Джеймс Холлис 'Под тенью Сатурна: мужские психические травмы и их исцеление'

Внешнее проявление физического мужского партнерствадопустимо на игровом поле. Мужчины могут обниматься, дружески хлопать другдруга по плечу, держать за руки и за плечи, могут даже вместе рыдать послематча в раздевалке. В бою мужчины могут смешивать свою кровь и становитьсякровными братьями. Недавно одна моя пациентка участвовала в сплаве леса вовремя разлива рек в Канаде. Река была опасной, и ее жизнь находилась подугрозой, однако она преодолела страх, научилась управлять своим плотом, и vнее возникла поразительно теснаяэмоциональная связь с мужчиной-сплавщиком. Она сказала, что через несколькодней они стали думать как один человек, понимать все нюансы и быстро приниматьрешения управляя плотом на самой стремнине. Я ответил, что он;; получиланастолько редкий опыт, что, если бы такое переживание испытали два мужчины, онидорожили бы им всю свою жизнь.

Мало что в жизни доставляет больше удовольствия, чем когдаты приземляешь мяч на площадке соперника или резко разворачиваешься, чтобы внужный момент отдать пас, и видишь, как твой товарищ по команде стремительно мчитсяс мячом к линии противника и мяч пересекает заветную черту. Наверное, эторедкое ощущение единения возможно отчасти потому, что внешняя потребностьвызывает трансценденцию индивидуального Эго во имя общей цели, но, может быть,еще и потому, что ситуация позволяет мужчинам ощутить свою мужскую природу, нечувствуя при этом ни угрозы своей маскулинности, ни двусмысленности. В менеедушевной и менее трансцендентной обстановке старые сомнения и неоднозначностьснова дают о себе знать.

Но как грустно, что у мужчин так мало трансцендентногообщения, за исключением спорта и войны. Как редко мужчина встречаетэмоционально близкого ему друга-мужчину! Близость между мужчинами обычноповерхностна в отличие от близости между женщинами. Подавляющее большинствомужчин скорее умрут, чем станут обсуждать свои страхи, свою импотенцию, своихрупкие надежды. Они возлагают на женщин бремя своих эмоций. В первой главе яуже рассказывал, как устранился от обмена своими переживаниями с лидероммужского сообщества в Санта-Фе, хотя, безусловно, у нас с ним было о чемпоговорить. Но у меня есть друзья - один в Индианаполисе, а другой - недалекоот Вены,- с которыми я могу продолжить обсуждение темы, которую мы начали и таки не закончили обсуждать несколько лет назад. Как терапевту мне повезло, что вмоей жизни случались удивительные встречи с мужчинами. Такое общение сталовозможным лишь тогда, когда я стал чувствовать себя свободнее по отношению ксамому себе, меньше бояться и у меня появилось желание лучше узнать себя.

Как и в парадоксальной заповеди Иисуса о том что человекдолжен возлюбить ближнего своего, как самого себя мужчины научатся любитьдругих мужчин, если смогут полюбить самих себя. Наши ярость и ненависть к себепроецировались на других мужчин, которых мы затем избегали. Если мы признаем,что отстранились от своего брата, потому что боимся его,- а боимся его потому,что сами пронизаны страхом,- значит, мы уже сделали первый шаг к любви.Противоположностью любви является не ненависть, а страх. Сложность полюбить другихмужчин - каждого в отдельности или всех вместе - заключается в том, что мыдолжны пойти на огромный риск, полюбив самих себя. Мужчине чрезвычайно труднопринять себя таким, какой он есть, перед лицом неудач и страха. Но заменагомофобии эросом и заботой начинается в семье.
5. Исцелитесь сами

Здесь мы постоянно будем возвращаться к тому, что в нашейжизни и деятельности отсутствуют старейшины племени. И мы знаем, что исцелениепроисходит от подобного к подобному, то есть возникают со-звучие,пере-осмыслениеи вос-становлениев памяти. Так, уязвленные мужчинытравмируют своих сыновей и других мужчин. Ряд сатурнианских жертв пополняетсяновыми юношами, оказавшимися между теми же жерновами. Если в этой книге и естькакое-то поучение или что-то полезное для читателя, оно состоит в том, чтоисцеление может и должно произойти.

Мы не можем изменить нашу культуру и ее влияние на нас. И,уж конечно, мы не можем изменить свою индивидуальную историю с огромнымвлиянием на нее родителей, живых или мертвых, а также способ, которым мыинтериоризируем свою историю и свой культурный контекст, адаптируя себя ксоциально-культурным нормам, чтобы выжить. Почти все из нас сбились с пути. Мышли, обуреваемые жаждой обрести учителя, причем один слепой вел другого.

В своей предыдущей книге "Перевал в серединепути" я привел много примеров развития в нас так называемой"временной личности" в качестве ответной реакции на детскиепереживания, а также показал, как мы вступаем в жизнь с этим ложным Я исовершаем выбор, который впоследствии уводит нас от самих себя, и как мыстрадаем в среднем возрасте от растущего расщепления между сформировавшейсяличностью и истинным Я. Всем мужчинам на любой стадии жизни необходимопреодолеть этот кризис, перейти через этот перевал и спасти свою жизнь.Разумеется, первый переход заключается в том, чтобы покинуть дом физически, неосознавая того, в какой степени взятый оттуда внутренний багаж, которыйприходится везде нести с собой, повлияет на будущий ложный выбор. Последнийпереход связан со старением и встречей со смертью.

Хорошей иллюстрацией долгов, которые должен платить ненашедший себя мужчина, служит повесть Л. Н. Толстого "Смерть Ивана Ильича".В данном случае мы сталкиваемся с мотивом "обычного" человека, причем"обычно" и само имя и отчество главного героя повести - Иван Ильич.

Иван Ильич жил бессознательно, принимая социальнопредписанные роли. Затем он заболел неизлечимой болезнью, и оказалось, что унего нет своего внутреннего мира, в который он мог бы уйти. Его жена и друзьябыли такими же "пустыми" и ничем не могли ему помочь. В конце концовон пришел к выводу, к которому часто приходит человек, посещающий терапевта: онпонял, что в целом его жизнь была сплошным притворством, он жил жизньюкакого-то другого человека, а вовсе не своей собственной Затем ему пришлосьпережить величайший страх, свойственный всем мужчинам: это не страх смерти, абоязнь того, что он, по сути, прожил не свою жизнь. У него не было кризисасреднего возраста, перехода от временной, связанной с детством, определяемой культурныминормами жизни к аутентичной мужской зрелости, поэтому он не только не такпрожил свою жизнь, но и оказался не готов встретить свою смерть. Главное длямужчины в период кризиса среднего возраста, независимо от его возраста исоциального положения,- извлечь максимум пользы благодаря рефлексивномуповедению и рефлексивным установкам, радикально перестроить свою жизнь ирискнуть пережить вселяющие ужас требования своей души.

Определив роль матери (а значит, и материнского комплексавместе с его архетипическими обертонами) в нашем развитии и установив, к чемуприводит отсутствие отца и племенных старейшин, мы узнаем в самих себе то, вчем мы обязательно должны разобраться самостоятельно.

У каждого мужчины есть своя психологическая история, воснове которой лежит детское стремление получать заботу и защиту. Этотвнутренний ребенок постепенно начинает выглядывать во внешний мир, чтобы тамбороться и в конце концов умереть. Но так как огромная потребность в "тихойгавани" не исчезает, а постоянно возрастает, мужчины обычно взваливают этобремя на женщину. Однако большинство женщин совершенно справедливосопротивляются исполнять для мужчин роль матери, и мужчине приходитсястановиться "тихой гаванью" для самого себя. Роберт Блай такописывает мужские переходные ритуалы австралийских аборигенов для мальчиков.Мужчины садятся в круг, надрезают себе вены и сцеживают кровь в сосуд. Затем,передавая друг другу этот сосуд, они пьют из него, причащаясь этой кровью, всевместе - и старые, и молодые. При этом они говорят: "Молоко материвскормило тебя. Теперь тебя кормит молоко отца"117.

Вполне понятно, что мужчины боятся быть зависимыми, но имне следует бояться своей потребности в заботе и внимании. Все люди хотят, чтобыо них заботились. Мужская гиперкомпенсация зависимости в образе одинокогостепного скитальца, воплощенного на экране Джоном Уэйном или Клинтом Иствудом,отдает патологией: это может подтвердить каждый, кто находился в обществетакого человека. Мужчины должны принять свою потребность в заботе и внимании. Инезависимо от того, в ком они видят источник внимания и заботы - в женщине илидругом мужчине, им следует признать, что прежде всего они сами отвечают за то,чтобы себя прокормить и о себе позаботиться. Тогда у них появитсясоответствующее отношение и к страху перед другими людьми, и к потребности вних.

Если потребность в заботе является архетипической, скрытойза отношением мальчика к матери, то мы можем сказать, что его становление какмужчины тоже является его архетипической потребностью, удовлетворение которойдолжно прийти из мира отца. Сыну нужно видеть, как у отца развивается отношениесо своей внутренней истиной, как он справляется со стыдом и страхом, как онуверенно и достойно сохраняет равновесие со своей внутренней феминностью и какон организует окружающий его внешний мир. Уверенность в себе не следуетсмешивать с комплексом стремления к власти. Игра во власть кастрирует всехмужчин. Смысл уверенности в себе состоит в том, что человек чувствует в себепозитивную энергию, необходимую для решения задач, которые ставит перед нимжизнь. Человек может позволить себе окунуться в эту жизнь и бороться заобретение ее глубинного смысла. Он чувствует в себе возможность вынырнуть изнее, когда к нему вплотную подступают силы тьмы. Повторяю: было бы полезновидеть пример родного отца, чтобы развить такую уверенность в себе, нобольшинство мужчин создают ее каждый на свой лад.

Фактически отцовский и материнский комплексы представляютсобой заряженные кластеры энергии, живущие своей жизнью, неподконтрольнойсознанию. Каждый мужчина должен знать все свои интериоризированные образы иуметь различать, какое их послание свидетельствует о проблеме выживания исамосохранения, а какое - о наличии энергии, необходимой для борьбы за лучшуюжизнь. Как заряжены эти кластеры? Какие внутренние и внешние послания онинесут? Что происходит, если человек делает ложный выбор?

Такие же вопросы, которые он раньше задавал своему отцу,чтобы понять его и испытать его печаль, каждый мужчина должен задать и себе.Каковы его индивидуальные травмы, его устремления, какова его непрожитая жизнь?Каждый мужчина должен снова и снова задавать себе вопросы, ответы на которые онхотел бы услышать от отца. Если раньше он хотел узнать от отца, как статьмужчиной, как справиться со страхом, как обрести мужество, как сделать выбор,который не одобряют окружающие, как уравновесить мужскую и женскую энергию,куда поместить гироскоп души и как в соответствии с ним идти по жизни, тотеперь он должен рискнуть задать эти вопросы себе. И даже если он не знаетответа, по крайней мере он задает правильные вопросы. Рильке однажды написалсвоему юному другу: