|
|
Юнг К.Г. Современный миф. Ein moderner Mythus Von Dingen, die am Himmel gesehen Werden.Категория: Библиотека » Юнг Карл Густав | Просмотров: 14667
Автор: Юнг К.Г.
Название: Современный миф. Ein moderner Mythus Von Dingen, die am Himmel gesehen Werden. Формат: HTML, DOC Язык: Русский Скачать по прямой ссылке ным» существом. Кроме того, это Hermes katachtonios («подземная ртуть») — Дух Земли, излучающий ясность и пылающий жаром, более тяжелый, чем металл, и более легкий, нежели воздух, отравляющий и исцеляющий, змей и орел. С одной стороны это панацея, эликсир жизни; с другой стороны он представляет смертельную угрозу для несведущих. Образованный человек прошлого (в культурном багаже которого, кстати, содержалась и алхимическая философия; ее считали даже настоящей «религией лекарей») нашел бы в анализируемой здесь картине множество скрытых намеков и без труда определил бы ее место в кругу своих понятий. Что же касается нас, то подобную картину мы воспринимаем как нечто странное, не поддающееся объяснению; наши попытки сравнивать или сопоставлять ее с другими явлениями тщетны ввиду того расхождения, которое существует между сознательной мыслью и бессознательной интенцией.
В картине запечатлена несоизмеримость двух миров, проникающих друг в друга, не соприкасаясь. Сеятель, конечно же, засевает своим огнем землю, но ему безразлично — падают ли «семена» на город или на пустынные окрестности; для всех земных существ происходящее остается незамеченным. Данную картину можно сравнить со сновидением, пытающимся втолковать человеку, что, с одной стороны, его сознание существует в разумном и обыденном мире, но с другой стороны, в непосредственной близости от него, возникает ночное и призрачное видение Homo maxim us, «человека величайшего». Рассматривая гигантскую фигуру сеятеля как зеркальное отображение личной психологии автора, мы увидим в ней всего лишь нечто вроде психологического эквивалента брокенского призрака1. Придерживаясь подобной точки зрения, следует предположить, что художнику присуща мания величия, вытесненная по причине той тревоги, которую она причиняет своему носителю. Вся проблема, таким образом, ограничивается патологическим аспектом, а произведение имеет смысл лишь как «добровольное признание» невротика. Тревожная мысль об апокалиптиче- 1) Гора Брокен (Гарц) в традиционных представлениях — место, где разыгрывались мистерии нечистой силы; см., в частности, сцену Вальпургиевой ночи в «Фаусте» Гёте. ской ситуации в мире сводится к эгоцентрическим страхам существа, подверженного тайной и тщательно лелеемой мании величия — страхам, в основе которых лежит опасение, что воображаемому величию при соприкосновении с реальностью может быть нанесен ущерб. Так гора рождает мышь, а мировая трагедия оказывается не более чем комедией жалкого, тщеславного человека. Трагикомедии и маскарады этого рода известны нам слишком хорошо. Но у нас нет достаточных оснований для того, чтобы увидеть здесь только climax a majori ad minus (сведение великого к малому). Мысль о том, что образ сеятеля полон смысла, подсказана нам не только его огромностью и необычностью, но и нуминозностью породившего его бессознательного «фона», полного символических ассоциаций. Если бы в картине не выражалось ничего, кроме чувства личного тщеславия или инфантильной потребности в самовозвеличивании, был бы уместнее выбор иного символа: лица, конкурирующего с автором в его профессии. В этом случае автор, движимый завистью к успехам конкурента, возвысил бы его в ранге и, как показывают относящиеся к аналогичным случаям наблюдения, сообщил бы тем самым особую значимость самому себе. Но на деле в нашей картине ничего этого нет; как раз наоборот, изображенная на ней фигура, как я уже говорил, целиком архетипична. Подобно архаическому царю или богу, она бесконечно превосходит по размерам обычного человека; она сделана не из плоти и крови, а из огня; ее голова — округлой формы, подобно небесному телу или ангелу Апокалипсиса (см. Откровение, 10, 1): «над головою была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные». Кроме того, голова фигуры напоминает средневековые изображения богов, олицетворяющих планеты, чьи головы выглядели как звезды. Голова отделена от тела, что подчеркивает ее независимость; в этом плане она аналогична таинственной субстанции алхимиков — философскому золоту (aurum non vulgi = «не простое золото») , «элементу-голове» (elementum capitis) или «элементу омега» (греческая буква омега идентифицировалась с головой; этот символ восходит к Зосиму Панополитанскому, III в. н. э.). Дух — это странник, который бродит по земле, сея огонь; в этом он похож на тех богов или богочеловеков, которые обходят страны, совершая чудеса, разрушая или принося исцеление. В Псалме 103 сказано, что Господь «служителями Своими» творит «огонь пылающий»; Бог сам есть «всепожирающий огонь». Этот «огонь» выражает и обозначает интенсивность чувства; это — символ Святого Духа, который в день Пятидесятницы чудесным образом изливается с неба в виде огненных языков1. Архаические признаки буквально переполняют картину; частично они восходят к известной автору библейской традиции, частично же проистекают из его наследственной предрасположенности к воспроизведению аналогичных, но автохтонных мыслей и представлений. Более или менее осознанное привлечение феномена НЛО проливает свет на внутреннее родство этих двух комплексов идей: один из них объясняет другой, поскольку оба имеют общее происхождение. Интересно, что в другой картине того же автора обнаруживается мотив (выписанный в голубых и белых тонах), сопоставимый с тем, что мы уже встречали в связи со вторым сном. Речь идет о весеннем пейзаже, где голубой небесный свод оттенен серебристой дымкой. Но в одном месте тонкий покров облаков содержит округлое отверстие, сквозь которое можно видеть глубокое синее око чистого неба. Небольшое, горизонтально растянутое по обеим сторонам отверстия белое облако сообщает целому форму глаза. Внизу находится шоссе, по которому движутся весьма реалистически изображенные автомобили. Художник объяснил мне, что «сидящие в автомобилях не видят глаза». На этой картине традиционный «глаз Бога» — глаз, смотрящий с небесной высоты, — занимает место НЛО. Во всех упомянутых символических представлениях мы встречаем архетипические образы, родившиеся отнюдь не в связи с наблюдениями над НЛО; образы эти существовали всегда. Мы располагаем историческими свидетельствами об аналогичных фактах, насчитывающими десятки, а то и сотни лет. Тридцать лет назад, когда проблемы «летающих тарелок» вообще не существовало, мне стал известен целый ряд очень похожих сновидений, например: множество маленьких солнц или золотых монет, нисходя- 1) См.: Деяния Св. Апостолов, 2, 3. щих с неба; мальчик в одежде, сотканной из золотистых и светящихся округлостей; странник в звездных просторах; тело, которое вначале взошло подобно Солнцу, а затем, в результате развития целой серии видений, превратилось в мандалу. Я вспоминаю также картину, показанную мне в 1919 году: внизу — город, расположенный вдоль берега моря и похожий на обычный современный порт с кораблями, заводскими трубами, укреплениями, пушками и солдатами; выше — толстый слой облаков; еще выше — нечто вроде вращающегося и светящегося диска, разделенного на четыре равные части «греческим» крестом красного цвета. Здесь уже видны два мира, разделенные слоем облаков и не вступающие в соприкосновение друг с другом. Рассказы о НЛО начали интересовать меня сразу после своего появления, ибо я понял, что по своей природе они, по всей видимости, являются символическими слухами; поэтому с 1947 года я собираю все доступные мне публикации на их счет. Эти рассказы, как мне всегда казалось, имеют много общего с символикой мандалы, о которой я впервые написал в 1929 году в работе «Тайна золотого цветка» (совместно с Рихардом Вильгельмом)1. Конечно, хотелось бы предоставить показаниям добросовестных очевидцев и радаров «преимущество сомнения»2, но при всем том следует подчеркнуть несомненное родство между феноменом НЛО и отдельными психическими и психологическими предпосылками, которыми нельзя пренебрегать при оценке и интерпретации наблюдений. В результате такого сближения удается объяснить феномен с психологической точки зрения; он предстает как психическая компенсация коллективной тревоги, переполняющей умы и сердца. Но значение молвы не исчерпывается ее ролью симптома, объяснимого на основе причинных связей; «летающие тарелки» претендуют на ценность и значимость живого символа, то есть действенного динамического фактора, который в силу всеобщего незнания и непонимания способен проявить себя только через посредство визионерских слухов. 1) С. G. Jung, R. Wilhelm. Das Geheimnis der goldenen Blüte. Ein chinesisches Lebensbuch. - München, Dorn, 1929. 2) Имеется в виду юридический принцип, согласно которому любое со мнение толкуется в пользу обвиняемого. Связаться с администратором Похожие публикации: Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|