Кричевский Р. Л., Дубовская Е. М. Социальная психология малой группы. Учебное пособие для вузов.

В какой-то мере к деятельностному подходу может быть отнесено и диссертационное исследование Е. А. Соколовой [Соколова, 1992], изучавшей влияние межличностного конфликта на эффективность взаимодействия педагога (классного руководителя) с коллективом старшеклассников. Хотя в основу работы была положена уже упоминавшаяся нами (см. 2.3) идея ценностного обмена во внутригрупповом взаимодействии, элементы деятельностного начала также присутствуют в ней. Достаточно сказать, что само взаимодействие (в данном случае в системе отношений «педагог — ученический коллектив») может рассматриваться как проявление совместной деятельности. В ходе исследования была выявлена роль стратегии поведения в конфликте как ценностного вклада педагога в жизнедеятельность классного коллектива. Показано, что в случае использования педагогом конструктивных стратегий (сотрудничества, приспособления и компромисса) эффективность руководства возрастает. Применение педагогом стратегий соперничества и (в меньшей степени) избегания снижает эффективность руководства. В то же время в рассматриваемой работе встречаются и элементы когнитивного анализа конфликта. Так, обращается внимание на роль адекватности восприятия педагогом используемых стратегий разрешения конфликтов, исследуется зависимость эффективности педагогического руководства от атрибуции причин конфликта (они могут приписываться, например, действиям ученика или самого педагога).
К сожалению, количество работ по проблематике конфликта, выполненных с позиций деятельностного подхода, пока крайне незначительно. И хотя есть все основания говорить о перспективности его использования в данной области групповой психологии, доказательность подобного тезиса нуждается тем не менее в весьма серьезной эмпирической аргументации.
Последнее из рассматриваемых нами направлений изучения межличностного конфликта — так называемый организационный
205
Глава 4. Процесс группового функционирования
подход. Однако речь в этом случае идет не о какой-то единой концептуальной схеме, которая могла бы быть положена в основу исследования конфликта, как это характерно, например, для дея-тельностного подхода. Скорее имеются в виду различные теоретические модели конфликтных отношений в социальной организации, воплотившиеся в довольно большом количестве эмпирических разработок [Кричевский и Дубовская, 1991]. Правда, в них анализ проблемы нередко выходит за рамки малой группы (и тем более диады), затрагивая более крупные пласты отношений. Тем не менее получаемые при этом данные представляют, как нам кажется, интерес и в контексте настоящего обсуждения.
Ряд моделей организационного конфликта, пользующихся довольно широкой известностью среди специалистов в области психологии управления, предложил в свое время Л. Понди. Разработанные им теоретические конструкты {«конфликт переговоров», «бюрократический конфликт», «системный конфликт») приложимы к описанию конфликтов, отражающих соперничество сторон за обладание дефицитными ресурсами, развертывающихся на уровне высшего управленческого аппарата, в вертикальном (между руководителями и подчиненными) и горизонтальном (между равно-статусными индивидами) срезах внутриорганизационных отношений (подробнее об этом [Гришина, 1982]).
Из числа более современных объяснительных схем организационного конфликта отметим подход Б. Кабаноффа [Kabanoff, 1985], поскольку содержащиеся в нем идеи касаются не только социальной организации в целом, но имеют своим адресатом и «поле» межличностного взаимодействия в малой группе. О последнем, в частности, свидетельствует следующая предложенная этим автором дефиниция: «Конфликт есть результат неконгруентных, или несовместимых, отношений потенциального влияния, развертывающихся между членами группы или диады» [Kabanoff, 1985. Р. 115]. Подобное влияние, полагает Б. Кабанофф, обусловлено наличием таких факторов, как симпатия и уважение, вызываемые субъектом у окружающих, степень его контроля над подкреплениями, позиция в коммуникативной сети, величина вклада в групповое усилие, уровень квалификации, необходимый для выполнения соответствующей функции в групповом задании, и т.д.
Согласно рассматриваемой модели, конфликт возникает в том случае, если имеет место рассогласование между возможностями субъекта (исходя из перечисленных выше факторов) и теми конкретными условиями (они касаются главным образом характерис-
206
Межличностные отношения в групповом процессе
тик группового задания и соответствующих ожиданий членов группы), в которых он действует. При этом модель, основываясь на перечисленных выше источниках или факторах потенциального влияния, постулирует возможные типы конфликтных отношений и, что весьма существенно в прикладном плане, предлагает стратегии управления ими.
Другая представляющая интерес в контексте проводимого обсуждения современная модель организационного конфликта разработана Н. В. Гришиной, ориентировавшейся в своих исследованиях на изучение межличностных противоречий в первичном производственном коллективе [Гришина, 1982; Гришина, 1983]. В основу модели и, кстати сказать, вытекающей из нее типологии конфликтов положен анализ взаимосвязей, устанавливающихся между людьми, включенными в процесс получения единого производственного продукта. Эти взаимосвязи подразделяются Н. В. Гришиной на:
♦ функциональные — обусловлены особенностями выполняемой совместной деятельности;
♦ социальные — обусловлены принадлежностью людей как к
I первичному коллективу, так и к социальной организации в целом); ♦ психологические — обусловлены потребностью людей в общении. Нарушение эффективности их функционирования ведет, согласно модели, к возникновению разнообразных производственных конфликтов. Предложенная автором типология позволяет, и это показано на практике, не только систематизировать изучение конкретных конфликтных ситуаций в условиях промышленного предприятия. Она задает также направление работы диагностического и, что не менее существенно, прогностического характера, способствуя тем самым профилактике неблагоприятных (деструктивных) отношений в социальной группе.
Даже из краткого обсуждения представленных выше материалов совершенно очевидна разноплановость направлений исследования межличностного конфликта применительно к групповому поведению. Но является ли это свидетельством несовместимости имеющихся подходов?
Мы не рискнули бы дать здесь утвердительный ответ. Действи-
1тельно, кажущиеся на первый взгляд чрезвычайно далеко отстоящими друг от друга, эти подходы при внимательном рассмотре-207
Глава 4. Процесс группового функционирования
нии легко связываются в единую схему анализа феномена: организационный контекст— совместно реализуемая деятельность— целе-полагание— когнитивные процессы.Ъполне возможно, конечно, что указанной схеме недостает каких-то существенных звеньев и необходим в будущем их поиск. Однако не менее важны инвентаризация и систематизация уже накопленного к настоящему времени фактического материала с целью построения теоретической схемы, позволяющей описать механизмы и структурно-динамические составляющие межличностного конфликта в реально функционирующей малой группе.
Заметим также, что в конкретных исследованиях внутригруп-повых конфликтов далеко не всегда прослеживается принадлежность к тому или иному из упомянутых выше подходов. Вместе с тем учеными [Levine & Moreland, 1990] отмечается немало общих психологических моментов, характерных для эмпирических работ в обсуждаемой области.
Так, важную роль в разрешении внутригрупповых конфликтов играет коммуникация между членами групы, позволяющая находить наиболее приемлемую для противоборствующих сторон альтернативу. Более высокая позиция власти нередко дает возможность ее владельцу разрешать конфликт с выгодой для себя. Установлено также, что в поисках решения конфликта члены группы могут иногда образовывать специфические объединения — так называемые коалиции, ища в кооперативных действиях путь к взаимовыгодному результату.
В начале параграфа, поясняя читателю суть последующего изложения, мы говорили о том, что речь будет идти не столько о целостном групповом процессе, сколько об отдельных его «кирпичиках» и «блоках». Если иметь в виду социально-перцептивные аспекты межличностных отношений и совместимость членов группы, то можно считать, что в целом нам удалось выдержать намеченную линию анализа. Сложнее обстоит дело с феноменологией внутригруппового конфликта, характеризующейся как диадными (особенно в лабораторных ситуациях экспериментальных игр), так и вполне групповыми (в разнообразных ситуациях жизни социальной группы) проявлениями. Таким образом, через проблематику межличностного конфликта мы как бы вновь возвращаемся к обсуждению целостных сторон жизнедеятельности «совокупного субъекта».
208