БИБЛИЯ

БИБЛИЯ
(греч. Biblia — книги), или Священное Писание — книга, включающая в себя написанные на др.-евр. языке книги иудейского канона, называемые христианами (вместе с несколькими т.н. книгами второго канона, дошедшими только в пер. на греч. или написанными по-греч.) Ветхим Заветом, и Новый Завет, состоящий из Евангелий, Деяний и Посланий апостолов (Петра, Иоанна, Иакова, Иуды и Павла) и Апокалипсиса.
Текст Ветхого Завета, который складывался в течение не менее чем тысячи лет и был завершен приблизительно во 2 в. до н.э., отличает разнообразие жанров и стиля, но в то же время особенное внутреннее единство, которое в изданиях Священного Писания традиционно выявляется путем указания параллельных мест. Практически все существенное в Б. повторяется два раза или более. При том, что Писание отличает строгий монотеизм, здесь отсутствует какое бы то ни было систематическое учение о Боге, но в поэтических формулах даются отдельные фрагменты того, что традиция называет библейским откровением.
Бог не дает человеку познать себя, но сам является ему и открывает свою волю. Главная тема всей Б. — Berit (др.-евр.), т.е. договор, или союз (традиционный перевод «завет» не вполне точен; в новых переводах на англ. или фр. языки в этом случае обычно употребляется слово alliance), который заключает Бог как с отдельным человеком, так и со своим (богоизбранным) народом в целом. При этом, выделяя один народ из числа остальных, остающихся идолопоклонниками, Б. пронизывается мыслью о внутреннем единстве человечества. Так, генеалогия каждого из живущих на Земле людей возводится к Адаму, т.е. к одной супружеской паре и, следовательно, к общему корню, а обращаясь к Аврааму, Бог говорит о том, что «благословятся в нем все народы земли» (Быт 18,18). Заложенная в Ветхом Завете идея всемирности библейского союза Бога с его народом реализуется в Новом Завете. Иисус прямо говорит о том, что Царство Небесное уготовано тем, кто придет с востока и запада, т.е. язычникам.
Др. тема, проходящая через Б. красной нитью, связана с тем, что Бог призывает человека к верности и являет ему свою верность. В то же время необходимо иметь в виду, что библейская этика основана не на абстрактной этической норме, но на личных отношениях Бога и человека. Как Декалог, или Десятисловие (десять заповедей), так и остальные тексты этического содержания прямо обращены к адресату, с которым Бог говорит на «ты», им присущ характер императива, или призыва, адресованного конкретному человеку, к которому Бог обращается через библейский текст: «Почитай отца и мать... не убивай, не прелюбодействуй» и т.п. Т.о., само чтение Писания для верующего становится своего рода богоявлением, сопоставимым с явлением Бога Моисею в неопалимой купине. Этика Нового Завета не носит черты простого призыва, а зачастую ориентирует человека на недостижимый, но четко определяющий направление его духовного пути идеал. Так, в Нагорной проповеди Иисус, призывая людей к миру друг с другом и к полному отказу от всякого гнева в любой его форме, говорит: «Всякий гневающийся на брата своего подлежит суду» (Мф 5, 22). Средневековому читателю этот призыв казался настолько нереальным, что в греч. рукописях 7—8 вв. в него было добавлено слово «напрасно», превратившее парадоксальную заповедь Иисуса в простой запрет гневаться напрасно. Множество библейских текстов ориентируют читателя не на внешнее благочестие, но на внутреннюю связь человека с Богом. Эта одна из основных тем книги пророка Исайи из Ветхого Завета переходит в Новый Завет, где становится одним из главных его тезисов. Вся этика Нового Завета (как и последних по времени написания книг Ветхого Завета) базируется на эсхатологическом характере учения Иисуса и его ближайших учеников. Именно с напряженным ожиданием конца истории связано то место, которое Новый Завет отводит личной ответственности каждого за свои действия.
Эксплицитно учение о Боге как о Троице в Б. не сформулировано, однако Бога Иисус постоянно называет Отцом, а сам именуется «единородным» и «возлюбленным» Сыном Божиим, а у апостола Павла говорится, что он есть «образ Бога невидимого», в котором «полнота Божества пребывает телесно» (Кол 1,15; 2,9). Пневматология Нового Завета основывается гл. обр. на Евангелии от Иоанна, где сам Иисус говорит о Духе Святом: «И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины» (Ин 14,16). Все христианское богословие, как святоотеческое, так и позднейшего времени, как бы далеко оно порой ни уходило от Писания, по своей сути представляет собой только комментарий к библейскому тексту (у православных, католиков и др. — на основе той устной памяти церкви, которая именуется Священным Преданием, у протестантов — на базе одного только текста Писания).

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

БИБЛИЯ
        (от греч. , букв.— книги), собрание древних текстов, канонизированное религ. традицией иудаизма и христианства в качестве «священного писания». Признаваемая тем и другим часть Б., первая по времени создания и большая по объёму, получила у христиан назв. Ветхий завет, др. часть, прибавленная христианами и признаваемая только ими, наз. Новый завет. За этой терминологией стоит христ. представление, согласно которому «завет» (мистич. договор или союз), заключённый богом в древние времена с одним народом (евреями), сменён благодаря явлению Иисуса Христа новым заветом, заключённым уже со всеми народами на условиях более духовного служения. Третья моно-теистич. религия — ислам, не принимая в свой обиход ни Ветхого завета (араб. Таурат — Тора), ни Нового завета (араб. Инджиль — Евангелие), в принципе признаёт их святость, почему персонажи обеих частей Б. (напр., Ибрахим, т. е. Авраам, Йусуф, т. е. Иосиф, Иса, т. е. Иисус) играют важную роль в исламе, начиная с Корана.
        Ветхий завет состоит из памятников др.-евр. литературы 12—2 вв. до н. э., написанных на др.-евр. и отчасти арамейском языках. Он делится на три больших цикла: 1) Тора, или Пятикнижие,— 5 хроникально-законодат. книг, приписывавшихся пророку Моисею; 2) Пророки — неск. древних хроник (кн. Иисуса Навина, кн. Судей, две кн. Самуила и две кн. Царств, обозначаемые в совокупности в правосл.-католич. традиции как четыре кн. Царств), а также собственно «пророческие» соч., принадлежащие или приписываемые нар. проповедникам 8—5 вв. до н. э.— Исайе (труд его был продолжен безвестными последователями, которых условно обозначают в науке как Девтероисайю и Тритоисайю), Иеремии, Иезекиилю и 12 «малым пророкам» (среди них особняком стоит Иона — не автор, но герой новеллис-тич. притчи 5—4 вв.), и, наконец, кн. Даниила, предваряющая позднеиудейскую и раннехрист. апокалип-тику, т. е. литературу видений о последних судьбах мира, и в сложившемся виде датируемая 2 в. до н. э.; 3) Писания, или Агиографы,— собр. текстов, относящихся к различным поэтич. и прозаич. жанрам (религ. лирика, объединённая в сб. 150 псалмов, сб. афоризмов — кн. Притчей Соломона, размышления о смысле жизни — кн. Иова и Екклесиаста, обработка традиц. свадебных песен — Песнь песней, назидат. новости — кн. Руфь и кн. Есфирь, хроникальные тексты — кн. Ездры, кн. Неемии и две кн. Паралипоменон). Деление это условно: кн. Иисуса Навина из 2-го цикла непосредственно продолжает кн. Исход из 1-го цикла (в связи с чем в библеистике сложился термин «Шестикнижие»), а хроники Паралипоменон из 3-го цикла дублируют по теме книги Царств из 2-го цикла. Христ. традиция, удержанная православием и католицизмом, но отброшенная протестантизмом, восприняла Ветхий завет в составе т.н. Септуагинты (др.-греч. перевода 70 толковников, выполненного иудеями в Александрии ещё в 3—1 вв. до н. э.), состав этот расширен сравнительно с др.-евр. каноном за счёт ряда произв., либо сохранившихся только в переводе с утраченного др.-евр. или арамейского подлинника (напр., новеллистич. повествования кн. Товита и кн. Юдифь, дидактич. кн. Иисуса, сына Сирахова), либо написанных прямо на др.-греч.— мировом языке эллинистич. цивилизации (религ.-филос. кн. Премудрости Соломона, датируемая 1 в. до н. э,). Эти произв. принято называть «девтероканоническими» («второканоническими»), протестантская традиция оценивает их как апокрифы.
        Новый завет состоит из памятников раннехрист. литературы 2-й пол. 1 в, и нач. 2 в., написанных в основном на греч. яз. и дошедших только на этом языке. Это четыре Евангелия (т. е. «благовестия» о жизни и учении Христа), примыкающие к ним Деяния апостолов, 21 послание (поучения в эпистолярной форме), из которых 14 приписываются традицией апостолу Павлу, 2 — Петру, 8 — Иоанну, 1 — Иакову, 1— Иуде (не Искариоту!), и, наконец, Откровение Иоанна Богослова, или Апокалипсис,— предсказания о последней борьбе добра и зла в конце мира. Первые три Евангелия (от Матфея, от Марка, от Луки) принято ввиду общности материала называть, в отличие от 4-го (от Иоанна), «синоптическими» (от греч. — совместное обозрение).
        Сирийский пер. 2—3 вв. (т. н. Пешишта); лат. пер. Блаженного Иеронима (кон. 4 в., т.н. Вульгата); арм. и груз. пер. 5 в.; слав, переводы, начиная с пер. Кирилла и Мефодия 9 в.; нем. пер. Лютера и реформатская «Цюрихская Библия» 16 в.; англ. пер. («Библия Иакова I»), окончательно оформившийся к 1611. Рус. пер. 1876.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

БИБЛИЯ
(от греч. biblia, букв. книги)
собрание древних текстов, канонизированное иудаизмом и христианством в качестве «священного писания», состоит из двух частей. Первая по времени создания и большая по объему часть Библии, признаваемая обеими религиями, называется Ветхим заветом. По христ. представлениям, «завет», заключенный в древние времена Богом с одним народом (евреями), заменен благодаря явлению Иисуса Христа Новым заветом, заключенным уже со всеми народами на условиях духовного служения. Всего вместе с неканоническими книгами Ветхого завета Библия насчитывает 77 книг (глав), и тот вид, который имеют теперь библейские книги, был придан им в 13 в. кардиналом Стефаном Ленггоном, а деление глав на стихи и нумерацию последних произвел парижский печатник 16 в. Робер Стефан. В настоящее время Библия переведена практически на все языки мира. Для верующих она является продуктом божественного открытия, внушенного человеку Богом.

Философский энциклопедический словарь. 2010.

БИБЛИЯ
(от греч. ??????, букв. – книги) – собрание "священных" книг иудейской и христ. религий.
С т р у к т у р а Б . Библия состоит из двух частей – Ветхого завета и Нового завета. К 1-й относятся книги, написанные на др.-евр. языке и признаваемые иудейской и христ. религиями. Ко второй – книги, написанные гл. обр. на греч. языке и признаваемые только христианством. Ветхий завет включает Моисеево Пятикнижие, кн. Иисуса Навина, Судей Израилевых, Руфь, четыре кн. Царств, две кн. Паралипоменон, кн. Ездры, Неемии, Есфирь, Иова, Псалтырь, кн. Притчей Соломоновых, Екклезиаста, Песнь Песней, Исайи, Иеремии, плач Иеремии, Иезекииля, двенадцать "Малых пророков". В Новый завет входят 4 евангелия (от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна), Деяния Апостолов, 21 Послание Апостолов, Апокалипсис, или Откровение Иоанна Богослова. Помимо этих книг, вошедших в православный библейский канон, в Б. имеются еще и не канонич., но почитаемые церковью книги – Иудифь, Товит, Премудрость Иисуса, сына Сирахова и др.; существуют также апокрифич. книги, признаваемые церковью ложными (см. Апокрифы библейские).
Возникновение Б. и содержание б и б л е й с к и х к н и г . Отд. фрагменты совр. текста Ветхого завета появились и бытовали в устной форме за неск. столетий до того, как они начали записываться. Так, напр., песнь Деворы (кн. Судей, гл. V), представляющая собой один из самых древних фрагментов Б., появилась около 13 в. до н.э. С возникновением др.-евр. гос-ва в 11 в. до н.э. возникла необходимость идеологич. обоснования новых обществ. порядков. К этому времени у евреев появилась заимствованная у финикиян письменность, к-рая использовалась для записи передававшихся устно из поколения в поколение сказаний и мифов, а также для ведения летописей. До нашего времени эти летописи не дошли, но в Б. сохранились ссылки на нек-рые из них, напр. на книгу Деяний Соломоновых, книгу войн Яхве, книгу Доблестного. В 9–8 вв. до н.э. появились книга Элохиста и книга Яхвиста, вошедшие впоследствии в текст Ветхого Завета. Первая была написана в Израиле и отразила идеологию племен, группировавшихся вокруг племени Эфраим, вторая была создана в Иудее и явилась отражением интересов племени Иуды и царей династии Давида. Ок. 7 в. до н.э. обе книги были соединены в одно целое. В 8 в. до н.э. появляются первые книги пророков: Амоса, Осии, часть кн. Исайи (Первоисайя), Михея. Несколько позже появились книги Наума, Софонии, Аввакума. В них нашло свое выражение обострение классовых противоречий сложившегося рабовладельч. общества. К 621 до н.э. жрецами иерусалимского храма была написана книга, вошедшая впоследствии в Ветхий завет под названием Второзакония. Весь остальной текст Ветхого завета был написан в период "вавилонского плена" и после него. Во время самой войны с Вавилоном была написана книга пророка Иеремии, в Вавилоне группой жрецов был создан т.н. Жреческий кодекс, связавший воедино повествоват. нить Пятикнижия и давший три четверти ветхозаветного законодательства. В сер. 5 в. до н.э. Ездра и Неемия, прибывшие в Иерусалим из Вавилона как уполномоченные перс. царя, обнародовали Жреческий кодекс в качестве "закона Моисеева" и, видимо, скомплектовали Пятикнижие примерно в том виде, в каком оно и вошло в состав Б. Ветхий Завет в целом был окончат. укомплектован к 1 в. н.э. Начавшийся с 3 в. до н.э. перевод его на греч. язык длился несколько столетий.
По мере формирования раннехрист. идеологии появлялись отд. книги Нового завета. Первым по времени был Апокалипсис, датируемый 68–69 н.э. В конце 1 и нач. 2 вв. появились послания, приписываемые Павлу и др. апостолам. Как самостоят. религия христианство оформилось в сер. 2 в., когда была завершена историзация образа Иисуса Христа и создана его мифич. биография. Последняя книга Нового завета – Деяния Апостолов – относится к концу 2 в. Ни одна из книг Нового завета не принадлежит тому автору, к-рому она приписывается церк. традицией.
Содержание Б. представляет собой пеструю картину. В Ветхом завете собраны мифы, история, хроники, законодат. кодексы, бытовые повести и новеллы, нравоучит. и лирич. поэмы, похоронные, победные и походные песни, оды, притчи, сатиры. Библейские легенды отразили в фантастич. форме нек-рые дейст-вит. факты истории древних евреев – переселение их из Аравии в Палестину и завоевание последней, процесс разложения родовых отношений и развития классовых противоречий рабовладельч. общества, падение Израиля и Иудеи под ударами завоевателей и т.д. Однако освещение историч. событий оказывается в Б. перемешанным с массой религ. измышлений. Напр., потеря древними евреями их гос. самостоятельности и рассеяние по другим странам (диаспора) нашли в Б. свое фантастич. объяснение как наказание избранного народа богом Яхве, к-рый в дальнейшем все же спасает свой народ, прислав своего уполномоченного мессию ("помазанника"). Книги пророков насыщены атмосферой ожидания скорого пришествия спасителя – мессии. Новозаветная концепция исходит из того, что мессия уже пришел, им, якобы, был Иисус Христос. В отличие от ветхозаветного мессианизма, новозаветный мессия – не победитель, а жертва, принесенная богом во искупление первородного греха Адама и Евы; в соответствии с этим мессия оказывается спасителем не только евреев, но всего человечества. Спасение это совершилось, однако не практически, а в принципе, т.к. полностью оно будет реализовано только после второго пришествия Христа и после Страшного суда. В Новом завете подробно излагается миф о земной жизни Христа, о его страданиях, смерти и воскресении. В ряде книг Нового завета содержатся нек-рые данные и по истории первонач. христ. общин.
Б и б л е й с к а я к р и т и к а. Церк. традиция в вопросе о происхождении библейских книг исходит из того, что все они являются продуктом божеств. откровения. Авторство различных книг Б. приписывается самим библейским персонажам – пророкам, апостолам и их ученикам. Эти положения о боговдохновенности Б. были подвергнуты критике специальной науч. дисциплиной – библейской критикой. Библейская критика, пользуясь методами текстологич. и филологич. анализа, сопоставляя тексты и древнейшие списки отд. библейских книг, сравнивая текст Б. с текстом произведений религ. фольклора и мифологии народов Средиземноморья и Древнего Востока, пришла к выводам, опровергающим церк. традицию. Попытки критич. анализа Б., в особенности книг Нового завета, предпринимались еще в антич. время (Цельс, Порфирий и др.). В 9 в. иранский еврей Хиви аль-Балхи вскрыл ряд противоречий в содержании Моисеева Пятикнижия и выразил сомнение в том, что автором этих книг является Моисей. В 11 в. эту же мысль высказывал, правда, в очень туманной форме евр. богослов Ибн Эзра. Основоположником науч. библейской критики является Спиноза, давший в "Богословско-политическом трактате" (1670) последоват. разбор традиц. учения о происхождении осн. книг Ветхого завета, в частности Пятикнижия. Расшифровав замечания Ибн Эзры и найдя в них указание на то, что Моисей не мог быть автором Пятикнижия, Спиноза пришел к выводу, что действит. составителем Пятикнижия был Ездра, к-рый "собрал истории из разных авторов, а иногда просто списал и оставил их потомкам еще не проверенными и не приведенными в порядок" (Избр. произв., т. 2, М., 1957, с. 138). В 1753 франц. врач Ж. Астрюк опубликовал книгу "Предположения о первоначальных преданиях, которыми, вероятно, пользовался Моисей при написании книги Бытия", в к-рой показал, что в Пятикнижии имеются два самостоят. источника – Яхвист и Элохист. В нач. 19 в. нем. библеист де Ветте установил, что Второзаконие есть та самая "книга Закона", к-рую, как рассказывается в 4-й кн. Царств, гл. XXII–XXIII, якобы, нашел в храме в царствование Иосии первосвященник Хелкия. Т.о. была установлена дата появления Второзакония – 621 год до н.э. В 19 в. усилиями нем. библеистов Фатке, Рейса, Графа, Кайзера, завершенными Вельгаузеном, было доказано, что осн. источник Пятикнижия и книги Иисуса Навина – Жреческий кодекс – появился не ранее вавилонского плена (6 в. до н.э.). Такая же критич. работа, проделанная и в отношении остальных книг Ветхого завета, привела к выводу о том, что большинство библейских персонажей являются мифич. личностями. Археологич. открытия 20 в. в Месопотамии и др. странах Переднего Востока подтвердили правильность осн. выводов библейской критики о наличии большого количества параллелей к библейским повествованиям, несравненно более ранних по времени возникновения, чем Б. При раскопках на побережье Мертвого м. (1948–56) найдено большое количество ветхозаветных рукописей 2 в. до н.э. – 1 в. н.э., содержащих ценный материал для текстологической работы над некоторыми книгами Ветхого завета.
В критич. исследованиях Нового завета важные результаты были получены в нач. 19 в. в работах тюбингенской школы богословия во главе с Бауэром. Из тюбингенской школы вышел Д. Штраус, книга которого "Жизнь Иисуса" (1835–36, рус. пер., кн. 1–2, 1907) оказала громадное влияние на все дальнейшее развитие новозаветной библейской критики и на исследование истории религии в целом. Штраус исходил из того, что осн. новозаветные повествования построены на мифах, возникших в результате непрестанного ожидания древними евреями пришествия мессии и основанных, в свою очередь, на мифах Ветхого завета. Считая самым древним Евангелие от Матфея, Штраус и его относил к позднейшим произведениям, появившимся не раньше 2 в. Значит. роль в развитии новозаветной критики сыграл левогегельянец Б. Бауэр, обосновавший гипотезу о том, что новозаветные произведения являются сочинениями отд. деятелей раннехрист. церкви. Бауэр принял новую, более точную хронологич. схему возникновения Евангелий, согласно к-рой первым во времени было Евангелие от Марка. Работы Бауэра высоко оценил Энгельс. Опираясь на исследования нем. ученого Бенари, Энгельс в работе "Книга откровения" дал критико-историч. анализ "самой темной" книги Нового завета – Апокалипсиса, расшифровав его символику и установив дату его написания – 68–69 гг. н.э. (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 16, ч. 1, 1937, с. 159–64). В конце 19 – нач. 20 вв. новозаветная критика развивалась представителями мифологич. школы богословия У. Смитом, А. Немоевским, Древсом и др.
Большую историю имеет также и рационалистич. библейская критика, тесно связанная с развитием атеизма. Вклад в критику библейских легенд и библейской морали внесли мыслители эпохи Возрождения, франц. скептики-вольнодумцы 17–18 вв. (Бейль, Монтень, Мелье, Дюмарсе), Гоббс, Вольтер, франц. материалисты 18 в. и др.
В развитии библейской критики на всем ее протяжении шла непрестанная идеологич. борьба. Раскрытие действит. истории Б. полностью разрушало все догматич. построения иудейской и христ. религий, что вызвало сильнейшее сопротивление со стороны тех обществ. классов, к-рые заинтересованы в сохранении религ. веры. Для ее подкрепления предпринимаются лженауч. изыскания в области истории Б., продолжается оправдание церк.-традиц. версии происхождения Б., отстаивается историчность явно мифич. библейских персонажей.
Действит. раскрытие истории и содержания библейских книг может быть достигнуто лишь на основе марксистского исследования тех общественно-историч. условий, в к-рых эти книги появились. В произведениях классиков марксизма-ленинизма содержится много отд. замечаний и исследований по вопросам библейской критики. Ряд работ по истории библейских легенд написан Лафаргом, сов. учеными ?. ?. Никольским, А. Б. Рановичем, Р. Ю. Виппером и зарубежными марксистами И. Тренчени-Вальдапфель (Венгрия), А. Робертсоном (Англия) и др.
Как в ветхозаветной, так и в новозаветной части Б. изобилует внутр. противоречиями, мифами о чудесах, легендами, не соответствующими географич. и историч. данным. Библейская космогония, антропология и этнография обнаруживают низкий уровень развития науки и культуры того общества, в к-ром возникли соответств. сказания. По степени своей историч. достоверности и объективной ценности естеств.-науч. концепций Б. стоит ничуть не выше "священных" книг всех остальных народов. Весьма противоречивы нравств. нормы, проповедуемые Б. В них можно найти запрещение убийства и пропаганду массового истребления людей, требование целомудренной жизни и оправдание разнузданного разврата, гневное осуждение богатства и полное оправдание эксплуататорских методов наживы. Библейская мораль отразила интересы господств. социальных слоев того времени, когда возникали те или иные библейские книги, и поэтому никакого внеисторич., "вечного" значения не имеет.
Очевидная несостоятельность прямого смысла библейских легенд побуждает иудейских и христ. богословов искать для них аллегорич. объяснение. В 1 в. н.э. Филон Александрийский, пытаясь сделать иудаистскую религ. идеологию приемлемой для представителей эллинистич. культуры, давал символич. толкование осн. ветхозаветным мифам. Аллегорич. толкование Б. применялось мн. богословами [напр., Оригеном (3 в.), Маймонидом (1135–1204) и др.], однако оно было признано церковью еретическим. В 19 в. получило большое распространение в протестантском богословии и в богословии ряда других вероисповеданий модернистское направление, стремящееся примирить библейские мифы с разумом и достижениями совр. науки при помощи самого широкого применения к ним аллегорич. и символич. толкования. В наст. время даже католич. церковь вынуждена лавировать в вопросе о буквальном или аллегорич. истолковании текста Б. При Ватикане в 1902 была создана. Библейская комиссия для истолкования казусов, возникающих при чтении Б. По существу все совр. попытки аллегорич. толкования библейских мифов представляют собой попытку фальсификации смысла Б., вызванную стремлением замаскировать явную несостоятельность ее сказаний и учений.
Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф. о религии, М., 1955, с. 93; Велльгаузен Ю., Введение в историю Израиля, пер. с нем., СПБ, 1909; Ранович А. Б., Античные критики христианства, М., 1935; его же, Очерк истории древнееврейской религии, М., 1937; его же, Очерк истории раннехристианской церкви, М.,1941;Виппер Р. Ю., Возникновение христианской литературы, М.–Л., 1946; Крывелев И. ?., Евангельские сказания и их смысл, М., 1957; его же, Книга о библии, М., 1958; Ленцман Я. ?., Происхождение христианства, М., 1958; Каждан А. П., Новые рукописи, открытые на побережье Мертвого моря, в кн.; Вопросы истории религии и атеизма. Сб. ст., [т.] 4, М., 1956; Paret О., Die Bibel, ihre Uberlieferung in Druck und Schrift, Stuttgart, [1949]; Kraus H. J., Geschichte der historisch-kritischen Erforschung des Alten Testaments von der Reformation bis zur Gegenwart, Neukirchen, 1956; Conybeare F. C., History of New Testament criticism, L., 1910; Noth M., Das Geschichtsverstandnis der alttestamentlichen Apokalyptik, Koln–Oplanden, 1954; его же, Gesammelte Studien zum Alten Testament, Munch., 1957; Segert S., Zur Methode der alttestamentlichen Literarkritik, "Arch. orientalni", Praha, 1956, roc. 24, No 4.
И. Крывелев. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.

БИБЛИЯ
    БИБЛИЯ (от греч. ??????—“книги”)—совокупность текстов различных эпох и авторов, принимаемая всеми христианскими вероисповеданиями как Священное Писание. Результат ведшейся когда-то сложной работы по отбору этих текстов принято называть каноном, а более или менее близкие по жанру, но не вошедшие в канон тексты—апокрифами. Первая часть Библии, состоящая в оригинале из текстов на древнесемитских языках (древнееврейском, отчасти арамейском) и обозначаемая у христиан как “Ветхий (т. е. Старый) Завет”, за вычетом нескольких книг, принятых в православный и католический канон (хотя не включаемых в канон протестантскими конфессиями), является Священным Писанием также для иудаизма, в среде приверженцев которого он обозначается еврейской аббревиатурой “Танак” по первым буквам слов “Тора” (torah), “Пророки” (nebijim) и “Писания” (ketubim). Вторая часть Библии, существующая как сумма Греческих текстов и принимаемая только христианством, имеет обозначение “Новый Завет”. Оба эти обозначения связаны с центральной идеей Библии—идеей “завета” (евр. breit, греч. ???????, лат. testamentum), т. е. взаимного обещания верности, союза, который Бог заключает со своими избранниками: Ветхий Завет повествует о заключении такого союза с Авраамом и его потомками, о его обновлении при чудесном исходе евреев из Египта, о верности Бога этому избранному народу, причем у пророка Иеремии впервые употребляется словосочетание “новый завет”, говорящее о более чистых и углубленных отношениях людей к Богу (31, 31—33: “Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, .вложу закон Мой во внутренность их, и на сердцах их напишу его”); тема Нового Завета—осуществление именно этого обетования для уверовавших во Христа иудеев и язычников. Таков изначальный смысловой контекст христианских (и, разумеется, неприемлемых для иудаизма) взаимосоотнесенных терминов “Ветхий Завет” и “Новый Завет”.
    С этой ключевой идеей “завета” связаны особенности понятийного языка .Библии, напр., то обстоятельство, что евр. 'emunah, переводимое как “вера”, означает прежде всего верность; в контексте Библии вера — это не столько мнение, образ мыслей, принятие определенных представлений в качестве истинных, сколько готовность хранить обязательства завету с Богом, из которых соответствующие им представления вытекают вторичным образом. Образец верности для Библии есть верность Самого Бога: “Бог верный хранит завет (Свой)” (Вт. 7, 9, ср. 2 Цар. 22, 33 и др.). В новозаветных текстах “свидетелем верным” именован Христос (Откр. 1, 5 и др.). Библейская семантика отчасти сохраняется в присущем—вслед за греческим и латинским—церковнославянскому языку обыкновении называть верующих “верными” (“литургия верных”—та часть богослужения, на которой имеют право присутствовать только верующие и крещеные лица). Смысловой момент верности символически сближает “завет” с браком (который по-еврейски мог обозначаться тем же словом, см. Мал. 2, 14, где “законная жена твоя” Синодального перевода соответствует словам, буквально означающим “жена завета твоего”). Ветхозаветная пророческая литература описывает “завет” между Богом и Его народом как Его нерасторжимый брак с недостойной, но любимой женой (напр., Иез. 16). При описании реальности “завета” часты метафоры, взятые из сферы брачной любви (напр., Ис. 62, 5 обращается к Иерусалиму: “Как жених радуется о невесте, так будет радоваться о тебе Бог твой”). Только в этом контексте мыслима возможность понять такой специфический текст, как Песнь песней со всей ее любовно-лирической образностью в качестве символического изображения “завета”; такое понимание, принятое уже иудейскими книжниками, сделало возможным включение этой книги в канон Библии, а затем многочисленные мистические ее толкования, также и в христианской традиции, начиная уже со святоотеческих времен. “Жених”—традиционное обозначение Мессии-Христа (Мф. 9, 15; Мр. 2, 19; Лк. 5, 34), а брачный пир—эсхатологического свершения в конце времен (Мф. 25, 1—13 и др., ср. “брак Агнца” в Апокалипсисе, 19, 7); не случайно первое всенародное чудо Христа, знаменующее Его мессианское достоинство, сотворено на свадьбе (Ио. 2, 1—11).
    Ветхий Завет (далее ВЗ) объединяет в себе тексты целого тысячелетия (12—1вв. до н.э.). Он существует в двух версиях: т. н. масоретской (по наименованию еврейских ученых 1-го тысячелетия н. э.), как оригинальный еврейско-арамейский текст (с диакритическими знаками, плодом работы этих ученых), и как т. н. Септуагинта (лат. “Семьдесят”, на традиционном языке русского православного богословия “Перевод 70 толковников”) — греческий перевод, возникший в Александрии эллинистической эпохи (3—1 вв. до н. э.) и дополненный новыми текстами, отчасти переведенными на греческий, отчасти написанными по-гречески, порой и сюжетно связанными с недавними историческими событиями (как I и II Книги Маккавеев). Хотя Септуагинта возникла в иудейской среде еще до возникновения христианства, ее судьба оказалась тесно с ним связана; именно она легла в основу рецепции ВЗ у христиан греко-римского мира, а иудаизм позднее от казался от нее. Между версиями имеется некоторое количество расхождений, связанных с неизбежной вариативностью письменного предания в древние времена (тенденциозные мотивы для такой вариативности, связанные с борьбой религиозных течений, не могут быть полностью исключены, но их значения не надо преувеличивать, как неоднократно делалось с обеих сторон в межрелигиозной полемике).
    Первая и центральная часть канона ВЗ — Пятикнижие (греч. ???????????), или Тора (евр. torah, собственно “учение”, в традиционной христианской передаче, имеющей древние корни,—“закон”). Ее открывает Книга Бытия (греч. ???????—“происхождение, становление”, евр. название, как и для последующих книг ВЗ, по первым словам — Beresit, т. е. “В начале”), имеющая форму т. н. мировой хроники: рассказ о сотворении мира, о грехопадении Адама, о разрастании человечества и его разделении на племена и народы подготовляет центральную тему избрания прародителя еврейского народа Авраама, распространившегося через его сына Исаака, его внука Иакова и через 12 сыновей Иакова (прародителей 12 “колен Израилевых”) — на всех его потомков. Следующие книги повествуют об “исходе” народа Божия во главе с пророком Моисеем из рабства в Египте, увенчанном дарованием этому народу богоустановленного сакрального закона на горе Синай через Моисея, о скитаниях в пустыне и приходе в “землю обетованную” (Палестину); центральная тема—законодательство, простирающееся от основных религиозно-нравственных принципов (10 заповедей) до детальных ритуальных указаний и юридических норм. Важно, что для сознания, выразившегося в ВЗ, нет и не может быть никакой грани, принципиально разделяющей то и другое. За Пятикнижием следуют хроникальные книги, непосредственно продолжающие повествование — через завоевание Палестины и домонархическую пору власти т.н. “судей” (шофетов, ср. лингвистически родственный карфагенский термин “суффеты”) к возникновению на рубеже 2-го и 1-го тысячелетий до н. э. Израильского царства, затем к его разделению на южное (Иудейское) и северное (Израильское) царства и к дальнейшим кризисам. Вместе с собственно пророческими текстами (Исайя, Иеремия, Иезекииль и т. н. малые пророки) эти книги составляют 2-ю часть масоретской версии ВЗ — “Пророки”. Пророческая литература, расцветшая со 2-й половины 8 в. до н. э., ставит рядом с юридически-ритуалистической традицией интенсивную акцентировку нравственного принципа; так, у пророка Осии (8 в. до н. э.) Господь говорит: “милости хочу, а не жертвы” (6,6). Особое значение имеют пророчества о страданиях Праведника, отнесенные христианством к личности Христа, прежде всего вошедшие в 6 в. до н. э. в Книгу Исайи (т. н. Девтероисайя, т. е. “Второисайя”) разделы 42, 1—4; 49, 1—6; 50, 4—9; 52, 13—53, 12. Наконец, поэтические произведения разных жанров и т. н. “книги премудрости” — Псалтирь (религиозные гимны, по большей части связанные с храмовым богослужением). Кн. Притчей Соломоновых (дидактические афоризмы). Кн. Иова (исключительно острая постановка вопроса о смысле страдания), Песнь песней. Плач Иеремии (оплакивание гибели Иерусалима), Екклезиаст (снова афоризмы, выражение далеко заходящего скепсиса),—а также Кн. Даниила (легенды о пророке, соединенные с пророчествами отчасти эсхатологического характера, 2,4—7, 28 на арамейском языке) соединены в масоретском разделе “Писания” с дальнейшими хроникальными книгами, к которым примыкает также Кн. Руфь, поскольку последняя фраза включает ее новеллистический сюжет в предысторию царской династии.
    Новый Завет (далее ИЗ)—это собрание текстов 2-й пол. 1 в. н. э., дополненное в нач. 2 в., на греческом языке (т. н. .койнэ). Основу составляют тексты повествовательные: 4 Евангелия (греч. е11а'ууЕА,10У—“благовестие”)—от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна (далее Мф, Мк, Лк и Ин) и примыкающие к Лк и сознательно продолжающие его Деяния апостолов (ср. посвящения одному и тому же лицу в начале того и другого текста). Предмет повествования в Евангелиях—жизнь, чудеса, учение, казнь (через обычное в практике римских оккупантов Палестины распятие на кресте) и посмертное воскресение Иисуса Христа, а в Деяниях апостолов—первые шаги новорожденной христианской Церкви в Иерусалиме, начало проповеди христианства среди язычников и специально миссионерская деятельность апостола Павла. Первые 3 Евангелия объединены большим количеством общих эпизодов, в связи с чем их принято называть “синоптическими” (т. е. допускающими общий взгляд на их совокупность); особняком стоит Ин, не только отмеченное особенностями понятийного словаря, но и предполагающее иную хронологию событий и ставящее в центр такие эпизоды (напр., воскрешение Лазаря), которых вообще нет у т. н. синоптиков. То обстоятельство, что различные Евангелия имеют различный подбор излагаемых эпизодов, а также частные разноречия в их изложении, побуждало собрать евангельские повествования в единый сводный текст; это и было осуществлено в середине 2 в. Татианом, создателем т. н. Диатессарона (греческий музыкальный термин, означающий четвероякую гармонию). Но хотя Диатессарон был весьма популярен в раннехристианские времена, в особенности у различных “варваров” от сирийцев до германцев, в конце концов Церковь сделала смелый выбор в пользу 4 различных Евангелий. Уже их облик и круг интересов представляет контрасты. Так, для Мф характерно обращение прежде всего к иудейскому читателю (начиная с генеалогии Христа, возводимой к Аврааму и Давиду, и сопутствующих этой геналогии нумерологических замечаний о троекратно повторенном числе 14 — числовом значении имени Давида, что в еврейском обиходе называлось “гематрией”), в связи с чем уместно вспомнить свидетельство раннехристианского автора Палия Иерапольского (1—2 вв.), утверждавшего, что Мф было первоначально написано на языке, который Палий называет “еврейским” и который во всяком случае был семитским (Eus. Н. Е. 3, 39, 3, ср. новейшую попытку уточнить это свидетельство: Свящ. Л. Грилихес. Археология текста. Сравнительный анализ Евангелий от Матфея и Марка в свете семитской реконструкции. М., 1999). Мк имеет в виду жителя Римской империи, мало связанного с какой бы то ни было особой культурной традицией; Лк обращается к носителям эллинистической культуры, что сказывается уже в изящных литературных посвящениях и Евангелия, и Деяний апостолов некоему Феофилу; наконец, Ин предполагает круг читателей, объединенных интересом к мистике, язык кото
    рой имеет определенное сходство с мистикой ессейских кругов (характерно тяготение к дуальным антитезам “свет” — “мрак” и т. п.). Огромную литературу вызвал вопрос о зависимости одних синоптических Евангелий от других (т. н. синоптическая проблема). В мировой науке широко принята восходящая к 18 в. т. н. теория двух источников: она предполагает, чтосамое раннее из Евангелий—Мк, служивший основой для повествования Мф и Лк, что вторым общим источником послужило собрание речений Христа и повествовательных эпизодов, обозначаемое как Q (от нем. Quelle — “источник”). Наряду с этим продолжает иметь остающихся в меньшинстве, но вполне серьезных приверженцев т. н. гипотеза Гризбаха (1745—1812), утверждающая, напротив, зависимость Мк и от Мт, и от Лк. Много дискуссий вызывает структура Деяний апостолов. За всей этой начальной и самой важной, повествовательной частью ИЗ следуют послания апостолов— поучительные в доктринальном и моральном смысле эпистолярные тексты, обращенные к христианским общинам или, реже, к отдельным лицам. Особое значение принадлежит корпусу 14 посланий, связываемых с именем апостола Павла. По крайней мере важнейшие среди них очевидным образом принадлежат этому первостепенному раннехристианскому мыслителю, предложившему первый опыт мыслительной систематизации христианского вероучения; они отличаются очень оригинальной стилистикой, изобилуют парадоксальными заострениями формулировок и неожиданными переходами от одной мысли к другой, что нередко затрудняет понимание. Внимание этих посланий к внутренним, так сказать экзистенциальным, противоречиям человеческого бытия сделали их особенно важным импульсом для западной духовности, начиная с Августина и включая Лютера и других инициаторов Реформации. Заключительная книга НЗ—Апокалипсис, или Откровение Иоанна Богослова: это эсхатологическое повествование о грядущих событиях последних времен, понятийный и образный язык которого предвосхищен поздней пророческой литературой ВЗ, а также послебиблейской апокалиптикой.
    Хотя Библия вмещает тексты более чем за тысячелетие, ей присуще определенное содержательное единство. Составители канона, с умыслом располагая тексты таким образом, чтобы Библию открывали слова Кн. Бытия “В начале сотворил Бог небо и землю”, а замыкали слова Апокалипсиса “Ей, гряди, Господи Иисусе”, чтобы довести до читателя динамическое напряжение между началом и концом священной истории, только подчеркивали то, что присутствует в самих текстах. Для того, чтобы понять своеобразие Библии в сравнении с другими “священными книгами” человечества, полезно понять, чего в Библии нет или почти нет. Поскольку Бог един, отсутствуют мифологические сюжеты Его истории, которая включала бы взаимоотношения с другими божествами; единственный сюжет, и притом сквозной,—Его “завет” с людьми. Мы не встречаем мифологизирующего интереса к устройству множества миров, впечатляющей игры в нечеловечески огромные сроки, взрывающие всякую человеческую меру вещей, вроде “дней Брахмы” в индуизме (по 8 640 000 000 лет каждый!). Хотя из Библии пытались в пору Средневековья вычитывать космологию, и на заре Нового времени это даже приводило к конфликтам “разума” с “верой” (процесс Галилея), настоящая тема Библии—то, что на русском богословском языке называется “священной историей”, а в западной теологической терминологии—“историей спасения” (лат. histona salutis, нем. Heilsgeschichte): динамика событий жизни народа и жизней душ, в которой овеществляется тема “завета”. Библия почти не описывает—как в буквальном смысле (если о Давиде сказано 1 Цар. 16,12, что он был “белокур, с красивыми глазами”, то это уже очень много, а о внешности Христа не сказано ничего), так и в смысле богословски-метафизическом: вера в Бога Библии основывается не на Его свойствах, атрибутах и т. д., но на Его делах, будь то избавление Израиля от рабства в Египте, будь то исцеления Христа, Его смерть и Его воскресение.
    ПЕРЕВОДЫ БИБЛИИ. О Септуагинте см. выше. Еврейская культура создала в римскую эпоху традицию т. н. “таргумов”, т. е. переводов ВЗ, подчас переводов, интерпретирующих на разговорный в эту эпоху арамейский язык. Особое значение принадлежит древним сирийским переводам Библии уже потому, что сирийцы были максимально близки среде палестинского еврейства в географическом, этнокультурном и, главное, языковом отношении, поскольку сирийский язык—не что иное, как северномесопогамский диалект того самого арамейского языка, который звучит уже в ВЗ и на котором разговаривали в Палестине во времена НЗ. Есть основания полагать, что в сирийских переводах НЗ, прежде всего в древней Пешитте, могли удержаться обороты речи говорившего по-арамейски Иисуса Христа (в этом смысле интересны случаи, когда мы встречаем игру слов, утраченную в греческом тексте, ср. Black M. An Aramaic Approach to Gospels and Acts, 3 ed. Oxf., 1969). Особую роль в истории европейской культуры сыграл латинский перевод, осуществленный в кон. 4 в. блаж. Иеронимом (ок. 342—420), изучившим для этого еврейский язык; из его соединения с некоторыми частями более старого перевода возникла т. н. Вульгата (собственно editio Vulgata — “общепринятое издание”, термин восходит к официальному изданию Римской курии 1590), вплоть до 2 Ватиканского собора (1962—65) лежавшая в основе теологического и литургического творчества в ареале католицизма. Из древних переводов следует также отметить коптский, эфиопский, армянский, грузинский, а также готский (4 в.), осуществленный арианским епископом Ульфилой и дошедший частично. Когда практика перевода на народные языки оспаривалась в римских кругах, все более склонных придавать сакральное значение латыни, в сфере влияния византийской Церкви (в Моравии, затем в южнославянском регионе) возникает славянский перевод Библии, созданный братьями Кириллом (826—869) и Мефодием (ок. 815—885), “апостолами славян”, и их учениками. Этот перевод, ориентированный на передачу сложного лексического и синтаксического строя греческого языка, вылепил из податливого языкового материала особый язык, который принято называть старославянским (а в его позднейшем, вплоть до наших дней, литургическом функционировании—церковнославянским).
    На Западе предреформационная пора создает условия для новых переводов Библии на народные языки, порождаемые возрастающим желанием эмансипирующегося читателя без посредничества теологов самому разобраться, что именно на самом деле сказано в Писании. Переводческая деятельность, особенно активная к кон. 15 в. и часто вы
    зывающая конфликты с католическими церковными инстанциями, увенчивается переводом Лютера, завершенным к 1534 (перевод НЗ был издан уже в 1523); это очень яркое литературное явление, отмеченное большой энергией и народной выразительностью немецкого языка, сильно стимулировавшее дальнейшее развитие немецкой литературы. Если эта инициатива, хотя и вобравшая в себя опыт многих попыток перевода, тем не менее стоит под знаком личного таланта и темперамента переводчика, веками принятая в англиканском обиходе “Авторизованная версия” явилась успешным итогом долголетней работы, в которой участвовали члены яростно боровшихся между собой религиозных групп Англии. Ее универсальное воздействие на становление норм английского литературного языка сопоставимо с влиянием лютеровского перевода в Германии. Новое время дало множество альтернативных переводов. Следует также отметить переводы ВЗ на немецкий язык, осуществленные со стороны иудаизма; в эпоху Просвещения—М. Мендельсонам, в эпоху постсимволистского “модерна”—М. Еубером. Их направление в некотором смысле противоположно: если первый ориентируется на абстрактно-общечеловеческий язык “естественной религии”, второй хочет передать колоритную архаику, не укладывающуюся в классические европейские нормы.
    В России продолжительное время был принят только перевод Библии на церковнославянский язык, восходящий к инициативе Кирилла и Мефодия, но не раз подвергавшийся существенным переработкам; он до сих пор употребляется в богослужебном обиходе. Работа над русским переводом, начавшаяся уже к 1816 (см. Господа нашего Иисуса Христа Новый Завет. СПб., 1823), шла сквозь многочисленные конфликтные ситуации; первая полная публикация произошла только в 1876. Этот перевод, во многих отношениях оказавшийся исторически необходимым и нередко оправданным компромиссом (между прочим, в отношении к книгам Ветхого Завета обращение к Септуагинге соседствовало с оглядкой на еврейский текст), принято называть Синодальным; эта осмотрительно выполненная, подчас расплачивающаяся за осмотрительность некоторой нечеткостью решений работа — до сих пор единственный перевод Библии, рекомендованный верующим для внелитургического пользования Русской Православной Церковью (и признаваемый некоторыми протестантскими организациями России).. Интересно, что в фольклорное и бытовое употребление он почти не вошел: даже мы в настоящее время скажем по-славянски “не убий”, а не в Синодальном переводе—вне убивай”. За время, истекшее с его появления, он подвергался осторожному лексическому и пунктуационному поновлению. Перевод Нового Завета, осуществленный К. П. Победоносцевым (Новый Завет. Опыт по усовершенствованию перевода на русский язык. СПб., 1906), ориентирован прежде всего на традицию славянского перевода. Необходимо отметить неизбежно тенденциозную работу: Толстой Л. Н. Соединение и перевод четырех Евангелий. Женева, 1892 ? 894. Уже с середины 19 в. не раз появлялись также переводы Ветхого Завета с масоретского текста, предназначенные “для употребления евреям”. В 50-е гг. 20 в. силами русской эмиграции, возглавляемыми епископом Кассианом (Безобразовым), прекрасным знатоком греческого языка, была начата работа, над новым переводом Нового Завета, впервые изданным полностью в 1970;; этот перевод старается не отходить без необходимости ни от стиля Синодального перевода, ни от частностей греческого текста (вплоть до порядка слов), к его достоинствам принадлежат точность и отчетливость в выявлении смысла, к недостаткам—некоторая суховатость интонации. В советское время удалось издать в составе тома “Поэзия и проза Древнего Востока”. М., 1973, литературные переводы некоторых книг ВЗ в переводах И. Дьяконова, С. Апта, И. Брагинского и С. Аверинцева. Конец советского атеистического официоза вызвал взрыв переводческой работы над Библией, притом как в России, так и за границей — в расчете на русского читателя. Вот далеко не полный перечень отечественных переводческих инициатив последнего времени: 1. Ветхий Завет: От Бытия до Откровения. Учение. Пяти- • книжие Моисееве, пер., введение и комментарии И. Ш. Шифмана. М., 1993 (академическая работа известного семитолога); Пятикнижие Моисееве, или Тора, с рус. переводом, комментарием, основанным на классических толкованиях... под ред. Г. Брановера, I—V. Иерусалим, 1990—1994 (перевод имеет в виду потребности современного русскоязычного иудаиста, с уклоном в сторону хабаднического хасидизма, чтоособенно ощутимо в подборе толкований); Бытие, пер. Международного Библейского об-ва, 1998.
    2. Новый Завет: Евангелия, пер. о. Л. Лутковского. М., 1991, чему предшествовало журнальное издание: “Литературная учеба”, 1990 (эклектическая работа без систематически применяемых принципов); Канонические Евангелия, пер. В. Н. Кузнецовой. М., 1992; Письма апостола Павла, пер. ее же. М., 1998; Евангелие от Марка, Евангелие от Иоанна, Послание к римлянам. Апокалипсис. СПб., 1997.
    Лит.: Прот. Сталярский П. Опыт библейского словаря собственных имен, т. 1—5. СПб., 1879—1887; Архим. Никифор. Иллюстрированная полная популярная библейская энциклопедия. М., 1891 (репринт: Корнталь, 1989; М., 1990); Корсунский И. Перевод Семидесяти. Его значение в истории греческого языка и словесности. Сергиев Посад, 1898; Толковая Библия, или Комментарий на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета, т. 1—3. СПб., 1904—13 (репринт: Стокгольм, 1987); Словарь библейского богословия. Брюссель, 1990; Библия. Литературные и лингвистические исследования, вып. 1. М., 1998; Iresmonlant С. Etudes sur la metaphysique biblique. P., 1955; Pilsen F. V. Which Books belong to the Bible? A Study f the Canon. Phil., 1957; Barthel P. Interpretation du langage mythique et theologie biblique. Leiden, 1963; The Cambridge History of the Bible, ed. by L. Greenslade. Cambr., 1963 ff.; Campenhausen И. V. Die Entstehung der christlichen Bibel. Tub., 1968; Die Einfuhrung in die Methoden der biblischen Exegese. Wurzburg, 1971; Ban•]. The Semantics of Biblical Language. L.—Phil., 1983; The Literary Guide t the Bible, ed. by R. Alter and F. Kennode. L., 1987; Dictionary of Biblical Interpretation, ed. by R. J. Coggins and J. L. Houlden. L.— Phil., 1990.
    ВЗ: Юнгеров П. А. Общее историко-критическое введение в священные Ветхозаветные книги. Казань, 1902; Он же. Частное историко-критическое введение в священные Ветхозаветные книги, 1—2. Казань, 1907; Вемьгаузен Ю. Введение в историю Израиля, пер. И. Никольского. СПб., 1909; Гершензон М. О. Ключ веры. П., 1922 (философские размышления известного историка русской культуры над Библией); Карташеа А. В. Ветхозаветная библейская критика. Париж, 1947; Аверинце“ С. С, Греческая “литература” и ближневосточная “словесность”...—В сб.: Типология и взаимовлияние литератур древнего мира. М., 1971; Он же. Древнееврейская литература.—В кн.: История всемирной литературы. М., 1983, с. 271—302; Он же. Премудрость в Ветхом Завете.—“Альфа и Омега”, 1994, № 1, с. 25—38; пром. Менъ А. Как читать Библию? Руководство к чтению книг Ветхого Завета. Брюссель, 1981; Фрэзер Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М., 1985; Веинберг И. П. Человек в культуре древнего Ближнего Востока. 1986; Шифман Я. Ш. Ветхий Завет и его мир. М., 1987; Toe Э. Текстология Ветхого Завета. М., 1999; Schmidt H. Die religiose Lyrik im Alten Testament. Tub., 1912; Albright W. F. From the Stone Age to Christianity. N.Y., 1946,2 ed. 1957; Idem. The Biblical Period from Abraham to Ezra. N.Y., 1963; Idem. Yahweh and the Gods of Canaan. L., 1968; Seilin E., fohrer G. Einleitung in das Alte Testament, 11. Aufl., Hdib., 1969; Friedman R. E. Who Wrote the Bible? L„ 1987; Die Septuaginta zwischen Judentum und Christentum, hrsg. v. M. Hengel und A. M. Schwemer. Tub., 1994.
    НЗ: Глубокоеский H. H. Лекции по Священному Писанию Нового Завета... СПб., 1892—1901; Он же. Благовестие св. апостола Павла по его происхождению и существу, т. 1—3. СПб., 1905—12; Он же. Благовестие христианской славы в Апокалипсисе. Джорданвилль, 1966; Муретов М. Д. Новый Завет как предмет православно-богословского изучения. Сергиев Посад, 1915; Он же. Четвероевангелие. Сергиев Посад, 1915; Жебелев С. А. Евангелия канонические и апокрифические. Пг., 1919; En. Кассиан (Безобразов). Христос и первое христианское поколение. Париж, 1950 (репринт: Париж, 1993); Аверинцев С. С. Истоки и развитие раннехристианской литературы.—В кн.: История всемирной литературы, т. 1. М., 1983; Мецгер Б. М. Текстология Нового Завета. М., 1998; Девинская И. Деяния апостолов. Историко-филологический комментарий, гл. 1—8. М., 1999; Deissmann A. Licht vom Osten. Das Neue Testament und die neuentdeckten Texte der hellenistisch-romischen Welt. Tub., 1909; Barth K. Der Romerbrief, 1919; Grant F. С. The Gospels. Their rigin and Growth. N.Y., 1957; Schrecker G. und Schnelle U. Einfuhrung in die neutestamentliche Exegese. Gott., 1985, Aland K., Aland B. Der Text des Neuen Testaments. Einfuhrung in die wissenschaftlichen Ausgaben sowie in Theorie und Praxis der modernen Textkritik, 2. Aufl. Stuttg., 1989.
    Периодика: Мир Библии. Иллюстрированное периодическое издание Российского Библейского об-ва, 1993—96, с 1997 альманах библейско-богословского Института Св. Апостола Андрея (далее ББИ); Альфа и Омега. Ученые записки Общества для распространения Священного Писания в России. М., 1994 слл.; Страницы. Журнал ББИ. М., 1996 слл.
    С. С. Аверинцев

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.

Синонимы:

книга книг, палея, писание, пятикнижие, священное писание, тора