Шапиро Дэвид. Невротические стили.

Контролирующая и регулирующая функция стилей

Сначала психоанализ исследовал природу и развитие инстинктивных влечений, а затем обратился к вопросу о том, как сдерживается и контролируется напряженная потребность, требующая немедленного удовлетворения, и каким
[156]
образом достигается стабилизация личности. То есть внимание психоанализа обратилось на владение "эго". Это был, главным образом, клинический интерес, поскольку в невротических состояниях напряженная потребность не требует экстраординарных контрмер и формирования симптомов.
Но способность сдержать или отсрочить освобождение напряжения имеет и более общее значение. Развитие мышления и замещение реального действия воображаемым, развитие и усложнение аффектов, развитие всех "высших" и модуляция всех базовых функций и, в целом, переход личности из состояния относительной беспомощности, находящейся под воздействием напряжений, в состояние целеполагания или "воли" — все это зависит от способности контролировать напряжение. Но это не значит, что контроль осуществляется личностью или "силой воли", это — автоматический контроль со стороны эго.
Психологические стили или структуры, которые они отражают, я причисляю к организующим и стабилизирующим функциям. Эти структуры стабилизируют личность и регулируют напряжения. Какова же роль и функция стилей в развитии контроля над напряженными потребностями?
Сначала психоанализ рассматривал такой контроль в качестве сил, противостоящих и сдерживающих инстинктивные напряжения, но позже остановился на концепции структур (например, защитных), в которых эти сдерживающие силы были более или менее сосредоточены. Ранее считалось, что эти сдерживающие контрсилы возникают при столкновении с внешней реальностью, отрицающей или откладывающей удовлетворение. Позже — благодаря открытию врожденного психологического аппарата — эта точка зрения изменилась. Существование даже самых примитивных врожденных систем предполагает, что психологические структуры изначально могут до некоторой степени контролировать напряжение. Таким образом, считалось, что порог разрядки напряжения (например, порог подключения двигательных аппаратов), который устанавливает предельный уровень напряжения, является ядром, вокруг которого потом формируются более развитые контролирующие структуры.(65)
[157]
Эта концепция изначального ядра контролирующих структур снова напоминает, что младенческая беспомощность перед лицом напряженной потребности — лишь теоретическая картина, основанная на экстраполяции тенденции. На практике ни одно психологическое (или биологическое) состояние не может быть полностью лишено структур, контролирующих напряжение. Здесь мы можем задать еще один вопрос: не являются ли пороги напряжения лишь отдельными элементами врожденных психологических структур?
Я предположил, что совокупность врожденных систем можно назвать первичной организующей конфигурацией, которая примитивно организует разрядку напряженных потребностей младенца (а также ответы на внешние раздражители). Теперь я хотел бы показать, что эта первичная организующая конфигурация, примитивное основание индивидуального стиля, может считаться первичной контролирующей структурой не только благодаря порогам напряжения, но и благодаря организующим аспектам. Поясню свою мысль.
Говоря в целом, контроль может осуществлять либо особая противодействующая сила или сдерживающая структура, либо некий аспект организации энергии, параллельно осуществляющий и другие цели. Например, основная цель и назначение плотины — вырабатывать электрическую энергию, но процесс трансформации энергии обязательно включает в себя сдерживание начальной силы. В определенном смысле сдерживание и трансформация энергии всегда связаны; без трансформации невозможно постоянно сдерживать возникающую энергию, а трансформация невозможна без сдерживания.
У младенца есть определенные модели восприятия и разрядки (то есть организации) напряжения, несмотря на то, что они еще очень примитивны. Например, он способен сосать, у него есть психологическая "готовность" к сосанию, способность отреагировать на сосок. Если эта врожденная "готовность" адекватно соотносится с определенными физическими способностями и системами, то разрядка напряжения проявляется в сосании, а не в бесцельных действиях, напряжение же становится более направленным.
[158]
Эту "готовность", это психологическое оснащение, создающее более дифференцированные модели восприятия и разрядки, можно рассматривать как структуру, организующую и поддерживающую напряжение. Говоря иначе, чем лучше оснащен младенец этими структурами, тем выше у него порог разрядки напряжения и тем дольше он способен "терпеть". Здесь, однако, необходимо рассмотреть дальнейшее развитие способности управлять напряжением, чтобы прояснить связь между этой способностью и психологическими организующими структурами.
Давайте вспомним процесс, в ходе которого мало дифференцированные нужды младенца становятся более организованными и направленными. Мало дифференцированное напряжение находит внешний объект, и младенец начинает не только предчувствовать и ждать удовлетворения, но ощущать напряжение более направленно и плакать, чтобы пришла мама. Это означает, что появилась новая система, организующая напряжение. Что же произошло с первоначальным напряжением, когда появилась эта новая организующая система? Его прежняя форма исчезла. На месте расплывчатого напряжения появилась направленная, ожидающая активность. Когда появилась новая организующая система, напряжение превратилось в намерение; создалась сдерживающая напряжение структура, неотделимая от самой организующей структуры.
Подводя итог, можно сказать, что при развитии психологических организующих структур и моделей деятельности личность переходит из состояния относительной беспомощности перед лицом напряженной потребности в более сознательное состояние, а относительно размытое напряжение превращается в намеренную, направленную активность и ожидание. Один из аспектов этого процесса можно назвать развитием способности контроля напряжения или сдерживания и откладывания разрядки. Эта способность контроля или сдерживания разрядки напряжения возникает не из-за наличия у младенца силы воли, а потому, что изменилась форма напряжения; наличие предчувствий, ожиданий и направленности, так сказать, изменило значение контроля или сдерживания. Пока напряжение недифференцированно (у него нет субъективной организации, цели или на-
[159]
правления), его совершенно невозможно сдержать, и в той или иной форме наступает немедленная разрядка. С другой стороны, если напряжение преобразовалось в намерение, предчувствие или направленную активность, то его уже не нужно сдерживать, в определенных пределах оно будет регулироваться автоматически. С этой точки зрения, усиление организации напряжения, намерения и способности откладывать разрядку напряжения — все это аспекты одного процесса.(66)
Между стилем и защитой существует очень простая связь. Индивидуальный стиль деятельности — например, мышления — характеризует защитные операции наряду со всеми остальными и определяет их форму. Примерно то же самое имеет в виду Хольцман.(67) "Защитный стиль диктуется общим жизненным стилем личности, вытекающим из органических векторов восприятия и развития". Другая формулировка, кажущаяся мне менее удовлетворительной, утверждает, что защитный процесс "использует" модели мышления, в целом характеризующие личность.(68)
В общем, все эти формулировки удовлетворительны, но все же очень схематичны, и в них многое неясно, хотя на первый взгляд это и незаметно. Проблема заключается вот в чем. Можно рассматривать защиту как структуру, контролирующую или регулирующую напряжение, и тогда стили тоже можно рассматривать как регулирующие структуры. Можем ли мы предположить, что регуляторы "используют" регуляторы?(69 )В любом случае лучше конкретно проиллюстрировать, что имеется в виду, говоря, что защитная деятельность личности характеризуется общим стилем деятельности. Я попробую описать защитную деятельность, которая происходит в относительно нестабильном состоянии.
Когда аффект, напряженная потребность или их производные, сопровождаемые чрезмерным дискомфортом или тревожностью, стремятся ворваться в сознание, то подключается функция снижения напряжения, соответствующая стилю личности. Возникает некое чувство, мысль или действие, одним из результатов которого будет извлечение из сознания нежелательного явления и сопровождающего его дискомфорта.
[160]
Прежде чем рассмотреть иллюстрацию, я хотел бы обратить ваше внимание на два аспекта этого взгляда на защитный процесс. Во-первых, сознательная активность личности участвует в нем просто потому, что такова его природа. Эта точка зрения полностью противоположна "марионеточной", в соответствии с которой считается, что личность пассивно защищается от угрожающих или неприятных напряжений. Во-вторых, раз этот процесс автоматически включает некие характерные функции, снижающие напряжение, то этот же процесс самостабилизирует и самоподдерживает психологическое состояние. Другими словами, эта точка зрения совпадает с мнением тех авторов (в особенности Меннигера(70)), которые утверждали, что защитный процесс является "гомеостатическим". Я хотел бы проиллюстрировать это на примере.
Один обсессивно-компульсивный пациент — трезвый, технически мыслящий и активный человек — хронически не чувствовал ни энтузиазма, ни возбуждения в ситуациях, когда они, казалось бы, должны были появляться. Однажды, когда он говорил о том, что, по всей вероятности, его скоро повысят по службе, у него на лице на миг появилась улыбка. С трудом сохраняя серьезность, он сказал, что о подобных возможностях говорить еще рано. В этот момент он усмехнулся. Затем на его лице снова появилось обычное, несколько озабоченное выражение, и он сказал: "Конечно, нет никаких гарантий, что так выйдет", — и по его тону можно было подумать, что это наверняка не получится. После нескольких мимолетных изменений он, так сказать, снова стал самим собой.