Юнг К.Г. Современный миф. Ein moderner Mythus Von Dingen, die am Himmel gesehen Werden.

Наш мир сжимается подобно шагреневой коже. Постепенно рождается и развивается понимание того, что существует единое человечество с единой душой. Смирение — не последняя из добродетелей, и оно должно побудить хотя бы христиан, из любви к милосердию (то есть к наибольшей из добродетелей), подать хороший пример и признать, что существует только одна истина, выраженная на многих языках; лишь наша недостаточная способность к пониманию мешает нам проникнуться этой убежденностью. В мире нет никого, кто по праву богоподобного существа мог бы считать себя единственным носителем Истинного слова. Мы всматриваемся в тусклое зеркало, в котором, смутно указывая на невидимую истину, обретает форму некий темный миф. Духовное око различает в этом зеркале некий образ, который мы называем Самостью. Я полностью сознаю, что речь идет об антропоморфном образе; называя его данным термином, я тем не менее не объясняю его сути. Конечно, термин «Самость» призван обозначить психическую целостность; но мы не знаем, каковы те реальности, которые лежат в основе этого понятия — ведь психическое содержимое невозможно наблюдать, пока оно пребывает в сфере бессознательного, и душа не может познать самое себя. Бессознательное познаваемо лишь в той мере, в какой оно становится частью сознания. Что касается модификаций, происходящих с содержимым бессознательного в процессе его интеграции в сознательную сферу, то о них мы имеем лишь смутные предчувствия, но не достоверные знания. К тому же понятие психической целостности, по необходимости, включает в себя элемент трансцендентности, обусловленный наличием в этом понятии бессознательных составляющих.

Используя слово «трансцендентность», я должен напомнить, что я не вкладываю в него метафизического смысла, а наделяю его статусом всего лишь «пограничного», или «демаркационного» понятия (пользуясь языком Канта)1.
Можно лишь очень приблизительно догадываться о том, что лежит за порогом, обозначенным теорией познания; но архетипы, а еще более явно — числа указывают, что за этим порогом, в темных глубинах человеческого существа, что-то есть. По эту сторону порога числа — это счет; по ту сторону они представляют собой автономные психические сущности, выражающие не только количественный, но и качественный аспект вещей и находящие свое проявление в форме соотношений, которые предшествуют любым суждениям. Эти соотношения включают не только психические феномены, поддающиеся объяснению в терминах причинности — символы, с которыми мы встречаемся в сновидениях и т. п., — но и особые формы релятивизации времени и пространства, не обусловленные никакими причинными связями. Речь здесь идет о тех парапсихологических проявлениях, которые я объединил в понятие «синхронность» и которые Райн подверг статистическому исследованию. Положительные результаты опытов Райна заставляют нас отныне рассматривать парапсихические феномены как неопровержимые факты.
Таким образом, мы слегка приблизились к пониманию столь загадочного параллелизма между психическим и физическим: ведь мы теперь знаем о существовании некоего фактора, благодаря которому преодолевается кажущаяся несоизмеримость телесной и психической субстанций, материи сообщается определенная «психическая» способность, а психической субстанции — определенная «материальность», что позволяет им воздействовать друг на друга. Говорить о влиянии тела на душу — это значит быть тривиальным; ведь всем известно, что любой физический
1) В кантовской терминологии понятие «граница» указывает на возможности употребления чистого разума; находящееся по ту сторону «границы» не является умопостигаемым и принадлежит сфере метафизики. Вспоминая данный кантовский термин, Юнг, по-видимому, имеет в виду, что трансцендентная составляющая проблемы бессознательного в рамках психологической науки может быть угадана и описана, но не познана и не разрешена.

недуг или болезнь находят отзвук в психике. Но гипотеза о таком влиянии чего-то стоит лишь в том случае, если психической субстанции приписывается существование в себе и для себя, а это противоречит обычной материалистической концепции; впрочем, последняя, так или иначе, совершенно не в состоянии объяснить, каким образом химические реакции могут породить психическую субстанцию.
Обе противоположные концепции — материалистическая и спиритуалистская — не более, чем метафизические предрассудки. Опытным данным лучше соответствует гипотеза, согласно которой любая живая материя обладает психическим, а психическая субстанция — физическим аспектом. Если же мы обратим должное внимание на пара-психологические данные, то окажемся вынуждены распространить гипотезу о психическом аспекте за пределы биохимических процессов в живой природе и охватить ею всю, в том числе и неживую, материю. С точки зрения этой гипотезы бытие основывается на некоем до сих пор не разгаданном субстрате, обладающем как материальными, так и психическими качествами. Имея в виду образ мыслей современных физиков, мы можем утверждать, что такое предположение сегодня будет воспринято с большей готовностью, нежели в прошлые времена. В результате сомнительная гипотеза психофизического параллелизма уступит место возможности построения новой модели, приближающейся к идее единого мира — Unus Mundus. «Внепричинные» (акаузальные) соответствия взаимно независимых психических и физических процессов, то есть синхронные феномены и, в особенности, психокинез, займут свое место в сфере доступного пониманию, поскольку любое событие материального мира по самой своей природе будет включать психический компонент и наоборот. Подобные рассуждения ни в коем случае не следует оценивать как пустые спекуляции; они неизбежно приходят на ум в результате углубленного изучения феномена НЛО, что явственно вытекает из содержимого следующей главы.

6

Феномен НЛО
с непсихологической
точки зрения

Как уже было сказано в начале настоящей работы, наша задача состояла прежде всего в трактовке явления НЛО с точки зрения психологической феноменологии. Для подобного подхода у нас было достаточно оснований; стоит хотя бы вспомнить распространяемые молвой противоречивые и «невозможные» утверждения вокруг данной проблемы. Эти утверждения, естественно, вполне заслуживают критики, скептицизма и даже явного неприятия. Мы с пониманием и даже симпатией относимся к тем, кто отказывается видеть в слухах о НЛО что-либо, кроме всеобщего помутнения рассудка и полагает, что единственная польза от этих слухов может заключаться в той реакции противодействия со стороны разума, которую они неизбежно породят. Конечно, читатель вправе удовлетвориться предложенным нами психологическим способом объяснения и принять как должное, что сознательное или бессознательное воображение, при поддержке прямых выдумок и лжи, играет решающую роль в формировании соответствующих слухов. Казалось бы, после этого проблему вполне можно считать закрытой.
Тем не менее нам представляется, что, поступая таким образом, мы рискуем недооценить ситуацию, складывающуюся в наши дни. К сожалению, в силу множества причин мы не имеем права позволить себе отделаться от проблемы столь простым способом. Неопровержимая, основанная на многочисленных наблюдениях информация свидетельствует, что НЛО можно не только видеть, но и регистрировать на экране радара, и даже (хотя и изредка) фотографировать. Я основываюсь на сводных сообщениях Раппелта и Кэйхоу, которыми вовсе не следует пренебрегать, а также на том факте, что профессор астрофизики Мендель, несмотря на все свои усилия, не смог дать рационального объяснения ни одному из должным образом засвидетельствованных сообщений. Таким образом, речь здесь может идти лишь о разрешении следующей дилеммы: вызвано ли эхо радара проекциями, зародившимися в человеческой психике, или наоборот, появление реальных тел порождает проекции мифологического порядка.