Бауманн Урс, Перре Майнрад. Клиническая психология.

Особой формой искажения восприятия является необращение внимания на собственные чувства (и потребности), если они оцениваются как негативные, а потому являются аверсивными и тем самым вызывают избегающее поведение, а именно избегание восприятия собственного состояния. Устранение такого искажения является основной целью психоаналитической терапии, а основной техникой является интерпретация, т. е. указание на то, что человек еще не воспринял. Прямые техники для устранения этой потери контакта с самим собой особенно активно разрабатывает гештальт-терапия, в рамках которой для этого предусмотрен ряд упражнений на осознавание, таких, например, как принцип «здесь и теперь», использование речи, адресованной самому себе, подкрепление выражения эмоций, игры с утрированием, переживание в воображении аффективно окрашенного опыта. Здесь мы сталкиваемся со своеобразным феноменом, поскольку фундаментальные принципы вмешательства начинают противоречить друг другу. Принцип эмоционального торможения противостоит принципу, стимулирующему выражение эмоций; требование направить восприятие вовне вместо направления на собственное состояние противоречит принципу гештальт-терапии, в соответствии с которым осознавание (awareness) собственной личности необходимо всячески подкреплять. Хотя при чрезмерной эмоциональности, конечно, целью интервенции является, в конце концов, все большее снижение интенсивности этих эмоций, однако, очевидно, существует много различных путей достижения этой цели. Конфронтация с вызывающими эмоцию стимулами нужна непременно (хотя это в различных формах терапии используется и концептуализируется по-разному), а если вызывающим эмоцию стимулом является другая эмоция, то с ней тоже необходимо конфронтировать, т. е. воспринимать и принимать. То, что гештальт-терапия, использующая этот подход, может давать положительные результаты, подтвердили метаанализы, которые провели Граве, Донати и Бернауер (Grawe, Donati & Bernauer, 1994), а также Бретц, Хекеренс и Шмитц (Bretz, Heekerens & Schmitz, 1994), несмотря на то, что показания к терапии и продолжительность эффекта остаются неизвестными.
Аналогичный подход появляется также и в поведенческой терапии, которая тоже стремится к контролю над негативными эмоциями. Однако этот контроль может достигаться и с помощью (активного) избегающего поведения, затрудняющего конфронтацию. Иной путь представляет собой принятие. Форзит и Эйферт (Forsyth & Eifert, 1996) описали это следующим образом: «Whereas non acceptance generally refers to an unwillingness to experience unpleasant thoughts, feelings, and other private events believed to be the primary problem for the client, acceptance involves allowing thoughts and feelings to occur without any attempt to control them, that is, acceptance entails giving up or letting go of the struggle to change or to control» («Поскольку непринятие обычно имеет отношение к нежеланию испытывать неприятные мысли, чувства, а также другие конкретные события, то посчитали, что первой проблемой для клиента является принятие, включающее допущение мыслей и чувств, что нечто может произойти и без всяких попыток управлять ими, что принятие влечет за собой отказ от борьбы за то, чтобы что-то изменить или чем-то управлять»). Схожее основание имеет и принцип «парадоксальной интенции», представляющий собой рекомендации к тому, как желать появления эмоций, перед которым испытывается страх (Frankl, 1975), а также принцип других парадоксальных, т. е. провоцирующих симптомы техник.

4. Воздействие за счет изменения переработки информации

Существенным аспектом этого достаточно широкого направления являются воображаемые антиципирующие пробные действия. Особо значимыми в клинико-психологической сфере являются фантазии о грядущих катастрофах и фантазии о предстоящих неудачах и поражениях, разновидность предчувствия тревоги, оборотная сторона предвкушения радости. Большинству людей хорошо знакома «неспособность отключиться» (в равной степени как от мыслей, так и от фантазий), когда, например, по ночам предвосхищаемая тревога перед наступающим днем мешает человеку заснуть. Обыденной психологии хорошо знакомы и возможности неспецифического воздействия: занятие чем-то простым и знакомым, что поглощает его настолько, что беспокойная фантазийная деятельность прекращается. К числу таких методик относятся мантры (постоянное повторение определенных бессмысленных или осмысленных звуков), произнесение одних и тех же молитв (например, с четками или литаниями), формулы аутогенного тренинга тоже способны оказывать аналогичное воздействие. Целью специальных клинико-психологических мероприятий являются не столько сами фантазии, сколько репрезентированные через них угрозы. Здесь подходят любые стратегии, способствующие развитию навыков тестирования реальности и умению взаимодействовать с этими угрозами.
Наряду с этим интерес представляют формальные дефекты переработки информации, те «логические ошибки», которые Аарон Бек посчитал ответственными за возникновение депрессивного настроения и взаимосвязанных с ним страхов. Здесь речь идет о дефектах индуктивного мышления. Бек и Гринберг (Beck & Greenberg, 1979) описали пять типов (см. главу 30.2): произвольные умозаключения, избирательное абстрагирование, сверхгенерализация, максимизация (негативных аспектов реальности) и минимизация (позитивных аспектов), а также персонализация.
Такие неверные стратегии выведения умозаключений могут быть причиной возникновения не только депрессивного настроения и способов поведения, но и тревоги, ярости, гнева и других эмоциональных состояний. Соответствующая терапия является рационально-объяснительной: «Однако психотерапевт не должен с самого начала предполагать, что умозаключение пациента неверно, он еще пытается убедить его на основе своего собственного восприятия фактов в том, что он не прав. Он использует „сократовский“ метод постановки вопросов (небольшой пример можно найти в главе 31.3), чтобы пациенты делали самостоятельные высказывания о фактах, способные привести к правильным умозаключениям» (Beck & Greenberg, 1979) (прим. 30.3.2).

Примечание 30.3.2. Исследование относительной эффективности когнитивной терапии и метода, основанного на модификации поведения (Wilson, Goldin & Charbonneau-Powis, 1983)
Постановка вопроса
Авторы задались целью выяснить, какой из методов интервенции при депрессивных расстройствах более эффективен — когнитивная терапия или модификация поведения. Исходным пунктом стала критика прежних сравнительных исследований, в которых терапевтические условия когнитивных и поведенческих форм терапии оказывались не сопоставимы друг с другом; так, например, они различались по своей интенсивности и типу (групповая или индивидуальная терапия). Была предпринята попытка помимо содержания самой терапии исследовать и другие релевантные для успеха факторы.
Методы
- Выборка. Выборка состояла из 25 взрослых жителей Сиднея с униполярной депрессией, вызвавшихся участвовать в терапевтической программе. Восемь из них прошли курс когнитивной терапии, восемь — участвовали в программе модификации поведения и 9 вошли в «ожидающую» группу, т. е. послужили контрольной группой.
- Интервенция. Когнитивная терапия состояла из 8 индивидуальных сеансов, во время которых в соответствии с рекомендациями Бека (Beck et al., 1979), прежде всего, идентифицировались, а затем критически обсуждались негативные стили переработки информации. Одновременно клиенты должны были ежедневно записывать свои мысли и настроения с помощью соответствующих листов частоты возникновения и таким образом осознавать связь мышления и эмоций. Во время проведения поведенческой терапии, также состоявшей из восьми индивидуальных сеансов, а) обсуждались типичные способы поведения клиента; б) между сеансами предлагалось выполнить какое-либо приятное действие (например, позвонить другу). Кроме того, клиенты, в) как и при когнитивной терапии, ежедневно в письменном виде регистрировали свое настроение, но вместо когниций они фиксировали соответствующие выполненные действия.