Гоулдман Дэниел. Деструктивные эмоции. Как с ними справиться? Научный диалог с Далай-Ламой.

ивен? Или он может нарушать равновесие и быть конструктивным?»
Призыв к практике
Вопрос Пола так и остался без ответа, поскольку Да- лай-Лама круто изменил тему нашего разговора. «Важно иметь в виду, — начал он, — что главная цель нашей дискуссии, нашего семинара — в том, как внести наибольший вклад в общество, а не в том, как достичь нирваны. Я буддист, моя конечная цель — достичь состояния Будды. Это моя работа. Благодаря ей у меня есть возможность достичь просветления. — Затем, указав на Маттье, он добавил с озорной улыбкой: — У нас с тобой что-то вроде соревнования: кто первым туда доберется — ты или я».
Посерьезнев, Далай-Лама вернулся к своей мысли: «Цель нашей встречи — поиск путей совершенствования общества. Что касается меня, то моя повестка дня здесь ограничена рамками светской этики. Следовательно, для всех участников, для всех нас важно держаться как можно ближе к научной точке зрения. Нам еще предстоит обратиться к буддийским идеям, и тогда мы успеем переквалифицироваться из ученых в буддисты».
Далай-Лама считал этот момент ключевым, поскольку он был тесно связан с главной мыслью его последней книги «Этика нового тысячелетия». Для работы конференции достаточно было того, чтобы рабочее определение деструктивной эмоции исключало буддийское стремление к освобождению и оставалось на условном уровне повседневной жизни, способствуя нашей цели совершенствования общества.
До этого момента большая часть послеобеденной дискуссии отличалась некоторой утонченностью, разговор вертелся главным образом вокруг нюансов философии и буддийской эпистемологии. Позднее Далай-Лама сказал мне, что эта часть дискуссии помогла ученым почувствовать, что буддийские концепции разума и эмоций основаны на богатой истории медитативной практики и системы философской мысли. Он почувствовал это особенно остро, когда обсуждалась тема разума и эмоций, где буддизм способен был внести значительный вклад в науку.
На предыдущих конференциях Института Разума и Мысли Далай-Лама уже наблюдал, как ученые поначалу смотрели на буддийский образ мышления свысока, а затем в ходе дискуссии меняли свое отношение на более серьезное. Но все же он не хотел, чтобы у кого-то создалось впечатление, будто он пытался использовать эти встречи для пропаганды буддизма. Кроме того, он боялся, что если дискуссия зайдет слишком далеко в этом
направлении, то некоторым ученым будет просто скучно. И поэтому перед перерывом на чай он призвал нас вернуться к прозе жизни.
Обучение эмоциям взрослых людей
После перерыва на чай я спросил Далай-Ламу, существуют ли какие-нибудь практические темы, на которых, по его мнению, нам следовало бы сфокусировать свое внимание. Этот вопрос должен был инициировать дискуссию, которая впоследствии должна была привести к одному из фундаментальных проектов нашей встречи.
Далай-Лама немного подумал и сказал: «Одно из моих самых сильных убеждений состоит в том, что углубленное понимание природы нашего разума, ментальных состояний и эмоций должно привести к появлению чего- то вроде философии образования. Ничего более конкретного я сказать пока не могу, да и время не позволяет».
Я сказал ему, что именно эта тема будет рассмотрена в четверг в рамках презентации Марка Гринберга, который расскажет о программах обучения способам борьбы с деструктивными эмоциями для детей.
«Очень хорошо», — сказал он. Затем он ответил на мой вопрос, вернувшись к одному из моментов утренней презентации. «Пол Экман рассказал нам случай из собственной жизни, когда он после приступа гнева вспомнил все причины, по которым ему не следовало вести себя таким образом, и подготовился к подобным случаям, которые могут произойти в будущем. Из этого следует, что если бы он не проанализировал ситуацию и стал смаковать опыт этой эмоции, то ее деструктивная сила могла бы возрасти, поскольку впоследствии она вызвала бы более сильный гнев».
«Смысл вашего замечания, — отметил Пол, — в необходимости воспитания наших эмоций. Это можно осу
ществить на двух разных уровнях. Первый — начать с раннего развития, то есть обучения детей. Но что тогда делать с нами, с теми, кто остался, — мы ведь взрослые люди. Как нам воспитывать наши эмоции? Какие средства, кроме буддийских практик, можно использовать?»
«Совершенно верно — вопрос именно в этом», — согласился Далай-Лама.
«Значение этого вопроса очевидно, если мы собираемся жить в усовершенствованном мире», — подчеркнул Пол, еще не зная, что в один прекрасный день ему самому суждено стать инициатором как раз такой программы обучения эмоциям.
«Ваше Святейшество, — сказал я, подхватив мысль Пола, — одна из причин нашего желания вести этот диалог с вами заключается в том, что даже светская сфера может многое почерпнуть в буддийских доктринах и буддийской практике, а затем применить к эмоциональной реальности безо всякой связи с буддизмом».
«Да-да, это правда», — кивнул Далай-Лама.
Как впоследствии сказал мне Далай-Лама, его интерес к этим диалогам отчасти объяснялся стремлением предоставить тибетскому буддизму с его глубокими корнями, уходящими в историю древней индийской мысли, возможность внести вклад в решение проблем современного мира.
Его интерес к этим диалогам очень высок: Далай-Лама относится к ним так же, как к публичным выступлениям по всему миру, где он постоянно подчеркивает необходимость превращения нас в людей с добрым сердцем — например, путем замены гнева на сострадание и желание заботиться о других.
Однако он чувствовал, что когда дело доходило до преобразования общества, то такое стремление следовало культивировать не с помощью каких-то религиозных учений, а с помощью общего образования. И он чув
ствовал, что группы ученых, подобные той, что собралась здесь, способны помочь в реализации этого глобального плана.
Иммунитет к эмоциям
Приняв к сведению замечание Далай-Ламы, я вернулся к идее Пола о трех возможностях вмешательства в эмоциональный процесс: до возникновения деструктивной эмоции, во время ее проявления или после него. Я сказал: «Одна из идей, которые мы обсуждали за обедом, имеет отношение к ситуации, когда человек попадает под власть эмоции и переживает приступ сильного гнева, как это было с Полом. Что можно сделать, чтобы сократить этот период и помочь людям освободиться из этого плена, все равно когда: после приступа, во время него или даже раньше?»
«Моя принципиальная позиция в отношении борьбы с сильными деструктивными эмоциями, — ответил Далай- Лама, — заключается в том, что я подхожу к этому так же, как к вопросу физического здоровья. Если у вас сильная иммунная система, то даже когда вы заболеете, например простудитесь, у вас будет гораздо больше шансов справиться с болезнью. С другой стороны, если ваша иммунная система слаба, то это не только делает вас уязвимым к заболеваниям, но и уменьшает шансы на выздоровление.
Аналогичным образом, — продолжил Далай-Лама, — когда речь идет о борьбе с деструктивными эмоциями и об их нейтрализации, обычному человеку трудно использовать противоядие прямо в тот момент, когда сильная эмоция уже овладела им.
По правде говоря, мне стыдно признаться, но сделать это в пылу гнева трудно даже большинству практикующих медитацию. Несмотря на то что человек умом мо
жет понимать, что гнев деструктивен, что нельзя позволять себе поддаваться силе гнева, что нужно культивировать любовь к другим людям и так далее, шансы на то, что он вспомнит об этом в пылу гнева, весьма невелики. Больше того, попытки думать о любви в такой момент чреваты катастрофой — человек может навсегда потерять веру в любовь и сострадание.
Что нам нужно, так это общая подготовка, которая поможет довести стойкость нашего нормального ментального состояния до уровня сильной иммунной системы. Ознакомьтесь с этими практиками — научитесь практиковать мудрость и действенные средства. В процессе такого знакомства вы приобретете силу и опыт; с их помощью вам будет гораздо легче справиться с приступами гнева, привязанности или ревности. После того как вы получите такую базовую подготовку, то в нужный момент (если ваш уровень реализации окажется достаточно высоким) вы сможете вовремя распознать признаки зарождающихся эмоций. Вы сможете сформироват