Гоулдман Дэниел. Деструктивные эмоции. Как с ними справиться? Научный диалог с Далай-Ламой.

тоянии. Если попытаться развернуть этот лист на столе, то он будет сворачиваться сразу же, стоит только убрать от него руки. Вот здесь-то и необходимы упорные тренировки.
У вас может возникнуть вопрос: чем занимаются люди в ретритах, просиживая без движения по восемь часов в день? Как раз этим они и занимаются — осваивают новый способ обращения с появляющимися мыслями. Умение распознавать мысли в момент их появления можно сравнить с узнаванием знакомого человека в огромной толпе. При появлении потенциально опасной мысли, связанной с сильным пристрастием или гневом, вы сразу же узнаете ее: „Ну вот, это та мысль, которую я жду". Это первый шаг к мастерству, который не позволяет мысли подавить ваш разум.
После освоения этого навыка такая манера обращения с мыслями станет для вас естественной. Вам не придется бороться с каждой негативной мыслью и применять против нее специальное противоядие, потому что вы будете знать, как можно заставить ее исчезнуть без следа. Мысли перестанут завязываться в узелки^ застревающие в сознании. Здесь будет уместна аналогия со змеей: если тело змеи по какой-то причине завязывает
ся в узел, она может легко развязать его без посторонней помощи. В конце концов, придет время, когда мысли станут появляться и исчезать, как птицы, которые пролетают по небу, не оставляя следа. Другой пример: вор залез в пустой дом. Там нет никаких вещей, ничего такого, чем можно было бы поживиться вору. Вор в данном случае — ваши эмоции.
У вас появится ощущение свободы. Вы не обретете равнодушие — у вас появится власть над своими мыслями. Они больше не смогут водить вас за нос. Но этого можно добиться только упорными тренировками и накоплением опыта.
Таким же способом вы сможете постепенно развить определенные качества, которые станут вашей второй натурой, новым темпераментом. Возьмем, к примеру, сострадание. В девятнадцатом веке жил знаменитый отшельник, которого звали Патрул Ринпоче. Однажды он попросил одного из своих учеников удалиться в пещеру и медитировать там в течение шести месяцев, не думая ни о чем, кроме сострадания. Любому новичку чувство сострадания ко всем живым существам обязательно покажется притворным, неестественным. Но постепенно разум начнет пропитываться состраданием; это чувство способно заполнять наш разум и оставаться в нем без всяких усилий.
Через шесть месяцев медитатор, сидя у входа в пещеру, увидел в долине одинокого всадника, распевающего песни. У йогина возникло ясное и сильное предчувствие, что этот человек через неделю умрет. Затем контраст между видом радостно поющего человека и внезапным предчувствием вызвал у йогина безмерную печаль по поводу обусловленности человеческого существования — самсары. В этот момент искреннее, безграничное сострадание наполнило его разум и больше никогда его не покинуло. Оно стало его второй натурой, истин
ным смыслом медитации. Всадник был всего лишь триггером, провоцирующим фактором, в то время как главная причина этого достижения заключалась в предшествующем освоении этого чувства. Этот частный случай не привел бы к такому результату, если бы йогин не потратил шесть месяцев на то, чтобы полностью пропитаться состраданием.
Мы говорим о том, как помочь обществу. Если мы стремимся внести свой посильный вклад в его совершенствование — заставить людей по-новому смотреть на окружающий мир, — нам нужно начать с самих себя. Приняв решение преобразовать самих себя, нужно тренироваться, а не строить несбыточные планы. Такой вклад в развитие общества можно внести с помощью буддийской практики».
Во время выступления Маттье Далай-Лама сидел, сосредоточенно подавшись вперед. Затем он снял очки и сказал: «Очень хорошо, прекрасно».
На лице Пола Экмана также читался восторг.
В плену эмоции
Досточтимый Амчок Ринпоче, сидевший за спиной Да- лай-Ламы, негромко спросил со своего места: «До какой степени рассудочная деятельность может усиливать деструктивные эмоции?»
На вопрос ответил Ричард Дэвидсон: «Я считаю, что существует целый класс деструктивных эмоций, которые возникают спонтанно, о чем уже говорил Его Святейшество. Используя терминологию Пола Экмана, можно сказать, что возникновению эмоции предшествует длительный рефрактерный период; после того как триггер- ный механизм запускает эмоцию, она набирает силу. Некоторые свидетельства позволяют предположить, что подобные эмоции ассоциируются с более или менее ее-
тественной активизацией структур, взаимосвязанных с лобной корой, таких как миндалевидное тело».
Рассудочная деятельность скорее ослабляет, чем усиливает такие импульсивные эмоции. «Очень интенсивная работа рассудка, — отметил Ричи, — активизирует лобную долю и подавляет активность миндалевидного тела. Поэтому с точки зрения нейронауки сам процесс рассуждения должен ослаблять деструктивные эмоции такого типа. Это не значит, что в природе не существует деструктивных эмоций, которые могут усиливаться рассудком. Возможно, такие эмоции есть. Но что касается класса деструктивных эмоций, которые рождаются спонтанно и мгновенно набирают большие обороты, то, по всей видимости, рассудочная деятельность должна им противостоять».
Пол Экман заерзал на стуле, ожидая возможности взять слово. «Я хочу кое-что уточнить. Когда я находился в плену у эмоции (об этом случае я рассказал вчера), в тот момент у меня возникало очень много тревожных мыслей: „Может, она с другим мужчиной? Может, ее сбила машина?" Вы можете сказать, что эти мысли были необоснованными, но я не считаю, что их появление происходило без задействования когнитивных способностей, которые, насколько я понимаю, связаны с лобными долями».
Ричи не согласился: «Я считаю, что в этом случае, Пол, эмоция управляла твоими мыслями, а не мысли управляли эмоцией или регулировали ее. Твои мысли были следствием эмоции».
«Я находился под властью эмоции», — сказал Пол.
«Мы говорим об использовании мыслей для регуляции эмоций преднамеренным и сознательным способом, — сказал Ричи. — Твои мысли в данном случае не были преднамеренными. Они возникали спонтанно как последствие эмоции. Только после того, как ты попытал
ся преодолеть эмоцию и тебе удалось дистанцироваться от события, ты начал сознательно культивировать мысли, которые подавили гнев».
«Мне кажется, в этом случае не все так просто, — ответил Пол, — поскольку к этому всему было примешано ясное понимание необходимости удержаться от действий под влиянием этих мыслей и чувств. Это понимание относится к совсем другому виду мыслей. Меня беспокоит, с какой степенью достоверности мы можем утверждать, что позитивная рассудочная деятельность, которая не находится в плену эмоций, протекает в лобной доле? И кроме того, другие виды рассуждений, которые не являются сознательными, а управляются эмоцией, вообще не требуют участия этой области мозга?»
«Пациенты с повреждениями лобной доли мозга, — отметил Ричи, — не способны сознательно контролировать свои мысли»*.
Далай-Лама тоже счел нужным высказаться: «В буддийской психологии также выделяются разные виды рассудочной деятельности. Одни из них имеют значение, другие нет. Например, рассуждения, усиливающие сострадание, основываются на достоверном опыте или достоверных наблюдениях. Но существуют другие формы рассуждений, которые могут приводить к усилению гнева. Вы можете ошибочно подумать, что кто-то поступил с вами несправедливо, а затем углубиться в размышления по этому поводу. Такая деятельность тоже является рассудочной, но она не имеет под собой достаточного основания, и степень, в которой такие рассуждения поддерживают эмоцию, тоже не очень значительна.
Правильно ли я понимаю, что вы, Пол, считаете слишком упрощенной попытку связать обоснованные рас
* Миллер Э.К., Коэн Дж.Д. Интеграгивная теория функционирования предлобной коры (Е.К. Miller and J.D. Cohen, «An Integrative Theory of Prefrontal Cortex Function». Annual Revitw of Neuroscience, 24 (2001): 167-202).
13 Зак. 581
суждения с активностью лобной доли, а все прочие виды рассуждений — с другими участками мозга?»
«Да», — подтвердил Пол.
«Да, — повторил Ричи. — Но это совсем не то, что я имел в виду. Находясь в плену