Олпорт Гордон. Становление личности. Избранные труды.

Психоанализ пытается проследить все взрослые интересы и стремления назад, до инстинктивных корней секса и агрессии. Взрослые интересы (к музыке, медицине, искусству, сельскому хозяйству, политике, религии, образованию или чему-то еще) образуются путем сублимации. Сублимация переадресует «желание с отторможенной целью». Поэт декламирует прекрасные строфы, потому что в детстве был фрустрирован в своем «оральном удовлетворении». Доказательства доктрины сублимации слабы, и она не может, конечно, предсказать, какой из многих возможных способов смещения «желания с отторможенной целью» примет человек.
Фрейд предположил также, что часть энергии для поддержания взрослых мотивов может исходить из слияния сексуальных и агрессивных влечений. Эти влечения, слившись, становятся «нейтральными», то есть они теряют свою специфическую цель и превращаются в «недирективные»; свободная энергия может использоваться для оживления поиска индивидом почти любой цели, которая оказалась ассоциирована (катексирована) с этим нейтральным влечением.
Нужно отметить одну деталь теории сублимированных или нейтральных энергий. Сублимация никогда не может разрядить больше некоторой порции энергии ид, а слияние агрессивных и сексуальных влечений никогда не может быть полностью удовлетворено замещающими деятельностями, не имеющими отношения к сексу или агрессии. Поэтому приобретенные взрослые интересы устойчивы. Поэзия не может удовлетворить оральные эротические потребности, и потому эти потребности продолжают давить, поддерживая наполовину тщетную сублимацию. Хирургия ре-
13 Р С Вудвортс назвал обе теории теориями «первичности потребности» и противопоставил их доктринам, учитывающим изменение и расширение энергии, которые он назвал теориями «первичности поведения» В определенном отношении наша критика согласуется с аргументами Вудвортса {WoodworthR S Dynamics of behavior N Y Holt, Rmehart and Winston, 1958 Ch 5)
294 Структура и развитие личности
ально не удовлетворяет садистическое слияние сексуальной и агрессивной потребностей, и поэтому эти слившиеся потребности продолжают подстрекать хирурга. Именно поэтому его интерес к своей профессии сохраняется на всю жизнь.
Эта общая картина мотивации делает личность почти полностью реактивным продуктом двух архаичных сил. Она также акцентирует раннее детство, когда главным образом создавались фрустрации, подавление и сосредоточение либидо на объекте. Фрейд учил, что основы человеческого характера устанавливаются к трем годам14.
Конечно, мы охотно допускаем, что взрослые мотивы часто отражают секс и агрессию, а в отдельных (особенно невротических) случаях взрослого поведения можно обнаружить некоторые следы детской мотивации, но мы не можем поверить, что Фрейд объяснил разнообразие, уникальность и современность большей части мотивации взрослых.
В теориях стимула и реакции мы видим другой взгляд на мотивацию через призму «снижения напряжения». Здесь влечения признаются единственными «мотиваторами». Они менее текучи, чем инстинктивные энергии Фрейда. Они рассматриваются как имеющие конкретную направленность; примером служат отдельные виды напряжения (голод, жажда, секс, избегание боли), которые много используются в экспериментальной работе с животными. Халл и другие защитники подхода «стимул—реакция» тратят больше усилий, чем Фрейд, пытаясь объяснить, каким образом все взрослые мотивы и интересы в конечном счете происходят от примитивных влечений. Важной составляющей этой теории является научение. В общих чертах оно протекает следующим образом.
Всякий раз, когда удовлетворяется основное влечение (например, голод), напряжение мотива снижается. (Вся мотивация стремится к «снижению напряжения».) Далее, любая активность, ведущая к снижению напряжения (или тесно связанная с ним) легко выучивается, потому что на нее влияет первичное подкрепление. Закон «подкрепления» гласит, что средства, используемые при снижении напряжения, будут сохраняться благодаря научению. Так мы учимся «любить» свою кровать, свое обеденное меню, своего сексуального партнера (формируя позитивные привычки по отношению к ним).
Но иногда то, что мы любим, связано со снижением напряжения лишь отдаленно. В таких случаях мы говорим о вторичном подкреплении. Возьмем хорошо известный пример из исследований животных.
Шимпанзе научили поднимать жетон с пола и опускать его в торговый автомат, который затем выдавал виноград или изюм. Можно сказать, что использованию жетона шимпанзе научился с помощью первичного поощрения. Но затем шимпанзе заставили научиться дополнительному действию в последовательности достижения пищи. Он обнаружил, что для получения жетонов он должен был поработать с другим автоматом, который их выдавал. Он обычно тратил каждый жетон сразу после того, как получал его. Но если он удерживался от этого, то «накапливал» жетоны. Ему нравилось, так сказать, накапливать «богатство». И это накопление иллюстрирует принцип вторичного поощрения. К снижению напряжения ведет действие, связанное с другим действием15.
14 Jones Е The life and work of Sigmimd Freud N Y Basic Books, 1953 Vol Г P 13
15 Wolfe J В Effectiveness of token-rewards for chimpanzees // Comparative Psychology Monographs 1936 № 60, Cowles J T Food tokens as incentives for learning by chimpanzees // Tbidem 1937 № 71
Развитие мотивов 295
Последователи S— Л-теорий считают, что в рамках этой модели мы найдем объяснение всех сложных взрослых мотивов. Даже самые сложные мотивы взрослых являются каким-то отдаленным предвосхищением удовлетворения первичного влечения. Нам нравится ковер, похожий на тот, который лежал в столовой в нашем детстве. Мы хотим ловить рыбу, потому что нас брал на рыбалку отец (вторичное поощрение), который удовлетворял многие наши детские желания (первичное поощрение). Мы обнаруживаем, что испытываем отвращение к некоему городу, потому что он смутно напоминает нам город (то есть имеет отдельные сходные с ним признаки), где мы страдали от длительного и неприятного детского заболевания (вторичное негативное поощрение). И так далее.
Есть три серьезных возражения против этой линии объяснений, и любого из них достаточно, чтобы понять ложность этого пути:
1. Согласно теории вся мотивация давит в направлении снижения напряжения первичных влечений. Если напряжение не снижается, то в конечном счете ценность подкрепления утрачивается, а привычка или инструментальная активность исчезает. Если в вышеописанном опыте шимпанзе не получает иногда вознаграждения в виде винограда, он теряет всякий интерес к жетонам. «Накопительство» подвержено «экспериментальному угашению». Но человек ведет себя не так. Сначала деньги могли быть платежным средством для удовлетворения влечений, но затем они становятся целью сами по себе: скряга продолжает набивать свой бесполезный сундук.
Почти все экспериментальные исследования, в которых организуется вторичное поощрение, обнаруживают утрату инструментальных привычек и вторичных интересов, если они реально не ведут к удовлетворению первичных влечений. Главное исключение — то, что известно как «избегающее обусловливание»: испытав воздействие электрического тока или других очень болезненных стимулов, животное всю жизнь будет избегать ситуации, приведшей к шоку. По-видимому, привычки избегания не затухают.
В одном эксперименте собаку помещали в ящик, разделенный на два отсека стенкой, достаточно низкой, чтобы животное могло ее перепрыгнуть. Звучал зуммер, и вскоре после этого собака получала сильный удар током. Чтобы избежать его, она перепрыгивала через стенку. Но ко второму отсеку также были подсоединены электрические провода, так что и здесь собака получала такой же удар. Тем не менее животное могло ухитриться избежать удара, прыгая из одного отсека в другой сразу, как только начинал звучать зуммер. Суть эксперимента в том, что после нескольких первых испытаний (достаточных для выработки привычки) отсеки обесточивались. Больше не было ударов. Но собаки продолжали демонстрировать условную реакцию в полную силу в 400 и более пробах. Экспериментаторы отказались от попыток «угасить» обусловливание. Оно было слишком устойчивым. Похоже, что эта привычка умрет только вместе с собакой16.
Поэтому избегание становится мотивом, который теряет свою зависимость от первичного поощрения. Это пример разновидности «функциональной автономии», которую мы вскоре обсудим полнее.
Халл считал, что дополнительное очень сильное обусловливание может оставаться без первичного подкрепления. Он писал:
«Данная гипотеза не подразумевает, что вторичное поощрение обязательно подвержено экспериментальному угасанию, когда устраняется подкрепление редукции
16 Solomon R L , Kamin L J, Wynne L С Traumatic avoidance learning the outcomes of several extinction procedures with dogs//Journal of Abnormal and Social Psychology 1953 Vol 48 P 291—302
296 Структура и развитие личности
первичной потребности Если первичное подкрепление было достаточно глубоким во время установления вторичной привычки или интереса, то предвосхищение первичного подкрепления может быть достаточно сильным, чтобы занять место реального подкрепления и потому бесконечно сопротивляться угашению»17