Юнг, Карл Густав 'Письма разных лет'

Разумеется, этот образ не был измыслен, как не был он вообще интеллектуальным образованием. Речь идет скорее о спонтанном откровении, т.е. религиозном опыте людей, подобных Самуилу (ср. I Цар., 3) или Иову. Поэтому он и доныне сохраняет свое значение. И сегодня люди вопрошают: как возможно, что Бог такое допустил? Этот вопрос следует ставить и перед Богом христианства: почему отдал Ты на страдания своего Сына единородного ради несовершенства Твоего же творения? Образ Бога соответствует тому переживанию, в котором он открывается: определенный религиозный опыт ведет и к определенному образу. Мир в целом нигде лучше не открывается, чем в образе богооткровения. Поэтому "просветленный" человек Будда стал выше наивысших брахманических богов.

Ужасающее несовершенство божественного образа должно быть объяснено и понято. Ближайшей аналогией тут служит наш опыт бессознательного. Сущность бессознательной психики можно описать лишь при помощи парадоксов: она личностна и безлична, моральна и аморальна, справедлива и несправедлива, этична и неэтична, наделена тончайшим интеллектом и в то же время чрезвычайно сильна и крайне слаба и т.д. Таков психический фундамент, строительный материал для наших понятийных структур. Бессознательное есть часть природы, которую не вмещает наш дух, способный лишь набрасывать модели на основе возможного и ограниченного познания. Его результаты в высшей степени несовершенны, хоть мы и похваляемся, будто проникли в глубочайшие тайники природы. Подлинная природа объектов человеческого опыта всегда сокрыта во тьме. Естествоиспытатель и за теологией не может признать способности к более глубокому познанию, как и за любым иным человеческим путем познания. О высшем существе мы знаем так же мало, как и о материи. Но и сомнений в существовании высшего существа столь же мало, как в существовании материи. Мир по ту сторону сознания действителен, и это факт опыта.

Только мир этот нам непонятен.

В таком случае допустимо предположение, что Summum Bonum не только в высшей степени добро, высоко и совершенно, но и настолько от нас удалено, что целиком лежит за пределами нашего разумения. С тем же правом, однако, можно предположить, что последней реальностью является существо, наделенное всеми качествами его творения, Т.е. добродетелью, разумом, интеллектом, добром, сознательностью, но и всеми их противоположностями ў вот это для нашего разумения оказывается совершеннейшим парадоксом. Но такое понимание соответствует фактам человеческого опыта, тогда как Summum Bonum не разъяснит нам очевидного существования зла и страдания, πόθεν τό κακόν? (Откуда зло? (греч.).) Этот древнейший вопрос остается без ответа. Поэтому и допустимо существование подобного ў главным образом бессознательного ў высшего существа. Такая модель объясняет, почему Бог создал человека и видит в нем свою цель. В этом полностью согласуются друг с другом Ветхий завет, Новый завет и буддизм. Согласно Мейстеру Экхарту, Бог не был блажен в своей божественности. Он должен был породить человека. Это и свершается в Иове: творец зрит себя самого глазами человеческого сознания ў именно поэтому Бог становится затем человеком, поэтому человеку во всевозрастающей мере передается опасная прерогатива божественного ИдухаК. Это нашло выражение в словах: Ивы богиК (Иоанн, 10, 34), когда человек еще и не начал себя познавать. Он нуждается в самопознании, чтобы вооружиться против опасностей incarnatio continua (Непрерывного воплощения (лат.).); это боговоплощение начинается с Христом и излиянием ИДуха СвятогоК на несчастного, почти совсем бессознательного человека.

До сих пор наш затуманенный взор обращен назад, на явление Троицы ў вместо того чтобы глядеть в будущее, видеть ту цель, к которой ведет нас дух. Поэтому человечество совершенно не подготовлено к тому, что совершается. Божественные силы влекут человека далее, к растущему сознанию и познанию; при этом он все дальше уходит от своей религиозной почвы, она ему уже непонятна. А учителя религии и вожди его все еще пребывают в плену у начальных времен когда-то нового Эона сознания. Они не видят, что из этих начал проистекло. Влекущая человека сила была названа ИДухом СвятымК ў он ведет к углублению сознания и всевозрастающей ответственности вместе с обогащенным познанием. Подлинная история мира заявляет о себе как продолжающееся боговоплощение...

[К.Г.Юнг]
Мистеру Леонхарду

НЬЮКАСЛ. АНГЛИЯ 5. 12. 19S9

Дорогой сэр!

Вопрос, который Вами обыгрывается, был подброшен мне мистером Фримэном в характерной для него манере, т.е. совершенно неожиданно. Поэтому я просто скажу то, что мне сразу пришло в голову. Стоило мне ответить: Иограда зубов моихК ў как я сразу же понял, что сказал нечто уязвимое, раздражающее и даже двусмысленное. Так что я уже ждал писем вроде Вашего. Заметьте, я не говорил: ИБог естьК. Я сказал: ИМне нет нужды верить в Бога, я знаюК. Это не значит, что я знаю о каком-то определенном Боге (Зевсе, Яхве, Аллахе, тринитарном Боге и т.д.), но знаю, что со всей очевидностью сталкиваюсь с неизвестной величиной, которую я in consensus omnium называю ИБогомК Я поминаю Его, я зову Его всякий раз, как пользуюсь именем Его во гневе или в страхе, вообще когда я непроизвольно произношу: ИО ГосподиК. Это происходит, когда я встречаюсь с кем-то или чем-то сильнее меня. Такое обозначение подходит для всех потрясающих меня эмоций в моей собственной психической системе, эмоций, которые осиливают мою сознательную волю, захватывают надо мной власть. Этим словом я называю все то, что перечеркивает мои заблаговременно составленные карты, насильственно и беспощадно опрокидывает мои субъективные воззрения, намерения, планы; то, что влечет по иному направлению ў на горе и на радость ў поток моей жизни. У меня нет никакого влияния на истоки этой судьбоносной силы, а потому и положительный и отрицательный ее аспекты я называю в согласии с традицией ИБогомК. Этой силе я даю имя Иличного БогаК, ибо моя судьба ў это и я сам, в особенности когда эта сила подступает ко мне в образе совести (vox Dei), с которым я могу говорить и даже спорить. (Мы действуем и в то же время знаем, что действуя мы являемся одновременно субъектом и объектом.)

И все же я ощущаю интеллектуальную аморальность, когда предаюсь вере, когда отождествляю мое представление о Боге с универсальной метафизической сущностью различных конфессий или ИфилософиейК. Я воздерживаюсь от дерзкого гипостазирования, я не осмеливаюсь на такие оценки, как: ИБог может быть лишь добрымК. Только мой опыт может быть добрым или злым, но все же я знаю, что превосходящая меня воля покоится на фундаменте, трансцендирующем всякое человеческое представление. Я знаю Бога, пока я знаю о своем столкновении с превосходящей меня волей в моей собственной психической системе. Решись я на незаконное гипостазирование моего образа, то я сказал бы, что знаю Бога по ту сторону добра и зла, живущего во мне и повсюду: Deus est circulus, cuius centrum est ubique, eius circumferentia vero nusquam (Бог есть круг, центр которого повсюду, а окружность нигде (лат.).).

Надеюсь, я ответил на Ваш вопрос.

[К.Г.Юнг]
Юджину Н.Э.Рольфу

СЕНТ-ОЛБАН, АНГЛИЯ 19. 11. 1960

Дорогой сэр!

Прочитав Вашу книгу от первой до последней страницы, я теперь могу поделиться своими впечатлениями, по крайней мере некоторыми впечатлениями. Тема сама по себе столь обширна, что всеобъемлющее ее представление невозможно. Я встретился в Вашей книге с целым рядом своих старых друзей, подивился Вашей мудрости и осторожности, проявляющейся уже в том, что и мое имя Вы не связываете с дурными предзнаменованиями. Одну задачу ў дать Ихристиански мыслящимК агностикам доступ к христианству, ў думаю, Вы решили. Но если эти агностики мыслят не по-христиански? Если они насквозь прокоптились тем адским пламенем, которое вот уже 20 лет полыхает в Европе, ў что тогда? Прекрасно услышать еще раз о божественной любви, но куда подевался страх Божий, гибельная весть Вечного Евангелия (Откр. 14, 6)? Одним словом, πόθεν τό κακόν? (Откуда зло? (греч.)). Далеко не все агностики настроены по-христиански Ужасное имеет куда более глубокие корни.

Вы вновь взываете к христианской Аниме Тертуллиана и первым римским столетиям, провозгласившим себя тем светом, который во тьме светит. Но как быть с Анимой наших помраченных дней? Будем надеяться, что Ваш читатель найдет обратный путь к тем давним векам, к прекрасным, исполненным духа баптистериям с их таинствами, к святой вечере и первым пробужденным ею чувствам, к Пантократору, правившему всем духовным универсумом. Но там и начинается гибельная история мира с тревожным вопросом о неразрешенной тьме ў на него нет ответа. Софизм по поводу privatio boni уж слишком прозрачен.

Впрочем, Вы напрасно ищете в Дельфах загадочные слова: ИVocatus at que non vocatus deus aderitК(Призванный и непризванный станет Богом (лат.)). Они высечены перед дверью моего дома в Кюснахте (рядом с Цюрихом). Найдете Вы их в ИAdagiaК Эразма (XVI в.). Но слова действительно принадлежат дельфийскому оракулу, и они гласят: да Бог пребудет, но в какой форме, с каким ликом? Эту надпись я сделал в напоминание моим пациентам и себе самому: ИTimor dei initium sapientaeК (Страх Божий ў начало премудрости (лат.)). Тут начало иного, не менее значимого пути ў не к христианству, но к самому Богу. А это и есть, по всей видимости, последний вопрос.

[К.Г.Юнг]
Отцу Давиду,
капуцину францисканского монастыря

АРД МЬЮИР, ИРЛАНДИЯ И 2. 1961

Дорогой отец Давид!

На основе шестидесятилетнего опыта я с чистым сердцем могу подтвердить мои тогдашние слова об исцелении от невроза1.

Так как невроз проистекает из фрагментарного состояния человеческого сознания, он излечивается только при сближении с целостностью человека. С начала истории религиозные представления и убеждения имели и фармакологический духовный аспект. Они выражают целостность мира, собираемую и соединяемую из фрагментов. Пилюлями или инъекциями такого исцеления не добьешься.

Я благодарю Вас за дружеское письмо, которое ценю тем больше, поскольку как среди богословов, так и в моем собственном цеху я не слишком популярен. Это и удивительно и неудивительно.

[К.Г.Юнг]

[1] Отец Давид спрашивал в своем письме, считает ли Юнг по-прежнему верными свои слова из вышедшей в 1932 г работы ИОтношение психотерапии к заботе о душеК ИСреди моих пациентов, перешедших за середину жизненного пути, т е за 35 лет, не было ни одного, чьей последней проблемой не была бы проблема религиозная и ни один из них реально не исцелялся без достижения религиозной позиции.