|
|
Аллахвердян А.Г., Мошкова Г.Ю., Юревич А.В. и др. Психология науки Учебное пособие.Категория: Библиотека » Общая психология | Просмотров: 29205
Автор: Аллахвердян А.Г., Мошкова Г.Ю., Юревич А.В. и др.
Название: Психология науки Учебное пособие. Формат: HTML, DOC Язык: Русский Скачать по прямой ссылке Можно выдвинуть предположение о том, что углубление саморефлексии научного сообщества - сообщение ученым нау-коведческих знаний о науке и, соответственно, разрушение традиционных мифов о ней смогут повысить продуктивность их труда. А психология науки может сыграть терапевтическую роль, сравнимую с ролью психоаналитика, возвращающего человека к полноценной жизни путем углубления его саморефлексии и разрушения неверных представлений о самом себе. Конечно, это только гипотеза, но гипотеза, заслуживающая того, чтобы быть проверенной, поскольку в случае ее подтверждения наука обретет новый и богатый ресурс.
Эта роль имеет не только собственно терапевтическую, но и просветительскую сторону. Подобно тому, как 3. Фрейд не только открыл новые способы лечения и лечил больных, но и существенно расширил понимание психической жизни, показав, что она не ограничивается сознанием, психология науки расширяет понимание того, что представляет собой наука. Подобно психоаналитику, психология науки эксплицирует и расшифровывает "бессознательное" науки - реальные мотивы, ценности и потребности ученых, тщательно подавляемые "сознанием" науки, ее "цензурой", создаваемой мифами о ней и ее официальными нормами. Иногда, конечно, легче жить мифами, чем реальностью, и высвечивание скрытой стороны науки Дж. Гилберт и М. Мал-кей не без основания сравнивают с вскрытием "ящика Пандоры" - со всеми вытекающими отсюда последствиями (Гилберт, Малкей, 1987). Но, во-первых, уже не единичные попытки такого вскрытия показывают, что в этом "ящике Пандоры" можно обнаружить и много хорошего, например те пристрастность и эмоциональность ученых, которые идут на пользу науке. Во-вторых, подобные "ящики" правомерно открывать из одного лишь любопытства, ибо любое знание лучше неведения. В-третьих, - и здесь снова уместна аналогия с психотерапией - чтобы излечить науку от ее болезней, эти болезни надо сначала диагностировать, что невозможно сделать, если видеть ее сквозь призму мифов о вечно здоровом организме. 293 Впрочем, сейчас науке, возможно, необходима терапия совсем другого рода - излечение не комплексов, порождаемых бессознательным, а комплекса наличия бессознательного. Наука до сих пор стыдится своей реальной жизни - амбициозности ученых, их стремления к славе, открытия истины в обход установленных правил и т. д., стремясь все это скрыть за ширмой официальных норм и мифов. Подобная стыдливость вряд ли оправдана, ибо, как было показано в этой книге, кажущаяся иррациональность "теневой" науки весьма рациональна, "бессознательное" науки служит могучим источником ее жизненной энергии, а общество наверняка простит Ньютону его скверный нрав или Эйнштейну плохое обращение с женой за совершенные ими открытия. Так что ни сама наука, ни ее авторитет в обществе не пострадают от легализации ее "бессознательного", как не пострадал моральный авторитет человечества от признания подверженности человека неосознанным инстинктам. В сказанном о терапевтических и просветительских возможностях психологии науки заключен ответ на вопрос, который в наш прагматичный век просто неприлично не сформулировать: какие практические результаты она может дать? Само по себе распространение психологических знаний о науке, расширяющее ее рефлексивное поле, а следовательно, совершенствующее ее метод, может дать ощутимые практические результаты. Ну и, конечно, специальные методы стимуляции научного творчества, организации коллективного творческого процесса, такие как, широко известный брейнсторминг или менее известные синектика и др., могут тоже быть очень полезными. А стало быть, обучение им, равно как и преподавание психологии науки, целесообразно ввести во всех вузах, которые готовят будущих ученых. Психология науки как благодарное дитя двух родителей - науки в целом и психологии - может быть полезна им обоим. В психологии ученых многие психологические реалии, такие, например, как мотивация достижения, проявляются с особой остротой, а психологические закономерности познания особенно рельефно проступают в познании научном. Поэтому психология науки способна не только опираться на базовое психологическое знание, но и возвратить долг материнской науке, обогатив ее знанием, добытым при изучении ученых. Нетрудно вообразить и широкое развертывание в научных учреждениях той работы, которую психологи традиционно выполняют в других типах организаций. Ее основные направления: 1) отбор сотрудников, по своему психологическому складу наиболее отвечающих задачам организации, 2) оценка личностных качеств и профессиональных способностей ее персонала, 3) раз- 294 личные приемы оптимизации деятельности (психотренинг, ролевые игры, социодрама и др.), позволяющие достичь максимальной синергии - оптимального эффекта от коллективности, объединения индивидуальных усилий. Объединения ученых от мала (лабораторий) до велика (дисциплинарных сообществ) - это, как правило, разновидности организаций, и к ним, в принципе, применимы те стандартные приемы отбора персонала, его оценки и организации коллективной деятельности, которые используются в других видах организаций. Однако они имеют и свою специфику, выражающую особенности научного труда и ученых как людей своеобразного психологического склада. Поэтому работа психолога в научных организациях должна быть основана на взаимодополнении традиционных и нетрадиционных, разработанных именно для них методов практической психологии. Так, например, в процессе отбора будущих ученых общий творческий потенциал (диагностируемый с помощью таких методов, как тесты Торранса, Медника и Баррона) не менее важен, чем какие-либо специальные профессиональные навыки. А достижение в научных группах максимальной синергии предполагает обеспечение их "полной" ролевой струкутуры, т. е. наличия представителей всех основных научно-исследовательских ролей - генератора идей, критика и эрудита и др. Дополнение традиционных методов прикладной психологии знанием о психологической специфике ученых и научного труда должно составить основу практической психологии науки, которая потенциально способна не только улучшать психологическое состояние ученых (что важно само по себе), но и ускорять совершение новых научных открытий. Возможно, сейчас все это выглядит как благие мечты, но следует учесть, что, как свидетельствует история науки, многие научные открытия явно "задержались" из-за всевозможных психологических барьеров - плохого отношения к их авторам, неготовности общества, да и научного сообщества к принятию некоторых идей, эмоциональных проблем и психологических комплексов, свойственных самим ученым и нарастающих пропорционально усложнению науки. И психологу здесь есть над чем поработать. В частности, можно согласиться с Л. Кьюби в том, что организованная психологическая помощь ученым и психологическая подготовка к научной карьере способны не только избавить их от многих психологических проблем, но и повысить их творческий потенциал, а следовательно, ускорить развитие науки и всего человечества ( Kubie, 1960). Быть может, кому-то покажется чрезмерным отождествлять развитие науки и развитие человечества. Подобный скептик мо- 295 жет к тому же злорадно напомнить, что, хотя в научных коллективах практических психологов ждет море работы, они предпочитают прилагать свои усилия в организациях совсем другого рода - в банках, торговых фирмах и т. д., где гонорары и перспективы совсем иные. И он будет во многом прав, но той сиюминутной правдой, которая подчас хуже лжи. Да, действительно, человечество, причем не только наша страна, но и относительно благополучный Запад, сейчас переживает заметное разочарование в науке и не слишком благоволит к ней. Щедро финансируются и быстро развиваются лишь те направления научных исследований, которые обещают дать быстрый практический эффект, - в основном различные компьютерные разработки, а фундаментальные науки влачат нелегкое существование. Давно подмечено, что современное общество, пропитанное "здесь и теперь-психологией", в основном ценит науку не за фундаментальное знание и перспективы полетов в другие миры, а за то, что непосредственно влияет на его быт и создается прикладной наукой, которая медленнее утилизирует, "переваривает" фундаментальное знание, чем фундаментальная наука его производит. В результате порой возникает "затоваривание" фундаментального научного знания, что наблюдается и сейчас, вследствие чего "время научных открытий сменилось временем использования плодов этих открытий, когда науке дается временная (надо полагать) отставка" (Кефели, 1997, с. 23). Но научное знание - не тот товар, который может залежаться надолго. Не обязательно быть фанатиком науки, чтобы предположить, что прикладная наука вскоре "переварит" это знание и состояние пресыщенности вновь сменится острым голодом. И наука снова обретет свое первостепенное место в обществе, а стало быть, окажутся востребованными все средства ускорения ее развития, в том числе и психология науки. Придирчивый читатель, возможно, будет неудовлетворен размытостью границ этой дисциплины, не найдя в книге ответа на вопрос, где начинается психология науки и где она заканчивается, гранича с другими науковедческими дисциплинами. В угоду такому читателю, конечно, можно было бы пойти по пути весьма распространенных в психологии искусственных и подчас анекдотических дефиниций, согласно которым, например, общая психология перерастает в социальную психологию там, где вместе собирается не менее трех человек, коллектив отличается от группы наличием общих целей и ценностей и т. п. Но авторы сочли, что анекдотов в психологической науке и так хватает, и не следует делать ее глупее, чем она есть. Пафос этой книги - показать, что наука насквозь психологична и, соответственно, 296 Связаться с администратором Похожие публикации: Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|