ЦИЦЕРОН

ЦИЦЕРОН
    ЦИЦЕРОН (Cicero) Марк Туллий (106^43 до н. э.), римский государственный деятель, оратор и писатель, впервые сделавший латинский язык полноправным средством выражения философских идей. Не будучи оригинальным мыслителем, основателем философской школы или создателем собственной философской системы, Ц. стремился к тому, чтобы создать на родном языке философскую прозу, способную ввести римскую читающую публику в курс последних достижений греческой философской мысли, дать материал для серьезного чтения и самообразования. В 19-20 вв. Ц. интересовал историков философии в основном как источник сведений о послеаристотелевской философии, огромное большинство текстов которой было утрачено. Ц. долгие годы занимался под руководством последнего схоларха Афинской Академии Филона из Ларисы, слушал его ученика, а затем философского противника Антиоха Аскалонского, посещал лекции современных ему стоиков и эпикурейцев. Ему были хорошо знакомы учения корифеев Средней Стой - Панетия и Посидония, он читал и использовал как образцы диалоги Аристотеля, сочинения Крантора и Клитомаха, Зенона и Хрисиппа. При этом, однако, он не был вульгарным компилятором. Многочисленные попытки разрезать его тексты на куски, представляющие собой буквальные переводы из того или иного греческого автора, попытки «восстановления» таким образом гипотетических греческих трактатов оказывались в большинстве своем неубедительными. Чужие мысли, и даже дословные заимствования, полностью интегрированы у Ц. в собственный контекст; он может многое сообщить нам о современной ему философии, но лишь при условии внимательного отношения к общему замыслу каждого сочинения, к смыслу целого, воссоздаваемого им из разнородного чужого материала.
    Ц. начал свою литературную деятельность с сочинений, обозначаемых обычно как «риторические» (относящиеся к теории красноречия). Однако уже юношеское сочинение «О нахождении» (De inventione) и написанный в 55 до н. э. большой диалог «Об ораторе» (De oratore) посвящены не только техническим вопросам риторики. Цицерон считает нужным принять участие в древнем споре риторики и философии, где соперничающие стороны были представлены еще Исократом и Платоном. Нужно ли быть философом, т. е. выработать и последовательно применять общие принципы, к которым может быть возведен каждый конкретный случай, чтобы быть хорошим защитником в суде, хорошим советчиком в Сенате, хорошим оратором перед Народным собранием - в общем, полезным деятелем в государстве? И что такое, в сущности, государство? Эмпирическая данность, сложившаяся исторически под влиянием разнородных и случайных обстоятельств и управляемая случаем и произволом, или форма проявления общих и незыблемых принципов права и справедливости, при нарушении которых наличная реальность может называться государством лишь «омонимически», как сказал бы Аристотель? В сочинениях кон. 50-х «О государстве» (De Republica) и «О Законах» (De legibus), сохранившихся не полностью, он рассуждает именно «о наилучшем государстве и наилучшем гражданине». Следуя за Полибием, за век до него осмыслившим впечатляющий римский государственный опыт в категориях греческой политической мысли, и Панетием, Цицерон видит в Римской республике времен ее расцвета ту «смешанную политию», в которой свободное волеизъявление народа и его подлинное участие в государственных делах оптимально сочетаются с необходимым руководством со стороны разумнейших и достойнейших. Тем самым избегаются недостатки, присущие основным выделявшимся греками типам государственного устройства: монархии, аристократии и демократии; ведь они «неустойчивы», ибо все время угрожают выродиться соответственно в тиранию, олигархию и охлократию соответственно.
    Расцвет литературной деятельности Ц. приходится на время владычества Цезаря (46-44 до н. э.). В этот недолгий промежуток, на который падает, кроме других общественных и семейных потрясений, внезапная смерть его любимой дочери Туллии, и была осуществлена впечатляющая программа философского просвещения. Ц. начинает с вопроса, находившегося в центре тогдашних философских дискуссий - вопроса о природе и статусе знания, часто формулировавшегося как вопрос о «критерии истины»: существуют ли в нашем восприятии либо мышлении какие-либо признаки, гарантирующие достоверность конкретного акта познания? Может ли знание о чем бы то ни было быть окончательным? В соответствии с учением Новой Академии, последователем которой Ц. себя всегда признавал, и в противоположность стоикам он отвечает на этот вопрос отрицательно. Однако этот т. н. скептицизм не означает отказа от познавательной деятельности. Филон разрабатывал категорию «убедительного» или «правдоподобного» как ориентира не только в повседневной жизни (как применяли ее его предшественники), но и в научном познании. Посвященное этим вопросам соч. «Учение академиков» сохранилось не полностью; в дошедшем до нас виде текст распадается на две части, первую в современных изданиях принято называть Academica Posteriora, вторую, сохранившуюся целиком, - Academica Priora (или Lucullus, соответствует второй авторской редакции «Учения академиков»).
    В работе «О пределах добра и зла» (De finibus bonorum et malorum), посвященной теоретическому обоснованию этики, Цицерон последовательно опровергает учения основных школ о высшем благе (эпикурейской об удовольствии как высшем благе и стоической - о добродетели), оставаясь при скептическом воззрении, что окончательное теоретическое обоснование высшего блага невозможно. Однако в области практической морали определяющим для Ц. является понятие природы: «кто следует природе, тот не ошибается». Это, как и толкование понятий добродетели и долга, сближает его как моралиста со стоиками, что особенно видно в его последнем сочинении «Об обязанностях» (De officiis). Но признание стоической морали не примиряет его со стоической верой в традиционных богов, с их фатализмом и связанной с этим верой в ведовство. Трактаты «О природе богов» (De natura deorum), «О ведовстве» (De divinatione) и «О судьбе» (De fato) посвящены язвительному и остроумному разоблачению суеверий и обоснованию чисто философской религии, а также человеческой ответственности за свои поступки.
    Наиболее совершенными с литературной точки зрения являются «Туску-ланские беседы» (Tusculanae disputationes) в 5 кн. (темы книг: О презрении к смерти; О преодолении боли; Об утешении в горе; О страстях; О самодовлеющей добродетели) и два небольших трактата, «Катон Старший, или О старости» (Cato Maior de senectute) и «Лелий, или О дружбе» (Laelius de amicitia), говорящие о том, как истинная философия, т. е. стремление к мудрости и нравственному совершенствованию, обогащает основу повседневного существования — дружбу - и смягчает и наполняет смыслом неизбежные тяготы всякой жизни: старость, боль, смерть близких и ожидание собственной. До нас не дошли его «протрептический» («обращающий к философии») трактат «Гортензий» (знаменитый благодаря высокой оценке со стороны бл. Августина в «Исповеди», Aug. Conf. Ill, 4) и «Утешение», обращенное к самому себе в связи со смертью дочери Туллии; в то время как традиционно с утешением обращался философ к обычному человеку, не философу, с призывом философски относиться к утрате (с подобающими рассуждениями о бренности жизни и примерами мужества в горе), Ц. впервые в истории жанра совместил в одном лице поучающего философа и страдающего «профана».
    Влияние. Во все эпохи, от Античности до эпохи Просвещения, Ц. оставался видным представителем гуманизма - само это слово восходит к его излюбленному понятию humanitas. Если он и не предлагал новых философских идей, однако произвел весьма последовательный и решительный выбор среди тех, что имелись в его время, и этот выбор оказал существенное влияние на развитие западной философии. Скептицизм был востребован с началом распространения христианства, поскольку служил на этом этапе подтверждению немощности предоставленного самому себе человеческого разума и необходимости откровения. Критика традиционных богов и суеверий, поскольку это были языческие боги и суеверия, также нашла широкое применение, а возвышенность предлагаемых Ц. моральных правил заставляла предполагать, что он был каким-то образом знаком хотя бы с Ветхим Заветом. Однако уже бл. Августин уловил несовместимость основ «природной» этики Ц. с христианскими понятиями падшей природы и необходимости благодати для спасения и обрушился на цицеронианство в лице Пелагия.
    Соч.: Cicero in 28 vol Camb., 1981-89 (LCL); почти все философские трактаты с параллельным франц. пер., вступит, статьями и комм. см. в изд «Les belles lettres»; изд. текста с критич. аппаратом см. в Bibliotheca Teubneriana; в рус. пер. - Диалоги. M, 19942 («О государстве», «О законах»); в рус. пер.: Марк Туллий Цицерон. Тускуланские беседы. Пер. М. Л. Гаспарова, - Избранные сочинения. М., 1975, с. 43CM48; Цицерон. Философские трактаты. Пер. М. И. Рижского. М., 1985 («О природе богов», «О дивина-ции», «О судьбе»); Марк Туллий Цицерон. О пределах блага и зла. Парадоксы стоиков. Пер. Н. А. Федорова, комм. Б. М. Никольского. М., 2000; Цицерон. Учение академиков. Пер. Н. А. Федорова. М., 2004; Цицерон. Диалоги. О государстве. О законах. М., 1966; Три трактата об ораторском искусстве. М., 1972 (19942); Цицерон. Катон Старший, или О старости. Пер. В. Горенштейна, - Избранные соч. М, 1975, с. 358-385; Лелий, или О дружбе. Пер. Г. Кнабе, - Там же, с. 386-416.
    Лит.: Philippson R. M. Tullius Cicero, - RE 7A, 1, 1939, col. 1104-1192; Hirzel R. Untersuchungen zu philosophischen Schriften Ciceros. Bd. I—III. Lpz., 1877; Zielinski Th. Cicero im Wandel der Jahrhunderte V. Lpz., 1914 (1973); Hunt H. The humanism of Cicero. Melbourne, 1954; Fortenbaugh W. W., SteitmetzP. (ed.). Cicero's Knowledge of the Peripatos. N. Bruns., 1989; Assent and Argument: Studies in Cicero's Academic Books. Proceedings of the Vllth Symposium Hellenisticum (Utrecht, August 21-25, 1995). Ed. by B. Inwood and J. Mansfeld. Leiden, 1997; PowellJ. G. F. (ed.). Cicero the Philosopher: Twelve Papers Edited and Introduced. Oxf., 1995; Покровский M. M. Лекции по Цицерону. М., 1914; Буасъе Г. Цицерон и его друзья. М., 1914; Грималъ П. Цицерон. М., 1996; Утченко С. Л. Цицерон и его время. М., 1972; Гринцер Н. 77. Римский профиль греческой философии, вступ. ст. к кн.: Цицерон. О пределах блага и зла. Парадоксы стоиков. Пер. Н. А. Федорова, комм. Б. М. Никольского. М., 2000, с. 9-38; Сокольская M. M. Бесконечное приближение к истине, - Цицерон. Учение академиков. Пер. Н. А Федорова. М., 2004, с. 4-48.
    M. M. СОКОЛЬСКАЯ

Античная философия: Энциклопедический словарь. — М.: Прогресс-Традиция. П. П. Гайденко, М. А. Солопова, С. В. Месяц, А. В. Серегин, А. А. Столяров, Ю. А. Шичалин. 2008.

Синонимы:

оратор