Алексеев А. В. Воля к превосходству.

3
Если мы проведем мысленное деление объекта на части до его изничтожения, то в пределе мы получим точку как абстрактный предельный объект математики (ибо в реальности точки не существует, поскольку точка отрицает материю; точка есть атом ничто). Таким образом, точка есть идеальный момент Логоса и в понятии точки мы соприкасаемся с насквозь идеальной сущностью Логоса (в пределе деления материального объекта мы находим идеальный момент).
Вообще, всякое абстрагирование есть соприкосновение с чистым бытием Логоса. В сознании Логос находит свое идеальное отражение. И именно в сознании человека Логос достигает некоторой степени свободы от материальной обусловленности своего бытия, в сознании бытие Логоса может быть представлено как фантазия. Напомним, что путь человечества — это путь высвобождения Логоса, где мечта Логоса, его идея есть независимое от материи бытие — бытие духа; но надо четко понимать, что абсолютная свобода духа невозможна, возможна только та или иная степень его свободы и безусловности. Например, бытие Логоса в сознании в качестве фантазии достигает высокой степени свободы, но все же эта фантазия привязана к человеку и есть только определенное качественное состояние его сознания, бытие как образ или идея.
Направление развития Логоса есть постепенное восхождение его в своем качестве, есть путь высвобождения его из-под власти материи как условия его бытия. Логос стремится стать безусловным, это можно проследить, рассматривая постепенное усложнение организмов. Так, растение, своими корнями уходящее в землю и не имеющее еще возможности высвободиться от заземленности, есть более низкий качественный уровень бытия; бытие Логоса как животного есть высвобождение его из-под жесткой привязки к месту обитания, животное может передвигаться на своих ногах куда ему вздумается; человек есть уже более высокое качественное состояние Логоса; здесь бытие в качестве духа, в качестве образа и идеи достигает наивысшей стадии своего освобождения от материи; следующей ступенью восхождения Логоса является историческое развитие человечества, через которое красной нитью проходит идея свободы человека как личности, что дает возможность Логосу подняться еще на ступень восхождения к своей безусловности.
Интересно отметить, что общепринятым является одновременное презрение и признание необходимости материальной обусловленности жизни, в этом состоит антагонизм и основа нашего разделения материи как условия бытия Логоса и того, что есть наиболее (материю мы потеряли; мы можем говорить лишь о степени идеализации) идеальное — самого Логоса. Этот антагонизм есть, по сути, разделение практического и теоретического, есть разделение людей на тех, кто пестует земное и тех, кто стремится воспарить над землей. Но надо признать, что значение человека как раз познается величием идей, которым он служит, и этим признается значимость идей, как наиважнейшей ипостаси Логоса, над тем, что их обуславливает, — материей. Таким образом, этот антагонизм есть антагонизм между идеями, которым служат разные люди.

4
В сознании человека Логос обрел себя и получил возможность управлять собой через свое собственное отражение, такова, например природа воплощения в жизнь изобретений. К примеру, математика воссоздает определенную часть Логоса, а именно, представляет бытие Логоса как пространство, время и множество, то есть отражает структурную сущность Логоса, она схватывает его форму. Математика как бы выхватывает фундаментальную часть Логоса из его изменчивой части и видит бытие как взаимоотношение форм и чисел.
И только с рождением человека Логос смог узреть себя через отражение себя в сознании человека и познать свое собственное единство. Это единство выделяется и познается на уровне сознания как идея, в сознании человека идея становится самостью и обретает себя. Идея по своей сути есть проявление Логоса, который относится к себе через сознание человека. В сознание человека Логос как бы отрывается от материального условия своего бытия и приобретает некоторую степень свободы в качестве самости отражения.
Бытие Логоса в виде фантазии есть условное проявление свободы Логоса, есть то, к чему стремится Логос. По сути, фантазия есть высвобождение бытия, есть его рождение. Через человеческое сознание Логос творит себя (объективизируется). Человек есть тот качественный уровень бытия Логоса, с которого Логос может сильно менять себя (изменение окружающей среды). Фантазия, конечно, детерминирована материальными условиями своего бытия, но ее бытие в виде образа оторвано (опять же в какой-то степени) от заземления и в качестве образа вовсе может не допускать заземление по отношению к себе, в это проявляется свобода Логоса. В фантазии Логос как бы выплескивается из своих материальных оков, в фантазии он чувствует себя свободным от материи (от условия трехмерности). Такова, например, природа математики, от которой требуется только то, чтобы она не противоречила логическим принципам, но поэзия уже презирает и эту обусловленность и парит в свободном полете вообще за пределами логики. На этом примере мы видим, что бытие Логоса бесконечно полнее, чем бытие Логоса, заземленного в материальность (относительность восхождения), как изначальное условие своего бытия. Образ в сильной степени свободен от того, что его порождает, то есть от механизма в головном мозгу. Похожую природу имеет фрактальная геометрия, где заданная программа определяет удивительно красивые образы, которые так качественно далеки по своей красоте от того механизма, который их образует (в этом проявляется относительная свобода Логоса, а точнее высвобождение).

5
Чистое бытие Логоса напоминает свет, идеальный свет, который россыпью красочных цветов отражается, преломляется и переливается бликами в каждой точке пространства и времени. Идеальный мир заперт в замке материи, но я счастлив, что в мыслях я несусь по этому призрачному миру, что я ощущаю себя свободным как птица в небесных высях, что я живу в мире призраков и грез!
Вокруг меня кружатся и танцуют в самозабвенном танце призрачные тени; они рождаются из ничто и в ничто угасают; они восходят как вырывающиеся с поверхности Солнца протуберанцы, восходят и падут, а я не перестаю удивляться, какое плотное содержание, какую непостижимую и не явленную глубину еще таит в себе бытие; все это обитает где-то там, в несуществующем царстве возможного, в ничто; все это не явлено до поры до времени, но готово явиться по первому зову бытия, явиться и опять потонуть в небытие. Вы думаете, что вы кругом окружены материей? О, как вы заблуждаетесь! Вы видите лишь призраки, налитые плотью и кровью, эти призраки рождаются и исчезают как дым: откуда и куда?.. Я пытаюсь их схватить, удержать, но они неудержимо выскальзывают из моих рук и тают, тают, исчезая во мраке...
Но неистощима Природа в своем становлении; молотом бьет она по наковальне, — и из-под ударов ее молота в стороны разлетается море чудесных брызг, что вспыхивают, замирают на мгновенье... и гаснут во мраке...
Неистощима Природа в своем становлении: морем цветов разливается она, морем прекрасных ярких красок!

Неутомима, ненасытна жизнь;
Жизнь торжествует в танце,
Родиться — чтоб погибнуть,
Погибнуть — чтоб родиться,
И жить — чтоб вспышкой яркой быть!

Не перестаю я удивляться рождению бытия: как ниоткуда, из ничто, вдруг появляются первые очертания, потом силуэты, или как на голом поле вдруг Природа рождает себя, это поистине есть чудо жизни, чудо рождения. И я спрашиваю себя: Откуда? Откуда все это? И удивляюсь — поистине бездонную глубину таит в себе бытие, бездну, пропасть, бесконечность, и чтобы научиться постигать ее, самому надо жить в глубине; в себе надо носить подобную пропасть!