УНАМУНО

УНАМУНО
(Unamuno) Мигель де (1864—1936) — исп. писатель, философ, ученый. У. выявляет радикальную антиномию, присущую сознанию. Сознание есть порождение рефлексии, а рефлексия предполагает ограничения. Обладать сознанием значит осознавать свою ограниченность. Отсюда рождается фундаментальная проблема онтологии У.: бытие и не-бытие внутри сознания (сознание бытия и сознание не-бытия). Самосознание есть противоположность тому, что не есть Я, противоположность объективному. Человек стремится охватить все, быть Богом. А если он не в состоянии быть Богом, то он ничто. В этом контексте Бог становится выражением осознания человеком своей ограниченности и желания охватить все. Философия У. центрируется на «трагическом чувстве жизни» (главное филос. произведение — «О трагическом чувстве жизни») как фундаментальной характеристике человеческой жизни. Причиной этого чувства является разрыв между (иррациональным) неукротимым желанием бессмертия и (рациональной) достоверностью смерти. От сознания зависит абсолютное бытие, а не наоборот.
У. укореняет познание в сфере экзистенции и наделяет его двойной функцией: 1) познание самого себя в онто-психическом смысле; это означает непосредственное удостоверение собственного бытия в саморефлексии сознания, 2) познание среды мира какередство самосохранения и самоподтверждения; это биопрагматическое познание в экзистенции. В конечном счете экзистенция есть тайна, поскольку нет объективной истины, к которой мы могли бы обратиться, чтобы разгадать эту тайну.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

УНАМУНО
        (Unamuno) Мигель де (29.9.1864, Биль-бао,— 31.12.1936, Саламанка), исп. философэкзистенциалист, эссеист и поэт. Получив религ. воспитание, У. отошёл от религии в период учёбы в Мадридском университете, где увлекался идеями позитивизма (гл. обр. Тэн, Спенсер, Конт) и социализма (Бакунин, Лассаль, Маркс). Политич. кризис 1898, вызванный поражением Испании в войне с США, сформировал умонастроение целого поколения исп. интеллигенции, искавшего пути к духовному возрождению нации. У. становится лидером этого поколения, олицетворяя внутр. противоречивость его духовных исканий. Нац. кризис, интерпретируемый У. как всеевроп. «экзистенциальный кризис», обращает У. к трём филос. проблемам — «ничто», личность и историч. связанным с главной для У. темой бога.
        В эссе «Во глубине души» («Adentro») У. формулирует своё филос. кредо: «Из сознания собственного глубинного ничто человек черпает новые силы, дабы стремиться быть всем» («Obras completes», t. 3, Md., p. 209). Психологич. переживание собств. «ничто» вызывает у человека специфич. состояние, фиксируемое У. в категории «la congoja» («печаль», «скорбь»). Соп-goja ассоциируется у У. с «con-scientia» («со-знание»), подчёркивается не изолированный, замкнутый в себе характер этого состояния, а некое коллективное «со-пе-реживание» («сопечаль», как и «сознание»), единство человечества в его стремлении к абсолюту. «Ничто», по У.,— источник человеч. духовного творчества, которое коренится в страданиях части, стремящейся к целому. У. определяет это стремление через потребность человека в личном бессмертии, в вечности. Перед лицом экзистенциального «отчаяния» У. утверждает «надежду» на восстановление онтологич. единства «твари» и «творца», «любимого» и «любящего». «Печаль», «скорбь», по У.,— свидетельство зависимости человеч. бытия от абсолюта.
        Категория «ничто» как исходный пункт философствования У. вплотную подводит к проблеме бога, однако У. не переступает грань, отделяющую экзистенциалистское богоискательство от собственно христ. богословия. Противоречие между разумом и жаждой личного бессмертия становится определяющим для филос. мышления зрелого У. «Трагическое чувство жизни у людей и народов» («Del sentimiento tragico de la vida...», 1913) — осн. филос. соч. У.— может быть рассмотрено как попытка онтологизировать собств. трагедию разорванности веры и разума. В конечном итоге У. усвоил профетический, мессианский стиль самовыражения: «Я начал верить в провиденциальную миссию, которая поручена мне в Испании» («Ensayos», t. 2, p. 27).
        Трагич. переживание безверия вызвало у У. напряжённое теоретизирование относительно проблемы веры. Вопрос о сущности реального У. непосредственно связывает с напряжённостью веры. «Вера — источник реальности», ибо «верить — значит созидать» («Назидательные новеллы», М,— Л., 1962, с. 114). Эта связь обнаруживается и в филос. антропологии У., центр. тема которой — понимание реальности личности. Полагая условием реализации личности её «страстную, трагич.» устремлённость к предмету веры, У. противопоставляет «реальную личность, желающую быть или желаюУНАМУНО 701
        щую небытия», «неподлинному» существованию индивида, лишённого «идеала и воли» и подверженного социальному конформизму. Однако сам способ рассмотрения проблемы (подмена трансцендентной сущности веры имманентным стремлением верить) неизбежно приводит У. к внутр. парадоксу. «Реальность» у У. выступает как чистая абстракция, которую с большим успехом можно использовать применительно к «идеальным» персонажам, т. е. к героям художеств. литературы. ДонКихот — центр. фигура историософии У., как бы связывающая две фундаментальные темы его философии: личности и истории. В основе философии истории У.— анархич. бунт против повседневности, неподвижности и в этом смысле «абсурдности» человеч. бытия. Та же контрадикция «подлинного» и «неподлинного» приводит У. к жёсткой дихотомии «феноменальное», преходящее — «вечное», «выпадающее в осадок истории»: «интраистория». На внеш., феноменальном, уровне истории всё явно, познаваемо и объединяется по к.-л. формальным признакам: нац., гос., политич. или религ. принадлежности. На внутр., «вечном», уровне — в «интраистории» осуществляется подлинное единение человеч. рода; здесь «язык» противостоит «литературам», «народ» — «историч. нациям», «культура» — «цивилизации» и т. д. Восставая против рациональности феноменального бытия, У. противопоставляет ему иррационалистич. «спасительное безумие», апостолом ?-poro объявляет Дон-Кихота (см. «Жизнь Дон-Кихота И Санчо» — «Vida de Don Quijote y Sancho», 1905). У. видит в «безумии» Дон-Кихота одну из высших реальностей «интраистории», а в самом рыцаре — «душу Испании», которую У. призван возродить к жизни и тем самым спасти не только Испанию, но и Европу. У. строит концепцию «кихотизма» («кихотизации» Испании), которая постепенно осмысливается им в качестве нац. философии и нац. религии. Разрабатывая параллель Дон-Кихот — Христос, У. вплотную приближается к христ. эсхатологии, однако и на этом уровне он остаётся в рамках экзистенциалистского богоискательства: истины (вера, реальность, бог) так и не получают у него онтологич. статуса, оставаясь имманентными личности. Т. о., филос. интенция У. остаётся нереализованной, а его филос. концепция — внутренне противоречивой. Ситуация фашистской диктатуры усугубляет духовную трагедию У., который, будучи отстранённым от поста ректора Саламанкского университета, вскоре умирает в полной духовной изоляции.
        в рус. пер.: Две матери, М., 1927; Три повести о любви с прологом, М., 1929; Туман, М., 1973; Соч., т. 1—2, М., 1981.
        Зыкова А. Б., Экзистенциализм в Испании, в кн.: Совр. экзистенциализм, М., 1966, с. 399—412; Claverla С., Temas de Unamuno, Madrid, [1953]; Meyer F., L'Ontologie de Miguel de Unamuno, P., 1955; Ferrater Mora J., Unamuno. Bosquejo de una filosofia, Buenos Aires, 1957; Marrero V., El Cristo de Unamuno, Madrid, 1960; Gollado J. - A., Kierkegaard у Unamuno, Madrid, 1962; Sсhurr F., Miguel de Unamuno. Der Dichterphilosoph des tragischen Lebensgefuhls, Bern — Munch., 1962; Abellan J. L., Miguel de Unamuno a la luz de la psicologia. Una interpretacion de Unamuno desde la psicologia individual, Madrid, 1964; I l i е Р., Unamuno. An existential view of self and society, Madison, 1968; Lain Entralgo P., La generacion del noventa у ocho, Madrid, 19707; Tunon de Lara M., Costa у Unamuno en la crisis de fin de siglo, Madrid, 1974.
        С. Л. Воробьев.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

УНАМУНО
(Unamuno)
Мигель де (род. 22 сент. 1864, Бильбао – ум. 31 дек. 1936, Саламанка) – исп. писатель и философ-экзистенциалист; профессор с 1891. Считал, что осн. трагедия жизни заключается в неразрешимости спора между верой и знанием, спора, в котором он участвовал на стороне веры. Символом такой трагической жизни являлся для него ДонКихот, выступающий как «душа Испании», воплощение трагического чувства действительности. Осн. произ.: «Das Leben des Don Quichote und des Sancho», 1914; «Die Agonie des Christentums», 1928; «Das tragische Lebensgefьhl», 1913.

Философский энциклопедический словарь. 2010.

УНАМУНО
(Unamuno), Мигель де (29 сент. 1864 – 31 дек. 1936) – исп. философ-экзистенциалист, эссеист и поэт. Окончил Мадридский ун-т (1884); в 1884–1891 преподавал психологию, логику и метафизику в Бильбао. С 1901 по 1914 – ректор Саламанкского ун-та, смещен за оппозиц. настроенность по отношению к монархич. пр-ву. После установления воен. диктатуры Примо де Риверы (1924) был сослан на Канарские о-ва, но вскоре бежал во Францию; вернулся на родину в 1930, после падения диктатуры. В 1931–33 избирался депутатом Кортесов. К фашистскому перевороту отнесся резко отрицательно; ум. в Саламанке в полной духовной изоляции.
Пережив кратковрем. увлечение позитивизмом (Спенсера) и к 1902 разочаровавшись в нем (см. роман "Любовь и педагогика"– "Amor у pedogogia", Barc., 1902), У. переходит на позиции экзистенциализма (см. "О трагич. ощущении жизни у людей и народов..." – "Del sentimiento tragico de la vida...", Md, 1913).
Истоки философии У. – идеи Паскаля, Кьеркегора и Ницше. Надвигающийся всеевропейский "экзистенциальный кризис", открывшийся У. прежде всего как кризисная национальная ситуация (см. Испанская философия, о "поколении 1898 г."), обращает внимание У. к проблемам истории и личности. В историч. реальности У. фиксирует два слоя. К внешнему – собственно истории – У. относит все преходящее, явное, познаваемое, все то, что разъединяет людей в их существенном и соединяет по к.-л. формальным признакам: национальной, гос., политич. или религ. принадлежности; это – неподлинная сфера бытия. Второй слой – интраистория – напротив, есть подлинное, экзистенциальное бытие; это "осадок истории", нечто устойчивое, "глубинное и молчаливое" – то, что объединяет людей органически: язык в противовес литературам, народ в противовес историч. нациям, культура в противоположность цивилизации и т.п. Интраистория – это нечто иррациональное, непознаваемое, бессознательное, "интимное". Т.о., первоначальная философско-историч. схема конструируется У. без обращения к к.-л. трансцендентным, внеположным истории основаниям. Однако в дальнейшем, придя к проблеме человека – "объекта и субъекта Истории" – и стремясь отыскать смысл человеч. существования, У. обращается к христ. историософии и эсхатологии и выходит, т.о., за пределы культур-филос. имманентизма. Если ближайший смысл истории, по У., в трансформации ее в интраисторию, то последним, высшим смыслом истории оказывается воплощение человечества в Христе. Одну из подлинных реальностей интраистории У. видит в образе Дон Кихота, к-рый, по У., и есть "душа Испании" – начало иррациональное, мистическое, абсолютно духовное. Безумие Рыцаря Печального Образа противостоит практицизму "мира сего"; безумие – "сон" – Дон Кихота есть жизнь экзистенциальная, истинная (см. Назидат. новеллы, М.–Л., 1962, с. 114). На противопоставлении веры и разума, "жизни" и "сна" У. строит концепцию "кихотизма" (см. "Жизнь Дон Кихота и Санчо"– "Vida de Don Quijote y Sancho", Md, 1905), к-рою он мыслит в качестве специфически исп. философии и религии, способной возродить не только Испанию, но и Европу, утратившую контакт с подлинностью в погоне за внешними ценностями (здесь уместна аналогия со славянофильской критикой европ. цивилизации). Не "европеизировать Испанию", но "испанизировать Европу" – таков мессианский императив, указывающий, по У., выход из духовного кризиса; воспитание "человека кихотизированного" – исходное условие преодоления кризисной ситуации.
Концепцию личности У. развивает в духе, близком Кьеркегору, – вера и воля, способность к выбору и решению, бескомпромиссное осуществление выбранного пути – выступают как гл. характеристики истинной личности. "Вера, – по У., – источник реальности...", ибо "верить это значит созидать" (Назидательные новеллы, М.–Л., 1962, с. 114). Условием реализации личности является "страстная, трагическая" устремленность к предмету веры: "...ведь существует только то, что активно действует, ... тот, кто желает быть или желает не быть, то есть творец ..., только носитель идеала и воли..." (там же, с. 113–14). Как экзистенциалист, У. противополагает "подлинное" существование личности "неподлинному" существованию индивида, лишенного "идеала и воли" и оказывающегося, т.о., субъектом социального конформизма: "легко управляемые и руководимые", "...все эти сумеречные персонажи... не являются личностями и не обладают реальностью внутреннего содержания" (там же, с. 115). Специфика личности, к-рая, по У., выражена во всех религиях, – это жажда бессмертия: "Ведь если я умру – все бессмысленно" (Ensayos, t. 2, Md, 1951, p. 758). В связи с пониманием реальности как результата творч. акта веры возможность полного сохранения личности после физич. смерти ставится У. в зависимость от степени напряженности стремления личности к бессмертию. Проблема смерти выдвигается в центр философии У., причем он ищет не рацион. форм постижения экзистенциальных проблем, ибо убежден в полной несостоятельности науки перед лицом онтологич. тайн; У. обращается к символич. поэзии, к лит.-филос. эссе, – характерным жанром для У. становится т.н. нивола, своего рода антиновелла, напоминающая прозу Кьеркегора антиномичным характером персонажей, "проигрывающих" те или иные заданные автором экзистенциальные ситуации. Художнику У. отводит роль спасителя человечества: художник воспитывает кьеркегоровское состояние "неуспокоенности", позволяющее противостоять потоку обыденности и ориентирующее личность на самоосуществле-ние; исходный пункт обретения себя – метaнония, или углубленное религ. самоисповедание. Однако исканиям самого У. все же недоставало той веры, которая, по его словам, есть источник реальности (см. одну из последних повестей У., носящую автобиографич. характер, "Святой Мануэль Добрый, Мученик"). В целом религ. позиции У. можно определить как (характерное для экзистенциализма) богоискательство.
При жизни У. оказал сильное влияние на исп. интеллигенцию, трагически переживавшую "проблему Испании". Философия У. оказалась фундаментом исп. школы экзистенциализма, во главе к-рой в наст. время стоит Субири.
Соч.: Das tragische Lebensgefuhl, Munch., 1925; Verites arbitraires (Espagne contre Europe), P., 1925; Ensayos, [4 ed.], t. 1–2, Md, 1958; Obras completas, t. 1–6, Md, 1958–60.
Лит.: Зыкова А. Б., Экзистенциализм в Испании, в кн.: Совр. экзистенциализм, М., 1966, с. 399–412; Вasavе ?., Miguel de Unamuno y Jose Ortega y Gasset. Un bosquejo valorativo, Mex., 1950; Lain Entralgo P., La generacion del noventa y ocho, [4 ed.], Md, 1959, p. 64–65, 104–22, 146–56, 182–88, 196–99, 209–19, 231–41; Marias J., Miguel de Unamuno, [3 ed.], Md, 1960; Schurr F., Miguel de Unamuno. Der Dichterphilosoph des tragischen Lebensgefuhls, Bern–Munch., 1962; Gollado J.-?., Kierkegaard y Unamuno. La existencia religiosa, Md, 1962; Garcia Blanco ?., En torno a Unamuno, Md, 1965; Ilie P., Unamuno. An existential view of self and society, Madison, 1968; Lacy ?., Miguel de Unamuno. The rhetoric of existence, The Hague–P., 1967.
С. Воробьёв. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.

УНАМУНО
    УНАМУНО (Unamuno) Мигель де Хуго (29 сентября 1864, Бильбао — 31 декабря 1936, Саламанка) — испанский философ, писатель и поэт. Вся его творческая жизнь связана с университетом г. Саламанки (ректор, 1901—14). В период диктатуры Примо де Риверы жил в ссылке, затем в эмиграции. В период Республики избирался депутатом кортесов. Как мыслитель, самостоятельно обдумывавший проблемы национального бытия, вступал в диалог с различными политическими силами, до конца не приняв идеологии ни республиканцев, ни фалангистов. Основные работы: “Об исконности” (1895), “О трагическом чувстве жизни у людей и народов” (1913), “Жизнь Дон Кихота и Санчо” (1905), “Агония христианства” (1924).
    Унамуно — мыслитель экзистенциально-религиозный, развивавший идеи персонализма, воспринял многие мысли Паскаля и глубоко чтил Кьеркегора. Выступил с критикой абстрактного человека философской классики (“ни отсюда, ни оттуда, ни из той эпохи и не из этой, не имеющий ни пола, ни родины, в конечном счете, просто идея”), противопоставив ему в качестве субъекта философии конкретного человека “из плоти и крови” (“О трагическом чувстве жизни... гл. I), как несущего в себе универсум и являющегося универсумом. Человек для Унамуно — существо не только мыслящее, но и чувствующее, определяющим его чувством является мучительная жажда бессмертия, потребность “безгранично распространиться в пространстве и бесконечно продолжиться во времени”, стремление быть “либо всем, либо ничем” (там же, гл. III). Отсюда центральная проблема: соотношение конечности человека и бесконечности мира, проблема смерти и бессмертия; “жажда Бога”, определяющая безвыходную драму, порождающая “боль”. Общение человека с другим (“ближним”) определяется необходимостью ощутить его боль и разделить с ним его жажду бессмертия. Общая боль выливается в любовь к человеку как “ближнему”, в основе которой лежит сострадание. Воспринимавший философское творчество в единстве с экзистенциальным бытием его носителя, Унамуно считал, что каждый крупный мыслитель (пример — Кант) встает перед этой проблемой. Стремление человека к бессмертию он определял как “субстанцию его души”, толкуя это понятие как “тайну жизни” каждого человека, связанную с общей “тайной Человечества”, которая и есть “конечная и вечная субстанция”. Наполняя понятие субстанции философско-поэтическим содержанием, Унамуно стремился подчеркнуть антинатуралистичность в понимании человека, незаданность и целостность его бытия.
    Унамуно одним из первых представителей европейской мысли отметил формирование нового типа человека, не способного почувствовать “боль” другого, не проникающего в “тайные” субстанциальные глубины жизни, а остающегося в ее поверхностных слоях, в мире феноменальном. У него разорвана связь с универсумом, им потеряны метафизические корни, в результате чего он становится легко управляемым носителем мыслительных стандартов. Истоки этого явления Унамуно видел в распространении в европейской культуре позитивистских идей, активным противником которых он выступал.
    В трактовке Унамуно проблемы индивидуального бытия большое место занимает понятие “воображения”, именно оно позволяет представить себе духовную драму другого человека. Он настаивал также на том, что “человек должен сочинять свою жизнь, которая есть сон”. Поэтому самым истинным в его реальности является не то, каков он есть, а то, каким он себя воображает, “каким хочет быть”. С проблемой воображения связана проблема творчества, в т. ч. философского, несущего в себе не только смысловое содержание, но и целую гамму эмоциональных смыслов. Для Унамуно важен присутствующий в философе-мыслителе человек, с его страстями, тревогами и надеждами. “Этика” Спинозы и “Критика практического разума” Канта, два “вечных творения” человеческой жизни, стали таковыми потому, что “имели начало не в голове, а в сердце их авторов”. Творчество рассматривается Унамуно и как путь к бессмертию.
    Трагическое чувство жизни человека перед лицом смерти приобретает особый аспект в работе “Агония христианства”. Унамуно различает христианство как жизнь отдельного христианина и христианство как учение. В первом случае это “нечто индивидуальное и непередаваемое”, “агония христианства в каждом из нас”, это экзистенциальное бытие христианина, в процессе которого он должен создать свое бессмертие. Способом христианской жизни является сомнение, но не картезианское (в выборе пути, метода), а паскалевское, жизненное. Есть вера разума и есть вера надежды, эта последняя и принимается Унамуно как христианская вера. Христианство, понимаемое как жизнь-агония конкретного человека, как существование на скрещении смерти и бессмертия, как живое Слово, противопоставляется христианству как учению, догме, букве, Книге.
    Учение Унамуно сконцентрировано вокруг проблем жизни конкретного индивида, но этот индивид живет в “народе”. Унамуно различает понятия истории и интраистории. История — это преходящие и исчезающие события, все то, что, как волны, прокатывается по поверхности человеческого моря, часто разъединяя людей или соединяя их формально; интраистория — это глубины моря, незаметная, каждодневная, экзистенциальная, подлинная жизнь народа, события, сохраняющиеся в глубинных слоях народной жизни, соединяющие людей по существу Унамуно размышлял о путях развития интрацсторической Испании, возражая против необходимости ее ориентации на Европу.
    Особое место в творчестве Унамуно занимает осмысление образа Дон Кихота, как воплощения настоящей Испании. Он считал, что европейская жизнь, достигнув состояния оп
    ределенной уверенности и гарантированности, приобретала все более прагматическую ориентацию. Унамуно характеризовал свое время как “безнадежно жалкий век”, живущий по расчету, когда душа человека оказывается “исстрадавшейся от пошлости”, и призывал отправиться в “крестовый поход”, чтобы “отвоевать гробницу Рыцаря Безумства у завладевших ею вассалов благоразумия”. В итоге Дон Кихот становился носителем протеста против норм рационализированной, позитивистски ориентированной культуры, а “кихотизм” выступал как образец своеобразной испанской религии, способной преобразовать как Испанию, так и Европу.
    Соч.: Obras completas, 1.1—6. Madrid, 1958—60; О трагическом чувстве жизни. М., 1997; Назидательные новеллы. М.—Л., 1962.
    А. Б. Зыкова

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.