ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ

ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ
— течение в философии кон. 19 — нач. 20 в., выдвигавшее в качестве исходного понятия «жизнь» как основополагающую основу мира. К этому течению относятся разные по типу философствования мыслители: Ф. Ницше, В. Дильтей, А. Бергсон, О. Шпенглер, Г. Зиммель, Л. Клагес, Т. Лессинг, X. Ортега-и-Гасет и др. Ф.ж. возникла как реакция на неокантианство и позитивизм и пыталась вместо абстрактных и неопределенных понятий «материя», «бытие», «дух» и т.п. найти фундаментальную, первичную основу всего сущего. Различают биологический и историцистский варианты Ф.ж. Первый наиболее ярко представлен Ницше и Бергсоном, второй — Дильтеем и Шпенглером.
Жизнь в философии Ницше — это органический процесс, постоянно совершенствующийся, превозмогающий самого себя, расширяющий свое господство, никогда не застывающий в конечных и ограниченных формах. Сознание, дух — только средства и орудия на службе у жизни. Подлинный человек — это человек, обладающий мощной жизненной силой, жизненными инстинктами, в котором не угасло и не подавлено дионисийское (экстатически страстное, хаотическое, оргиастически-иррациональное) начало. Там, где начинает преобладать интеллект, угасает жизнь, человек становится ручным животным, живущим по законам рабской морали и искусственным законам науки.
Жизнь, согласно Бергсону, подобна взлетающей ракете, сгоревшие остатки которой падают вниз, образуя материю. Жизнь — космическая сила, «жизненный порыв», ведущий эволюцию, побуждающий к творчеству, порыв, никогда не воплощающийся окончательно ни в каких делах и свершениях, чистая длительность, постоянная изменчивость. Выражением чистой длительности в человеке является сознание как поток переживаний, внутренняя жизнь, где нет неподвижного окоченелого субстрата, нет различных состояний, которые проходили бы по нему, как актеры по сцене, а есть просто непрерывная, неделимая мелодия, которая тянется от начала и до конца нашего сознательного существования, никогда не повторяясь и постоянно изменяясь от каждого нового впечатления, как музыка от каждой новой присоединенной ноты. Поскольку мы живем больше в пространстве, нежели во времени, больше во внешней действительности, чем во внутреннем переживании, то весь мир является для нас разделенным на застывшие объекты, предметы и внешние отношения, и мы не замечаем, что они длятся, переходят друг в друга, что они текучи и динамичны.
С т.зр. Дильтея, не бытие, а жизнь есть первое и всегда современное. Метафизика — это проектирование тотальности жизни на бытие. Все метафизические истолкования и интерпретации мира покоятся на переживании жизни. Переживание — основа наук о духе, в отличие от естествознания. Все продукты человеческой истории возникли из переживаний души, душевная связь, объективированная психическая жизнь лежит в основе мифа, литературы, искусства, исторических событий. Эта психическая жизнь имеет структурную взаимосвязь. Поскольку мы воспринимаем, внутренне переживаем эту структурную связь, охватывающую страсти, страдания и судьбы людей, постольку мы и понимаем человеческую жизнь, все ее глубины и противоречия. Любой интеллектуальный процесс поддерживается всей целостностью душевной жизни. Объясняем мы интеллектуально, но понимаем через взаимодействие всех душевных сил. Мы, по Дильтею, исходим из связи целого, данного нам живым, чтобы сделать постижимым единичное и отдельное, единичный факт, отдельный жест и однократное, неповторимое историческое событие. Поэтому человек всегда понимает больше, чем знает, и переживает больше, чем понимает. Т.о., внешние данные — только повод для работы воображения историка.
Шпенглер писал о противоположности судьбы и причинности в истории как о противоположности органической логики, логики жизни и логики неорганического, застывшего. Причинность относится к законам истории, но настоящая история имеет судьбу и не содержит в себе никаких законов. Судьба и причинность относятся друг к другу, как время и пространство. Причинность — это ставшая, превратившаяся в неорганическое, застывшая в формах рассудка судьба. Мы убиваем живущее, когда заключаем его в пространство, лишенное жизни и делающее все безжизненным. Шпенглер рассматривал историю как некую совокупность культур, каждая из которых представляет собой организм и подобно организму имеет свои стадии: рождение, расцвет, упадок, старость, умирание. Там, где все жизненные силы исчерпаны, культура превращается в цивилизацию, в нечто неживое, механическое, искусственное.
Общим для всех представителей Ф.ж. является противопоставление рациональному познанию в понятиях некоего рода мистической интуиции, схватывающей динамику жизни, индивидуальную природу предмета или исторического события. Бергсон называл интуицией особый род интеллектуального вчувствования, или симпатии, посредством которого человек проникает внутрь предмета, чтобы слиться с тем, что в нем есть единственного и невыразимого. Подобного рода интуиция возможна лишь для художника, обладающего развитым воображением. Идею судьбы, считал Шпенглер, в отличие от идеи причинности, может сообщить только художник портретом, трагедией, музыкой. Идея причинности требует разложения, идея судьбы — созидания. В этом коренится связь судьбы с жизнью, а причинности со смертью. Переживание и понимание выше знания, так же как искусство выше науки. Искусство выражает понимание живой спонтанной жизни и предшествует научному знанию.
Интуиции представителей Ф.ж. относительно душевной жизни и ее внутренних механизмов стали истоком ряда построений феноменологии и экзистенциализма. Многие принципы Ф.ж. были заимствованы персонализмом и нем. школой филос. антропологии, прежде всего М. Шелером, учение Бергсона о потоке переживаний оказало огромное влияние на литературу кон. 19 — нач. 20 в., на художественные эксперименты М. Пруста, Д. Джойса и др.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ
        иррационалистич. филос. течение кон. 19 — нач. 20 вв., выдвигавшее в качестве исходного понятия «жизнь» как некую интуитивно постигаемую целостную реальность, не тождественную ни духу, ни материи. Ф. ж. явилась выражением кризиса классич. бурж. рационализма. Она выступила против господства методологизма и гносеологизма в идеали-стич. философии 2-й пол. 19 — нач. 20 вв. (неокантианство, позитивизм). Социальнополитич. воззрения представителей Ф. ж. весьма различны: от бурж. либерализма до консервативных позиций; в своём крайнем биологич.-натуралистич. варианте она оказала влияние на формирование идеологии национал-социализма.
        Понятие «жизнь» многозначно и по-разному толкуется в различных вариантах Ф. ж. Биологич.натуралистич. толкование характерно для течения, восходящего к Ницше и представленного Клагесом, Т. Лессин-гом и др.; «живое» подчёркивается как нечто естественное в противоположность механически сконструированному, «искусственному». Для этого варианта Ф. ж. характерна оппозиция не только материализму, но и идеалистич. рационализму — «духу» и «разуму», склонность к примитиву и культу силы, попытки свести любую идею к «витальным влечениям», «интересам», «инстинктам», «воле» индивида или обществ. группы, прагматич. трактовка нравственности и познания (добро и истина — то, что усиливает первичное жизненное начало, зло и ложь — то, что его ослабляет), подмена личностного начала индивидуальным, а индивида — родом (тотальностью), органицизм в социологии.
        Историцистский вариант Ф. ж. (Дильтей, Шпенглер, Зиммель, Ортега-и-Гасет) исходит в интерпретации «жизни» из непосредств. внутр. переживания, как оно раскрывается в сфере историч. опыта духовной культуры. Если в др. вариантах жизненное начало рассматривается как вечный неизменный принцип бытия, то здесь внимание приковано к индивидуальным формам реализации жизни, её неповторимым, уникальным культурно-историч. образам. При этом Ф. ж. оказывается не в состоянии преодолеть релятивизм, связанный с растворением всех нравств. и культурных ценностей в потоке жизни, истории. Характерное для Ф. ж. отталкивание от механистич. естествознания принимает форму протеста против естеств.-науч. рассмотрения духовных явлений вообще, что приводит к попыткам разработать спец. методы познания духа (герменевтика и концепция понимающей психологии у Дильтея, морфология истории у Шпенглера и т. п.). Антитеза органического и механического предстаёт в этом варианте Ф. ж. в виде противопоставления культуры и цивилизации.
        Своеобразный пантеистич. вариант Ф. ж. связан с истолкованием жизни как некой космич. силы, «жизненного порыва» (Бергсон), сущность которого — в непрерывном воспроизведении себя и творчестве новых форм; субстанция жизни — чистая «длительность», изменчивость, постигаемая интуитивно.
        Теория познания Ф. ж.— разновидность иррациона-листич. интуитивизма: динамика жизни, индивидуальная природа предмета невыразима в общих понятиях, постигается в акте непосредств. усмотрения, интуиции, которая сближается с даром художеств. проникновения, что приводит Ф. ж. к воскрешению панэстетич. концепций нем. романтизма, возрождению культа творчества и гения. Ф. ж. подчёркивает принципиальное различие, несовместимость филос. и науч. подхода к миру: наука стремится овладеть миром и подчинить его, философии же свойственна созерцат. позиция, роднящая её с искусством. Наиболее адекватной формой познания органич. и духовных целостностей является, согласно Ф. ж., художеств. символ. В этом отношении Ф. ж. попыталась опереться на учение Гёте о прафеномене как первообразе, воспроизводящем себя во всех элементах живой структуры. Шпенглер стремился «развёртывать» великие культуры древности и нового времени из «символа прадуши» каждой культуры, произрастающей из этого прафеномена, подобно растению из семени; к аналогичному методу прибегает и Зиммель. Бергсон рассматривает всякую филос. концепцию как выражение основной глубинной интуиции её создателя, невыразимой по своему существу, неповторимой и индивидуальной, как личность её автора.
        Творчество выступает по существу для Ф. ж. как синоним жизни; для Бергсона оно — рождение нового, выражение богатства и изобилия рождающей природы, для Зиммеля и Ф. Степуна имеет трагически-двойственный характер: продукт творчества как нечто косное и застывшее становится в конце концов во враждебное отношение к творцу и творч. началу. Отсюда надрывнобезысходная интонация Зиммеля, перекликающаяся с фаталистич. пафосом Шпенглера и восходящая к мировоззренч. корню Ф. ж. — её пафосу судьбы, «любви к року» (Ницше), проповеди слияния с иррацио-налистич. стихией жизни. Трагич. мотивы, лежащие в основе Ф. ж., были восприняты исквом кон. 19 — нач. 20 вв. (особенно символизмом). Наибольшего влияния Ф. ж. достигла в 1-й четв. 20 в., к ней тяготели некоторые представители неогегельянства, прагматизма. В дальнейшем она растворяется в др. направлениях идеалистич. философии 20 в., некоторые её принципы заимствуются сменяющими её экзистенциализмом, персонализмом и особенно философской антропологией.
        Риккерт Г., Ф. ж., П., 1922; Совр. бурж. философия, М., 1978; Lеrsсh Ph., Lebensphilosophie der Gegenwart, В., 1932; Bollnow O. F., Die Lebensphilosophie, B.— Gott., 1958.
        П. П. Гайденко.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ
в широком смысле слова всякая философия, ставящая вопросы о смысле, цели, ценности жизни, особенно если она оставляет в стороне теоретическое знание, обращаясь к неподдельной полноте непосредственного переживания. Философия жизни стремится «понять жизнь из нее самой»; она стоит на стороне чувства, инстинкта, выступая против интеллекта; она защищает иррационализм и мистику от всякого рационализма, созерцание – от понятия, «творческое» – от «механического». К сторонникам философии жизни причисляют многих досократиков (особенно Эмпедокла) и стоиков, а также нем. натурфилософов послереформаторского периода, начиная с Парацельса (особенно Ван-Гельмонта-старшего), представителей иррационализма 18 в. (особенно Гаманна, Гердера и Гёте), нем. идеализма (особенно Шеллинга), романтизма и биологизма. Основателем современной, подчеркнуто антирационалистической философии жизни считается Шопенгауэр и в еще большей степени Ницше. В нач. 20 в. философия жизни в лице Бергсона, Зиммеля, Дилътея, Кейэерлинга и Клагеса достигла вершины своего развития. В настоящее время философия жизни имеет только историко-философское значение, являясь предшественницей экзистенциализма – философии существования. Переоценивая биологический момент, смешивая психическое и духовное, она неспособна понять объективное положение вещей. «Философами жизни» называют иногда также моралистов.

Философский энциклопедический словарь. 2010.

ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ
философское направление, рассматривающее все существующее как форму проявления жизни, некой изначальной реальности, к-рая не тождественна ни духу, ни материи и может быть постигнута лишь интуитивно. К Ф. ж. принадлежат Ницше, Дильтей, Бергсон, Зиммель, Шпенглер, Клагес; к ней близки также Шелер, Джемс, Г. Кайзерлинг, Ортега-и-Гасет, Вяч. Иванов, Степун. Ф. ж. возникает в 60–70-х гг. прошлого века, наибольшего влияния достигает в первой четверти 20 в.: впоследствии ее значение уменьшается, но ряд ее принципов заимствуется такими направлениями, как экзистенциализм, персонализм и др. К Ф. ж. тяготеют, во-первых, неогегельянство с его стремлением создать науки о духе как живом и творч. начале, в противоположность наукам о природе (так, Дильтей, напр., может быть назван и представителем неогегельянства); во-вторых, прагматизм с его пониманием истины как полезности для жизни (эта идея была до прагматистов высказана Ницше); в-третьих, феноменология с ее требованием непосредств. созерцания феноменов как целостностей, в отличие от опосредствующего мышления, конструирующего целое из его частей.
Идейными предшественниками Ф. ж. являются в первую очередь нем. романтики, с к-рыми Ф. ж. роднит антибурж. настроенность, тоска по сильной, нерасщепленной индивидуальности. Как и романтизм, Ф. ж. отталкивается от механистически-рассудочного мировоззрения и тяготеет к органическому. Это выражается не только в ее требовании непосредственно созерцать единство организма (здесь образцом для всех нем. представителей Ф. ж. является Гёте), но и в жажде "возвращения к природе" как органич. универсуму, что рождает тенденцию к пантеизму. Наконец, в русле Ф. ж. возрождается характерный особенно для Иенской школы и романтич. филологии с ее учением о герменевтике интерес к историч. исследованию таких "живых целостностей", как религия, искусство, язык и др.
Гл. понятие Ф. ж. – "жизнь" неопределенно и многозначно; в зависимости от его истолкования можно различить варианты Ф. ж. Прежде всего "жизнь" берется в ее биологич.-натуралистич. значении как бытие живого организма в отличие от механизма, как "естественное" в противоположность "искусственному", самобытное в противоположность сконструи-рованному, изначальное в отличие от производного. Это течение, восходящее к Шопенгауэру и связанное с именами Ницше, Клагеса и Т. Лессинга (сюда же относятся голланд, анатом Л. Больк, палеограф и геолог Э. Даке, этнолог Л. Фробениус и др.), представляет наименьший филос. интерес. Оно, оказавшись наиболее доступным широким слоям общества, сыграло роковую роль в формировании фашистской идеологии в Германии прежде всего своей оппозиционностью к "духу" и "разуму", к-рый рассматривается как болезнь, склонностью к примитиву и культу силы. Сильный позитивистско-натуралистич. мотив обнаружи-вается здесь также в попытке свести любую идею к "интересам", "инстинктам" индивида или обществ. группы. Добро и зло, истина и ложь объявляются "красивыми иллюзиями" (см. Фикционализм); в прагматическом духе добром и истиной оказывается то, что усиливает жизнь, злом и ложью – то, что ее ослабляет. Для этого типа Ф. ж. характерна подмена личностного начала индивидуальным, а индивида – родом (тотальностью). На этой почве рождается органицистская трактовка общества, характерная для социологии и истории начала века. Другой вариант Ф. ж. Связав с космологич.-метафизич. истолкованием жизни; гл. представитель – Бергсон. Жизнь здесь понимается как некая космич. витальная сила, "жизненный порыв", сущность к-рого в непрерывном воспроизведении себя и творчестве новых форм; причем биологич. форма жизни признается в качестве одной из жизненных форм. Поскольку субстанция психич. жизни есть, согласно Бергсону, чистая "длительность", изменчивость, она не может быть познана понятийно, путем рассудочного конструирования, а постигается интуитивно. Эта концепция представляет собой психологич. вариант Ф. ж. В недрах Ф. ж. развивается также вид философии культуры, или "историч." вариант Ф. ж.; Дильтей, Зиммель, Ортега-и-Гасет, так же как и Бергсон, интерпретируя жизнь "изнутри", исходят из непосредств. внутреннего переживания, к-рым, однако, для них является не душевно-психич., а культурно-историч. опыт. В отличие от предыдущих вариантов, концентрирующих внимание на жизненном начале как вечном и неизменном принципе бытия, здесь внимание приковано к индивидуальным формам реализации жизни, к ее неповторимым, уникальным историч. образам. Характерная для Ф. ж. реакция на мышление механистич. естествознания принимает здесь форму протеста против естественнонауч. рассмотрения духовных явлений вообще, против сведения их к природным явлениям. Отсюда стремление Дильтея, Шпенглера, Зиммеля разработать специальные методы познания духа (герменевтика у Дильтея, морфология истории у Шпенглера и т.п.). Но в отличие от Ницше, Клагеса и других, историч. направление не склонно к "разоблачительству" духовных образований, – напротив, специфич. формы переживания человеком мира как раз наиболее интересны и важны для него. Правда, поскольку жизнь рассматривается имманентно, без соотнесения с чем бы то ни было вне ее, то оказывается невозможным преодолеть тот принципиальный иллюзионизм, к-рый все нравств. и культ. ценности лишает в конечном счете их абс. значения, сводя их к более или менее долговечным историч. иллюзиям. Парадокс Ф. ж. состоит в том, что в своих неисторич. вариантах она противопоставляет жизнь культуре как продукту рационального, "искусственного начала", а в историческом – отождествляет жизнь и культуру (находя искусственное, механич. начало в противопоставляемой культуре цивилизации).
Несмотря на принципиальное различие разных вариантов, общность их обнаруживается прежде всего в восстании против характерного для конца 19 – нач. 20 вв. господства методологизма и гносеологизма, распространившихся благодаря влиянию кантианства, и позитивизма. Ф. ж. потребовала возвращения от формальных проблем к содержательным, от исследования природы знания к постижению природы бытия. Критикуя кантиански-позитивистскую философию, Ф. ж. обращает внимание на саму научно-систематич. форму этой философии, считая, что она приобретена ценой отказа от решения содержательных, метафизических и, следовательно, мировоззренч. проблем. В отличие от этих направлений, Ф. ж. стремится создать новую метафизику с жизн. началом в основе и соответствующую ей новую, интуитивную теорию познания. Жизн. начало не может быть постигнуто ни с помощью тех понятий, в к-рых мыслила идеалистич. философия, отождествлявшая бытие с духом, идеей, ни с помощью тех средств, к-рые были разработаны в естествознании, отождествляющим бытие с мертвой материей, ибо каждый из этих подходов принимает во внимание только одну сторону живой целостности. Жизненная реальность постигается непосредственно, с помощью интуиции, к-рая позволяет проникнуть внутрь предмета, чтобы слиться с его индивидуальной, следовательно невыразимой в общих понятиях, природой (см. А. Бергсон, Введение в метафизику, в кн.: "Время и свобода воли", М., 1911, с. 198). Интуитивное знание, т.о., не предполагает противопоставления познающего познаваемому, субъекта объекту, напротив, оно возможно благодаря изнач. тождеству обеих сторон, в основе к-рого лежит одно и то же жизненное начало. Но по самой своей природе интуитивное знание не может быть сформулировано всеобщим образом, ему невозможно научиться, как учатся рассудочному мышлению; интуиция скорее сродни художеств. дару. Здесь Ф. ж. опять воскрешает романтич. панэстетизм: иск-во выступает своеобразным органоном для философии, возрождается культ творчества и гения.
Понятие творчества в сущности является для Ф. ж. синонимом жизни; в зависимости от того, какой аспект творчества представляется наиболее важным, складывается его осн. интуиция и определяется характер его учения. Так, для Бергсона творчество – это рождение нового, выражение богатства и изобилия рождающей природы, общий дух его философии – оптимистический. Для Зиммеля и Степуна, напротив, важнейшим моментом творчества оказывается его трагически-двойств. характер: продукт творчества – всегда нечто косное и застывшее, становится в конце концов во враждебное отношение к творцу и творч. началу. Отсюда и общая надрывно-безысходная интонация Зиммеля, перекликающаяся с фаталистич.-мрачным пафосом Шпенглера и восходящая к самому глубокому мировоззренч. корню Ф. ж. – ее пафоса судьбы.
Наиболее адекватной формой выражения тех ор-ганич. и духовных целостностей, к к-рым приковано внимание Ф. ж., является средство искусства – символ. В этом отношении наибольшее влияние на Ф. ж. оказало учение Гёте о прафеномене как о первообразе, к-рый воспроизводит себя на всех элементах живой структуры. На Гёте ссылается Шпенглер, попытавшийся "развернуть" великие культуры древности и нового времени из их первофеномена, т.е. "символа прадуши" всякой культуры, из к-рой последняя рождается, как растение из семени. В своих культурно-историч. очерках Зиммель прибегает к такому же методу. Бергсон, также считая символ (образ) наиболее адекватной формой выражения филос. содержания, выражает новое представление о философии, переосмысляя прежнее понимание ее сущности и истории. Всякая филос. концепция рассматривается как форма выражения основной, самой глубокой и по существу невыразимой интуиции ее создателя; она столь же неповторима и индивидуальна, как личность ее автора, как лицо породившей ее эпохи. Что же касается понятийной формы, то вся необыкновенная сложность философской системы выражает лишь несоизмеримость между простой интуицией философа и теми средствами, которыми он ее выражал (см. "Филос. интуиция", в сб. "Новые идеи в философии", No 1, СПБ, 1912, с. 3). В противовес Гегелю, с к-рым полемизирует Бергсон, история философии уже не представляется здесь восхождением единого филос. знания, а – по аналогии с искусством – оказывается совокупностью замкнутых в себе различных духовных содержаний, интуиции.
Критически относясь к науч. форме познания, Ф. ж. создает новую концепцию природы науч. познания, к-рое, будучи неспособно постигнуть текучую и неуловимую природу жизни, служит чисто прагматич. целям – преобразованию мира и приспособления его к интересам человека. Ф. ж. фиксирует, т.о., то обстоятельство, что наука превращается в непосредств. производит. силу и срастается с техникой и индустриальной экономикой в целом, подчиняя вопрос "что?" и "почему?" вопросу "как?", в конечном счете сводящемуся к проблеме "как это сделано?". Осмысляя новую функцию науки, Ф. ж. видит в науч. понятиях инструменты практич. деятельности, имеющие весьма косвенное отношение к вопросу "что есть истина?". В этом пункте Ф. ж. предвосхищает прагматизм, однако с противоположным аксиологич. акцентом; наука должна быть понята как заблуждение, возведенное в ранг истины. Лихорадочному технич. прогрессу, характерному для конца 19 – нач. 20 вв., и его агентам в лице ученого, инженера, техника, бюрократа-функционера Ф. ж. противопоставляет аристократически-индивидуальное творчество – созерцание художника, поэта, философа.
Ф. ж. вычленяет и противопоставляет различные принципы, лежащие в основе науки и философии, – это, соответственно, пространство и время. Науке удается превратить в объект все, что может получить форму пространства, а все, что превращено в объект, наука может расчленить, чтобы этим овладеть; придание пространственной формы, формы материального объекта – это способ овладения, единственно доступный науке. Поэтому только та реальность, к-рая не имеет пространств. формы, может сопротивляться совр. цивилизации с ее стремлением поставить все на службу человеч. потребностям. Такой реальностью Ф. ж. считает время, составляющее как бы саму структуру жизни. "Овладеть" временем нельзя иначе, как отдавшись его течению, – "агрессивный" способ овладения жизненной реальностью невозможен. При всех различиях интерпретаций понятия времени внутри Ф. ж. общим остается: противопоставление "живого" времени т.н. естеств.-научному "опространствленному" времени как последовательности моментов "теперь", индифферентных к тем явлениям, к-рые в нем "протекают". С учением о времени связаны наиболее интересные исследования Бергсона (учение о духовной памяти, в отличие от механической), а также попытки построить историч. время как единство настоящего, прошедшего и будущего, предпринятые Дильтеем и развитые у Литта, Ортеги-и-Гасета, Хайдеггера. Ф. ж. попыталась создать не только онтологию и гносеологию, она выступила как новый тип миросозерцания, наиболее экспрессивно выраженного у Ницше. Это миросозерцание можно назвать неоязычеством – в основе его лежит представление о мире как вечной игре иррацион. стихии – жизни, сущность к-рой – умножение своей силы и могущества. В противовес позитивистской философии, стремящейся с помощью разума подчинить человеку слепые природные силы, Ницше требует покориться этой темной стихии, слиться с ней в экстатич. порыве; высший героизм он усматривает не в противлении судьбе, не в попытках "перехитрить" рок, а в стремлении навстречу ему. Неоязыческое мироощущение выражает протест против господства бестрагичной безрелигиозности, а равно и против благодушия, имевшего место в христ. среде. В лице Ницше, а вслед за ним и др. философов жизни европ. сознание обратилось против себя и ценой этого "бунта" обрело ту остроту и трагичность миросозерцания, к-рые давно были им утрачены. Трагич. мотив, лежащий в основе философии Ницше и развитый Шпенглером, Ортегой-и-Гасетом, Зиммелем и др., воспринимается иск-вом конца 19 – нач. 20 вв.: Ибсеном, Т. Манном, Скрябиным, А. Блоком, А. Белым, впоследствии – Селином, Камю, Сартром. Однако парадоксальным образом "мужественная" религия рока оборачивается эстетикой безволия: жажда слияния со стихией рождает чувство сладкого ужаса; культ экстаза формирует сознание своеобр. "алкоголиков духа", для к-рых высшим жизненным состоянием становится опьянение – все равно чем – музыкой, поэзией, революцией, эротикой.
Итак, в своей борьбе с рассудочно-механич. мышлением Ф. ж. дошла до отрицания всякого систематич. способа рассуждения (как не соответствующего жизненной реальности) и, т.о., – до самоотрицания: ибо, поскольку Ф. ж. хочет быть философией, она должна осмыслить бытие в целом, выражать его в понятиях и, стало быть, строить систему понятий. Но Ф. ж. явилась не только реакцией на способ мышления – она выступила критикой индустриального общества в целом, в к-ром процесс разделения труда проникает также и в сферу духовного производства, способствуя тем самым превращению его в массовое. Однако вместе с культом творчества и гения Ф. ж. приносит с собой не только дух элитарности (идеалы справедливости и равенства перед законом, воспетые эпохой Просвещения, сменяются учением об иерархии и духовной – у Бергсона, Ницше, Ортеги-и-Гасета, и "физической" – у Клагеса и Боймлера), но и культ силы.
Все эти печальные итоги Ф. ж. вызывают против нее реакцию, к-рая явилась и критич. развитием ее филос. установки. Пересмотр онтологич. позиций здесь выражается в стремлении возвратиться от пантеистич. предпосылок к теистическими, т.о., замене имманентного, замкнутого на себя "жизненного порыва" бытием, открытым по отношению к трансцендентному. В соответствии с этим по-новому осмысляется и структура сознания, возникают попытки переосмыслить характерную для Ф. ж. (особенно Бергсона) психологич. трактовку времени. Наибольшей критике подвергается самая плоская и филос. неплодотворная черта Ф. ж. – ее биологизм. Универсализм Ф. ж. уступает место персонализму; на смену трактовке человека как неповторимой индивидуальности приходит понимание его как личности (см. К. Jaspers, Vernunft und Existenz, Groningen, 1935; ?. Бердяев, Проблема человека, "Путь", 1936, No 50). Ф. ж. перерастает в экзистенциализм и персонализм.
Лит.: Риккерт Г., Философия жизни, П., 1922; Messer ?., Lebensphilosophie, Lpz., 1931; Misch G., Lebensphilosophie und Phanomenologie, Lpz., 1931, Lersсh Ph., Lebensphilosophie der Gegenwart, В., 1932; Hennig J. Lebensbegriff und Lebenskategorie, Aachen, 1934; Lersch Ph, Grundsatzliches zur Lebensphilosophie, "Blatter fur deutsche Philosophy", 1936, Bd 10, H 1, A1mi ?. ?., Our infinished world. A philosophy of life – in discourse, story and fable, N.Y., 1947, Lenz J., Vorschule der Weisheit. Einleitung in eine Wissenschaftliche Lebensphilosophie, Wurzburg, 1948, ?stiu ?. Introduction a la filosofia de la vida en Alemama, "Revista de filosofia", 1963, No 12–13.
П. Гайденко. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.

ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ
    ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ (Lebensphilosophie) - общее обозрение чрезвычайно широкого спектра философских концепций, причем в большинстве случаев термин использовался теми или иными мыслителями не для характеристики своей философии в целом, но для прояснения отдельных ее аспектов. В этом смысле Дильтей ведет свое понятие жизни от таких мыслителей, как Сенека, Марк Аврелий, Августин, Макиавелли, Монтень и Паскаль. Иногда “философами жизни” называли также Сократа, французских моралистов и Гете. Понятие осталось наиболее популярным в немецкоязычной культуре; в англо- и франкоязычной оно если и использовалось, то, как правило, интерпретировалось с биологических позиций. В широком смысле философия жизни — направление западноевропейской философии кон. 19•— нач. 20 в., представители которого, придерживаясь разных философских позиций, выступали против классического идеала рациональной философии. Характерным для этого течения являлось большее внимание к проблеме человека, попытки рассмотреть его в “целостности” и во всем многообразии его душевных сил или выделить отдельные аспекты его природы в качестве основных, фундаментальных (“воля” у Шопенгауэра, “воля к власти” Ницше). Общим для всех этих усилий было то, что они находились в оппозиции к традиционной идее “разума” и соответственно к немецкой классической философии. Понятие “человек”, или “жизнь”, становится одним из ключевых для этой традиции. К философии жизни в широком смысле относят Ницше, Дильтея, Бергсона, Шпенглера, Зиммеля, Клагеса, Шпрангера и др. Философию жизни в узком смысле представляют и Дильтей, и основывающаяся на его философии школа. Значительную долю ответственности за объединение всех этих разнородных философий в одно “течение” несет работа Риккерта “Философия жизни” (1920), в которой автор пытается опровергнуть идеи, приобретающие необычайную популярность в первых десятилетиях 20 в., и показать, что они являются симптомом общего кризиса философии. Исход противостояния философии жизни и неокантианства складывался в 1920—30-е гг. не в пользу последнего течения. Так, Кассирер в известной дискуссии 1929 в Давосе с Хайдеггером жаловался на несправедливость молодого поколения философов, отождествлявших неокантианство с устаревшей философией и обвинявших это течение в кризисе, в состоянии которого философия к нач. 20 в. оказалась. Об
    щее критическое отношение философии жизни к Авняц'действительно было воспроизведено в отношении экзистенциальной философии (в первую очередь Ясперса) к неокантианству. В немецкой философии можно выделить два периода, когда термин “философия жизни” становился популярным: кон. 18 — нач. 19 в. и последние десятилетия 19— нач. 20 в. На рубеже 18—19 вв. философия жизни является синонимом “философии практической жизни” в качестве реакции на рационалистическую философию Канта, Вольфа и их школы с ее разделением на теоретическую и практическую философию. В последние десятилетия 18 в. сформировалось философское направление, впервые ставшее употреблять этот термин. В качестве синонимов использовались “практическая философия”, “жизненная мудрость”, “наука о жизни”, “искусство жизни” и проч. Эта “практическая философия” должна была быть нацелена на распространение этических и прагматических принципов поведения, быть обращена не к “специалисту”, но к тому, кто находится в реальной жизни. В этом же смысле о философии жизни говорили и философы эпохи Просвещения. Развитие прагматически ориентированной философии жизни подготавливается пробуждением интереса к педагогическим проблемам (под влиянием Руссо), взаимопереплетением педагогики и психологии (особенно экспериментальной — Песталоцци, Гербарт).
    В названии работы термин “философия жизни” (Lebensphilosophie) был впервые зарегистрирован в анонимно появившемся трактате “О моральной красоте и философии жизни” (авт. Г. Ширах); несколько позже появляются “Работы по философии жизни” (К. Мориц, 1772). В 1790 появляется даже “Журнал философии жизни”. Термин “философия жизни” становится популярным, проникает в беллетристику В нач. 19 в. философия жизни используется для обозначения систематических построений авторов, не принадлежащих к числу профессиональных философов, характеризуя богатый жизненный опыт, возникший из реальной жизни. Этот опыт систематизируется и обобщается в многочисленных сборниках афоризмов, что способствует популярности философии просветителей. В то же время формируется другое понимание термина, более близкое традиции философии жизни кон. 19 в.: в 1827 Шлегель в “Лекциях о философии жизни” выступает против всякого рода систематики; философия жизни стремится соединить собственно “философию” и “жизнь”, “поэзию” и “мышление” впервые в явной форме формулируется превосходство философии жизни перед “теоретической философией”, логическому доказательству противопоставляются “опыт” и “переживание истины”. Эти тенденции оказывают сильное влияние на школу немецкого романтизма. Рациональности мышления противопоставляется (в т. ч. у Шлейермахера, Новалиса) непосредственность веры и живые потребности “глубин души” (des Gemutes). Хотя два обстоятельства — особая роль наследия античной философии и специфическое отношение к христианству — составляют существенное различие между сформировавшейся к началу 19 в. “романтической” философией и философией жизни Ницше, последний в целом наследует одну из наиболее ее важных черт — антирационализм. В “Рождении трагедии” Ницше рассказывает о том, как греческий “теоретический человек” пытался примирить искусство и науку с жизнью. Антагонизм между историей как наукой и жизнью становится также темой его “О пользе и вреде истории для жизни”. История (Historie) не должна быть “чистой наукой”, но должна служить “целой жизни”, являющейся силой не-исторической. Молодежь вновь должна “учиться жить”, “жизнь предшествует познанию”. Поначалу Ницше надеется на новое “рождение жизни”, обновление дионисийской “полноты жизни” благодаря искусству и музыке; впоследствии, однако, признает, что философ должен быть более внимателен к “трагическому” в жизни. В то время как к сер. 19 в. философия жизни достаточно часто используется для обозначения философских дисциплин об органических и биологических процессах жизни, а также в качестве общего понятия для различных биологических теорий жизни, Ницше выступает против органицистского понимания жизни (в первую очередь — Спенсера), полагая, что физиологическое сохранение себя организмом есть лишь вторичное явление более глубокого феномена — жизни как спонтанной, агрессивной и формообразующей силы. Именно на этом понимании жизни как “присвоения, повреждения, преодоления и подавления чуждого, более слабого” основывается одна из ключевых для Ницше идей — “воля к власти”.
    К кон. 19 в. становится заметной тенденция, направленная на преодоление рационалистического дуализма между субъектом и объектом (Бергсон, Дильтей). Полагают, что в феноменах внутренней жизни, ее психических и исторически-культурных проявлениях (Дильтей) невозможно найти точку опоры для новой философии. Бергсон также считает, что наука никогда не достигнет полного богатства жизни: физика и химия не в состоянии своими механистичными методами полностью объяснить загадку тела. Идея Бергсона о том, что рациональный метод не способен охватить “текучую континуальность жизни”, “жизнь как поток” оказывается чрезвычайно важной для философии У. Джеймса. В свою очередь прагматизм (Дьюи, Джеймс) вносит вклад в формирование предельно широкой традиции, условно обозначаемой как философия жизни тем, что показывает важность теории истины для жизни человека. Дильтей, как и Бергсон, отрицает традиционную метафизику. Оба мыслителя стремятся перенести разработанные ими для частных наук методы обратно в целое философии. Бергсон при этом предполагает существование внерациональной возможности познания, которую он называет интуицией и которая, в противоположность дискурсивному познанию, есть сложное постижение объекта, посредством которого мы переносимся “внутрь предмета, чтобы слиться с ним”. Именно благодаря этому интуиция, сама имеющая жизненную природу, может “привести нас в самые недра жизни”. Дильтей предлагает целый комплекс методов (описательной психологии, сравнительной психологии индивидуальности, исторический метод, метод анализа объективации человеческой жизни и др.), которые в совокупности смогут, по его мнению, приблизить нас к тайне человеческой жизни. При этом нацеленность на понимание жизни отличает философию Дильтея от всех поэтически-свободных зарисовок т. н. “жизненных философий”, равно как и от иррационалистических течений философии жизни. Еще более точно специфику дильтеевской философии определяет то, что она является исторически ориентированной философией жизни. “Что есть человек, может сказать ему только его история”. Понятия “жизнь” и “историческая действительность” часто используются Дилътеем как равнозначные, поскольку историческая реальность сама понимается как “живая”, наделенная живительной исторической силой: “Жизнь... по своему материалу составляет одно с историей. История — всего лишь жизнь, рассматриваемая с точки зрения целостного человечества...”
    Тремя наиболее крупными представителями философии жизни в нач. 20 в. являются Зиммель, Шелер и Шпенглер. Зиммель также полагает, что интеллект “разрывает материал” жизни и вещей, превращая его в инструменты, системы и понятия. Хотя “жизнь” и “понятие” не противопоставляются им полностью, он полагает, что жизнь следует не рациональной, но “витальной” логике; дать точное определение жизни нельзя, но ее можно понять как “постоянно перешагивающую границы”. Именно в этом заключается смысл жизни, который жизнь не может иметь в себе самой. Зиммель полагает также, что жизни присуще производить “больше жизни”, “быть еще больше жизнью” и образовывать нечто “большее, чем жизнь” — т. е. создавать культурные образования (ср. “объективный дух” Гегеля и “объективации жизни” Дильтея, а также обсуждение проблем культуры в неокантианстве). Позиция Шелера, полагавшего, что жизнь есть “изначальный феномен”, который не может быть растворен ни в феноменах сознания, ни в телесных механизмах, ни в соединении этих двух аспектов, будучи прецедентом своеобразного соединения философии жизни и феноменологии, оказала большое влияние на Хайдеггера. В философии жизни Шпенглера соединяются отдельные элементы философии Дильтея (противопоставление гуманитарных и естественных наук), однако отвергается метод описания. В большей мере биологически ориентированная философия жизни Шпенглера пытается “бросить более непредвзятый взгляд” на мировую историю, увидеть “спектакль множественности культур”, каждая из которых имеет “собственную форму... собственную идею, собственную жизнь, собственную смерть”. В 20 в. идеи философии жизни развивались гл. о. мыслителями, в той или иной мере опирающимися на Дильтея. Между тем отдельные представители философии жизни (Литт, Шпрангер, Клагес) зачастую упрекаются в чрезмерной акцептации иррационального аспекта философии жизни; им приписывается определенная доля ответственности за развитие в 20-х гг. 20 в. вульгарной философии жизни, развитие антилиберальных настроений в Германии, что наряду с осмыслением опыта войны и превознесением “переживания войны” (братья Юнгеры (см. Ф. Юнгер, Э. Юнгер) и др.), по мнению многих современных социологов и политологов (Зонтхаймер и др.), способствовало приходу партии национал-социалистов к власти.
    Лит.: Ницше Ф. Соч. в 2 т. М., 1996; Бергсон А. Творческая эволюция. М., 1909; Зиммедь Г. Проблемы философии жизни. М., 1898; Он же. Избранное, т. 1: Философия культуры. М., 1996; т. 2: Созерцание жизни. М., 1996; Шпенглер О. Закат Европы, М.—П., 1923; т. 1. М., 1993; т. 2. М., 1998; Dilthey W. Gesammelte Schriften. Lpz., 1911; Gottingen, 1959.
    И. А. Михайлов

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.