Крюкова Т. Л., Сапоровская М. В., Куфтяк Е. В. Психология семьи: жизненные трудности и совладение с ними.

Семейные трудности проявляются и в ежедневном общении. Жены участников военных действий говорят о том, что их мужья приходят другими, «мы не знаем, как с ними общаться». И это правомерно, поскольку в процессе службы в ситуациях серьезной угрозы для жизни происходит переосмысление таких экзистенциальных понятий, как «жизнь», «смерть», «честь», «долг», а это, в свою очередь, ведет к осознанию того, что необходимо не только общаться по-другому, но и жить по-другому, все, что так ценилось раньше (до службы), становится менее значимым, отходит на второй план, и наоборот.
196
Процесс адаптации военнослужащих в семье сопровождается повышением конфликтности вследствие того, что им приходится принимать нормы и условности этой жизни, а «там» отношения были открытыми. Наблюдается также повышение когнитивной сложности, то есть расширение оснований для новой оценки окружающих явлений, в том числе поведения людей. В. В. Знаков (1990) выделяет следующие факторы-катализаторы конфликтного семейного общения участников военных действий: это повышенная утомляемость в общении (сниженная социальная эргичность), повышенная эмоциональная чувствительность (социальная эмоциональность), преобладание экстернального типа ло-куса контроля. Очень часто семейные конфликты возникают на по -чве того, что те навыки и опыт, которые с таким трудом приобретались на войне, оказываются никому не нужными и не востребованы даже близкими людьми.
Повышенная раздражительность, мнительность обостряют и чувство ревности, которое находит свое выражение в агрессивных поступках по отношению к жене и детям.
Обобщая вышесказанное, нужно отметить, что семья — это та сфера жизнедеятельности, в которой наиболее остро проявляются и ощущаются те изменения участников военных действий, не соответствующие ожиданиям их близких людей и, следовательно, вызывающие массу конфликтов. Это связано с интенсивностью семейного общения и взаимодействия, динамичностью семейных групповых процессов и явлений, объективной необходимостью в тесных связях, отношениях между членами семьи или супружеской пары.
Способность справиться с подобными негативными явлениями во многом зависит от имеющихся у участников военных действий стратегий и механизмов, а также ресурсов совладающего со стрессом поведения.
В зарубежной психологии проблематику стресса-копинга участников военных действий относят к реакциям на экстремальный стресс (Н. I. MucCubbin, 1983). Войны относятся к «экстремальным» стрессорам, последствия которых сказываются в течение многих десятилетий. Под их воздействием копинг-ресурсы индивида, семьи, сообщества подвергаются жестокому испытанию.
В 1970-х гг. появилось большое количество англоязычных исследований последствий военных катастроф. Основной причиной этого стала американская война во Вьетнаме.
197
Продуктивным считается применение теории COR (Conservation of Resources), или Сохранения ресурсов, С. Хобфолла (1988, 1991), рассматривающей экстремальный стресс и его последствия в психосоциальном контексте. Эта теория позволяет понять и предсказать, как экстремальный стресс может помешать человеку приспособиться к мирной жизни, либо, наоборот, насколько возможно снизить его разрушительный эффект. Она рассматривает разнообразные виды ресурсов, помогающих участникам военных действий адаптироваться к мирной жизни. К таким ресурсам относятся: личностные ресурсы, социальные и ресурсы сообщества (community).
Западные исследователи выделяют два основных последствия ПТСР: соматизация (возникновение болезней) и депрессия (эмоциональное расстройство — реакция на дистресс). Наиболее часто встречаемыми реакциями у ветеранов войны Судного дня 1983 г. в Израиле были: «полевая», или чрезмерная, зависимость от ситуации общения; аутоагрессия (агрессивное поведение, обращенное против себя); неадекватная сексуальная идентификация.
Другие исследования показали, что участники военных действий, которые в меньшей степени используют проблемно-фокусированный копинг и в большей степени эмоционально-фокусированный, хуже выздоравливают, восстанавливаются и имеют больший риск возникновения и развития посттравматического стрессового расстройства (Н. I. MucCubbin, 1983).
Несмотря на силу экстремального стресса, существуют факторы, которые помогают человеку преодолеть негативные последствия его воздействия. С. Хобфолл и другие авторы теории COR называют их медиаторами (посредниками), позволяющими справляться даже с отсроченными воздействиями стресса. Это, во-первых, ресурсы сообщества (или community): место жительства, общественное мнение и общественные организации и др. Во-вторых, социальные ресурсы (семья, друзья, соседи). Исследователи показали, что в лучшем положении оказываются те участники военных действий , которые использовали стратегию поиска социальной поддер -жки в большей мере, чем другие виды копинга. В-третьих, это индивидуальные ресурсы, к которым относятся возраст, пол и тендер, трезвость или склонность к алкоголизации и др.
Ш. Тейлор, специалист по психологии здоровья, показала, что наиважнейшим аспектом успешного приспособления к своей трав-
198
ме является приобретение чувства контроля над травмирующим событием, либо успешная организация самоконтроля, саморегуляции. В этом смысле менее успешны люди, у которых выражен внешний локус контроля как личностная черта. Известно, что он связан с перенесением ответственности за происходящее на других людей и внешние обстоятельства (Н. I. MucCubbin, 1983). Именно внутренний локус контроля позволяет участникам военных действий использовать более продуктивные стратегии и стили совладающего поведения, то есть, в данном случае, проблемно-ориентированный копинг.
Исследования последствий военной травмы говорят о том, что она делает индивидов чрезвычайно уязвимыми, невключенны-ми в жизнь. Это способствует тому, что некоторые из них решают жизненные трудности, надеясь на чудо, рисуя бесплодные, не-воплотимые в жизнь мечты и фантазии, что приводит к истощению жизненных ресурсов. Исследования С. В. Литвинце-ва, Е. В. Снедкова (1997) продемонстрировали, как зависят последствия реакций боевого стресса от ведущих копинг-стратегий личности. Результаты говорят о том, что наиболее эффективными и продуктивными являются поиск поддержки в социальной сфере, активный протест или демонстративное реагирование, установка на активную переработку проблем. Затяжные пассивные реакции боевого стресса в значительной мере обусловливались копинг-стратегиями избегания, установками на изменение ситуации и «бегство» из нее или отказ от преодоления трудностей и оказывались непродуктивными. Протест, возмущение, направленность аффекта на окружающих являлись предикторами развития дезадаптации в будущем. Наконец, мрачная самооценка своего самочувствия на перспективу, направленность тревожных опасений в будущее, самообвинение, аутоагрессивные тенденции ухудшали прогноз как ближайших, так и отдаленных последствий.
Как происходит выбор стратегий и стилей совладания у военнослужащих, имеющих симптомы и диагноз ПТСР, и без них, мы изучали эмпирически. Благодаря наличию второй группы военнослужащих, не принимавших участия в боевых действиях, мы нашли различия в выборе ими стилей совладающего поведения. Мы предположили, что преобладание тех или иных копинг-стратегий у военнослужащих с симптомами посттравматического стрессового рас-
199
стройства связано как с их личностными ресурсами, так и с услови -ями социального взаимодействия (социального ресурса), прежде всего, в семье. В исследовании добровольно приняло участие 90 человек. Группу военнослужащих с ПТСР (п = 50) составляли сотрудники органов внутренних дел отряда особого назначения, принимавшие участие в боевых антитеррористических действиях на территории Чечни, а во вторую группу (п = 40) вошли военнослужащие срочной и сверхсрочной службы воинской части г. Костромы. Обе группы однородны по составу: включали молодых мужчин в возрасте от 18 до 35 лет.