Айламазьян А.М. (ред.) Метод беседы в психологии.

— Может быть, забыли? — осторожно и не настаивая заметил Тихон*
— Нет, не забыл; и смешно, если б я не помнил, — как-то не в меру настаивал Ставрогин, — вы, может быть, обо мне только слышали и составили какое-нибудь понятие, а потому и сбились, что видели*
Тихон смолчал».
Разговор Тихона и Ставрогина — это, конечно, не выяснение обстоятельств их знакомства и факта посещения последним монастыря в таком-то году, не выяснение этих подробностей волну-ет обоих. Тихон в этой странно начинающейся беседе подчеркивает первую, заставившую Ставрогина остаться догадку и показывает, что, может быть, лучше самого Ставрогина знает его: он по-
29
мнит то, что Ставрогин сам о себе не помнит, и даже позволяет себе замечание: «может быть, забыли?*. О настоящем состоянии Ставрогина Тихон не заговаривает, но упоминает по существу о совершенно постороннем факте, в котором он точно уверен. Отчего же Ставрогин так упорствует и упирается, как пишет Достоевский, * как-то не в меру настаивает *►? Зачем он, собственно, спорит, если он абсолютно уверен, что не был в монастыре четы* ре года назад, и в чем же он убеждает Тихона? Конечно, дело не в ошибке памяти. Ставрогин пытается доказать своему собеседнику (и себе самому), что Тихон неправ в своем понимании его, Ставрогина (то, о чем он якобы догадывался — неправда), и разрушить возникший контакт> право Тихона на диалог с ним- Он как утопающий хватается за соломинку, прибегает к любым приемам и аргументам: и грубое возражение, и «смешно, если б я не помнила, и * психологическое* объяснение ошибки Тихона, и просьба о пощаде, как просит маленький ребенок («я был здесь только маленьким,»*). Далее Ставрогин ухватывается за новый аргумент: «Тут Николай Всеволодович заметил, что по лицу его [Тихона] проходит иногда нервное содрогание, признак давнишнего нервного расслабления*
— Я вижу только, что бы сегодня нездоровы, — сказал он* — и, кажется, лучше, если б я ушел. Он даже привстал было с места. [Тихон не спорит, а соглашается со Ставрогиным:]
— Да, я чувствую сегодня и вчера сильные боли в ногах и ночью мало спал*..
Тихон остановился. Гость его снова и внезапно впал опять в свою давешнюю неопределенную задумчивость. Молчание продолжалось долго, минуты две*
— Вы наблюдали за мной? — спросил он вдруг тревожно и подозрительно. [Тревога и подозрительность возникают потому, что он невольно выдал свое душевное состояние, свою слабость — почти полное невладение своим поведением, что хотел и что хочет скрыть, что отрицает перед самим собой, и теперь ему придется касаться этой темы. Но Тихон неожиданно изменяет направление разговора:]
— Я на вас смотрел и припоминал черты лица вашей родительницы. При несходстве внешнем много сходства внутреннего , духовного.
— Никакого сходства, особенно духовного. Даже со-вер-шен-но никакого! — затревожился опять, без нужды и не в меру на-
30
стаивая, сам не зная почему, Николай Всеволодович* — Это вы говорите так.» из сострадания к моему положению и вздор, — брякнул он вдруг* — Ба! Разве моя мать у вас бывает?
— Бывает.
— Не знал. Никогда не слыхал от нее- Часто?
— Почти ежемесячно, и чаще.
— Никогда, никогда не слыхал* Не слыхал. А вы, конечно, слышали от нее, что я помешанный, — прибавил он вдруг*.
Учитывая вышесказанное, смысл реплик Тихона и Ставроги-на становится понятен. Тихон продолжает «доказывать», что особенным образом, истинно знает и понимает Ставрогина. Причем, если начал Тихон с незначительных фактов его биографии, то теперь, во-первых, оказывается, что у него исповедуется мать Ставрогина (это очень сильный аргумент), во-вторых, он показывает, что за внешними проявлениями способен разглядеть сущность Ставрогина (*при несходстве внешнем много сходства внутреннего*), и, в-третьих, Тихон прямо касается личности Николая Всеволодовича. Но обратите внимание, как он дает характеристику: не сообщает ничего конкретного, никаких явных и однозначных оценок нет, а говорит лишь о его сходстве с матерью. Слова Ставрогина «это вы говорите так**, из сострадания к моему положению и вздор...»показывают, насколько углубился их контакт — Ставрогин обращается к Тихону со словами, которыми ведет свой внутренний диалог (вспомните, как он испугался жалости Тихона; «.„ если [Тихон] не заговаривает первый сам, то щадя его, пугаясь его унижения»), он проговаривается о том, чего действительно боится — жалости- Проговаривается он и о другом — о своем нежелании походить на мать. Это настолько важные для него темы, что в первую минуту Ставрогин даже не замечает, что впервые слышит о встречах Тихона с его матерью* Последний факт, в частности, означает, что Тихон действительно может многое о нем знать. Дальнейший разговор подтверждает предположение Николая Всеволодовича, хотя Тихон не говорит ничего конкретного, только отвечает на вопросы, к тому же очень уклончиво*
«■— Нет, не то чтобы как о помешанном» Впрочем, и об этой идее слышал, но от других.
— Вы, стало быть, очень памятливы, коли могли о таких пустяках припомнить, А о пощечине слышали?
~ Слышал нечто.
_______^________________________31
— To есть все. Ужасно много у вас времени лишнего. И об дуэли?
— И о дуэли.
— Вы много очень здесь слышали. Вот где газет не надо. Шатов предупреждал вас обо мне? А?
— Нет. Я, впрочем, знаю господина Шатова, но давно уже не видал его».
Является ли состоявшийся разговор обменом информацией: есть ли у Ставрогина сходство с матерью, кто бывает у Тихона и какие факты из жизни Николая Всеволодовича ему известны? Но тогда зачем Ставрогин навязчиво повторяет; «никакого сходства, даже со-вер-шенно»; или опять и опять произносит: «никогда не слыхал, никогда не слыхал*; затем замечает: * ужасно много времени у вас лишнего, вот где газет не надо» и т. п.? Понять смысл происходящего можно, только представив такую реплику как действие субъекта в его психологических обстоятельствах. В данном случае Ставрогин (как мы уже показывали) пытается убедить себя в несходстве и т. п., отрицая «версию» Тихона, иронизируя над ним.
Наконец, Ставрогин находит еще одну точку соприкосновения с Тихоном, который оказывается не чужд и светским, и во* енным интересам, интересуется самой разнообразной литературой, далеко не религиозного содержания. Разговор Ставрогина с Тихоном продолжается так:
*— Гмч* Что это у вас там за карта? Ба, карта последней войны! Вам-то это зачем?
— Справлялся по ландкарте с текстом. Интереснейшее описание.
— Покажите; да, это недурное изложение. Странное, однако же, для вас чтение.
Он придвинул к себе книгу и мельком взглянул на нее. Это было одно объемистое и талантливое изложение обстоятельств последней войны, не столько, впрочем, в военном, сколько в чисто литературном отношении. Повертев книгу, он вдруг нетерпеливо отбросил ее.
— Я решительно не знаю, зачем я пришел сюда? — брезгливо произнес он, смотря прямо в глаза Тихону, будто ожидая от него ответа.
— Вы тоже как бы нездоровы?
— Да, нездоров.
32___________„^__^_____________ ._________
И вдруг он, впрочем в самых кратких и отрывистых словах, так что иное трудно было и понять, рассказал, что он подвержен, особенно по ночам, некоторого вида галлюцинациям, что он видит иногда или чувствует подле себя какое-то злобное существо, насмешливое и "разумное", "в разных лицах и в разных характерах> но оно одно и то же, а я всегда злюсь*»"
Дики и сбивчивы были эти открытия и действительно как бы шли от помешанного. Но при этом Николай Всеволодович говорил с такою странною откровенностью, не виданной в нем никогда, с таким простодушием, совершенно ему не свойственным, что, казалось, в нем вдруг и нечаянно исчез прежний человек совершенно. Он нисколько не постыдился обнаружить тот страх, с которым говорил о своем привидении. Но все это было мгновенно и так же вдруг исчезло, как и явилось*.
Что же произошло и что же изменилось в состоянии Ставрогина? Что означают слова Достоевского (а в атом гениальном тексте нет ни одного случайного слова) о странной, невиданной откровенности Ставрогина, о совершенно не свойственном ему простодушии? Какой человек вдруг исчез? Как будто исчез Ставрогин раздвоенный, исчезло то другое в Ставрогине, что мешало совершить поступок и признаться в своей слабости, остался Стаярогин-ребенок, признающий свою беспомощность и ищущий поддержки и совета, растерянный и кающийся (и это был тот Ставрогин, к которому обращалс«1 Тихон).
Мы ограничимся этим маленьким отрывком из беседы Николая Всеволодовича Ставрогина с Тихоном, собственно самым началом встречи и происшедшего диалога* На этом примере нам хотелось показать, как устанавливается контакт в ходе беседы и какая проблемная ситуация порождает потребность в общении» в данном случае, это задача прояснения или ориентировки в собственных мотивах и побуждениях, задача их соотнесения и выбора, без которого невозможно решиться на тот или иной поступок• Задача же эта, как отмечал А. Н. Леонтьев, не «решается арифметически*, скажем , сложением векторов — этот мотив больше, а этот меньше. Общение одновременно выступает и как средство решения такой задачи, и как и^ль объединения людей, позволяющая чувствовать свое единство с миром.