Холлис Дж. Мифологемы: Воплощения невидимого мира.

игнорируют именно смысл травмы, задачу страдания и духовную программу исцеления.
Для истинно верующих или людей, ленивых в своем оцепенении, такое употребление слова «боги» кажется святотатством, ибо оно значит, что есть чей-то еще родовой бог, и это - не их бог. При этом они нарушают Первую заповедь: «Да не будет у тебя других богов пред лицом Моим»154. Бог, которому они поклоняются, - это родовой бог, а не бог, который, застывая, самоликвидируется и скрывается под землю в поисках другой формы. Они совершают самый древний из всех религиозных грехов, идолопоклонство, поклоняясь сотворенному ими образу бога155.
С архетипической точки зрения бог - это образ, порожденный глубинным переживанием, встречей с таинством. Поэтому божество всегда самообновляется. Как вообще его можно зафиксировать? Это энергия, а не образ. Образ - это лишь мимолетная внешняя оболочка божества. Божественное переполняет оболочку, оставляя ее нуминозной, и когда человеческое Эго хочет его зафиксировать, ему поклоняться и сузить его в угоду безопасности собственного Эго, бог «умирает», то есть покидает эту оболочку, чтобы найти себе какое-то иное воплощение. В этом заключается мотив «смерти бога», который можно встретить в античной мифологии всех народов, существовавший задолго до того, как его в XIX веке провозгласил Ницше.
Такое признание смерти бога, с одной стороны, представляет собой простое наблюдение того, как некий создавшийся образ оказался столь материализованным, столь связанным, что больше не трогает ни сердце людей, ни их дух. В детском возрасте меня сбивало с толку, что при таком количестве творческой, радостной, побуждающей к изменениям и к тому же жуткой риторики о боге все, что воздействует на жизнь окружающих меня людей, содержит очень мало признаков такой энергии. Хотя в то время я еще не мог ничего понимать, но ощущал расхождение между риторикой, которая воздействует на мозг, и de facto диссоциативными проявлениями измельчания души - в депрессии, инфантилиза-
154 Исход 20: 3.
155 Символ, застывая, превращается в знак, в понятие, в некоторую застыв
шую форму. Когда бог превращается в знак, он становится культурным имаго,
или иконой, и тогда утрачивает свою жизненную силу или божественность и ста
новится всего лишь понятием для нашего ограниченного разума.

106

Глава 7

ции, устрашении, деградации и замаскированными усилиями узаконить социальный и моральный статус-кво. Позже я понял, что все эти качества удовлетворяли потребности Эго в ощущении безопасности и никогда не признавали присутствия богов в самом ядре нашей сущности.
А с другой стороны, такое утверждение, как смерть бога, парадоксальным образом является подтверждением достижения свободы и автономии, на которой настаивают боги. Чем больше мы стремимся их определить и ограничить, тем больше они от нас ускользают. Именно поэтому столь пустыми кажутся воззвания телепроповедников. Демонстрируя свою безумную уверенность, они расписываются в своей неуверенности, а их настойчивость подчеркивает отсутствие экзистенциальной свободы, которое они тщательно пытаются скрыть. Их тайные теологические намерения сразу становятся явными, как только у них в руках оказываются деньги напуганных ими людей.
Почему человек не должен ощущать себя в безопасности в присутствии великого таинства? Кто сказал, что предпочтительнее служить своему хрупкому Эго, чем богам? Разве по своему определению вера не основывается именно на неопределенности, а не на определенности? Разве не неопределенность и не смиренное признание автономии богов как раз и характеризуют истинно религиозную установку?
Конечно, фраза «бог умер» вносит путаницу, ибо она подпитывает наше искушение мобилизовать метафизические структуры. Считается, что слово должно обозначать объект; понятие должно отражать его содержание; образ должен содержать создавшую его энергию. Эта существующая в нас природная тенденция приводит к глубокому непониманию. Во многом даже аналитическая психология не находит понимания из-за представления о том, что такие метафоры, как Анима, Тень и Самость, могут быть конкретными.
Юнгианцы часто пишут слово Самость с заглавной буквы -не для того, чтобы ее обожествить, а для того, чтобы отличить ее от Эго-самости. Самость - это глагол; психика самоосуществляется. Самость невидима, но ее деятельность ощущается во всех аспектах нашего бытия - от биохимических процессов и до сновидений. Самость - это не бог; такое предположение привело бы нас в хорошо известную ловушку. Нет, Самость - это метафора

Боги

107

того вида энергии, который дает возможность видеть деятельность божества. Точно так же горящий куст в Священном Писании иудеев - это не бог; это пылающая оболочка божественной энергии. Поклоняться кусту - значит убить бога посредством буквализма. Несмотря на свою понятность, буквализм является богохульным, нечестивым, идолопоклонническим и, в конечном счете, неуместным.
Когда человек испытывает религиозное переживание, он становится одержимым энергией неизвестного происхождения. Ее источником могут быть боги или какой-то интрапсихический комплекс. Кто из нас не был одержим, по крайней мере на время, сильным убеждением, пребывая в состоянии утраты ощущения безопасности, которое переходит в паранояйльную идею, навязчиво-одержимый защитный ритуал или даже в долговременное психическое расстройство, например в фанатизм? Так как все эти состояния являются интрапсихическими, они по определению для нас реальны, и мы стараемся не тратить усилия на их выявление, чтобы объективно их оценить. Какое же количество культов, социальных движений было порождено моментальной одержимостью харизматической личностью или родовыми социальными представлениями? Юнг проводит важное различие:
Совсем не все равно, если человек называет нечто «манией» или «богом». Служить мании предосудительно и недостойно, а служение богу полно смысла и надежды, ибо это акт подчинения высшей, невидимой и духовной сущности. Персонификация позволяет нам видеть относительную реальность автономной системы, и не только допускает возможность ассимиляции, но и лишает энергии демонические силы в жизни. Если не признавать бога, развивается эгомания, а из этой мании развивается болезнь.156
Современному мышлению признание бога в самый пик «одержимости», которую мы могли бы назвать энтузиазмом (слово, производное от en-theos157 - бог внутри), навязчивостью, зависимостью, состоянием тревоги, в лучшем случае кажется
156 Commentary on The Secret of the Golden Flower', Alchemical Studies, CW 13,
par. 55.
157 Entheos (др.-греч.) - (бого)вдохновенный, воодушевленный. Enthousias-
mos, enthousiasis - (божественное) вдохновение, воодушевление, восторг, исступ
ление (ср. рус. энтузиазм) - является производным от entheos. - Примеч. ред.

108