ШПЕНГЛЕР

ШПЕНГЛЕР
(Spengler) Освальд (1880-1936) — нем. философ, теоретик культуры, представитель философии жизни. На труды Ш. непосредственно повлияли идеи А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, А. Бергсона. «Закат Европы» (1918) —основной труд Ш. — оказал сильнейшее влияние на философию истории 20 в., породил огромное количество комментариев и толкований, массу критических откликов — от доброжелательной критики до полного отрицания. Основная цель «Заката Европы» — создать новую методологию анализа мировой истории культуры. Почти всем, писал Ш. в Предисловии к книге, я обязан И.В. Гёте и Ницше. У Гёте Ш., по его словам, заимствовал метод, а у Ницше — постановку вопросов, «и если бы мне пришлось выразить в одной формуле мое отношение к последнему, то я был бы вправе сказать: я сделал из его прозрения своего рода обозрение». Ш. отмечал, что в книге он пишет своего рода философию судьбы и что она написана на языке, силящемся чувственно копировать предметы и отношения, а не заменять их понятийными рядами. Философы Нового времени не представляли, согласно Ш., что кроме логики пространства существует еше органическая необходимость судьбы — логика времени. Это глубочайший и внутренне достоверный факт, который исчерпывает весь объем мифологического, религиозного и художественного мышления, и составляет суть и ядро всей истории в противоположность природе. Если, согласно Галилею, природа говорит на языке математики, то мы еще и сегодня ждем ответа философа, на каком языке написана история и как ее следует читать. Та картина «всемирной истории», которая восторжествовала на Западе, является для Ш. европейской картиной мира, а не картиной «человечества». «Для индуса и грека не существовало картины становящегося мира, и, когда однажды угаснет цивилизация Запада, возможно, никогда не появится такая культура и, значит, такой человеческий тип, для которого «всемирная история» была бы столь мощной формой бодрствования». С.т.зр. Ш., вживание, созерцание, сравнение, непосредственная внутренняя уверенность, точная чувственная фантазия — таковы средства познания живых явлений вообще и человеческой истории в частности. Ш. здесь пытался следовать Гёте. Подобно тому как последний прослеживал развитие растительной формы из листа, развитие типа позвоночного животного, образование геологических пластов как судьбу природы, а не как совокупность причинных взаимосвязей, так и Ш. полагал, что из полноты очевидных подробностей должен быть развит язык форм человеческой истории, ее периодическая структура, ее органическая логика. История не может быть наукой на манер физики или математики, которые отыскивают в природе необходимые каузальные взаимосвязи. В природе заложена необходимость математического, в истории — трагического. В действительности оба мира переплетаются. «Каждый закон, дабы существовать для разумения, должен однажды велением судьбы быть открытым, т.е. пережитым в рамках духовной истории; каждая судьба предстает в чувственном обличье — персоны, деяния, сцены, жеста, — в каковом действуют естественные законы... История и природа противостоят в нас друг другу как жизнь и смерть, как вечно становящееся время и вечно ставшее пространство». Для антич. души эта противоположность выступает в фигурах Платона и Аристотеля, для зап. — Гете и И. Канта: чистая физиономия мира, созерцаемая душой ребенка, и чистая систематика, признанная рассудком вечного старца. Основным методом исторического исследования является для Ш. выделение прафеноменов истории. Прафеномен — это чистое созерцание идеи. Таким прафеноменом истории, как прошедшей, так и будущей, является культура. Культура — организм, имеющий определенную форму, и историю нужно создавать не как науку о неживом, а как морфологию. Нет единой культуры, а есть культура егип., инд., вавилонская и т.д., — каждая имеет свою античность, свое Средневековье, свое Новое время. Умирая, культура (живой организм) становится цивилизацией (мертвым механизмом). Европа в настоящее время переживает, по Ш., этап такого перерождения.
В одной из наиболее значительных работ «Человек и техника» (1932) Ш. отходит от своего противопоставления культуры и цивилизации: Запад, по его мнению, не только не находится в упадке, но и переживает триумф научных открытий, порожденный техническим гением Европы. Техника становится важнейшим выражением «фаустовского человека».
Многие идеи Ш. были с одобрением восприняты нацистской идеологией, но когда он отклонил предложение о сотрудничестве с властью, его имя запрещено было упоминать в печати.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

ШПЕНГЛЕР
        (Spengler) Освальд (29. 5. 1880, Бланкенбург, Гарц, — 8. 5. 1936, Мюнхен), нем. философ-идеалист, представитель философии жизни. Стал известным после сенсационного успеха гл. труда «Закат Европы» (Bd 1—2, 1918—22, рус. пер., т. 1, 1923). В 20-х гг. выступал как публицист консервативно-националистич. направления, близкий к фашизму, однако в 1933 отклонил предложение нацистов о сотрудничестве. Гитлеровский режим подверг Ш. бойкоту, что не помешало идеологам нацизма широко использовать положения Ш., превращая их в орудие своей демагогии.
        Решающее влияние на Ш. оказала философия Ницше. Ш. исходит из понятия органич. жизни, подвергнутого неогранич. расширению. Культура трактуется им как «организм», крый, во-первых, обладает жёстким сквозным единством и, во-вторых, обособлен от других, подобных ему «организмов». Это означает, что единой общечеловеч. культуры нет и быть не может. Ш. насчитывает 8 культур: египетская, индийская, вавилонская, китайская, «аполлоновская» (грекоримская), «магическая» (византийско-арабская), «фаустовская» (западноевропейская) и культура майя; ожидается рождение русско-сибирской культуры. Каждому культурному «организму», по Ш., заранее отмерен определ. (ОКОЛО тысячелетия) срок, зависящий от внутр. жизненного цикла. Умирая, культура перерождается в цивилизацию. Цивилизация как противоположность культуры есть, с одной стороны, эквивалент шпенглеровских понятий мёртвой «протяжённости», бездушного «интеллекта», а с другой — стоит в контексте восходящих к Ницше концепций «массового общества». Переход от культуры к цивилизации есть переход от творчества к бесплодию, от становления к окостенению, от героич. «деяний» к механич. «работе»; для грекорим. культуры он произошёл в эпоху эллинизма, а для зап. мира — в 19 в., с которого начинается его «закат».
        С наступлением цивилизации художеств. и лит. творчество делается якобы ненужным; поэтому Ш. предлагает отречься от культурных претензий и предаться голому техницизму.
        Стиль изложения у Ш. построен на оперировании развёрнутыми метафорами, причём метафорич. сближение слов часто подменяет логику понятий.
        Der Mensch und die Technik. Beitrag zu einer Philosophie des Lebens, Munch., 1931; Reden und Aufsatze, Munch., 195l3; TJr-fragen. Fragmente aus dem Nachlass, Munch., 1965; в рус. пер.— Философия будущего, Иваново-Вознесенск, 1922, Пруссачество и социализм, П., 1922; Пессимизм ли это?, М., 1922.
        Лазарев В. Н., О. Ш. и его взгляды на искусство, М., 1922; О. Ш. и закат Европы, М., 1922; Асмус В. Ф., Маркс и бурж. историзм, в его кн.: Избр. филос. труды, т. 2, М., 1971; Hughes H. S., Oswald Spengler. A critical estimate, N. ?., [1962]; Spengler-Studien. Festgabe fur M. Schroterzum 85. Geburtstag, hrsg. v. A. M. Koktanek, Munch., 1965.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

ШПЕНГЛЕР
ШПЕНГЛЕР (Spengler) Освальд (род. 28 мая 1880, Бланкенбург, Гарц – ум. 8 июня 1936, Мюнхен) – нем. представитель философии культуры. Известен благодаря своему осн. произв. «Der Untergang des Abendlandes. UmriЯ einer Morphologie der Weltgeschichte», 1918 (рус. пер. «Причинность и судьба. Закат Европы». Пг., 1923), в котором он рассматривает культуры, образующие мировую историю, как организмы с ограниченной, определяемой им приблизительно в тысячу лет длительностью жизни. Он хочет предсказать будущее западной культуры, сравнивая ее с исчезнувшей греч. культурой. Западная культура, по его мнению, уже вступила в такую стадию цивилизации, на которой начинается ее неумолимая фатальная гибель. Его книга в период между двумя мировыми войнами имела необыкновенный успех, потому что была проникнута основанной якобы на исторических фактах враждебностью духу, которой придерживались тогда сторонники философии жизни (Эрнст Юнгер, Людвиг Клагес и др.), а также широкие круги образованной публики (см. ОЖИДАНИЕ ГИБЕЛИ). Но, уже тогда сильно критикуемая, сейчас она обсуждается во все более неблагоприятном тоне в основном из-за обнаружившегося в ней дилетантизма (Шпенглер признавался в том, что всегда принципиально презирал философию ради самой философии) и культа фактов («факты важнее, чем истина»). В целом Шпенглер представлял весьма плоский позитивизм, упрощающий трудную проблему несогласованности идеи и реальности, духа и действительности. Позже он написал еще ряд работ: «PreuЯentum und Sozialismus», t920; «Der Mensch und Technik», 1931; «Politische Schriften»; «Gedanken», 1941.

Философский энциклопедический словарь. 2010.

ШПЕНГЛЕР
(Spengler), Освальд (29 мая 1880 – 8 мая 1936) – нем. философ, один из основателей совр. философии культуры, представитель философии жизни, историк и публицист. В 1908–11 преподавал математику и историю как гимназич. учитель в Гамбурге; с 1911 жил как свободный литератор в Мюнхене. После сенсационного успеха гл. труда Ш. "Закат Европы" (этот укоренившийся у нас перевод заглавия "Untergang des Abendlandes" искажает мысль Ш., к-рый говорит о закате "западного мира", включающего США и не включающего ни Балкан, ни России) в нач. 20-х гг. Ш. приобретает значение популярного "властителя дум" и выступает как публицист консервативно-националистич. направления. Накануне краха Веймарской республики Ш. близок к фашизму, но в 1933 он отклоняет предложение национал-социалистов о прямом сотрудничестве (см. ответ от3 ноября 1933 на письмо Геббельса от 26 окт. 1933, в кн.: Spengler О., Briefe, hrsg. von d. M. Koktanek, Munch., 1963). Насмешки над политикой антисемитизма и "тевтонскими" мечтаниями гитлеровцев в его кн. "Годы решений" ("Jahre der Entscheidungen", Munch., 1933) повлекли за собой распоряжение об изъятии книги и запрещение упоминать имя Ш. в политич. печати; в 1935 Ш. в знак протеста против нацистской фальсификации творчества Ницше разрывает свои (до тех пор очень тесные) отношения с архивом Ницше и с Э. Ферстер-Ницше. Публицисты нацизма, используя отд. формулы Ш., объявляют самого Ш. "контрреволюционером". Последние годы жизни Ш. заняты исследованиями по древней истории и работой над онтологич. фрагментами (посмертно изданы под заглавием "Urfragen. Fragmente aus dem Nachlass", Munch., 1965).
Решающее влияние на Ш. оказала философия Ницше, от к-рого, однако, при сходстве отд. ходов мысли, Ш. в корне отличен. Если у Ницше культ "силы" связан с желанием усилить личность против обезличивающего отчуждения, то у Ш. – с мечтой о сильной государственности. "Сверхчеловек" Ницше для Ш. – "просто реальный политик, большой инженер и организатор" ("Закат Европы", т. 1, П.–М., 1923, с. 348). "...У Шпенглера Ницше с тупой прямолинейностью превращается в философского патрона империализма, хотя в действительности он и представления не имел о том, что такое империализм" (Манн Т., Собр. соч., т. 10, М., 1961, с. 380).
Вульгаризацию мыслит. мотивов Ницше (и Гёте) представляет собой онтология Ш. Ее исходное понятие – понятие органич. жизни, подвергнутое неогранич. генерализации. Неорганич. природа для Ш. есть чисто негативное, пустое понятие (неорганическое, неживое, как бы "умершее"), всецело зависимое от своей противоположности; что касается духа, то и ему Ш. отказывает в праве составлять особый онтологич. уровень, осмысляя его как особую акциденцию жизни. Все живое предстает в двух формах: растение живет во времени, животное обретает себя в пространстве. Но время для Ш. не есть ни коррелят пространства, ни вообще мыслит. категория; оно тождественно первофеномену жизни. "Время", "душа", "судьба", "жизнь" – все это для Ш. суть синонимы, обозначающие то, что но поддается настоящему обозначению: спонтанный порыв первофеномена к прохождению своего цикла и к выявлению своей имманентной формы. Сюда же относится понятие ритма и такта. Если со временем связано "вожделение" (Sehnsucht), побуждающее организм к саморазвертыванию и экспансии, то пространство сообщает "страх" ("Urfragen...", S. 138). Этот дуализм "вожделения" и "страха" (к к-рому приравнен ряд др. антитез: "ритм" и "напряжение", "душа" и "интеллект" и т.п.) по сути своей идентичен дуализму "либидо" и "принципа реальности" у Фрейда.
Из таких онтологич. предпосылок Ш. дедуцирует самое для него существенное – культурологию и историософию. Культура, по Ш., возникает из устремления к "космичности", к культивированию такта и ритма; она рассматривается как высшая ценность. Границы культуры намечены весьма необычным образом: когда "народ" (общность, связанная общим ритмом) уже создал культуру и эта культура еще не умерла, решительно все, что делает этот народ, будь то философия или финансовые операции, поэзия или способы ведения войны – в равной степени будет культурой. Деления на "духовную" и "материальную" культуру нет: все выражает одну и ту же коллективную "душу". Ш. решительно рвет с традицией послевозрожденч. гуманизма, понимавшего под культурой прежде всего совокупность словесно сформированных идей; здесь он опирается на весьма распространенную тенденцию своего времени: недоверие к тому содержанию культуры, к-рое непосредственно выговорено в словесных формулировках. Этот антиидеологизм проявляется у Ш. в его идеализации егип. культуры как самой "немотствующей" из всех великих культур. Др. тенденция эпохи, сказавшаяся в шпенглеровском расширит. понимании пределов культуры, – уклон к тотальной политизации социальных феноменов. Организованное вокруг идеи государственности понимание культуры у Ш. делает ее почти синонимом понятия "государственный организм" у К. Леонтьева.
Культура для Ш. есть "организм" (в букв. смысле): 1) обладает самым жестким сквозным единством и 2) обособлен от других, подобных ему "организмов". Это значит, что единой общечеловеч. культуры нет и быть не может. Идея сквозного поступат. прогресса подвергнута в "Закате Европы" беспощадному высмеиванию. "Я вижу на месте монотонной картины однолинейной мировой истории... феномен множества мощных культур..., каждая из которых придает своему материалу, человеческой природе, свою собственную форму, каждая из которых обладает своей с о б с т в е н н о й идеей, своими собственными страстями, своей собственной жизнью, волей, манерой воспринимать вещи, своей собственной смертью" ("Untergang des Abendlandos", Bd 1, Munch., 1936, S. 27–28). Таких культур III. насчитывает 8: египетская, индийская, вавилонская, китайская, "аполлоновская" (греко-римская), "магическая" (византийско-арабская), "фаустовская" (зап.европейская) и культура майя; ожидается возникновение еще "нерожденной" русско-сибирской культуры. Всякое плодотворное взаимодействие культур якобы исключено, ибо, согласно Ш., воспринимающая влияние молодая культура немедленно подчиняет воспринятое собств. ритму, такту и вкусу. Такой вывод уже заложен в первичных аксиомах Ш., поэтому приводившиеся критиками Ш. примеры универсалистских мировых идей (напр., христианства) не имеют, с его т. зр., доказат. силы, ибо реальность культурного феномена для него без остатка лежит не в идеях, а в объективной структуре, в иластич. "жесте", в инстинктивном такте и "повадке". Каждому культурному "организму", по Ш., заранее отмерен определенный жизненный срок, зависящий от внутреннего витального цикла; этот срок – примерно тысячелетие. Умирая, культура перерождается в цивилизацию. Цивилизация как противоположность культуры есть, с одной стороны, эквивалент шпенглеровского понятия мертвого "пространства", "интеллекта", "напряжения", а с другой – стоит в контексте посленицшевских концепций "последнего человека", "массового общества" и т.п. Переход от культуры к цивилизации, от творчества к бесплодию, от становления к окостенению, от органич. "деяний" к механич. "работе" произошел для греко-рим. культуры в эпоху эллинизма, а для зап. мира – в 19 в. С наступлением цивилизации художественное и лит. творчество делается внутренне ненужным и вырождается в "с п о р т" (в критике современного ему иск-ва Ш. занимает антиавангардистскую позицию). Поэтому Ш. предлагает отречься от культурных претензий и предаться чистому техницизму (см. тамже, S. 61). Др. сфера приложения сил потерявшего культуру "цивилизованного человека" – п о л и т и к а: если культура творит (вглубь), то цивилизация организует (вширь). Но политич. деятельность в эпоху цивилизации не имеет шансов стать содержат, иск-вом жизни, каким она была в эпоху культуры, ибо "народы" превратились в "массы", в "феллахов". Именно невозможность интенсивного формотворчества делает политику цивилизованного Рима и цивилизованного Запада экстенсивной, т.е. завоевательной: на смену органич. ритму развития во времени приходит голый пафос пространства. Выразительно описывая бессмысленность империалистич. политиканства, Ш. предлагает принять эту бессмысленность как "судьбу" настоящего и грядущих поколений. В области философии творчество мировоззренч. символов-систем также становится невозможным и остается только один путь – путь скепсиса; поскольку же "фаустовская" культура в силу своей специфики наделена уклоном к историзму, то и скепсис, в антич. мире выявлявшийся как механич. отрицание всех существовавших до того систем, в зап.-европ. мире оборачивается историч. релятивизмом, т.е. снятием всех мировоззрений через выяснение их историч. детерминированности.
Гл. задача, к-рую ставит перед философией Ш., – схватить первофеномен каждой из восьми заинвентаризованных им культур и затем из этого первофеномена вывести решительно все феиоменологич. богатство этой культуры: формы политики и тип эротики, математику и музыку, юриспруденцию и лирику. Понятие нервофеномена культуры у Ш. ближе всего к виталистич. понятию энтелехии у X. Дриша, как и вообще шпенглеровская доктрина есть методология, коррелят витализма в биологии. Очевидна огромная зависимость Ш. от идей Гердера; сходство обнаруживается между установками Ш. и Данилевского (хотя возможность генетич. связи не доказана: "Россия и Европа" Данилевского была переведена на нем. яз. в 1920), а также Н. Бердяева. Описание первофеноменов производится у Ш. с грубоватой односложностью, дающей большую внешнюю четкость, но насилующей факты. Так, антич. культура выведена из "эвклидовского" переживания телесности: отсюда гегемония пластики в иск-ве и геометрии в математике, отсюда специфич. понимание душевной структуры, "скульптурные" идеи Платона и "скульптурные" же атомы Демокрита, отсюда культ обозримых микроформ в гос. жизни. Напротив, "фаустовская" культура живет идеей глубины, "третьего измерения", к-рое само есть знак для времени и для отстраняющего "пафоса дистанции": отсюда горделивое одиночество в этике, доминирование музыки в мире иск-в, феномен линейной перспективы в живописи, учение о бесконечном пространстве в физике и политич. динамизм и т. п. Очевидно, что подобные формулировки культурных первофеноменов могут быть в различной степени убедительными и меткими, но никогда не доказуемыми. В самом деле, для схватывания внутр. формы культур Ш. требует специфич. формы знания, не тождественной с систематическим науч. знанием: "физиогномич. такт", артистич. чуткость восприятия. Этому соответствует стиль изложения у самого Ш., далекий от академической филос. традиции и построенный на оперировании развернутыми метафорами, причем метафорич. сближение слов безнадежно спутано с филос. работой над понятиями. Т. Манн отмечает для "Заката Европы" "...интуитивно-рапсодический стиль культурно-исторических характеристик..." (Собр. соч., т. 9, М., 1960, с. 012). Др. черта историософии Ш. – тотальное сведение всей духовной деятельности человечества, всех форм познания и осмысления мира к внушениям коллективной "души" той или иной культуры: оказывается, что каждая культура имеет не только свое иск-во, но и свою математику, физику и т.п., к-рые якобы совершенно непроницаемы для созерцателя, стоящего вне этой культуры. Объективный, внесоциологич. смысл науки и иск-ва для Ш. не существует. "Шпенглеровская история есть ничто иное, как парадоксальная форма обобщенной до максимума социологии" (Лазарев В. Н., Освальд Шпенглер и его взгляды на иск-во, М., 1922, с. 133). Наиболее рацион. аспект этих тенденций, проявляющийся в позднем творчестве Ш., – выход к проблеме языка (см. "Urfragen...", S. 85); здесь Ш. стоит на пути, ведущем от догадок Ницше ксовр. гипотезе Сепира – Уорфа (см. Относительности лингвистической гипотеза).
Влияние Ш. на зап. культуру 20 в. проходит два этапа. В 20-е гг. "Закат Европы" воспринимается как сенсация: усваивается и критикуется в качестве "апокалипсиса" о грядущих судьбах зап. мира. Постепенно развивается большое внимание к философии культуры Ш.: концепция "цивилизации" в специфически шпенглеровском смысле указывает пути философии Ортеги-и-Гасета; в России выдвинутый Ш. императив отношения к культурной эпохе как целостному "лику" оказывает влияние на А. Ф. Лосева и на культур-философскую прозу О. Э. Мандельштама (О поэзии, Л., 1928; Разговор о Данте, М., 1967). Следующий этап начинается в творчестве А. Тойнби, поставившего своей целью вывести центр. идею шпенглеровской историософии из круга специфич. политических и культурных ассоциаций нем. неоромантизма и сообщить ей большую позитивность. Как инициатор "морфологии культуры" Ш. сохраняет известную актуальность и для современной филос. ситуации.
Соч.: Der metaphysisclie Grundgedanke der Heraklitischen Philosophie, Halle, 1904 (Diss.); Der Untergang des Abendlandes. Umrisse einer Morphologie der Weltgeschichte, Bd 1–2, Munch., 1920–22; Preussentum und Sozialismus, Munch., 1920; Pessimismus?, В., 1921; Politische Pflichten der deutschen Jugend, Munch., 1924; Der Mensch und die Technik. Beitrag zu einer Philosophie des Lebens, Miinch., 1931; Jahre der Entscheidung, Tl 1, Munch., 1933; Reden und Aufsatze, [3 Aufl.], Munch., [1951]; в рус. пер.: Философия будущего, Иваново-Вознесенск, 1922; Пруссачество и социализм, П., 1922; Пессимизм?, пер. с предисл. Г. Генкеля, П., 1922; Пессимизм ли это?, пер. и предисл. П. Попова, М., 1922; Деньги и машина, пер. под ред. и с предисл. Г. Генкеля, П., 1922; Закат Европы, с предисл. А. Деборипа, пер. Н. Ф. Гарелина, т. 1, М.–П., 1923; то же, под ред. А. А. Франковского, т. 1, П., 1923; Философия лирики, пер. Вл. Нейштадта, [М.], 1923.
Лит.: Бердяев Н. А. [и др.], О. Ш. и закат Европы, М., 1922; Лосев А. Ф., Очерки античного символизма и мифологии, т. 1, М., 1930, с. 38–63; Давыдов Ю. Н., Искусство и элита, М., 1966, с. 251–77; Аверинцев С "Морфология культуры" О. Шпенглера, "Вопр. лит-ры", 1968, No 1; Schroter M., Der Streit um Spengler, Munch., 1922; Zweinger ?., Spengler im Dritten Reich. Oldenburg – [u. a.], [1933] (официозный гитлеровский памфлет против Ш.); Giusso L., Spengler e la dottrina degli universi formali, Napoli, 1935; McMaster R. E., Danilevsky and Spengler: A new interpretation, "J. of Modern History", 1954, v. 26, No 2, p. 154–61; Massa Y., Kultuurin ongelma. O. Spenglerin historian filosofiassa, Hels., 1954; Schoeps H. J., Vorlaufer Spenglers, 2 Aufl., Leiden, 1955; Rogalski ?., O, Spengler, Poznan, 1958; Stutz E., O. Spengler ais politischer Denker, Bern, [1958]; Вaltzer ?., ?. Spenglers Bedeutung fur die Gegenwart, Neheim-Husten, [1959]; его же, Philosoph oder Prophet? O. Spenglers Vermachtnis und Voraussagen, Neheim-Husten, 1962; Hughes H. S., O. Spengler. A critical estimate, N. Y., [1962]; Adorno Th., Prismen. Kulturkritik und Gescllschaft, [Munch., 1963]; Spengler-Studien. Festgabe fur M. Schroter zum 85. Geburtstag. Hrsg. von A. M. Koktanek, Munch., [1965].
С. Аверинцев. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.

ШПЕНГЛЕР
    ШПЕНГЛЕР (Spengler) Освальд (29 мая 1880, Бланкенбург, Гарц — 8 мая 1936, Мюнхен) — немецкий философ и историк, один из основоположников современной философии культуры, представитель философии жизни. Изучал естественные науки и математику в Мюнхене, Берлине и Галле; с 1908 по 1911 — преподаватель гимназии в 1амбурге; с 1911 жил в Мюнхене. В творчестве Шпенглера можно выделить влияние некоторых идей А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, А. Бергсона, а также эстетического учения В. Воррингера. Сам Шпенглер не признавал за философией сколько-нибудь значительной роли в век “цивилизации”. Более существенно влияние на него творчества Гете. В первом и главном своем произведении — “Закат Европы” (1-й т. — 1918) Шпенглер выдвинул концепцию культуры, оказавшую большое влияние на общественную мысль 20 столетия ^”i.^tioi-зaumcB ^с1жв№ввЕа1иа”едааы&адйа)а”в5а”н”Е^-я^зсаг ми обширный материал, Шпвтлвр стремится• pa.w/wfTfiW-'M^^^ ризонты тргумциониоК -йпад! юИ ш ? wwecKvi'A ?.,???^'^?•?-.pin UK} g ее о. наишпм Пллы - 'ъфопоцешрюм, панлолпм, историзм “линейной” направленности — и пытаясь определи гь действительное место Западной Европы в исторической панораме других культур. Шпенглер выделяет в мировой истории восемь культур, достигших зрелости: это египетская, индийская, вавилонская, китайская, “магическая” (арабо-византийская), “аполлоновская” (греко-римская), “фаустовская” (западноевропейская) культура и культура майи. Это культуры “завершенные”, полностью исчерпавшие свои возможности (в дальнейшем Шпенглер собирался сделать предметом обсуждения будущую русско-сибирскую культуру/ fix. существование в разные времена на самых отдаленажт'/^%^а^^^й%^^й%^эду^дд^^с^дсрд ^ о едином процессе мировой истории, а о единстве проявлений жизни во Вселенной. Культура у Шпенглера - это сложившаяся в веках историко-культурная целостность, некое внутреннее единство мышления, запечатленное в формах экономической, политической, духовной, религиозной, практической, художественной жизни. Анализ этого стилистического единства форм — основной способ рассмотрения Шпенглером истории. Движение истории, ее логика — это развитие и закономерные превращения (юность, расцвет, упадок) предельно обобщенных культурно-исторических форм. Однако одновременно Шпенглер использует понятие “культура” и в ином плане: единая культура того же исторического целого (по Шпенглеру, ему отведено тысячелетие) до той границы, которая в пределах этого тысячелетия отделяет ее от “цивилизации” — позднего этапа развития, перерождения культуры, резкого надлома всех творческих сил и перехода к переработке уже использованного историей материала. Цивилизация — это симптом и выражение отмирания целого как организма, затухания одушевлявшей его культуры. Здесь можно выделить главную философскую формулу учения Шпенглера: взаимодействие многовековой, убывающей исторической культуры с технобюрократической цивилизацией, предельно обострившийся конфликт между ними; исход его Шпенглер видит трагическим для культуры. Культурология Шпенглера строится на идее предопределенности близкой гибели Запада. Глубоко переживая это, Шпенглер вместе с тем демонстрирует весьма двусмысленную позицию, приветствуя такие, напр., разрушительные факторы “цивилизации”, как переизбыток техники, гиперурбанизм, война.
    В работе “Человек и техника” (Der Mensch und die Technik, 1932) антиномия “культура—цивилизация” сменяется упрощенно-монистическим представлением о всемирной культуре как всецело “искусственной”, “противоестественной”. Исключением Шпенглер считает лишь триумф научных открытий, порожденных техническим гением Запада. Техника, по Шпенглеру,— “тактика жизни”. Он утверждает трансцендентный характер целей технической деятельности как не содержащей в себе ничего прагматического, ее символическую, “душевно-духовную” необходимость, видя в этом самозабвенное и самоубийственное подвижничество западного человека.
    В работах 1930-х гг. происходит изменение политических взглядов Шпенглера: он верит в историческую миссию Германии — привести через диктатуру и авторитет сильной власти к новому объединению цивилизационной эпохи на основе мощной организации и техники. Идеи Шпенглера, высказанные им в работе “Пруссачество и социализм”, (Preussentum und Sozialismus, 1922), нацисты в 1930-е гг. восприняли как соответствующие их идеологии. Однако философ отклонил в 1933 предложение национал-социалистов о сотрудничестве, что привело к его опале.
    Связав характер наук с общим культурно-историческим контекстом, со всей системой представлений эпохи, Шпенглер смог оценить значение открытий естественных наук, особенно физики, для понимания общей картины мира, как она складывалась в 1920—30-х гг. Он прогнозировал многие тенденции современной науки — напр., возрастающее методологическое единство и сращение отдельных дисциплин, насыщенность научного языка символикой и т. д. Ряд его идей оказались созвучными положениям, выдвинутым в 1960—70-е гг. исторической школой в науковедении (Т. Кун, П. Фейерабенд, К. Хюбнер).
    Шпенглер первый поставил вопрос о месте и роли техники в истории, об универсальном характере ее воздействия на природу и общество, об ее автономности. Различные стороны его учения были восприняты многими философами 20 в., в т. ч. М. Хайдеггером, X. Шельски, X. Ортегой-и-Гассетом, X. Сколимовски и др.
    Соч.: Fragmente aus dem Nachlass. Munch., 1965; в рус. пер.: Закат Европы, т. 1. М., 1993; т. 2. M., 1998; Пруссачество и социализм. Пг., 1922; Человек и техника.— В кн.: Культурология. XX век. Антология. М., 1995, с. 454-494.
    Лит.: Лазарев В. Н. Освалвд Шпенглер и его взгляды на искусство. М., 1922; Бердяев Н. А., Букшпан Я. М; Степун Ф. А., Франк С. Л. Освальд Шпенглер и Закат Европы. М., 1922; Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии, т. l. M., 1930, с. 38—63; АверинцевС. С. “Морфология культуры” Освальда Шпенглера.— “Вопросы литературы”, 1968, № 1; Тавризян Г. М. О. Шпенглер. И. Хейзинга. Две концепции кризиса культуры. М., 1989; Schroter M. Der Streit um Spengler. Kritik seiner Kritiker. Munch., 1922; Spengler-Studien. Festgabe fur M. Schroter zum 85. Geburtstag, hrsg. von A. M. Koktanek. Munch., 1965; KoktanekA. M. Oswald Spengler in seiner Zeit. Mьnch., 1968.
    Г. М. Тавризян

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.