Крюкова Т. Л., Сапоровская М. В., Куфтяк Е. В. Психология семьи: жизненные трудности и совладение с ними.

Результаты изучения стратегий совладания со стрессом у жен -щин, чьи дети попали в Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних, свидетельствуют о бедном репертуаре их со-владающего поведения. Оказавшись в трудной жизненной ситуации, женщины часто думают о ней, переживают чувство вины, но редко или никогда не пытаются решить ее, не используют свой опыт, не учатся на своих ошибках. Немногие обращаются за социальной поддержкой, так как, вероятно, бессознательно боятся отказа. С подругами чаще всего обсуждают бытовые проблемы, а муж, если он есть, чаще всего не интересуется не только переживаниями, но и вообще какими-либо изменениями в жизни женщины. Часто ребенок в такой семье становится личной проблемой матери, либо на первом месте оказываются супружеские, сексуальные отношения, а воспитание детей уходит на второй план. Женщины испытывают трудности в отреагировании эмоций, редко плачут, чаще ведут себя деструктивно: кричат, дерутся, ломают вещи, бьют мужа, стремятся отдалиться от травмирующей ситуации, уходят из дома, иногда оставляя детей с пьяным мужем, объясняя это тем, что им ничего не грозит. С целью отвлечения от жизненных проблем смотрят телевизор либо используют многовековой способ снятия напряжения — алкоголь.
У родителей из неблагополучных семей наблюдаются особые, годами вырабатываемые, установки и способы восприятия мира. Эти установки и способы направлены на поддержание иллюзорного, призрачного, но, в то же время, эмоционально комфортного мироощущения. У большинства матерей, чьи дети были изъяты из
16l
семьи, есть стремление переменить свою жизнь, начать работать, не пить и вернуть ребенка в семью. Они уверяют, что решение этих проблем не является для них трудным или невозможным. Не имея в арсенале стратегии поиска социальной поддержки, они практически никогда не обращаются за помощью к социальным работникам . Необходимость обращения к наркологу воспринимают с удив -лением, иногда с негодованием. Подобную реакцию объясняют тем, что у них отсутствует алкогольная зависимость, они выпивают только по праздникам в хорошей компании, в любой момент могут бросить пить. Можно с уверенностью отметить парадокс психологии этихженщин: на словах — осуждение пьянства, представление себя любящей, заботливой матерью, на деле — видимые последствия алкогольной зависимости, пренебрежение близкими, приличиями и нормами.
Проводя интервью и диагностируя особенности детско-родительских отношений у матерей, дети которых оказались в Социально-реабилитационном центре для несовершеннолетних, можно отметить преобладание рационального, интеллектуального отношения к своей материнской роли и к ребенку. Анализируя детско-родительские отношения, женщины, как правило, описывают их как гармоничные, отмечают привязанность к ребенку, понимание его проблем и подчеркивают жертвенность своего отношения («ради него я готова на все»). Тем не менее, наблюдая за встречей матери и ребенка, можно отметить особенности поведения, которые противоречат сказанному. При наблюдении фиксировались несколько параметров: эмоциональная окраска встреч — расставаний, инициаторы контакта (взрослый или ребенок), основное содержание общения.
При анализе данных наблюдения можно было отметить особен -ности в поведении матерей и детей. Объектом наблюдения выступали дети-дошкольники, так как именно их чаще всего посещают родители или родственники. Дети по-разному реагировали на приход матери, чаще всего спокойно подходили к ней, внешне никак не проявляя радость, садились рядом и молчали. Матери смущенно начинали обнимать детей, сажали их на колени и начинали кормить сладостями. Создавалось впечатление, что физический контакт чужд этим отношениям матери и ребенка, поцелуи и объятия выглядят нелозкими, попытка улыбки у матерей сочетается с грустным уставшим холодным выражением глаз. Особую неловкость
162
испытывают матери, когда в присутствии воспитателя дети не сразу устремляются к ним, а пытаются что-то продемонстрировать, показать. Инициатором контакта чаще выступают матери, задавая односложные вопросы: «Ну, как ты тут? Что ел?». Наиболее распространенной картиной является молчаливое присутствие рядом друг с другом; время посещения заканчивается, когда ребенок съест принесенные сладости. Расставание ребенок переносит достаточно тяжело, будучи внешне совершенно спокойным при встрече, он заливается горьким плачем, но в редких случаях хватается за мать. Матери обычно смущенно поторапливают ребенка ( «ну, давай, иди, все, я приду»), при этом оставаясь холодными и отстраненными. Анализируя результаты наблюдения, можно сделать вывод, что значительный процент детей, попадающих в Социально-реабилитационный центр, находятся в эмоциональной изоляции от взрослого (матери), испытывая дефицит в ласке и тепле. Мать интуитивно не чувствует своего ребенка, отстраняется от него, не использует возможности тесного контакта с ним, встречи проходят в форме обязанности.
Интересно, что дети, поступающие в Социально-реабилитационный центр, на первом этапе ведут себя одинаково настороженно, присматриваясь к ситуации. Дети - дошкольники редко плачут, даже когда сильно ударятся, если и появляются слезы, то «тихие и незаметные». Лишь со временем, привыкнув к новой ситуации, узнав людей, которые с ними живут и работают, многие дети становятся «вдруг» непослушными, капризными, неуправляемыми. Стабильность отношений в новом мире, где они оказались, позволяет детям ослабить цензуру в проявлении эмоций, так как свое умение воздерживаться от проявления чувств они превратили в настоящее искусство. Ведь ребенок способен испытывать чувства лишь в том случае, если рядом находится человек, с пониманием относящийся к нему. Но если маленький ребенок из-за своего душевного волнения рискует утратить любовь взрослых, он не просто скрывает от окружающих свои эмоции, но вынужденно вытесняет их в бессознательное. С годами они накапливаются в организме ребенка, оказываясь источником внутреннего воздействия на его психику (А. Миллер, 2001).
Глубина эмоциональных нарушений и способность к адаптации детей, находящихся в Социально-реабилитационном центре, во многом зависят от предыдущего опыта семейной жизни, его
i63
продолжительности и эффективности, а также от личностных особенностей самих детей. Неблагополучная для ребенка семья — это не синоним асоциальной семьи, все зависит от восприятия ребенком семейной ситуации и отношения к происходящему в ней. И чаще всего дети дорожат такими понятиями, как «дом, семья, мать, отец, родственники». Ребенок, особенно подросток, может сказать, что ненавидит свою мать, но испытывает неприятные, а порой агрессивные чувства, если кто-либо чужой говорит о ней плохо. Дети, лишенные родительского попечения, стремятся в родную семью. В Социально-реабилитационном центре дети находятся постоянно, но старшие из них время от времени или регулярно ездят домой, даже если там их ждет пьяная мать. Ощущения своего, а не казенного дома, родных людей, семьи, видимо, остро необходимы для становления семейной социальной идентичности и самосознания ребенка. В воспоминаниях маленьких детей также часто возникают образы дома, родителей, совместной с ними деятельности («ходил с отцом на рыбалку» ). Редко случается, чтобы маленький ребенок чужого человека стал называть «мамой». Собственные воспоминания, нечастый приход родственников не дают ребенку забыть того, что у него есть мать, есть свой дом. Приятные воспоминания связаны с возможностью самостоятельного времяпровождения («гулял, где хотел»), с семейным отдыхом, с рождением брата, и чаще всего просто с ощущением родного места, принадлежности к семье («самое приятное воспоминание, когда я была дома»). Встречались и ответы, когда семью вспоминают редко. Они были связаны в одном случае со смертью отца, в другом, мы полагаем, с еще не проработанным и незалеченным временем горем и страданиями, касающимися семьи. У ребенка есть органически необходимая потребность в семье, прежде всего, матери, и дети часто в своих фантазиях идеализируют ее образ. Подобные фантазии находят свое выражение в рисунках детей, лишенных родительского попечения.