Смит Ноэль. Современные системы психологии.

• Метапостулаты (поддерживающие допущения для конкретной науки).
1. Психологические события «биологически обусловлены».
Следствие 1: Психология зависит от биологии.
Следствие 2: Психологические события имеют причину в биологии индивида или в активности души (mind) биологического организма.
2. Психологические события являются отчасти единичными и отчасти всеобщими — их универсальный компонент представляет собой биологические влияния.
3. Психологические события — это не механизмы (mechanisms), а смыслы (meanings).
4. Психологические события относятся одновременно и к области естественного, и к области мистического.
• Постулаты (допущения, относящиеся к предмету изучения).
1. Человек представляет собой отчасти — тело, и отчасти — душу (mind), или «я» (self); при этом «я» отлично как от поведения, так и от тела.
Следствие: Психология придает первостепенное значение конструктам.
2. «Я» обладает биологически детерминированными ценностями, которые следует рассматривать скорее как социально нейтральные или позитивные, чем как деструктивные и негативные.
3. Биологические детерминанты являются слабыми и легко изменяются под воздействием окружающей среды.
4. Биология наделяет человека иерархией потребностей: от потребностей отдельных тканей (органических потребностей) до социальных и личных потребностей.
5. Человек есть причина самого себя (self-causative).
ИССЛЕДОВАНИЯ
Невозможно четко разграничить, что входит в сферу гуманистических исследований, а что не входит в нее. Используемым здесь критерием является точка зрения самих исследователей, определяющих свои исследования как гуманистические, а также других представителей гуманистической психологии, относящих данные исследования к своему направлению. Некоторые из рассматриваемых нами исследований также причисляются к экзистенциальной или феноменологической системам.
Поскольку гуманистическая психология считает, что контролируемые лабораторные исследования или
122
квантификация (количественные измерения) полностью упускают из вида то, что является исключительно человеческим в человеческих существах, они, как правило, выступают против подобных методов исследования. Те, кто все же прибегает к количественным методам, в большинстве случаев используют оценочные шкалы (Ebersole & Quiring, 1991; Prasinos & Tittler, 1984); однако эти инструменты также предполагают механистический и технологический подход, а потому, по мнению Джорджи (Giorgi, 1992b), неприемлемы. Экзистенциально-феноменологический подход, который предпочитает Джорджи, предлагает игнорировать вопросы надежности и валидности, а также количественные показатели, и начинать с предмета изучения, адаптируя к нему методологию исследований. Считая, что смысл раскрывает себя в языке, Ри-зон и Рауэн (Reason & Rowan, 1981) рекомендуют использовать лингвистические методы. Аанстуз (Aanstoos, 1987, цит. по: Polkinghorne, 1992) находит, что в настоящее время используется пять основных качественных методов и двенадцать или более дополнительных методов. Есть также и те, кто принимает любую методологию (в частности, Lindauer, 1974; Rychlak, 1988; Tageson, 1982), которая была бы сбалансированной и сосредоточенной на вопросах, центральных для гуманистической психологии. В отличие от других Ричлак (Rychlak, 1988) утверждает, что поскольку количественные методы, характерные для поведенческих наук, не зависят от теории, они также приемлемы, и использует их в собственных исследованиях.
По мнению Дэвидсона (Davidson, 1992), «самая слабая сторона [гуманистической психологии] состоит в том, что она рассматривается как дисциплина, которой еще только предстоит оказать долгосрочное влияние» (р. 148). Она не может полагаться лишь на философские утверждения и должна преодолеть свое сопротивление систематическим исследованиям и выступить с эмпирическими исследованиями, имеющими дело с жизнями конкретных людей, используя методы, характерные для феноменологии, этнологии и текстологических (narrative) исследований.
Контролируемые исследования
С целью проверки своей «теории логического научения» Ричлак (Rychlak, 1976, 1988) осуществил широкомасштабную программу исследований, посвященных аффективному реагированию или подкрепляющей ценности (reinforcement value), то есть
концептуальной ценности в отличие от подкрепления паттерна поведения. Концептуальные ценности, которые мы чему-то придаем, делают возможным выбор образа действия для получения определенного результата (выигрыша, вознаграждения) или его альтернативы (заводить коккер-спаниеля или не заводить), обеспечивая, таким образом, диалектический процесс. Он провел серию экспериментов с использованием бессмысленных слогов, оцениваемых по их подкрепляющей ценности как приятных или неприятных, а затем дополнил их экспериментами на узнавание слов, лиц и изображений. Полученные результаты подтвердили его теорию. Например, оппо-зициональность в научении (диалектическое реагирование) подтверждается тем фактом, что люди заучивают оппозиционные (противоположные) значения неприятных им слов лучше, чем противоположные значения приятных слов. Учащиеся достигают более высоких результатов при выполнении приятных для них, в отличие от неприятных, задач и запоминают приятные лица лучше, чем неприятные. Ричлак распространил свои исследования на личностные характеристики и обнаружил, что они коррелируют со степенью, в которой задача является приятной для индивида. Иными словами, Ричлак пытался продемонстрировать, что научение — это не механическое связывание стимула и реакции, как следовало бы из теорий классического и оперантно-го обусловливания; скорее, утверждает он, люди научаются лучше всего, когда они могут направить свой выбор на то, что они ценят.
Празинос и Титтлер (Prasinos & Tittler, 1984) вычисляли корреляции между показателями студентов колледжа, отвечавших на опросник типов любви (questionnaire on lovestyles), и их показателями по пяти другим шкалам. Поскольку «агапический»* («agapic») тип любви (бескорыстная, нежная и заботливая любовь) показал значительную корреляцию с (а) отношением к жизни (life regard) (постановка целей и стремление к их достижению), (б) духовностью, (в) самоуважением (self-esteem), (г) силой эго (перевод намерений в действия и поддержание контроля за напряжением) и (д) любвеобильностью (lovingness), он оказался самым «успешным». Высокая самооценка и самоуважение говорили о следующем: чтобы любить других, сначала необходимо научиться любить себя. За «агапическим» типом любви в нисходящем порядке следовали «людический» («ludic»)**, «эротический»*** (ищущий идеальный тип тела), «сторгический» («storgic»)**** (с посте-
* Агапэ (Agape) — в Древней Греции жертвенная, бескорыстная, всепрощающая и заботливая любовь. — Примеч. науч. ред.
** Людис (Ludis) — в Древней Греции сосредоточенная на себе, гедонистическая любовь-игра, любовь-состязание. — Примеч. науч. ред.
*** Эрос (Eros) — в Древней Греции стихийная, страстная любовь, требующая телесного, физического слияния и обладания. — Примеч. науч. ред.
**** Сторгэ (Storge) — в Древней Греции дружеская, прочная, безмятежная любовь между двумя близкими людьми (например, друзьями). Примеч. науч. ред.
123
пенным развитием привязанности и предвкушением длительных отношений), «прагматический»* (с соответствием друг другу по возрасту, уровню образования и другим демографическим показателям) и «маниакальный»**. Маниакальный тип любви коррелировал со страхом смерти и имел минимальные — и даже отрицательные — связи с самооценкой. Была обнаружена некоторая корреляция всех типов любви со шкалой маниакальности (manic scale). Каждый из типов любви, по мнению исследователей, обладает особой «психологической структурой». Он представляет собой «один из важнейших компонентов «я» и указывает на «более глобальную экзистенциальную матрицу индивида»: «То, как человек любит, является частью картины, показывающей, как он относится к жизни и факту собственного существования» (р. 108).
Эберсоул и Квайринг (Ebersole & Quiring, 1991) разработали шкалу Смысла полноты жизни (Meaning of Life Depth, MILD) в дополнение к другой шкале, называемой тестом «Цель жизни» (Purpose in Life Test, PIL). PIL измеряет силу смыслов (strength of meanings) в том виде, как она проявляется в чувствах и энтузиазме. MILD — в большей степени интеллектуальная, чем аффективная шкала, измеряющая компоненты смыслов. Оцениваемое лицо пишет маленькие заметки (paragraphs), которые оцениваются по уровню смысла (degree of meaning) в соответствии с пятью критериями. Было установлено, что лица с высокими показателями смысла — это «как правило, работящие, успешные, зрелые, социально адаптированные, придерживающиеся относительно традиционных взглядов люди старшего поколения» (р. 122).
Пытаясь определить, в какой степени волевое поведение является самодетерминированным (self-determined), Ховард (Howard, 1992) просил испытуемых чередовать периоды, когда они должны заниматься какой-либо деятельностью и воздерживаться от нее (поочередно есть и не есть вкусную, но имеющую низкую питательную ценность пищу, откладывать дела на потом и избегать этого, регулярно делать зарядку и не делать ее и т. д.). Поскольку испытуемые соглашались выполнять инструкции, когда задания были этически нейтральными (никому не причиняли вреда), но их выполнение вызывало все большие трудности по мере того, как этические последствия заданий становились все более ощутимыми, Ховард интерпретировал результаты как свидетельство самопричиняющей силы воли (self-causing will power).
Джерард (Jourard, 1978) использовал опросник самораскрытия (сорок вопросов, касающихся информации личного характера) с целью определить, связаны ли астрологические типы (знаки) студентов
колледжа с присущими им паттернами самораскрытия. Он не обнаружил статистически значимых связей.
Большинство гуманистических психотерапевтов сопротивлялось любым попыткам оценить их работу. Они считали, что субъективные свидетельства — это все, что необходимо, и все, что уместно в данном случае. Тем не менее Роджерс (Rogers & Diamond, 1954) чувствовал необходимость получения такой оценки и провел первое контролируемое исследование психотерапии. Для сравнения терапевтической группы с контрольными группами использовались Q-сортировка, ТАТ (Тематический апперцептивный тест, разработанный Мюрреем, основным докладчиком на конференции в Сейбруке), оценочные шкалы, а также записи интервью. Результаты, полученные с помощью разных методик, были неоднозначными, однако, как показала Q-сортировка, в котор'ой «я» сравнивалось с «идеальным я», психотерапевтическая группа значимо отличалась от контрольных групп, показывая последовательное приближение «я» участников к их «идеальному я». По мнению авторов, это также указывало на рост самоуважения и более совершенное приспособление. В целом результаты показали, что клиент-центрированная терапия обеспечивала заметное улучшение приспособления клиентов к социальной жизни. Несмотря на то, что Роджерс признал необходимость в оценке психотерапии и провел такую оценку на примере собственной работы, позднее он ввел практику групп встреч без какого-либо объективного подтверждения их положительного эффекта.
В другом исследовании использовались ТАТ, чернильные пятна Роршаха, а также Q-сортировка утверждений, касающихся своего «я» и идеального «я», выбранных для детального анализа конкретного человека, который характеризовался как в высшей степени счастливый (Ricks & Wessman, 1966). Авторы отмечают, что психология не проявляет особого интереса к такой характеристике, как счастье. В разделе «Журнала гуманистической психологии», посвященном постоянным авторам (contributors), его редакторы выразили сомнение в совместимости гуманистической психологии с Q-методологией факторного анализа.
Качественные исследования
Используя опросы, «активные интервью» и методы наблюдения за участниками исследований, Белла и его коллеги (Bellah et al, 1985) в течение пятилетнего периода изучали личности более двухсот белых американцев, представителей среднего класса. Они пытались выяснить, «какими ресурсами располагают американцы, чтобы придать смысл своей жиз-
*Прагма (Pragma) — в Древней Греции практичная, рассудочная любовь. — Примеч. науч. ред. ** Мания (Mania) — в Древней Греции навязчивая, всепоглощающая и требующая постоянного подтверждения любовь, часто сопровождаемая ревностью, тревогой и страданиями. — Примеч. науч. ред.
124
ни, что они думают о себе и обществе, в котором живут, и как их мнения соотносятся с их действиями» (р. х). Они включили в исследование вопросы, касающиеся (а) любви и брака и их роли в формировании жизни людей; (б) понимания себя терапевтами и клиентами и их взглядов на взаимоотношения и взаимные обязательства; (в) мнений членов добровольных организаций о причинах своего участия в их деятельности и о том, в какой степени это участие придает смысл их жизни; (г) мнений членов политических организаций о перспективах развития общества в целом и о том, как политика соотносится с их личной жизнью. Они выяснили, что многие люди преследовали цели самосовершенствования, занимаясь особыми практиками или участвуя в тренингах, в ходе которых они нередко обнаруживали «нечто выходящее за пределы их собственного "я"» (р. 290). По мере того как традиционный уклад, придающий смысл человеческой жизни, начал утрачивать свою роль, его место стали занимать новые инициативы, касающиеся образа жизни и связанные с занятиями спортом, искусством и поддержанием физической формы. Некоторые разрывались между требующей постоянного соперничества общественной жизнью и личными попытками сделать такую жизнь терпимой. Некоторые пытались совместить и то и другое. Все эти люди стремились адаптировать традиции к складывающимся ситуациям. Хотя неудовлетворенность людей социальными условиями современной жизни велика, большинство из них не стремится к серьезным переменам в жизни страны и продолжает надеяться на возможность достижения хорошей жизни. Многие находят для себя временное утешение в попытках разрешения проблем «нашей нарушенной социальной экологии» (р. 294), хотя отдельные люди чувствуют, что мы впадем в деспотизм, если не реформируем общество.
Используя широкую выборку, Фишир и Верц (Fishir & Wertz, 1979) записали и перевели в тексты пятьдесят интервью с жертвами преступлений. Они пытались выяснить, каково чувствовать себя жертвой преступления, — информация, которую не может сообщить статистика. Процедура заключалась в предварительном составлении краткого описания каждого случая, с акцентом на переживаниях каждого индивида, с передачей близко к тексту их собственных слов. Затем выяснялись последствия произошедших событий и соответствующие личностные смыслы на всей совокупности изучаемых случаев, и результаты представлялись в описательной форме. Затем эти описания сжимались в экзистенциальные смыслы виктимизации, то есть в личностные смыслы, которые помогали людям воспринимать как осмысленный этот страшный жизненный опыт. Далее исследователи возвращались к краткому описанию отдельных случаев в поисках фрагментов опыта, характерных для любых жертв преступления и для су-
щественных составляющих психологической организации такого опыта. Этот завершающий этап давал развернутое описание изучаемого предмета.
Другое исследование, в котором участвовали женщины, также включало запись и перевод в текст интервью (Belenky et al., 1986). Авторы описывают свое исследование как изучающее «пять различных перспектив, в которых женщины рассматривают реальность и формируют свое понимание истины, знания и авторитетов (власти)» (р. 3), а также без ясно прослеживаемой связи с первой целью говорят о своем намерении «проанализировать вместе с женщинами их опыт и проблемы с их точки зрения как учащихся (learners) и знатоков (knowers), а также рассмотреть истории их прошлого с целью изменения их представлений о себе и отношений с другими» (р. 11). Респонденты представляли собой широкую выборку, включающую 135 женщин, 90 из которых были отобраны из образовательных учреждений различного типа и 45 — из агентств по оказанию консультативной помощи в вопросах ухода за ребенком. В интервью продолжительностью от двух до пяти часов женщин просили рассказать о жизни «со своей точки зрения» [выделено авторами] (р. 11). Авторы предусмотрели в интервью ряд разделов для получения конкретных оценок, которые выставлялись независимыми экспертами, не разговаривавшими с самими женщинами. Они сгруппировали взгляды респондентов на знание в пять категорий и разработали дополнительные категории кодирования для опыта, связанного со своим личностным развитием и средой обучения. На основании полученных данных авторы пришли к выводу, что образование могло бы больше помочь женщинам, если бы «в нем было больше того, что связывает, а не разделяет», больше одобрения, чем оценки, сотрудничества, чем полемики, больше уважения к личному опыту и поощрения обучающихся искать свои собственные подходы к работе.
С целью выявления «личных конструктов», индивидуальных перспектив или способов «конструирования» (истолкования) опыта Боттерилл (Botterill, 1989) использовал пять бесед с одним и тем же лицом, проведенных до и после его поездки в Японию. Используя компьютерный анализ репертуарной решетки, он извлекал личные конструкты по мере их изменения в различные моменты времени. Результаты предыдущих бесед использовались в последующих беседах. Также применялись фотографии, которые респондент сделал в Японии. В последней беседе «Сэм был поражен тем, насколько изменилось его мышление за период проведения исследования» (р. 291).
Весьма необычные тема и методология были использованы в исследовании Рида, посвященного инкубации сновидений (Reed, 1976)5. Участники проходили специальные подготовительные процедуры,
5 Рид оставил должность профессора в Принстонском университете, чтобы заниматься экспериментальными исследованиями сновидений. Публикация статьи с описываемым здесь исследованием совпадает с моментом его ухода.
125