэпира и Б. Уорфа, концепции семантических универсалий языка и культуры (А. Вежбицкая, Н. Д. Арутюнова и др.), онтологии языка М. Хайдеггера — показывает, что это учение является одним из первых вариантов осмысления фундаментальной роли языка для онтологии. Метафизика Аристотеля имеет своим побудительным истоком анализ структуры греческого языка, задающего определенное категориальное расчленение мира. Метафизика — это не просто учение о сущем как таковом, безотносительно к человеческой субъективности и интерсубъекгивности смыслов, а учение о сущем — как оно дано в структуре языка, в способах именования и предицирования, в синтаксических, грамматических и семантических формах, не всегда, правда, четко различаемых Аристотелем (поэтому, очевидно, категории объявляются им частями речи).
    В последующем учение о категориях утратило свою связь с логико-грамматическими и семантическими структурами языка и было подчинено построению онтологии. Учение о категориях стало трактоваться как учение о родах сущего, постигаемых умозрительно. Стоики сузили учение Аристотеля о категориях до четырех родов существования — субстрат, или субстанция, качество, свойство, или способ существования, относительное свойство. Причем категории понимались как спо
    собы конструирования сущего и любых форм проявления первой сущности — материи: 1) бескачественной материи, 2) преобразующей силы, 3) свойств, 4) отношений. Плотин проводит различие между категориями чувственного и интеллигибельного мира: категории чувственного мира — субстанция, отношение, количество, качество, движение; категории интеллигибельного мира — сущее, движение, покой, тождество и различие — выступают как образцы для категорий чувственного мира, хотя сохраняется автономность этих двух типов категорий.
    8 средневековой философии креационистский способ мысли задает принципиально иной подход к категориям и их субординации, чем в античной философии, и особенно у Аристотеля, хотя в Средние века комментарии к “Категориям” Аристотеля весьма распространены. Порфирий во “Введении к категориям Аристотеля” сохраняет 10 категорий Аристотеля, уделяя основное внимание родо-видовым отношениям, т. е. предикабилиям — свойствам сказуемого, которое обусловливает его пригодность для определения данного подлежащего. Тем самым учение о категориях сужается и рассматривается лишь через призму родо-видовых отношений, хотя без знания рода и вида нельзя понять категории. Боэций видит в 10 категориях наивысшие роды сущего, “роды вещей, с которыми сталкивается ум в процессе мышления или рассуждающий человек в разговоре” (Боэций. Утешение философией и другие трактаты. М., 1990, с. 12). Вместе с тем категории — это высшие роды обозначений (genera significationum). Бесконечно число вещей и возможность обозначений. Все возможное знание постигается и упорядочивается тропами, в которые могут входить категории, однако это не относится к познанию Бога: “Субстанция в Нем не есть собственно субстанция, но сверхсубстанция” (там же, с. 151). О Боге можно лишь сказать, что Он есть. Тем самьм не только
    9 категорий рассматриваются им как акциденции субстанции, но и бытие выносится за скобки любой категории, поскольку бытие присуще каждой из них: “Глагол “есть” говорится обо всех одинаково, но при этом им всем присуща не какаято одинаковая субстанция или природа, но только имя” (там же, с. 12). Тем самым можно говорить об одном субъекте, обладающем существованием — Боге. Бытие и есть Бог, оно не поддается категориальному определению, а все остальные категории — лишь модусы творения и рассмотрения вещи (через категории качества, количества, отношения и пр.). Бог как субъект-субстанция, обладающая бытием, воплощается в родах и видах, видовых отличиях и разнообразных признаках. Творение мыслится как различение благодаря явленности бытия Бога и благодаря обозначению именем. Категории и оказываются тем самым “механизмом” различения, которое порождает (генезис тождественен бытию) одновременно “роды сущего” и “роды обозначения”. Августин, выделяя три способности души (память, ум, воля), ставит им в соответствие три категории бытия (быть, знать, хотеть), тем самым бытие оказывается активно-творящим и выше всяких категориальных определений (de Trinit. V l, 2, VII 15,10). Категории подразделяются им на категории чувственного мира, которые не приложимы к познанию Бога, и на транскатегориальные понятия — трансценденталии, т. е. категории, лежащие по ту сторону опыта, принадлежащие трансцендентному сознанию, превышающему формы человеческого созерцания и мысли. Трансцендентные предикаменты, или трансценденталии, превосходят категории, обозначая общие отношения сущего (сущее, нечто, вещь, елиное, истинное, благо). Познание Бога возможно с их помощью.
    Фома Аквинский предпринимает попытку вывести категории как способы бытия из форм высказываний и обосновать десять категорий как десять способов предицирования. Проводя фундаментальное различие между субстанцией и акциденциями, Фома рассматривает первую субстанцию как субъект, к которому относятся все остальные категории как формы предикации. Он вводит различение форм предикации и соответствующих им типов категорий: первые относятся к сущностной предикации, которая высказывает о субъекте то, чтопринадлежит этой сущности; второй тип категорий выводится из второй формы предикации, определения которой не принадлежат сущности вещей, но свойственны ей (качество, количество); третья форма характеризует внешние сущности определения и такие категории, как действующая причина, мера, действие, претерпевание, время, место. Число категорий определяется и способом предикации, и близостью к первой сущности (за исключением категории “habitus” — внешность, относящейся к человеку).
    В спорах о статусе универсалий возникли различные трактовки категорий —реализм, номинализм и концептуализм предлагали разное понимание категорий. При всех их различиях учение о категориях связывалось с психологической и логической проблематикой, с интерпретацией обозначения и статусом имени, рода и вида. Для философов Средних веков категории не приложимы к определению бытия Бога, хотя и проводилось различение категорий, свойственных субстанции или просто ей присущих (Гильберт Порретанский). С этим связано и учение схоластов о модальных предложениях, где предикат присущ субъекту (Фома Аквинский, Павел Венецианец и др). В поздней схоластике было проведено различие между “первичной интенцией”, выражающей отношение знака к чему-то иному, чем знак, и “вторичной интенцией”, выражающей знак знака, обозначение обозначения. Категории представляют собой “рациональные сущности” (entia rationis), непосредственно связанные с актом обозначения, с духовнопознавательными актами, включающими в себя помимо ума усилия многих способностей души — памяти, воли, желания и др. Если номинализм (У. Оккам и др.) стремился вывести категории из деятельности человеческого ума, прежде всего из актов обозначения, то концептуализм усматривал в категориях способ схватывания значений, предполагающий усилия всех способностей души.
    Философия эпохи Возрождения полемизировала с учением Аристотеля о категориях (Лоренцо Балла, Л. Вивес, П. Рамус). Валла говорит об одной трансценденталии — вещи и о трех категориях — субстанции, качестве и действии, причем категории — это “общие топосы”, связанные с диалектико-логическим анализом многообразных форм дискурсов — риторического, юридического и др. Диалектику Валла связывает с риторикой и с разработкой правильного метода рассуждения. Д. Бруно прибавил к категориям “движение” и “причину”.
    В философии Нового времени учение Аристотеля о категориях сохранилось, хотя категории назывались супрапредикаментами, универсалиями, предикабилиями. Они трактовались как роды сущего и их число оставалось прежним. Ф. Бэкон среди привходящих качеств сущего, или трансценденций, называет такие категории, как большое и малое, подобное и различное, возможное и невозможное, бытие и небытие (Соч., т. 1. M., 1977, с. 202—203). Декарт и Спиноза говорят о трех категориях — субстанции, модусах и отношениях. Лейбниц — о пяти общих родах — субстанциях, количествах, качествах, действиях и отношениях (Новые опыты, III, гл. 10, п. 14). Правда, Гоббс составил свою таблицу категорий, положив в основание категории “тело” и “акциденции” (среди них “количество”, “качество” и “отношение”) (О теле.—Соч., т. 1. M., 1964, с. 70—71) и связав категории с группировками и рядами имен, т. е. с результатами акта обозначения. Гейлинкс трактует категории (субстанцию, единство и пр.) как модусы мышления. Д. Юм понимает категории субстанции и причинности как ассоциации, коренящиеся в привычке и вере. Тетенс, Ламберт, Платнер рассматривают категории как способности мышления приписывать вещам объективность. Гердер вычленяет четыре класса категорий: 1) категории бытия, 2) категории свойств, 3) категории сил, 4) категории измерений. Категории, согласно ему, — это понятия познающего рассудка, который по аналогии воспринимает и постигает то, что лежит вне него. Мен де Биран выводит категории из деятельного Я, обладающего волей и сознанием.
    Новый этап в развитии учения о категориях связан с И. Кантом. Категории для него — условие возможности синтеза, то, что формирует, конституирует опыт. Категории значимы априори, предшествуют всякому опыту, выражают логические функции всех возможных суждений. В соответствии с видами суждений Кант строит и классификацию четырех видов категорий: 1) категории количества (единство, множество, всеобщность), 2) категории качества (реальность, отрицание, ограничение), 3) категории отношения (принадлежность, причинность, общение), 4) категории модальности (возможность, существование, необходимость). Категории отличаются от идей разума и составляют структуру всякой науки, объект которой может мыслиться лишь благодаря категориям. Категории — это определенный тип синтеза, представленный в суждениях и выявляемый благодаря способам предикации, осуществленным в суждениях. Априорность категорий, подчеркнутая Кантом, по-разному истолковывалась кантианцами — либо трансцендентально-психологически, либо трансцедентальнологически. В соответствии с этим категории понимались или как способы действия рассудка, формы отношения мышления к объектам (Рейнгольд, Фрис), или как логическая форма мыслимости объекта вообще (С. Маймон). Шопенгауэр подверг критике учение Канта об априорности категорий, подчеркнув роль лишь одной категории — причинности.
    В послекантовской философии произошел существенный сдвиг в анализе категорий — предметом иследования стали не способы предицирования, представленные в суждениях, а идеи разума, формы спекулятивных умозаключений, взаимоотношение которых выражается уже не категориями, а принципами (тождества, противоречия, его снятия в синтезе). При этом категории трактовались вне связи со структурой языка, а как нечто сущее само по себе и реализующееся в природе и человеческом духе. Фихте выдвинул в качестве оснований науки не категории, а принципы, имеющие безусловный характер, а среди них — принцип тождества Я=Я. Выдвинув идею генетического выведения категорий, Фихте связывает их формирование с ограничением деятельности продуктивной способности воображения и рефлексией, осуществляемой разумом. Шеллинг, исходя из идеи тождества субъекта и объекта, рассматривает развитие двух рядов категорий — категории природы, связанные с определениями объективности и разворачиваемые в натурфилософии, и категории субъективности, связанные с актами самосознания интеллигенции (ума). Категории и представляют собой способы действия интеллигенции (ума), репрезентируемые бессознательно в природе и рефлексивно в развитии духа. Гегель развертывает учение о категориях в “Науке логики”, выделяя категории бытия, где мышление мыслит 1) нечто определенное и представлено в таких категориях, как качество (бытие, наличное бытие, длясебя-бытие), величина (количество, определенное количество, количественное отношение) и мера (специфическое количество, реальная мера, становление сущности), 2) в соотношении с собой — рефлексивные категории (видимость, рефлексивные определения, основание, явление, действительность), 3) в единстве субъективности и объективности, которое и есть абсолютная идея. Абсолютная идея — это совокупность и система всех категорий, воплощающихся и в природе, поскольку абсолютный дух отчуждается в природу, и в конечной субъективности, освобождающейся от предметности и достигающей подлинного самосознания.
    В западноевропейской философии 19 в. явно прослеживаются тенденции к построению замкнутой системы категорий, и к дифференциации систем категорий в соответствии с различными областями бытия и научного знания. При этом происходит нередко смешение онтологического, психологического и гносеологического понимания категорий, возрастает интерес к генезису и истории категорий, хотя нередко возникновение категорий объясняется сугубо психологически. Так, Гербарт видит в категориях психические регулярности опыта, в которых использованы понятия. Категории выполняют функцию стабилизации душевных актов. Наряду с категориями внешнего мира (вещь, свойство, отношение, единое) он выделяет и категории психических процессов (восприятие, знание, воля, действие). По сути дела Гербарт отождествляет категории с общими понятиями, которые используются в естествознании и в психологии. Эта линия психологизации категорий представлена и в учении Файхингера, для которого категории — это субъективные представления, выполняющие мнемоническую функцию и служащие способом рубрикации чувственно данных. Категории, согласно Файхингеру, — это понятийные логические фикции, которыми руководствуется мышление и по сути представляющие собой аналогии, позволяющие достичь познания объектов. А. Тренделенбург, проанализировав историю учения о категориях, проводит различие между реальными и модальными категориями: первые — это формы, благодаря которым мы постигаем сущность вещей и которые представлены в категориях математики, физики, биологии, этики, вторые — понятия, формирующиеся в актах познания и характеризующие наше познавательное отношение и его ступени (цель и др.). Э. фон Гартман рассматривает категории как бессознательные интеллектуальные акты, имеющие надындивидуальный характер безличного разума. Он выделяет категории чувственности и категории мышления (отношение, пять видов рефлектирующего мышления и категории спекулятивного мышления). Применение категорий осуществляется благодаря категории цели. Ч. Пирс, характеризуя типы фундаментальных отношений (монада, диада, триада), выделяет три категории — качество, отношение и репрезентация, и в соответствии с ними — типы научных знаний.
    В неокантианстве учение Канта о категориях в противовес психологизму логизируется. Для Г. Когена категории — это выражение закономерностей чистого мышления, которое соотносится благодаря суждениям с предметом. Сами суждения различны в математике, математическом естествознании, методологии. Будучи способом утверждения суждений, эксп
    ликацией их единства, категории получают у Когена статус законов мысли. В познании нам дано лишь то, что категориально оформлено, получило форму категорий. Творческое мышление и вообще опыт невозможны без категорий. Суждение создает категории, которые являются целью суждения. Категории характеризуют синтетическое единство опыта (его конструирование, или генезис). Для Э. Кассирера формы суждения развиваются в ходе человеческого познания и предполагают новые формы категорий. П. Наторп, подчеркивая открытость системы категорий, видит в категориях стратегию конструирования предметов мысли и развертывания форм мысли, жизни, бытия. Если вначале он ограничивал категории законополагающими структурами опыта, формами мыслительного единства, то позднее Наторп трактует категории как элементы жизнеформирования и творчества. В. Виндельбанд проводит различие между рефлексивными и конститутивными категориями: первые характеризуют соотнесенность нашего сознания с предметами (различие, равенство, количество), а вторые — определяются действительными соотношениями между вещами (субстанция, причина, пространство). Если первые категории связаны со значением, то вторые — с существованием. Категории для Виндельбанда — это способы соотнесения чувственно данного или с мышлением, или друг с другом. Г. Риккерт в своем учении о категориях исходит не из анализа форм суждения и предицирования, а из предмета познания, который конструируется в актах познания. Тем самым он существенно расширяет область категориального синтеза, рассматривая категории не как чистые понятия рассудка, а как принципы трансцендентального конструирования предметов познания. Категории обеспечивают переход от долженствования к сущему, постигаемому благодаря категориальному оформлению чувственно данного. Риккерт проводит различие между конститутивными и методологическими категориями. В отличие от Виндельбанда, который связывал предметы естествознания и истории с конститутивным категориальным синтезом, Риккерт объясняет предметы познания естествознания и истории как формы методологического категориального синтеза. Так, причинность есть конститутивная категория, а закон — методологическая категория. Различение конститутивных и методологических категорий пытается преодолеть И. Кон, вводя понятие постулата: методологические категории выполняют функцию постулата, важного для познания действительности, конститутивные категории — постулатов, обладающих реальной значимостью (постулаты сравнимости, субстанциальности, каузальности). Действительность не может быть категориально осмысленна целиком, всегда остаются иррациональные области в познаваемых предметах.
    В философии конца 19 в. происходит расширение области анализа категорий. Предметом категориального анализа становятся не только суждения и научное знание в его различных формах, но и область долженствования, т. е. этика и эстетика. Э. Ласк проводит различие между областью долженствования и сущего и, соответственно, между двумя видами категорий — категориями долженствования и категориями бытия. К. В. Христиансен использует категории при анализе оценки в искусстве, характеризуя категории как принципы возможности эстетической оценки. В философии жизни центральным понятием становится категория “жизни”, понимаемой как целостность отношений и процессов, отдельные односторонние моменты которых и характеризуют категории. Сущность жизни, заключающаяся во временности, или длительности, неподвластна категориям рассудка, а предполагает такие формы, как переживание (В. Дильтей), интуицию (А. Бергсон), понимание (М. Вебер, Г. Зиммель). При этом в структуре переживаний, поскольку они имманентны мыслительным актам, Дильтей выделяет ряд формальных категорий (единство, множество, равенство, различие, отношение), соотносимых с реальными категориями, дифференцируемыми по областям природы и культуры. Для понимания жизни существенным оказываются модусы времени — настоящее, представленное в ценности; будущее, выраженное в цели; и прошлое, связанное с категорией “значение”. В философии жизни происходит радикальная трансформация учения о категориях — на первый план выдвигается категория “значение”, которая объясняет высказывания о жизни и истории. Тем самым категории историзируются, лишаются своей вневременной формы и локализуются в конкретно-исторических формах жизни.
    Подобная трактовка категорий существенно подорвала логическую значимость и универсальность категорий, усилила тенденцию к репионализации категорий, к выделению региональных онтологии со своими категориями. Эта линия нашла свое выражение в феноменологии Э. Гуссерля, который различает формальную и материальную онтологию, рассматривает категории как независимые от особенностей предмета познания априорные структуры. Различия между категориями значения и формальными предметными категориями (предмет, единство, отношение и др.), он определяет как чистые логические понятия, которые выражают безусловно необходимые и конститутивные определения предмета как такового. В основе категорий лежит “созерцание сущности”. М. Хайдеггер проводит принципиальное различие между категориями и экзистенциалами. Если категории — это априорные определения сущего, то экзистенциалы эксплицируют структуру понимающего бытия (Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997, с. 44). Категории и экзистенциалы — две возможности определения бытия. Категории — это высказывание бытия в логосе сущего, причем этот способ определения бытия неадекватен жизни, а экзистенциалы — способ бытия в мире. Экзистенциал оказывается здесь уже смыслопорождающей структурой даже по отношению к познанию. Тем самым в фундаментальной онтологии и философской герменевтике трансцендентальная логика, которая и была учением о категориях, прекратила свое существование и превратилась в экзистенциальную герменевтику самопонимающего бытия.
    В марксистской философии сложилась традиция анализа категорий как отражения объективной действительности, как обобщения предметов, процессов и отношений, как формирующихся и развивающихся всеобщих форм бытия и мышления, как ступеней познания мира, как исторических форм процесса познания. Категории трактуются в ней как элементы системы, причем подчеркивается открытый характер системы категорий, дополняемых вместе с каждой новой ступенью человеческого познания. В отечественной литературе широко представлен анализ различных категорий — качества, количества, меры, субстанции, материи, пространства, времени, движения и др., однако решающей трактовкой категорий была трактовка их как всеобщих форм бытия. Эта натуралистическая онтологизация категорий приводила к тому, что учение о системе категорий превращалось в мировую схематику, в описание форм бытия как такового безотносительно к его познанию. Такого рода схематика навязывалась естествознанию и гуманитарным наукам, развитие которых под
    чинялось несвойственной им логике. Эта наивно-реалистическая трактовка категорий обусловлена тем, что не был осмыслен фундаментальный смысл учения о категориях — связь категорий с формами предицирования и с типами категориального синтеза в познании.
    Лит.: Аристотель. Категории. М., 1939; Кант И. Критика чистого разума.— Соч., т. 3. М., 1965; Гегель. Наука логики, т. 1—3. М., 1970—1972; Тренделенбург А. Логические исследования. М., 1868; Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. СПб., 1903; Библер В. С. О системе категорий диалектической логики. Душанбе, 1958; Розенталь М. М. Принципы диалектической логики. М., 1960; Копнин П. В. Логические основы науки. К., 1968; Кедров Б. М. Проблемы логики и методологии наук. М., 1990; Trendelenburg А. Geschichte der Kategorienlehre, 1846; Cohen H. Kants Theorie der Erfahrung. B., 1871; Naforp P. Die logischen Grundlagen der exakten Wissenschaften. B., 1910.
    А. П. Огурцов

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.