Кулагина И.Ю., Колюцкий В.Н. Возрастная психология: Полный жизненный цикл развития человека. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений.

Третий уровень мотивации представлен потребностями принадлежности и любви. Они проявляются при удовлетворении потребностей двух предыдущих уровней. Человеку необходимы отношения привязанности и любви с членами своей семьи (отношения супругов, родителей и детей, братьев и сестер и т.д.), отношения дружбы, духовной близости, в том числе в группе (с товарищами по интересам и коллегами по работе и т.д.). Кроме того, он нуждается в привязанности к отчему дому, месту, где вырос, и т.п. Эти потребности, выделенные А. Маслоу как особый уровень мотивации, перекликаются с понятием психосоциальной тождественности в концепции Э. Эриксона. Как и психосоциальная тождественность, реализация потребностей данного уровня является, согласно А. Маслоу, основной предпосылкой психического здоровья.
При достаточном удовлетворении потребностей в принадлежности и любви их актуальность снижается и возникает следующий, четвертый уровень мотивации — проявляются потребности в уважении и самоуважении. Потребности в самоуважении направлены на обретение уверенности в себе, на достижения, свободу и независимость, компетентность. Потребности в уважении (другими людьми) связаны с мотивами престижа, статуса, репутации, признания, славы, оценки. Удовлетворение потребностей этого уровня порождает чувство собственного достоинства, осознание своей полезности и необходимости. Неудовлетворение ведет к пассивности, зависимости, низкой самооценке, чувству неполноценности.
При достаточной степени удовлетворения потребностей четырех перечисленных уровней возникает потребность в самоактуализации. А. Маслоу понимает ее как «стремление человека к самовоплощению, к актуализации заложенных в нем потенций. Это стремление можно назвать стремлением... к идентичности».
Человек испытывает «неудовлетворенность оттого, что он занимается совсем не тем, к чему предрасположен. Ясно, что музыкант должен заниматься музыкой, художник — писать картины, а поэт — сочинять стихи, если, конечно, они хотят жить в мире с собой. Человек обязан быть тем, чем он может быть. Человек чувствует, что он должен соответствовать собственной природе».
Таким образом, в основу представлений А. Маслоу о мотивации положена «концепция удовлетворения», предполагающая проявление закона угасания потребности при ее удовлетворении на всех базовых уровнях мотивации. «Человек, удовлетворив свою базовую потребность, будь то потребность в любви, безопасности или в самоуважении, лишается ее. У нормального здорового... человека нет... потребности в безопасности, любви, престиже или самоуважении, за исключением тех редких моментов, когда он оказывается перед лицом угрозы... Человека, не удовлетворенного в какой-либо из базовых потребностей, мы должны рассматривать как больного или по меньшей мере «не-дочеловеченного» человека... Кто сказал, что нехватка любви менее пагубна для человека, чем нехватка витаминов?»
Распространение закона угасания потребности при ее удовлетворении на все базовые уровни мотивации, включая потребности в принадлежности и любви, связано с трактовкой А. Маслоу последних как эгоистических, обусловленных тем или иным дефицитом, нуждой (в утешении, общении, самоутверждении и т.п.). А. Маслоу выделял два вида любви: дефициентную (дефицитарную) и бытийную. При дефициентной любви человек «любит потому, что нуждается в любви, тоскует о ней, жаждет ее, потому, что ему недостает любви и он обречен на стремление восполнить этот дефицит». Другой вид любви возникает, согласно А. Маслоу, на уровне потребности в самоактуализации, у «людей, удовлетворивших свои потребности в безопасности, любви, уважении и самоуважении и потому не мотивированных этими потребностями». «Самоактуализированный индивидуум не испытывает дефициентной нужды... Он любит, потому что любовь присуща ему, потому что любовь — такая же неотъемлемая часть его существа, как доброта, честность и искренность... Любовь для него — не только аспект становления, но и аспект бытия, и потому ее можно назвать высшей любовью, любовью на уровне бытия, или любовью к бытию другого».
Мы не можем согласиться с делением А. Маслоу любви на низшую, эгоистическую и высшую. Любовь независимо от ее вида и происхождения всегда является сущностным мотивом человека, она всегда «неотъемлемая часть его существа», всегда (по определению) соединяет существа их сутью и потому несовместима с эгоизмом, направлена на бытие другого. Если это не так, то это не любовь. Если любовь связана лишь с нуждой в чем-то для себя, то ее можно определить как то или иное духовное иждивенчество, но никак не любовь.
Нельзя согласиться и с тем, что любовь (по А. Маслоу — бытийная любовь) — привилегия лишь самоактуализированных людей. Редкий человек не имеет хотя бы одной сильной привязанности, хотя бы одного сущностного мотива. Это может быть не только любовь к человеку, но и привязанность к родным местам, к отчему дому, к четвероногому питомцу; чувство дружбы, увлеченность чем-то и т.д. В связи с этим данный уровень мотивации, связанный, как было показано выше (§ 3 настоящей главы), с духовно-нравственными ценностями, в аспекте развития личности, безусловно, занимает более высокое положение, чем уровень потребности в уважении и самоуважении.
Напомним, что в отличие от потребностей первых двух уровней мотивации, а также потребностей в уважении и самоуважении, сущностные потребности и мотивы принципиально ненасыщаемы: потребность и мотив (предмет потребности) смещены на содержание деятельности, неразрывно слиты с ним. Вследствие этого на них не распространяется закон угасания потребности при ее удовлетворении — все сущностные отношения непреходящи. Кроме того, поскольку им всегда свойственна разделенность (единение сутью), связанные с ними мотивы не могут быть эгоистичными.
В любви мужчины и женщины, как и во всех других сущностных связях с миром, безусловно, имеет место удовлетворение своей собственной потребности, своей собственной нужды. В этом смысле сущностная мотивация не отличается от мотиваций других уровней. Но своя нужда, своя потребность сливается здесь с сутью объекта отношения, т.е. с предметом потребности, мотивом. Бытие любимого человека, его нужды становятся сущностной частью своего собственного бытия. Как и во всех других сущностных отношениях, в любви человека к человеку направленность на себя, на свое «Я» неотделима от направленности на объект, слита с ней. Сливаясь с сутью объекта и расширяя свое «Я», человек остается эгоистичным, но лишь в том смысле, что служение бытию другого, всемерная забота о нем становится его собственной потребностью. Как отмечает сам А. Маслоу, в любви происходит «укрепление индивидуальности обоих партнеров... слияние двух «Я» означает не ослабление, а укрепление каждого из них».
В связи с вышеизложенным, заметим также, что невозможно любить, не испытывая потребности в любви, нужду в ней. Если «любовь присуща» человеку, если «любовь — неотъемлемая часть его существа», он не может не нуждаться в ней. Любовь без потребности в ней, «любовь-дар» (К.С. Льюис) — это снисхождение, прихоть, все что угодно, но ни коим образом не любовь. Любовь невозможно разделить на «любовь-нужду» и «любовь-дар», эти два ее компонента нераздельны. Другое дело, что человек может нуждаться в утешении, защите от одиночества, самоутверждении и т.п. и использовать любовь другого человека для удовлетворения этих потребностей. Но это уже совсем другие мотивационные отношения, с потребностью в любви они ничего общего не имеют.
Несмотря на отмеченные и некоторые другие противоречия, концепция А. Маслоу получила широкую известность и признание благодаря своей гуманистической направленности. Центральное место в ней занимают представления о свойственной человеку потребности в самоактуализации — высшем, отвечающем собственно человеческой сущности уровне мотивации.
Что представляет собой этот уровень? Прежде всего отметим, что самоактуализация, т.е. «самовоплощение», реализация своего потенциала, имеет статус не потребности и соответствующего ей мотива, а цели. Это частный случай жизненного замысла, а воплощение жизненного замысла в реальность, как было показано Ф.Е. Василюком (см. § 3 настоящей главы), осуществляет воля. Участие в самореализации волевых процессов однозначно позволяет рассматривать ее как цель. Мотив, на который направлен жизненный замысел, мы определили выше как обретение способности быть самим собой и в согласии с миром. Практически такое же представление о данной мотивации мы находим у А. Маслоу: «Человек... должен соответствовать собственной природе, если он хочет жить в мире с самим собой».
А. Маслоу дал развернутую характеристику самоактуализированных людей. Многие из отмеченных им черт случайны, иногда неточны и даже ошибочны. Тем не менее ему удалось выделить и главные, существенные особенности, не оставляющие сомнений в том, что речь идет о людях сущностного жизненного мира. Ниже эти главные качества приведены в формулировках самого Маслоу. Они тем более интересны, что А. Маслоу, судя по некоторым положениям своей теории (в частности, широкой трактовке концепции удовлетворения), не был носителем сущностной формы жизни. Однако несомненен его глубокий интерес исследователя к самоактуализированным людям. Глубокий интерес, предполагающий в том числе интуитивное познание предмета исследования, и позволил ему выделить эти главные черты.
А. Маслоу особо подчеркивает креативность самоактуализированных людей. «Креативность — универсальная характеристика всех самоактуализированных людей... Креативность самоактуализированного человека сродни креативности ребенка, еще не испорченного влиянием культуры. Креативность — фундаментальнейшая характеристика человеческой природы, это потенциал, данный каждому человеку от рождения... Креативность не ищет себе подтверждений, она необязательно проявляется в музицировании, стихосложении или занятиях живописью. Это скорее особый способ мировосприятия, особый способ взаимодействия с реальностью... Ее следы можно обнаружить в любой деятельности самоактуализированного человека, даже в самой обыденной, в самой далекой от творчества в обычном понимании этого слова. Чем бы ни занимался креативный человек, что бы он ни делал, во все он привносит присущее только ему отношение к происходящему, каждый его акт становится актом творчества. В этом смысле звания творца может заслужить любой самоактуализированный сапожник, портной или кондитер».
Очень точно описанная Маслоу всеобщность проявления творческого начала, связанная с особым отношением ко всему окружающему, вытекает из генерализации сущностных мотивационных отношений. Для людей с сущностной формой жизни, как отмечалось выше (§ 3 настоящей главы), жизнь в целом выступает как единая целостная сущностная связь с миром. Отсюда всеобщность проявления творческого начала, которое в других формах жизни характерно только для ее отдельных (сущностных) сторон.