|
|
Смит Ноэль. Современные системы психологии.Категория: Психология, Системный подход в психологии | Просмотров: 47196
Автор: Смит Ноэль.
Название: Смит Ноэль. Современные системы психологии. Формат: HTML Язык: Русский Скачать по прямой ссылке Пытаясь разрешить ряд возникающих проблем, некоторые исследователи памяти обратились к теориям PDP (распределенной параллельной обработки). Хотя данная модель также предполагает наличие пространственных характеристик памяти, согласно ей различные компоненты памяти имеют различную пространственную локализацию. Теория PDP предполагает, что у человека обработка информации, как правило, осуществляется параллельно, а не в соответствии с линейной или последовательной сменой стадий. Согласно предложенной Мак-Клел-ландом (McClelland, 1981, 1986) теории PDP, научение — это процесс укрепления связей между сохраняемыми в памяти блоками, в совокупности составляющими репрезентацию целостного события. В процессе вспоминания осуществляется доступ к одному или нескольким блокам, каждый из которых содержит репрезентацию связанных между собою вещей, которые, в свою очередь, активизируют другие блоки, участвующие в процессе целостного извлечения из памяти. Такой тип памяти и характер извлечения требует наличия единственного ключевого признака (cue) либо нескольких частичных или даже ошибочных признаков для активизации памяти. При последовательном характере обработки единственный неверный признак делал бы извлечение невозможным. Параллельная обработка, согласно данной теории, также позволяет восполнять недостающую информацию — не благодаря знанию о данной конкретной вещи, а благодаря сохраняемой в памяти информации аналогичного типа о других вещах. Данный тип памяти также обладает достаточной гибкостью, позволяющей каждому человеку хранить и извлекать самую разнообразную, уникальную для него информацию, а кроме того, такая модель объясняет факт хранения информации в долговременной памяти без повторения. Поскольку адаптивные сети свободны от традиционных медиаторов и репрезентаций, они просто адаптируются в соответствии с историческими условиями отбора.
Эстес (Estes, 1980) провел обзор исследований, авторы которых выступают в пользу аналогии между компьютерной и кратковременной человеческой памятью. Он рассматривает шесть пунктов, по которым компьютерная память сопоставляется с человеческой, и находит существенные различия по всем пунктам. В целом, разница состоит в том, что компьютеры отличает высокая скорость доступа и точность воспроизведения, тогда как для человеческой памяти характерны «робастность» («robust») и универсальность. У людей не возникает необходимости в такой быстроте и точности, какой достигают компьютеры, однако со- 3 Некоторые представители когнитивизма выделяют весьма внушительное количество типов памяти. Так, Нейворт (Neiworth, 1995) перечисляет долговременную, кратковременную, рабочую (оперативную), справочную, процедурную, декларативную, эпизодическую, семантическую, имплицитную и эксплицитную память. Это напоминает способ, каким Кларк Халл продолжал умножать количество гипотетических внутренних побуждений, так чтобы они соответствовали разнообразию получаемых им экспериментальных данных, а предшествующее ему поколение психологов множило число инстинктов. 94 храняемая ими информация обеспечивает быструю адаптацию к условиям окружающей среды. Далее, «...чем больше мы узнаем о человеческой памяти, тем меньше наши знания о ней вписываются в стереотипное представление о простом хранилище. Вероятно, наша память мало чем напоминает склад, библиотеку или запоминающее устройство на магнитных сердечниках (core memory) — место, куда информация помещается и где она хранится до тех пор, пока не окажется востребованной; человеческая память скорее представляет собой сложную динамическую систему, которая может в любой момент времени предоставлять нам информацию об отдельных событиях или объектах, связанных с нашим предшествующим опытом. Фактически мы вообще не может говорить о том, что человеческая память в буквальном смысле хранит что-либо; она просто изменяется, являясь функцией опыта. Аналогия с хранилищем... может оказаться даже вредной при определении целей, на которыхдолжны быть сконцентрированы усилия исследователей, или при размышлении о том, каким образом человеческая интеллектуальная функция в целом может быть усовершенствована» (р. 68). Альтернативные направления. Согласно мнению Дженкинса (Jenkins, 1981), для того чтобы предсказать поведение субъекта, необходимо знать его цели, характер задачи и окружающей его обстановки и, что наиболее важно, операциональные или личностные характеристики («управляющие структуры»). Однако теоретики когнитивизма обычно используют схемы последовательности операций вместо того, чтобы пытаться определить операциональные характеристики субъекта, которые практически никогда ими не моделируются. Без учета этих операциональных характеристик, утверждает Дженкинс, число альтернативных возможностей выполнения конкретной задачи становится почти бесконечным, так что теоретические вопросы остаются без ответа. Когнитивные теории разума практически представляют собой модели конкретных способов выполнения субъектом тех или иных задач. При появлении новых данных или новых задач ментальную модель оказывается необходимым укомплектовывать «новыми воспоминаниями, новыми функциями и т. д., пока она не становится столь громоздкой, что от нее в конце концов приходится отказаться» (р. 216-217), и так продолжается бесконечно. «Мы попусту тратим время, пытаясь получить общую модель путем создания многочисленных мелкомасштабных моделей выполнения частных (и произвольно выбранных) лабораторных заданий» (р. 217). Дженкинс приводит примеры экспериментов, пытаясь доказать, что предлагая испытуемым глупые или бессмысленные задачи, мы вынуждаем их вести себя соответственно. «...Если мы проводим глупые эксперименты, мы приходим к глупым теориям. Эти глупые теории кажутся нам верными, поскольку испытуемые могут вести себя настолько глупо, насколько мы того от них требуем» (р. 219). Он отмечает, что даже некоторые классические эксперименты являются иллюстрацией данного принципа. В исследованиях Торндайка кошки, помещенные в «проблемный ящик», действуют исключительно путем проб и ошибок, поскольку это единственная возможность, которую оставляют им условия эксперимента. В экспериментах Келера обезьяны решают проблемы «посредством инсайта», поскольку никакой другой возможности экспериментальная ситуация им не предоставляет. Аналогичным образом у Халла крысы усваивают подкрепляемые реакции, приводящие к ослаблению внутренних побуждений, а у Толмена они научаются посредством когнитивных карт, в силу ограничений, накладываемых в каждом случае на условия эксперимента. В подтверждение своей точки зрения Дженкинс ссылается на исследования, свидетельствующие о том, в сколь ограниченных пределах мы можем распространять результаты, полученные в ходе одного эксперимента, на другой. В лучшем случае мы можем делать обобщения, распространяемые лишь на незначительно отличающиеся от исходных классы событий. Небольшой экскурс в историю указывает нам и на другие проблемы. Пытаясь прийти к пониманию основных принципов, лежащих в основе обучения и памяти, Эббингауз ввел метод заучивания бессмысленных слогов как наиболее элементарных единиц информации, которые он только мог представить. Эти бессмысленные слоги явились воплощением представлений английских эмпириков-ассоцианис-тов об атомах разума. Слоги устраняли контекст, а также операциональные характеристики и влияние предыдущего опыта, полученного в экспериментальной ситуации. Аналогично последователи Уотсона и методологического бихевиоризма полагали, что если им удастся досконально изучить условные реакции, они в конце концов смогут перейти к изучению наиболее сложных форм человеческого поведения. Однако психологи-системщики и инженерные психологи продемонстрировали, что для того чтобы достичь успеха в усовершенствовании сложных систем, необходимо сначала научиться управлять условием, ограничивающим наибольшую вариацию. Влияние на второстепенные источники не может дать эффекта, пока нам не удастся контролировать основные. Тем не менее господствующим операциональным принципом в психологии стала противоположная, идущая от английского эмпиризма к бихевиоризму и когни-тивизму точка зрения, согласно которой мы должны сначала изучить простейшие, поддающиеся анализу элементы и постепенно переходить к более сложным формам поведения. В силу этого обстоятельства прогресс психологии оказался весьма скромным. Дженкинс настаивает на том, что мы должны отказаться от данного подхода, поскольку «для того чтобы изу- 95 чать сложные формы отношений, необходимо рассматривать такое количество элементов, которое достаточно для формирования данных типов отношений» (Jenkins, 1981, р. 225). Осуществив широкомасштабную программу исследований, Дженкинс (Jenkins, 1974,1981; Jenkins, Wald & Pittenger, 1978; Pittenger & Jenkins, 1979) продемонстрировал, что запоминание находится во взаимозависимости с контекстом, включающим ситуацию, в которой происходит запоминание, задачу, стоящую перед запоминающим лицом, его знания и навыки, а также его представления и убеждения. Источники представлений и убеждений индивидуума, как и свойственные ему способы структурирования опыта, также имеют большое значение. Кроме того, «мы не можем рассматривать память, не рассматривая инструкции экспериментатора, восприятие, понимание, операции логического вывода и решения задач, а также все другие процессы, участвующие в конструировании событий» (Jenkins, 1974, р. 794). «Память — это не прямоугольник в блок-схеме последовательности операций» (р. 794, курсив автора). Чтобы ответить на вопросы, касающиеся памяти, мы должны определить, какие виды ее анализа будут наиболее адекватными для конкретной цели исследования или способа понимания происходящего, а также какого рода события представляют для нас интерес. Уоткинс (Watkins, 1990) утверждает, что поиск гипотетических медиаторов памяти непродуктивен. Под медиаторами понимаются либо хранилища, либо следы, оставляемые в мозге исходными событиями. Медиационизм (mediationism) порождает множество теорий, представляющих интерес почти исключительно для тех, кто их выдвигает, и редко отбрасываемых до тех пор, пока их авторы не сходят со сцены. Эти теории, считает Уоткинс, претендуют на уровень сложности, которым не могут адекватно оперировать экспериментальные методики исследований. Он рекомендует процедуру, использованную им в собственных исследованиях памяти, в соответствии с которой память рассматривается как функция (а) среды и «состояния души» («state of mind») запоминающего лица и (б) его личной истории. Данный подход, утверждает Уоткинс, ведет к постановке «прямых» («straightforward») исследовательских вопросов и получению результатов, обладающих свойством кумулятивное™ (accumulative). Такой подход будет принципиально отличаться от существующего положения дел, при котором существует множество теорий, в то время как результаты исследований никак не соотносятся между собой. Следуя предложенным Уоткинсом рекомендациям, некоторые исследователи памяти обратились к изучению естественных условий, в которых функционирует память (см. работу Найссера: Neisser, 1982, содержащую обзор этих исследований). Семантические сети Данная модель (Anderson, 1983; Collins & Loftus, 1975; Meyer & Schvaneveldt, 1971) основана на предположении, согласно которому знание состоит из ассоциаций. Эти ассоциации помещаются в узлах, связанных между собой с различной степенью силы. Слово «подушка» имеет более сильную связь со словом «кровать», чем со словом «дверь», тогда как слова «голова» и «простыня» имеют с первым связи средней силы. «Кровать», «подушка» и «простыня» могут являться частью сети взаимосвязей, в которой «подушка» занимает центральное положение, и в различной степени обладать активизирующей силой. Другим примером семантических ассоциаций могут служить «где здесь» (хороший ресторан) и «пляжное солнце»*. Информация о сходстве может усилить имеющуюся ассоциацию или способствовать возникновению новой. Так, если ребенок узнает, как звук «в» произносится в словах «здравый», «здорово», «поздравить» и что все они связаны со словом «здоровье», ему, возможно, будет легче образовать и новую связь: например, что слово «здравствуйте» пишется с «в» после «а», хотя эта буква и не читается. Лицам с болезнью Альцгеймера, участвовавшим в Балтиморском лонгитюдном исследовании старения (Baltimore Longitudinal Study of Aging), было дано задание назвать как можно больше слов за 60 секунд — либо названий фруктов и овощей (закрытые категории), либо слов, начинающихся с букв Ф, А, или С (открытые категории). За 2'/2 года до предположительного времени наступления болезни им удалось придумать меньше слов, относящихся к закрытым категориям (в особенности названий малоизвестных фруктов и овощей), чем здоровым испытуемым, однако по количеству слов, относящихся к открытым категориям, они не уступали здоровым. Мы можем предположить, что способность к формированию малораспространенных ассоциаций в семантических сетях подвержена изменению на ранних стадиях болезни, и данный показатель может быть использован с целью ранней диагностики заболевания (Weingartner et al., 1993). Шварц и его коллеги (Schwartz et al., 1996) предъявляли страдающим болезнью Альцгеймера (с деменцией в легкой и умеренной форме) последовательности отдельных слов на экране компьютера. Слова относились к объектам, которые испытуемые могли себе представить (а не к абстрактным категориям). В качестве контрольной группы выступали здоровые лица пожилого возраста и учащиеся колледжа. Перед появлением слов на экране экспериментатор устно называл категорию. Задачей испытуемых было определить, относится ли слово к данной категории или нет, и указать ответ нажатием правой или левой кнопки. Измерения времени реакции и электрической активности мозга (вызванных потенциалов) показали, что между результа- * «where is» (a good restaurant) и «sand-beach-sun»; поскольку на английском языке оба элемента рифмуются, возможно, они являются строками из известного стихотворения или песни. — Примеч. пер. 96 тами испытуемых, страдающих болезнью Альцгейме-ра, по крайней мере, при легкой форме слабоумия, и здоровыми испытуемыми не наблюдалось существенных различий, и, следовательно, свидетельствовали об отсутствии явных нарушений в семантических сетях больных, обычно предполагавшихся ранее. Продукционные системы Данные системы основаны на правилах импликации («если — то»), как, например: «если плату за обучение опять поднимут, (то) я, наверное, не смогу записаться на следующий семестр...». Этот тип правил уже давно используется в логических системах и стал предметом интереса когнитивной психологии вследствие предположения, что долговременное хранилище памяти содержит большое количество правил «если — то», тогда как хранилище оперативной памяти содержит информацию, которая обрабатывается в настоящий момент. Оперативная память (а) получает информацию о том, что плата за обучение может быть повышена, (б) производит в долговременной памяти поиск соответствующего правила «если» и (с) формирует соответствующее заключение — «то», что записаться на данный курс, вероятно, окажется невозможным. В случаях, когда возможен более чем один вариант, оперативная память отбирает наилучший. Продукционные системы эффективны при анализе таких видов деятельности, как игры, — шахматы, любимый пример когнитивистов, — а также поиск неисправностей в механическом и электронном оборудовании. Данная модель применялась также при решении задач (Newell & Simon, 1972), а кроме того и по отношению к другим — как когнитивным, так и некогнитивным формам поведения; примером первого является научение, а второго — оперантное обусловливание у животных (Holland et al., 1986). Томпсон и Манн (Thompson & Mann, 1995) показали, что воспринимаемая испытуемыми степень необходимости условия зависит от того, представлено ли им высказывание в форме «А только тогда, если Б» или «если А, то Б». Восприятие формы высказывания, а не только логическое отношение, также является важной переменной. Авторы приходят к заключению, что представляется маловероятным, чтобы различные задачи на логические рассуждения опосредовались одним и тем же механизмом. Психолингвистика Важной вехой на пути развития данной области явились работы Хомского (Chomsky, 1957, 1965), лингвиста из Массачусетского Технологического Института (MIT). Хомский утверждал, что в каждом человеке генетически заложена универсальная форма грамматики. По мере взросления ребенка грамматическая форма разворачивается и модифицируется языковым сообществом, к которому он принадлежит. Этим объясняется определенное структурное сходство всех языков. Работы Хомского стимулировали многочисленные исследования в области языкового развития. Эти исследования показали, что конструкт врожденно порождаемой грамматики (innately generated grammar) не соответствует моделям речевой деятельности (performance models) (Smith, 1982); они также не выявили четкой последовательности в овладении грамматикой, как и каких-либо универсальных принципов иного рода (Schlesinger, 1984, цит. по Eysenck & Кеапе, 1990). В то же время они показали, что процесс языкового развития более сложней, чем полагал Хомский, и в высшей степени индивидуализирован. Темпы развития и последовательность овладения грамматическими структурами варьируются от ребенка к ребенку. Развитие синтаксиса находится во взаимозависимости с контекстом, памятью и другими факторами (Lachman, Lachman & Butterfield, 1979). Полученные результаты согласуются с концепцией психолингвистики, предложенной Кантором (Kantor, 1928, 1977), утверждавшим, что живой язык не является набором статических структур, таких как слова или фонемы, которые конструирует лингвист, как не является он и передачей символов от одного разума другому. Язык — это интерактивный процесс, разворачивающийся между говорящим и слушающим, и включающий референты (вещи, обозначаемые словами), жесты, интонации, контекст, предыдущие высказывания и знание говорящего об уровне понимания слушающего. Все эти факторы непрерывно изменяются по мере того, как развивается дискурс, а говорящий и слушающий меняются ролями. Аналогичной точки зрения придерживается Гарфилд (Garfield, 1990a), считающий, что язык состоит не только из информации, содержащейся в высказываниях, но также и из того, «.. .что предполагается социальным контекстом и соответствующими конвенциями, определяющими рамки, в которых осуществляется дискурс и которые способствуют передаче информации и восприятию ее реципиентами... Он включает учитыва-ние импликативной формы, предположительных мотивов, стереотипных интеракций, этикета и бесконечной паутины подобных внелингвистических обстоятельств, которые, тем не менее, определя-ютзначимость лингвистических событий, подлежащих пониманию участниками дискурса» (р. 13). Связаться с администратором Похожие публикации: Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|