Антонова С.Г., Соловьев В.И., Ямчук К.Т. Редактирование. Общий курс: Учебник для вузов.

Уже по этому небольшому фрагменту опосредованно можно судить о точности характеристики, которую дал Л.Н. Толстой особенностям литературного про-цесса того периода. Упоминание им о "старых" и "новых" писателях - первая такая черта, свидетельствующая о сложности структуры самого авторского корпуса. Его составляли не только мастера разных творческих поколений, но и художники слова, исповедующие различные художественные идеи, опирающиеся в своих исканиях на собственные ценностные ориентиры при отражении в литературе социально-психологических проблем человеческого бытия. Вторая черта, на которую указывает Л.Н. Толстой, - это индивидуальное решение каждым писателем проблем речетворчества, целенаправленное развитие языковых средств выражения, что проявляется в непохожести стиля, творческой манеры, формировании у читателя образа автора.
§5 Редактор и литературный процесс
Редактор как организатор редакционно-издательского процесса по сути дела влиял и на формирование массива изданий.
На разработку принципов и подходов к редактированию прежде всего оказало влияние издание художественной литературы. Особенности литературного процесса, результатом которого, в конечном счете, является литературное произведение - основной объект редакционно-издательской деятельности, оказывали на последнюю самое непосредственное влияние. Перефразируя известное выражение, можно утверждать, что это было время, которому, как никакому другому, подходит суждение: "Скажи мне, где ты публикуешься или издаешься, и я скажу, кто ты".
Авторский корпус (в широком смысле этого понятия) представлен в этот период целым созвездием имен. Писатели создают в литературе, фигурально выражаясь, неповторимо колоритную гамму всех цветов, тонов и оттенков. Удивительна, например, литературная палитра И.А. Бунина, отличающаяся свежестью "первого впечатления", виртуозным искусством художественной детали и ассоциативным богатством самой художественной идеи. Значительной популярностью пользуется Л.Н. Андреев с его попытками проникнуть вглубь человеческой психики, философски осмыслить земное предназначение человека, выразить сложные духовные коллизии жизни.
В прозе того времени возникает и так называемое неонатуралистическое направление, наиболее определенно заявившее о себе в творчестве М.П. Ар-цыбашева. Не столько пристальное внимание к "потаенным" сторонам челове-ческой жизни, сколько откровенно точное их изображение, было непривычным и неожиданным.
Самобытное явление того времени - творчество А.М. Ремизова, оказавшего значительное влияние на таких ярких писателей, как А.Н. Толстой, Е.И. Замятин, В.Я. Шишков, Б.А. Пильняк, М.М. Пришвин. Наиболее оригинальным в его художественной манере была тяга к глубинным пластам народной лексики, использование в причудливой интерпретации мотивов и фабулы сказок, легенд, притч, апокрифов. М.М. Пришвин, на протяжении всей жизни вспоминавший А.И. Ремизова, как своего учителя, однажды написал так: "Столбовую задачу Ремизова я бы теперь характеризовал как "охрану русского литературного искусства" от нарочито мистических религиозно-философских посягательств на него..." и "тенденциозно-гражданских влияний..." .
"Многоликость" авторского корпуса, наличие произведений, демонстрирующих неповторимость и прелесть "отклонения от нормы", самобытных и непохожих, яростно отрицающих друг друга и вместе с тем питающих друг друга форм, - все это определяло и необходимость качественно новых оценок в подходе к оригинальному литературному материалу.
На передний план перед редакторами выдвигается проблема авторской инди-видуальности, решение которой требовало прежде всего свободы и широты воззрений на сам акт литературного творчества, глубокого проникновения в суть художественного явления, непредвзятого и тонкого анализа. Достичь этого далеко не всегда удавалось даже крупнейшим писателям, профессионально занимавшихся редакторским трудом. В частности, довольно явственно ощущается то "тенденциозно-гражданское влияние", о котором писал М.М. Пришвин, в отзывах В.Г. Короленко о рассказах И.А. Бунина, напечатанных под общим заголовком "Чернозем" в первом сборнике "Знание" за 1903 год (вышел в 1904 году). В журнале "Русское богатство" (1904. - № 8) в статье "О сборниках товарищества "Знание" за 1903 год" он так оценил бунинские произведения: "Его "Чернозем" - это легкие виньетки, состоящие преимущественно из описаний природы, проникнутых лирическими вздохами о чем-то ушедшем... Эта внезапно ожившая элегичность нам кажется запоздалой и тепличной. Прежде всего, - мы уже имели ее так много и в таких сильных образцах. В произведениях Тургенева этот мотив, весь еще трепетавший живым ощущением свежей раны, жадно ловился поколением, которому был близок и родственен... И не странно ли, что теперь, когда целое поколение успело родиться и умереть после ката-строфы, разразившейся над тенистыми садами, уютными парками и задумчи-выми аллеями, нас вдруг опять приглашают вздыхать о тенях прошлого, когда-то наполнявших это нынешнее запустение... Вот то, что г-н Бунин только намечает среди своих эллегических картинок..., те толки угрюмым шепотом о старом и новом, которые делятся в сумраке вагона III класса, неясные серые фигуры, - могло быть интересно. Но... случайно или неслучайно г. Бунин их не дослушал".
Совсем иначе оценил эти произведения И.А. Бунина А.П. Чехов, как из-вестно, как раз много писавший о "неясных серых фигурах", ездивших в вагонах III класса. В письме к А.В. Амфитеатрову от 13 апреля 1904 года он сообщает: "... Сегодня читал "Сборник" изд. "Знания", ... прочел там и великолепный рассказ Бунина "Чернозем". Это в самом деле превосходный рассказ, есть места просто на удивление, и я рекомендую его Вашему вниманию" .
Умение подавлять свое субъективное неприятие авторской манеры как раз во имя ее сохранения, кроме широкой лингвистической подготовки и обостренного чувства слова, необходимо было редакторам и при подготовке, например, произведений А.М. Ремизова. В противном случае можно сомневаться в том, остался бы нетронутым редакторским карандашом вот такой, скажем, фрагмент, характеризующий своеобразный почерк писателя, тяготеющего в лексике забытой и древней, но придающей описаниям неповторимый колорит, создающий только им присущее настроение. "Затянули в буйвищах устяжные песни. Веет с жальников медом и сыченой брагой" ("Посолонь", 1907 год).
Проблема авторской индивидуальности более остро затрагивала и извечные нравственно-этические стороны литературного творчества, в частности, вопро-сы самого выбора объектов художественного исследования действительности, а также степени свободы в привлечении и использовании средств освещения и интерпретации определяемой этими объектами тематики произведений. В этом отношении достаточно показательно профессиональное мнение В.Я. Брюсова, который как редактор сформировался именно в начале ХХ века. О его позиции рассказывает в своих воспоминаниях В.Г. Шершеневич.
"Я помню, - пишет он, - вечер в Политехническом музее. Молодые поэты лезли из кожи вон для того, чтобы перещеголять друг друга. Успех измерялся не силой аплодисментов, а силой свистков. Один молодой поэт начал читать что-то неслыханное по похабности. Публика потребовала, чтобы Брюсов, как председатель, остановил развязного "творца". Брюсов привстал и сказал:
- В стихах можно писать о чем угодно... ("творец" ободрился)... но, конечно, талантливо. Я прошу вас прекратить чтение, но не потому, то тема непристойна, а потому, что стихи бездарны...! - Зал разразился овациями по адресу Брюсова" .
Противоборство идей, оплодотворяющих литературное творчество, находит свое выражение и в столкновении разных подходов к оценке результатов этого творчества. Особенно если они касаются писателей, работавших в нетрадици-онном ключе. С одной стороны, мы видим, что основополагающим критерием в суждениях о мастерстве писателя выступает степень авторской одаренности, неординарность творческих проявлений личности, но с другой - субъективно устанавливаемый для нее некий нравственно-этический и идейно-художественный предел вмешательства в жизнь. При этом отрицается и даже осуждается возможность иного, чем это постулируется, авторского миропони-мания и мироощущения, явленного в литературном произведении.
Противоречивость оценок наиболее точно характеризует сам процесс познания того или иного литературного явления, процесс полноправным участником ко-торого выступает редактор, создающий в сотворчестве с автором новую, в дан-ном случае, художественную информацию, и оказывающий прямое влияние на ее восприятие читателем. О сложности этого процесса можно судить, если при-вести высказывания двух великих писателей и редакторов - Л.Н. Толстого и А.А. Блока - о творчестве одного из ярких представителей так называемой "неонатуралистической" школы М.П. Арцыбашева.
Л.Н. Толстой не раз обращался к произведениям этого писателя. После пуб-ликации в "Современном мире" (1907, № 5-9) нашумевшего романа М.П. Ар-цыбашева "Санин" в письме от 10-11 февраля 1908 года к одному из своих кор-респондентов из Киевской губернии М.М. Докшицкому он пишет: "Есть у него художественная способность, но нет ни чувства (сознания) истинного, ни ис-тинного ума, так что нет описания ни одного истинного человеческого чувства, а описываются только самые низменные, животные побуждения; и нет ни одной своей новой мысли..." .