Гоулдман Дэниел. Деструктивные эмоции. Как с ними справиться? Научный диалог с Далай-Ламой.

ий, предвосхищения и так далее. Интересно, могут ли животные посредством размышлений вызывать эмоции у себя такие эмоции, как страх. Не исключено, что это возможно в принципе, однако такая возможность представляется маргинальной по сравнению с возможностями человека».
«Готов с этим согласиться, — сказал Пол, — но лично меня больше заботит степень, до которой мы можем недооценивать то, что происходит в мозгу у других животных. Подобная недооценка является исключительно удобной позицией». Эта мысль прозвучала в унисон с работами Далай-Ламы о сострадании, где он призывает людей не убивать даже насекомых.
Семь видов счастья
Каждая группа эмоций, объяснил Пол, включает комплекс родственных чувств, таких как эти семь вариаций в рамках семейства счастья:
Приятное удивление
Fiero (радость от встречи со сложной задачей)
Облегчение
Возбуждение от новизны
Благоговение, изумление
Сенсорные удовольствия (для каждого из органов чувств)
Спокойное умиротворение
«Я уверен в том, что каждое из этих состояний является эмоцией, однако некоторым из них для этого не хватает доказательств. Например, я добавил последнюю из перечисленных эмоций — спокойное умиротворение, — основываясь на том, что занимало мои мысли в течение последней недели. Кроме того, мне самому не очень нравится это определение, но все же оно примерно соответствует тому, что я имел в виду».
«Может, заменить на „невозмутимость"?» — предложил я. Этот термин используется в буддийской литературе для обозначения состояния уравновешенного удовлетворения.
«Тоже неплохое слово, — согласился Пол. — Тот факт, что у нас нет слова, вовсе не значит, что этой эмоции не существует, так же как и наличие слова не значит, что она существует, как указал Его Святейшество в одной из своих книг. В качестве примера можем взять хотя бы слово fiero, обозначающее удовольствие, которое вы получаете, когда сталкиваетесь с задачей, требующей напряжения всех ваших сил. В английском языке нет названия для этой конкретной эмоции, и, насколько я знаю
от своих консультантов — носителей языка, в немецком и русском такого слова тоже нет. Однако в итальянском языке слово именно с таким значением есть».
Оба наши француза, Маттье и Франсиско, заметили, что во французском языке есть аналогичное слово, fierte, которое обычно переводится как гордость от хорошо выполненной работы. Однако Франсиско тут же добавил, что «элемент счастья не входит в уравнение» французского термина.
«Благодарю за это замечание, — сказал Пол. — Это был следующий и вообще-то последний вопрос, который я собирался осветить до перерыва. Само по себе слово „счастье" еще не говорит нам, какой вид счастья имеется в виду. Я выделил семь видов счастья. Это вовсе не значит, что, кроме них, не существует других; просто это число отражает пределы моего воображения. Первым я назвал приятное удивление, которое может варьироваться от очень слабого до очень сильного. За ним идет fiero, эмоция совсем иного рода. Третьим я поставил удивительное чувство облегчения: „Ах! У меня нет рака".
Далее следует возбуждение, возникающее при встрече с чем-то новым. Следующим в моем списке идут благоговение и изумление — эмоции, являющиеся реакцией на что-то, что нас ошеломило. Большинство из нас переживает их не так уж часто, однако они очень важны. И наконец, чувство покоя и умиротворения. Таким образом, мы имеем семь разных видов счастья».
«Является ли благоговение в том смысле, в каком оно включено в список, только результатом встречи с чем- то хорошим, возвышенным или прекрасным? — спросил Алан. — Если я увижу дорожную аварию и разбросанные по дороге куски человеческих тел и скажу: „Какой ужас!" — можно ли назвать это благоговением?»
«Честно говоря, я не знаю, что ответить, — признался Пол. — Но когда я просил людей припомнить случаи бла
гоговения, все как один говорили только о приятном изумлении».
«Значит, все-таки речь идет о чем-то положительном», — заключил Алан.
«Да, в том смысле, который имел в виду я, — согласился Пол. — Поэтому предлагаю впредь называть это состояние позитивным благоговением».
После этого я объявил утренний перерыв. Во время чая Его Святейшество сказал мне, что его очень интересуют неврологические корреляты тех ментальных процессов, которые охарактеризовал Пол. Он остался очень доволен, когда я сказал, что завтра на этой проблеме остановится Ричард Дэвидсон.
Настроения и их триггеры
После перерыва снова взял слово Пол: «Настроения не вошли в мой список. Настроения тесно связаны с эмоциями, но очень отличаются от них. Самым очевидным отличием является их длительность. Эмоции могут приходить и уходить в течение секунд или минут, а настроение может длиться целый день».
«А как вы могли бы определить настроение? — спросил Далай-Лама. — Может быть, это последствие, оставленное эмоцией?»
Пол ответил: «Этот вопрос связан со вторым отличием настроения от эмоции. Когда мы испытываем эмоцию, то обычно мы можем сказать, что явилось ее причиной. Мы можем определить событие, которое ее спровоцировало, или, как теперь принято говорить, триггер. С настроениями все по-другому: мы можем проснуться в раздраженном или в очень хорошем настроении; можем проснуться с недобрым предчувствием или в унынии, даже не зная, что могло послужить тому причиной. Я думаю, эти настроения являются результатом внутрен
них изменений, не связанных с тем, что происходит вокруг нас.
Это один способ появления настроения; но есть еще и другой: настроение могут формировать сильные эмоциональные впечатления. Если мы за короткий промежуток времени много раз испытаем приятное удивление, то следствием этого станет эйфорическое настроение; если мы испытаем несколько приступов ярости подряд, то еще долгое время будем ощущать раздражение. Другими словами, настроения приходят к нам двумя разными путями».
Я спросил: «А могут ли быть триггерами настроения какие-то фоновые мысли, которых мы не осознаем?» Я подумал о когнитивной терапии, которая утверждает, что болезненные эмоции вызываются мыслями, возникающими на заднем плане разума, и что выведение этих мыслей на авансцену сознания помогает освободиться от их влияния.
«Наверняка могут, — согласился Пол. — Собственно говоря, мы знаем о причинах разного рода настроений намного меньше, чем о причинах эмоций».
Далай-Лама поинтересовался, могут ли влиять на наше настроение недомогания или окружающая обстановка — скажем, мрачная погода. Пол признал, что могут. Алан задал еще один вопрос: «А если человек подвергается негуманному обращению, это может сформировать настроение?»
«В таком случае это будет настроение, вызванное сильным эмоциональным впечатлением», — ответил Пол.
«Но такой триггер окажется вполне опознаваемым», — заметил Далай-Лама.
«Да, — сказал Пол. — Когда настроение вызывается вторым способом — сильным эмоциональным впечатлением, — тогда вы знаете, почему у вас такое настроение».
Он продолжил: «Определенное настроение изменяет и ограничивает наш образ мыслей. Оно делает нас уязвимыми там, где в нормальном состоянии мы сильны. В результате негативные настроения создают для нас больше проблем, потому что они оказывают влияние на наш образ мыслей. Если я просыпаюсь в раздраженном настроении, я ищу повод выказать свою злость. Вещи, на которые я обычно не обращаю внимания, выводят меня из себя.
Настроение опасно не только тем, что оно воздействует на мышление, но и тем, что оно усиливает эмоции. Когда я раздражен, мой гнев всегда сильнее, он нарастает быстрее, длится