Ягнюк К.В. Серговская В.Н. Краткосрочная ориентированная на развитие психотерапия Баша

Терапевт выразил удивление: пациент выглядел успешным в тех областях, в которых, как ему казалось, ему чего-то не хватает. Казалось, его проблема состоит в неспособности получать удовольствие от успеха. Он не согласился с этим, а затем предположил, что с тех пор как он перебрался в Европу, ситуация несколько улучшилась. Говоря на иностранном языке, он чувствовал себя комфортнее. Он не думал о себе; у него было ощущение, что это не он был в его теле. Он рассказало своем влечении к языкам, о том, что нн бегло говорит на шести языках, не считая английского. Однажды, путешествуя поездом в течение нескольких дней, он познакомился с другим пассажиром, который говорил только по-испански. К концу путешествия Уоррен Дейл мог сносно говорить по-испански и с помощью учебника завершил свое освоение этого языка. Он был бы счастливее, если бы оставался за границей, но его отзывали обратно в США и предлагали взять на себя еще большие обязательства, и он чувствовал, что не может отказаться от повышения. Когда он оказался дома, он почувствовал себя не в своей тарелке. Из его рассказа терапевт окончательно убедился в том, что пациент блестяще справляется со своей работой. В настоящее время, как и всегда, он участвовал в многочисленных встречах, постоянно принимая важные решения, улаживая спорные вопросы, так что его жалоба по-прежнему не выглядела логичной и не позволяла, во всяком случае, на данный момент сформулировать запрос для лечения.

Одновременно с попыткой понять, что не так с этим пациентом, терапевт стремился собрать как можно больше информации, касающейся его сильных сторон. Безусловно, пациент был одаренным, очень умным и успешным человеком. Его манера говорить о себе открыто и недвусмысленно производила сильное впечатление, Описывая напряженный ритм своей работы, он также упомянул о том, что купил дом в пригороде неподалеку, но бывал там только по выходным. Большую часть времени он использовал корпоративную квартиру, чтобы сократить время в пути и приезжать на работу рано утром – в 5 утра, если не раньше. «А кто живет в доме?» – спросил его терапевт. Пациент искренне удивился такому вопросу. В конце концов, какое отношение это имело к тому, зачем он обратился к терапевту? Однако он вполне вежливо ответил, что в доме живут его жена с сыном. Почувствовав интерес терапевта к подобным вещам, он также сообщил, что пытается разобраться, следует ли ему оформить развод, чтобы жениться на коллеге, с которой он познакомился за границей. Это было сказано с такой спокойной и повседневной интонацией, с которой он мог быть сказать о смене парикмахера. Терапевт почувствовал холодок вдоль спины, но в этот же момент осознал, что Уоррен Дейл, возможно, вручил ему ключ к пониманию своей, казалось бы, необоснованной жалобы.

С точки зрения развития, Уоррен Дейл располагал свою тревогу в секторе автономии, заявляя о проблемах, связанных с необходимостью выходить на авансцену и оказываться с миром один на один или выступать посредником в конфликтах и разрешать их. Терапевт напротив не отмечал очевидных проблем в этом секторе, однако его значительно больше заинтересовал аффективный дефицит в секторе привязанности. Что происходит в этой области, если он может с такой легкостью говорить о том, что бросает жену и ребенка?

Приведем фрагменты из первой сессии с Уорреном Дейлом.

Т: Это первый ваш брак?

П: Нет, второй. Первый, по большому счету, не считается. В колледже от меня забеременела девушка и не захотела делать аборт. Вот я и согласился жениться и дать ребенку свою фамилию, но мы договорились сразу же развестись. Мы понимали, что не предназначены для совместной жизни; мы слишком много ссорились. Так получилось, что ребенок родился мертвым, и мы разошлись. При этом мы до сих пор дружим. Она вышла замуж за юриста из Нью-Йорка. Я звоню ей время от времени, а когда я там бываю, мы иногда обедаем вместе. Ее муж в курсе этого, в этом нет ничего особенного.

Т: А как было с теперешней женой?

П: Мы познакомились в офисе 10 лет назад и примерно через полгода поженились.

Т: Вы встречались с другими женщинами?

П: О, конечно. У меня всегда были женщины, но дальше этого не шло. Я ни с кем из них не жил.

Т: Что вас привлекло в вашей жене? Что позволило пойти дальше с ней?

П: Вообще-то это ее привлекло ко мне. Это она сделала первый шаг. Конечно, я ее заметил: она прекрасно одевалась и вообще была очень милой. Она занималась рекламой и приходила на наш этаж на торговые совещания, там мы и пересекались. На одной из этих встреч оказалось, что мы сидим рядом. Это были тяжелые совещания. Мне приходилось сдерживать себя, слушая их ерунду вместо того, чтобы сказать им, что я на самом деле думаю. Это было непросто. Вдруг я почувствовал, что Элис берет меня за руку под столом. Никто этого не видел. И напряжение как будто испарилось. Конечно, после этого мы начали встречаться и через несколько недель решили пожениться.

Т: И как у вас все сложилось?

П: Все было хорошо. Вскоре после того, как мы поженились, мне передали Европу, и мы получили возможность путешествовать повсюду.

Т: Но?

П: Не знаю, почему, но все изменилось после рождения мальчика. Мы как-то отдалились друг от друга. Думаю, она потеряла интерес ко мне. Она не хотела оставлять сына в Париже, когда у меня были командировки, хоть у него была чудесная няня. Мы отдалились: думаю, из-за разных приоритетов. Мы вернулись в Штаты, и теперь она говорит, что хочет, чтобы я по выходным бывал дома и помогал ей решать проблемы по дому. Кажется, в остальное время она мной не интересуется.

Т: Сколько лет вашему сыну?

П: Уоррену? Примерно 5.

Т: Как выглядят ваши с ним отношения?

П: Я его не так часто вижу. Он постоянно смотрит телевизор. Когда я пытаюсь с ним поиграть, ему не хватает терпения. Ну и мне, конечно, тоже. Мне надо заниматься делами, чего-то добиваться. Я не могу просто сидеть и читать, или смотреть в окно, или гулять бесцельно. И в доме много всего надо делать, особенно первый год, всем понятно. Уоррен еще слишком маленький, он мешается, когда надо что-то сделать. Он постоянно спрашивает: «Я тебе нравлюсь, папа?» Я говорю ему, что да, нравится, но он все спрашивает и спрашивает, через какое-то время я раздражаюсь и говорю ему идти в свою комнату. Меня беспокоит, когда я злюсь на ребенка, но я не знаю, что еще сделать.

Здесь мне пришлось побороть искушение воспользоваться неспособностью Уоррена Дейла иметь дело с тем, что сын в нем нуждается, и сосредоточиться на его проблемах в аффективном контроле. Это было бы преждевременным решением. Пока я не получил достаточно информации о проблемах и сильных сторонах пациента, невозможно было ответить на вопрос, в какой области лучше всего производить вмешательство. Несмотря на то, что я намеревался использовать происходящее с сыном, чтобы помочь ему понять себя, он с большой вероятностью воспринял бы подобные комментарии как критику. Как с любым пациентом, пока у терапевта нет подтверждения наличия у пациента позитивного переноса и того, что пациент может в достаточной степени доверять терапевту, образовательный аспект психотерапии в лучшем случае не имеет желаемого действия, а в худшем рождает сопротивление. Поэтому я постарался не забыть о том, что рассказал Уоррен Дейл, и при этом продолжать общую оценку его ситуации, прошлой и настоящей.

Т: Вы обсудили с женой вероятность развода?

П: Нет, я еще точно не решил. Я сказал Грейс, что хочу завести с ней семью. Мы любим друг друга, но она тоже не на 100 процентов уверена, что хочет замуж.

Т: Грейс – это ваша подруга? Как начались ваши отношения?

П: Она входит – теперь уже входила – в мою команду в Европе. Мы проводили много времени в разных отелях. Когда часто вместе завтракаешь, обедаешь и ужинаешь, начинаешь хорошо понимать друг друга…

Т: Почему именно Грейс? Были и другие женщины, с которыми вы встречались в своих командировках…

П: Безусловно. Забавно, но я никогда не домогался Грейс – в смысле секса. Даже не думал об этом в отношении нее. С другими женщинами, с которыми я встречался, дело кончалось постелью, но в моей команде все должны заниматься делом. Как руководитель я должен был подавать пример, и я его подавал.

Т: Как же это случилось?

П: Мы уже год работали вместе, когда Грейс дала мне понять, что действительно восхищается мной и что наши отношения могут быть не только профессиональными. Мне она тоже очень нравилась и я выложил карты на стол, сказав, что это не блестящая идея сходиться в такой команде как наша, где все тесно связаны работой. И вообще она знала, что я знаю, что у нее кто-то есть в Париже, серьезные отношения. После этого разговора мы посмотрели друг на друга по-другому и еще сильнее сблизились, хоть и контролировали ситуацию. Если мы были не вместе, то писали друг другу по электронной почте каждый день, и до сих пор это так. Она считает меня интересным. Это до сих пор меня изумляет.

Когда мне предложили новую работу и команда распустилась, Грейс закончила те свои отношения, и с тех пор мы вместе. Это действительно хорошо, но сейчас у нее появились сомнения насчет переезда сюда. С точки зрения работы, возможно, это не самое умное решение. Ей ведь тоже надо заботиться о карьере.

То, что Уоррен Дейл рассказал о своей личной жизни, утвердило терапевта во мнении, что его трудности лежит в секторе привязанности, а не автономии, как изначально предполагалось его жалобой. Было очевидно, что в этой области обнаруживался сценарий: он развивал привязанность к своей жене, а потом и подруге, когда им удавалось показать ему, что они его ценят. Это была проблема родства – потребности в том, чтобы быть принятым, и серьезных сомнений в себе. Его удивление по поводу того, что Грейс воспринимает его интересным и привлекательным, укрепило гипотезу о том, что в какой-то момент развития его чувство самоуважения было сильно нарушено. Не вызывало удивления стремление его сына походить на него, выразившееся в вопросе: «Я тебе нравлюсь, папа?» Вполне вероятно, что причиной сильной тревоги мальчика была такая же неуверенность в том, вызывает ли он одобрение, рассматривают ли его как приносящего ценность своей семье. Этот сценарий также заставил терапевта задуматься о том, чтов первую очередь Уоррену Дейлу было необходимо убедиться в том, что терапевт относится к нему с одобрением и уважением , прежде чем он сможет рассчитывать на помощь и сможет доверять терапевту.

К этому времени еще не была достигнута договоренность относительно цели терапии. Терапевт предположил, что первоначальная жалоба пациента направляет их по ложному пути. Вместе с тем, обнаружились трудности в сфере межличностных отношений, но безразличное отношение к ним пациента показывало отсутствие у него сознательного понимания конфликта или даже какого бы то ни было интереса к этой области. Здесь отмечалось отсутствие соответствующего аффекта, и это требовало исследования.

Тогда же Уоррен Дейл невзначай сделал новое открытие. Он вернулся к вопросу, заданному терапевтом раньше: обсуждал ли он развод с женой. Он сказал,