Айламазьян А.М. Метод наблюдения и беседы в психологии.

касались многих сторон учебной работы и поведения на уроке. На уроке нужно было дословно повторять формулировки правил и определений из учебника или данные учителем, делать разбор предложений в строго определенной словесной форме и последовательности, на любой вопрос всегда давать только полный ответ. Особое и немалое внимание учитель обращал на поля в тетради, на то? чтобы обязательно было написано число, «домашняя» или «классная работа». Все это нужно было делать по всем правилам, на положенном месте, через определенное количество строк* Учащиеся должны были сидеть в классе, положив руки на парты, только по команде учителя открывать и закрывать книги и тетради, выходить к доске всегда с дневником и тетрадью и т.д.
В проведении этих и многих других требований учитель русского языка был очень неровным человеком: то он предъявлял все требования, то только одни и забывал про другие, а иногда в классе была довольно вольготная жизнь. Временами требования предъявлялись всем учащимся, но чаще какой-то группе ребят или «избранным». Периодов строгости в предъявлении некоторых требований было больше, и учитель за малейшее нарушение их не только делал замечания и применял различные наказания (стоять на месте, у доски, в углу, вызов родителей), но и ставил «двойки», например, за неправильно сделанные поля, за дисциплинарные моменты. «Двойки», замечания, наказания сыпались на ребят как из рога изобилия. В начальной школе система требований и стиль отношений с учителем были несколько иными.
Все это действовало ошеломляюще — ребята недоумевали. «Двойки» и отношение учителя русского языка далеко не всегда казались ребятам справедливыми. Это отношение питалось и поддерживалось тем, что ни один из других учителей, преподававших в классе, не предъявлял к учащимся подобной системы требований. Наоборот, некоторые учителя были не строги и не предъявляли детям даже тех требований, к которым они привыкли в IV классе. На разных уроках учащиеся должны были и могли работать и вести себя по-разному, причем то, за что один учитель ставил «двойки» и наказывал, другой даже не замечал. Это порождало сложную и тяжелую ситуацию во всей учебной работе в классе. Ребята нервничали, учителя были недовольны, Процесс приспособления к требованиям разных учителей проходил трудно и приводил к отрицательным результатам, касающимся как учебной работы и поведения на уроке, так и отношения к учителям,
165
В первые дни сентября Олег особенно не выделялся своим поведением на уроках и в группе продленного дня. Вскоре все стало меняться: учителя жаловались на его плохую работу и дисциплину, он не хотел готовить уроки и мешал работать ребятам, не стал слушаться взрослых. В середине сентября учитель русского языка отправил Олега и еще троих ребят в I класс к учительнице, учившей детей в 1—IV классе, и сделал им выговор в присутствии малышей. В конце сентября он потребовал обсудить поведение Олега и Толи в классе и вызвал их родителей в школу. Что произошло за этот месяц?
События, которые привели к этому финалу, были связаны с неожиданно возникшей дружбой между Олегом и Толей и отношениями того и другого с учителями, причем главным образом с учителем русского языка*
С первых дней учебного года Олег попал в орбиту внимания Толи. По существу их связывало немногое. Во-первых, Толя имел голубятню и голубей. Олег давно хотел завести голубей, но это у него никак не получалось. Толя помог ему купить пару голубей; голуби были их общим увлечением. Во-вторых, — и это главное — Толя усиленно приобщал Олега к взрослости самого различного рода. Олег полностью находился под влиянием Толи.
Как уже говорилось, первые дни Олег вел себя на уроках неплохо и учил уроки. Как всегда, он работал небрежно; почерк у него был ужасный. У Олега, конечно, не хватало аккуратности и исполнительности выполнять все требования учителя русского языка. Олег получал «двойки» за не сказанное дословно правило, за неумение найти недостатки в ответе товарища, за недостаточно полный, хотя в общем правильный ответ, за отсутствие дневника или учебника, за то, что разговаривал или вертелся, и т.д. Его работы перечеркивались красным карандашом, раза три рвались тетради («Грязь!» или «Без полей!»). В наказание он часто стоял на месте, у доски или в углу; если он не знал, что задано на дом, его ставили в угол; не положил руки на парту, как велел учитель, а с просил , зачем это надо, — к доске («постой, подумай!»); не смог дополнить ответ товарища, значит, либо не учил, либо прослушал — «два» и в «угол!»
Сначала отношение учителя к Олегу не было исключением, многим доставалось не меньше, чем ему. Однако его небрежность и неаккуратность давали больше оснований и поводов для «двоек», замечаний, наказаний. Именно это сразу
166
выделило Олега в группу ребят, на которых, с одной стороны, учитель обращал особое внимание, а с другой, эти ребята были теми отрицательными примерами, на которых воспитывались остальные. В процессе этого воспитания в адрес провинившихся сыпались и обидные замечания^ неуважительные и резкие по своему содержанию и форме. Учитель был справедливым и тактичным не всегда.
Сначала Олег обижался, но молчал и.вел себя неплохо. Толя же с первых дней вступал в пререкания с учителем. Постепенно обида у Олега накапливалась и, наконец, стала выражаться в виде всевозможных нарушений дисциплины. Это началось с середины сентября. Во-первых, Олег стал сначала тихо и незаметно, а потом все более громко и явно нарушать всевозможные требования, особенно дисциплинарного порядка, а во-вторых, стал при товарищах и взрослых открыто высказываться о несправедливости учителя и делать резкие критические замечания в его адрес. Уроки по русскому языку Олег готовил.
На уроках по другим предметам поведение Олега тоже быстро ухудшалось и стало таким же плохим, как поведение Толи. Учителя жаловались, что Олег не выполняет требований, не подает дневник, безобразничает на уроках; На уроке пения Олег перекидывался с Толей бумажными шариками и «кукарекал» исподтишка. На ботанике сделал с Толей микроскоп из двух луп, а когда его отобрали, то оба мешали работать классу. Некоторые учителя на поведение Толи и Олега реагировали резко.
В школу вызвали мать Олега. Она не поверила рассказу о поведении сына, защищала его и обвиняла учителя русского языка в несправедливости к Олегу, Учитель и мать не убедили друг друга.
Выговор учителя и разговор с классным руководителем не произвели на Олега должного впечатления — он был убежден в несправедливости учителя и не чувствовал за собой боль-
■
шой вины,
Во второй четверти поведение Олега ухудшилось. Однако на разных уроках он стал вести себя по-разному. На уроках русского языка и литературы (один или с Толей) изводил учителя всевозможными выходками, репликами, комментариями, В его поведении была злостная преднамеренность, направленная в адрес учителя. На уроках географии, пения и отчасти рисования активность Олега была в основном направ-
167
лена на общение с товарищами. На уроках арифметики он вел себя по-разному, но все же работал. Только учительница истории и учительница немецкого языка не предъявляли к Олегу особых претензий, хотя считали, что учиться и работать на уроках он мог бы значительно лучше.
Неодинаковое поведение Олега на уроках было не случайно. Оно непосредственно зависело от взаимоотношений с учителем и его реакций на отвлечения Олега и невыполнение требований.
На уроках русского языка и литературы Олег вел себя плохо далеко не всегда. Бывали периоды, когда он старался не давать учителю поводов для недовольства и замечаний, но они были непродолжительны и кончались не только по вине Олега. Многое зависело и от учителя. Не было урока, чтобы учитель не сделал Олегу замечания, а если поводов для замечания не было, он вспоминал прошлые грехи или придирался к мелочам. Бывали случаи, когда Олег обижался, но сдерживался, однако его выдержки хватало ненадолго. Одним словом, отношения между учителем и Олегом были настолько острыми и напряженными, что на каждом уроке кто-нибудь из них обязательно срывался.
Учительница истории никогда не делала замечаний в резкой форме, так как считала, что такие замечания и вообще принуждение не являются эффективными средствами воздействия на Олега. Она говорила, что лучше всего оставить Олега в покос. Он сам скоро включится в работу.
Учительница немецкого языка почти никогда не делала громких замечаний Олегу, Она или вставала около его парты, или ждала, пока он поймет, что мешает работать, или повторяла требование, обращаясь ко всем ребятам. Одного из этих средств или их сочетания было достаточно, чтобы Олег выполнил ее требование.