Болотова А. К. и Молчанова О. Н. Психология развития.

бросающее вызов времени. И если первое представление вызывает чувство разрыва и грусти, то второе — стремление к жизни и порыв.
Представление взрослого о современных подростках связано с образом собственной молодости, и, как это четко показали Приёр и Венсан, в зависимости от того, что именно привносят подростки в жизнь взрослого, они воспринимаются им как источник радости или же забот и тревог. Как мы уже отмечали, восприятие взрослыми современных подростков нередко негативно и выражается в терминах «недостатка»: радости жизни, тонуса, страстности... Факт переживания в прошлом «счастливого отрочества» абсолютно не влияет на то, позитивной или негативной окажется эта оценка, лишь актуализация того или иного полюса в представлении о собственном отрочестве определяет переживание отдаленности или близости. Если современные подростки воскрешают в моей памяти «законченный» образ того меня, каким я был когда-то, если они не пробуждают существующий во мне «развивающийся» образ, они вызывают негативные чувства. Впрочем, взрослые часто используют схожие категории для описания современных подростков и самих себя, какими они стали. Согласно Приёру и Венсану, понимание между поколениями основано на восприятии их сходства и может быть выражено следующим образом: «Сегодняшние подростки напоминают мне живущую во мне собственную юность, дарящую ощущение радости и полета». Но взаимосвязь поколений влечет потерю чувства общности со сверстниками, как если бы близость к молодежи возникала за счет отдаления от взрослых своего поколения.
Ж. Заключение
Изложенные на предыдущих страницах исследования не свидетельствуют о драматической картине становления независимости в подростковом возрасте, якобы отмеченной конфликтами, депрессиями, чувством вины или же семейными дрязгами. Несомненно, разногласия между детьми и родителями нередки и служат скорее правилом, чем исключением, но чаще всего переход к самостоятельности происходит постепенно и не является травмирующим событием. Подростки и родители понемногу свыкаются с требованиями процесса взросления, а «выгоды» взрослого статуса особенно ярко выступают на фоне меланхолической ностальгии по утраченному детству. Впрочем, конфликты между родителями и подростками не обязательно порождаются в отрочестве: чаще всего их истоки лежат в детстве,
329
отмеченном либо недостатком родительской любви, либо родительской гиперопекой.
Изучение эмансипации подростков должно быть вписано в историческую перспективу, ибо именно она способствовала росту зависимости подростков и удлиннению времени родительского контроля над ними. Судя же по цитированным работам, установление подростковой автономии является проблемой скорее родителей, чем самих подростков. В самом деле, исследование становления подростковой независимости углубляет понимание семьи и ее эмоциональной зрелости. Анализ содержания и интенсивности конфликтов приводит к родителям: воспитательным моделям, которых они придерживаются, ожиданиям, предъявляемым к собственным детям.
Мы видим сегодня упадок родительской авторитарности. Образ авторитарного отца, источника ссор и конфликтов, заменяется другим образом, больше похожим на материнский, которому свойственны большая эмоциональность, стремление к пониманию и близости.
Приведенные работы также со всей очевидностью показывают, что идея конфликта отцов и детей безосновательна. Конечно, в 60-е гг. движения за социальные права вывели молодежь в авангард движения протеста, что позволило поверить в разрыв между поколениями. Но здесь речь идет о проблеме, которая выходит далеко за рамки конфликта поколений, и если молодежь показала себя наиболее активно включенной в процесс борьбы за социальные права, то это потому, что данный вопрос имел для нее совершенно особое историческое значение. Эмпирические исследования Доуван и Адельсона (Douvan, Adelson, 1966) и Офферов (D. Offer, J. В. Offer, 1975) в Соединенных Штатах, Густафсона (Gustafson, 1972) в Швеции и Раттера (Rutter, 1980) в Англии однозначно показывают, что большинство подростков разделяют ценности семейного окружения; конформность по отношению к родительским ценностям существенно перекрывает моменты конфронтации, и чаще всего в отношениях подростков с родителями преобладает солидарность.

Байярд Р. Т., Байярд Дж. ВАШ БЕСПОКОЙНЫЙ ПОДРОСТОК
Из книги; Байярд Р. Т., Байярд Дж. Ваш беспокойный ребенок. —М.: Просвещение, 1991. С. 67—80.
Если вы испытываете трудности с ребенком, то, скорее всего, вы оба переживаете такого рода кризис, когда одна часть вашего «Я» стремится думать и поступать совершенно самостоятельно, а другая вынуждает вас соответствовать неким внешним требованиям, соображениям и целесообразностям.
Ребенок переживает кризис потому, что достигает возраста, в котором люди в нашем обществе начинают по-новому осознавать свою автономность и самостоятельность. Если мы посмотрим на ситуацию, в которой находится ребенок, то увидим, что до 11 — 12-летнего возраста он научается очень многому, но, весьма вероятно, по большей части он усваивал это от вас. Даже ребенок, который всячески этому сопротивляется, скорее всего, научится иному, просто подражая вам как родителю: научится ходить, а не ползать, говорить, пользоваться во время еды не пальцами, а вилкой и ложкой, ходить одетым, а не голым, посещать школу и т. д.
После того как все это окажется усвоенным, для ребенка приходит время узнать еще кое-что не менее важное, еще полнее осознать, что он или она — человек, личность, существующая отдельно от вас или кого-либо еще, человек, распоряжающийся своей собственной жизнью. При нормальном развитии ребенок должен понять, что он, она не чья-то копия и что побуждения его или ее исходят не извне, а изнутри. Другими словами, для ребенка этого возраста оказывается крайне важным развить свою собственную идентичность. Для достижения такой цели ребенок должен принимать решения, которые отличались бы от ваших, просто для того, чтобы понять: он или она может порождать собственные идеи. Внутренняя потребность в этом начинает находить выражение у людей в нашем обществе где-то между одиннадцатью и шестнадцатью годами. В своей основе это вполне нормальное и положительное явление, означающее, что ребенок взрослеет, а отнюдь не то, что он или она ненавидит вас или становится хуже. Впоследствии, когда ребенок уже пройдет через все это и почувствует себя отдельным и самостоятельным человеком, он может вернуться к вам и даже осуществить многие из ваших идей и начинаний, но все это станет возможным только потому, что он сам захочет этого, реализуя таким образом, уже будучи взрослым(ой), свое собственное намерение.
331
Здесь нам хотелось бы подчеркнуть, что это внутреннее давление, вынуждающее ребенка принимать самостоятельные решения, является для него поистине мучительным. Ребенок оказывается в положении льва, для которого настало время выходить из клетки, принимать свои собственные решения, но который уже напуган всем этим. Безусловно, что-то в ребенке искренне нуждается в свободе — и это составляет главное направление развития, но обычно в нем существует и своего рода панический страх от мысли о действительной свободе. Очень велико искушение опять вбежать в «клетку», и большинство детей проделывают это по многу раз.
Способ, с помощью которого дети вновь забегают в «клетку», состоит в том, чтобы вынудить кого-либо еще принимать решения за них. Последовательность здесь примерно такова:
1. У ребенка появляется смелая мысль принять какое-то собственное ответственное решение.
2. Ощущение панического страха овладевает им или ею.
3. Ребенок совершает нечто, что, как он или она знают, заденет вас, с тем чтобы вынудить вас принять решение.
4. Вы реагируете на это и, осуществляя надзор, браня, указываете ему или ей, как следует поступить.
Если ребенку удастся вынудить вас или кого-либо еще сказать, как ему или ей следует себя вести, заставить присматривать за ним или ней, одобрять или не одобрять его или ее поведение, тогда сам ребенок уже не должен все это делать. Он или она теперь свободен(на) от необходимости принимать собственные решения. Теперь, имея над собой другого человека в качестве начальника, ответственного за принятие решений, ребенок может вновь возмутиться творимым над ним или над ней «диктатом», громко настаивать на своем стремлении получить свободу и в то же время делать все, что он или она хочет, не обременяя себя чувством ответственности.
Вновь и вновь проходить через такую последовательность не столь приятно, как может показаться на первый взгляд, и замкнутые, мрачные выражения лиц у многих из этих беспокойных подростков отражают типичное для них настроение. Все это неприятно, поскольку ребенок никогда не может исчерпать до конца, полностью реализовать эту свою позицию. Нечто, заключенное в самом ребенке, знает, что выход из данного положения отнюдь не в том, чтобы жить в клетке, просто подчиняясь решениям этих людей или игнорируя их, а в том, чтобы быть свободным и принимать собственные решения, и это нечто постоянно действует на подростка изнутри. Ребенок вновь и вновь побуждается к тому, чтобы выскользнуть на свободу, приняв
332