Бауманн Урс, Перре Майнрад. Клиническая психология.

В качестве сопоставимых дескриптивных аспектов любовных отношений часто называют страсть (passion), чувство долга/обязательства (commitment) и близость (intimacy). Для первой компоненты — страсти — согласно теории двух процессов (Zwei-Prozeß-Theorie) Соломона предполагается, что за гедонической фазой следует ангедоническая фаза. В то время как гедоническая фаза при образовании привычки становится менее выраженной, ангедоническая фаза сохраняет свою амплитуду и продлевается во времени. В этой связи — особенно относительно близости — интересна еще теория эмоций. Согласно ей, чувства возникают из-за нарушения хода заученных действий, и партнеры могут эффективно прерывать ход привычных действий друг друга как в позитивном, так и в негативном смысле. Терапия должна поэтому показать партнерам функциональную ценность их поведения по отношению друг к другу и прояснить индивидуальное развитие паттернов поведения.

3. Аффективное развитие и привязанность

Теория привязанности Боулби (Bowlby, 1975) описывает развитие и дифференциацию эмоций в их социальной функции; с другой стороны, она объясняет, как нужно рассматривать аффективную привязанность между взрослыми, исходя из развитого в детстве эмоционального репертуара. Это развитие обычно подразделяют на три следующие друг за другом фазы, во время которых происходит обучение привязанности, поисковому поведению и репродуктивному поведению. Для последнего решающими являются такие эмоции, как влечение, страсть, а также забота и толерантность, как это представлено в табл. 41.2.1.
Основной тезис этой концепции заключается в том, что близкие отношения в этой третьей взрослой фазе возникают ненарушенно и способны развиваться только в том случае, если в первой фазе была установлена доверительная привязанность, а во второй фазе было развито поисковое поведение. Если же этого не произошло, то индивид не уверен в своем поведении привязанности, причем Боулби различает в зависимости от вида нарушения развития тревожную привязанность, навязчивое стремление к независимости, чрезмерную заботливость и эмоциональную изолированность. Такие паттерны поведения вырабатываются в особенности у дополняющих друг друга партнеров. Это приводит к концепции негласного соглашения (коллюзии) Вилли (Willi, 1975). Она утверждает, что партнеры выбирают друг друга на основе подходящих друг другу эмоциональных профилей, которые позитивно воздействуют прежде всего на взаимообмен (см. выше раздел о диагностике) — каждый из партнеров что-то дает другому и что-то от него берет, но которые, однако, могут в перспективе сделать отношения конфликтными. В благоприятном случае возникает некоторый вид дополнительности потребностей, а в случае конфликта ожидания одного или обоих партнеров могут быть чрезмерными.
В качестве примера рассмотрим супружескую систему, в которой один из партнеров обладает депрессивным складом личности (Feldmann, 1976). Например, его партнер может выступать в роли оказывающего помощь, которая будет только подкреплять у него чувство беспомощности. Партнер с депрессией будет пытаться обесценить эту помощь за счет пассивно-агрессивного поведения, которое, естественно, вызовет критику оказывающего помощь партнера, что негативно повлияет на неустойчивое чувство самоценности партнера с депрессией и вызовет новые просьбы о помощи с его стороны. Похожий случай с женщиной, страдающей агорафобией, описывает Хафнер (Häfner, 1977). Рядом с ней был муж, кажущийся незаменимым в своей роли защитника, за которым она чувствовала себя как «за каменной стеной». Однако таким своим поведением он только поддерживал тревожность жены и не давал ей проявить инициативу, в то время как она ограничивалась тем, что оказывала влияние, пользуясь своей симптоматикой. В обоих этих примерах отношений обращает на себя внимание наличие замкнутой причинно-следственной связи между способами поведения обоих партнеров.
Часто проводились эмпирические исследования выбора партнера по принципу дополнения и чаще всего с отрицательным результатом. Простая дополнительность, такая как доминантность/субмиссивность, вряд ли существует. Правда, возникает вопрос, не идет ли при этом речь о структурах потребностей, доступных для их выявления с помощью опросников вследствие их бессознательности, и не является ли такая дополнительность в определенных фазах жизни более эффективной, чем в других. Так, Керкхоф и Дэвис постулировали (Kerkhoff & Davis, 1962), что в начале отношений играют роль, скорее, одинаковые интересы и одинаковое социальное происхождение и что дополняющие друг друга потребности становятся значимыми позднее. Однако если принять в расчет все возрастные периоды, то обнаруживаются только слабые взаимосвязи. Множество типологий отношений из клинической казуистики, имеющих взаимодополняющий характер, было проанализировано Рейтером (Reiter, 1983). Однако мы здесь не можем на них останавливаться.

4. Интервенции в системах отношений

4.1. Экзистенциальный уровень

Идентичность — это нечто такое, что осознается в подростковом периоде. В кризисных ситуациях индивид может быть не уверен в своей идентичности и даже потерять ее, а затем снова приобрести. Если, например, один из супругов пытается добиться временнОй или финансовой независимости для реализации своих интересов, если партнер теряет чувство самоценности из-за успешной карьеры другого или если его во время тяжелой болезни партнера охватывает страх при мысли, что он может его пережить, то даже стороннему наблюдателю становится ясно, что здесь имеют место ситуации и события, угрожающие идентичности соответствующего партнера и могущие лишить его смысла жизни. При продолжительных отношениях идентичность в известной степени определяется этими отношениями — или в отграничении себя от другого, или в объединении с ним.
Психотерапевт, будучи третьим лицом, может помочь восстановить утраченное чувство самоценности лишь косвенно, ибо выявить то, что утрачено, с помощью коммуникации можно лишь частично. Потому что идентичность является местом пересечения всех элементов опыта, комбинация которых индивидуальна и неповторима — так проницательно отметил Перси (Percy, 1983). Здесь, возможно, мог бы помочь метод провокации (Farellys & Brandsmas, 1986). Суть провокации заключается в том, что или симптом иначе интерпретируется и превозносится как мудрое жизненное решение, или несчастье данного индивида объявляется катастрофой. В обоих случаях преувеличение служит тому, чтобы спровоцировать клиента на протест, в результате которого он стал бы чаще сам интерпретировать события и тем самым восстановил свою идентичность (ср. главу 22). Так, Франкл (Frankl, 1975) описал клиента с депрессией, жена которого умерла два года назад и с потерей которой он так и не смог смириться. На вопрос, что было бы, если бы сначала умер он, клиент ответил: «Это было бы ужасно — как бы она страдала!» На это Франкл возразил: «Посмотрите, Вы уберегли ее от этого страдания. Но теперь Вы должны платить за это тем, что продолжаете жить и оплакивать Вашу жену». При этом страдания пережившего свою жену супруга вновь приобретают смысл.

4.2. Физиологический уровень

То, что физиологические явления представляют собой немаловажный аспект самочувствия, здесь нет необходимости доказывать; с этими процессами имеют дело психофизиология и психосоматика. Однако вызывает интерес тот факт, что аспекты отношений могут отражаться на физиологических параметрах. Известно, что приступы астмы, кожные реакции, мигрени, расстройства желудочно-кишечного тракта и т. п. могут возникать непосредственно в связи с расстройством отношений.